Гордиев узел сексологии (Полемические заметки об однополом влечении)

Трансцендентная медитация 228

Секреты нейролингвистического программирования 229

Ещё один шаг по пути к тантризму 231

Опыты со свечой и с зеркалом 232

Трое суток любви: её возрождение или приобщение к ней 235

Библиотерапия в профилактике сексуальных неврозов 240

Работа клуба при Центре сексуального здоровья 241

Сексологический прогноз 245

Словарь терминов 250

Список использованной литературы 256

*** 259

Список рекомендуемой литературы 264

Предисловие

У истоков современной сексологии стояли исследователи, обладавшие энциклопедическими знаниями и владевшие острым пером. Сознавая, что их будут читать не только врачи, но и люди, далёкие от медицины, они излагали свои взгляды просто и доступно, придавая научным публикациям психотерапевтический характер. Их труды подчёркнуто публицистичны, поскольку зачастую они вступали в противоречие с устойчивыми общественными предрассудками и мифами во взглядах на человеческую сексуальность.

Именно в таком традиционном для сексологии ключе написана книга Михаила Бейлькина. Ей присуще органичное сочетание точной научной информации из области сексологии, эндокринологии и психиатрии с экскурсами в биологию, нейрофизиологию, социологию и даже в лингвистику и философию. Живой и ясный язык изложения делает сложные нейроэндокринные механизмы половой дифференциации головного мозга понятными всем. На едином дыхании читаются истории болезни, письма–исповеди людей разной сексуальной ориентации и клинический анализ литературных произведений, написанных гомосексуалами.

Острая полемичность и аргументированность придаёт труду, основанному на богатом клиническом материале, ярко эмоциональный публицистический характер. Не только стиль, но и выбор обсуждаемых тем оказался традиционным для сексологии. В первую очередь, речь идёт о редукционизме, то есть вульгарном упрощении сложных проблем, когда, к примеру, за первопричину большинства сексологических расстройств выдаётся воспалительный процесс, локализованный в простате. Михаил Бейлькин противостоит редукционистскому “объяснению” природы гомосексуальности. К примеру, согласно гипотезе Игоря Деревянко, однополое влечение — симптом гермафродитизма, а “устранение” гомосексуальности достигается хирургическим путём. Стоит лишь удалить “лишние” половые железы, якобы локализованные в брюшной полости геев и лесбиянок, и сексуальная ориентация прооперированных тут же становится традиционной!

В книге Бейлькина подверглась аргументированной критике и концепция, казалось бы, противоположная взглядам Деревянко, объясняющая природу однополого влечения лишь социальными причинами. По мнению множества психологов, сексуальная ориентация человека зависит исключительно от полученного воспитания, причём пол ребёнка до одного года можно менять произвольно. На практике подобный произвол, игнорирующий роль структур головного мозга в формировании половой идентичности, оборачивается трагедиями, поскольку по мере созревания индивида выясняется, что ни она, ни характер сексуальных предпочтений не совпадают с искусственно навязанным ему полом.

Вульгарный социологизм и биологизм ошибочны и вредны в равной мере. И тот и другой лишают сексолога возможности разобраться в характере однополой активности индивида. Если игнорируются биологические основы полового поведения, то стирается грань между “ядерной” инверсией, которая определяется особым характером морфологии и функционирования ядер головного мозга, и транзиторной (преходящей) или заместительной гомосексуальностью. Автор книги убедительно показал также существенную разницу в мотивации и в способах реализации бисексуального поведения “ядерных” гомосексуалов, истинных бисексуалов и гетеросексуалов. Не определив вид гомосексуальной активности, практикуемой пациентом, врач не способен выбрать верную лечебную тактику.

Тема лечения представителей сексуальных меньшинств стала предметом полемики с теми психологами, которые отказывают врачам в праве исследования природы гомосексуальности и лечения вызванных ею невротических расстройств. Михаил Бейлькин задаётся законным вопросом: как быть с подобными пациентами, тем более что 5,2% из 230 наблюдаемых им представителей сексуальных меньшинств обратились в сексологический кабинет после попытки к суициду?

Клинические наблюдения автора не оставляют сомнений в том, что неприятие собственной гомосексуальной идентичности (эго–дистоническая инверсия), наблюдаемое у 13,8% геев, — лишь частный случай неврозов, спаянных с нетрадиционной сексуальностью. Гораздо более распространено другое зло — интернализованная (усвоенная извне) гомофобия представителей половых меньшинств. Она приводит к осуждению индивидом как собственных половых предпочтений, так и личностных особенностей, присущих или приписываемых геям. Сознательно однополое влечение расценивается гомосексуалами–невротиками как важная и неотъемлемая составная их личности; неосознанно же оно презирается и осуждается ими, особенно если речь идёт о пассивной половой роли. Подобная двойственность, порождённая интернализованной гомофобией, свойственна 68% “ядерных” гомосексуалов, наблюдавшимся в Центре сексуального здоровья. Именно она лежит в основе типичных невротических форм половой активности: аддиктивности (зависимости поведения, схожей с наркотической), промискуитета (беспорядочной смены партнёров), интимофобии (страха раскрыть характер своих подлинных половых предпочтений близкому человеку).

Опираясь на многолетний врачебный опыт, автор приходит к выводу: если инверсия сопряжена с отвержением собственной гомосексуальной идентичности, а также если реализация однополого влечения сводится к беспрестанной смене анонимных связей с деперсонализацией каждого очередного партнёра, то речь идёт о невротическом развитии, блокирующем способность любить. Такой человек нуждается в сексологической помощи, особенно, если его инверсия в своей динамике приближается к парафилии (перверсии), в том числе угрожающей совершением уголовно наказуемых деяний (например, в рамках педофилии или садизма). Гомофобия общества, порождая интернализованную гомофобию, обрекает большинство геев на психосексуальную незрелость, когда в их влечении отсутствуют атрибуты любви — избирательность и альтруизм. А анонимный деиндивидуализированный стереотипный секс, мазохизм и интимофобия, свойственные многим из них, в свою очередь, подогревают гомофобные настроения, царящие в обществе. Таков трагический порочный круг, разорвать который жизненно необходимо.

Автор книги, впрочем, убеждён, что и геям с эго–синтонической инверсией, имеющей вполне гармоничный характер, консультации благожелательно настроенного сексолога и профилактическое наблюдение у него полезны и даже необходимы. Ведь традиционная система гетеросексизма, царящая в окружающем мире, рано или поздно ставит под удар всех без разбора представителей сексуального меньшинства.

Вместе с тем, бытующее мнение о том, что лечение геев обязательно сводится к конверсии, то есть к смене их половой ориентации на гетеросексуальную, ошибочно. Вопреки нередкому требованию самого пациента сделать его “нормальным”, его сексуальная “переориентация” часто и недостижима, и нецелесообразна. Цели, объём и характер психотерапевтической помощи в полной мере определяются лишь в ходе лечения.

Следует обговорить ещё один существенный аспект писательского творчества сексологов — их опасений быть обвинёнными в излишней откровенности и даже натурализме. Так знаменитый немецкий врач Рихард фон Крафт–Эбинг изложил наиболее “горячие” разделы своей книги на латыни. Тем самым он как бы утверждал, что его труд предназначен исключительно для медиков. Подобные уловки не слишком убедительны. Ведь в 1886 году, когда вышло первое издание его книги “Psychopathia sexualis” (“Сексуальная психопатия”), образованный человек, окончивший гимназию, читал латинские тексты без труда. Это подтвердилось жизнью: книга так часто переиздавалась, а тиражи были настолько большими, что свести круг её читателей лишь к медикам попросту невозможно.

Поскольку сегодняшний читатель привык к самым откровенным публикациям, в том числе с употреблением ненормативной лексики, современный сексолог чувствует себя несравненно свободнее, чем его предшественники. Это позволяет прибегнуть к особому психотерапевтическому приёму — нейтрализации порнографии, её эмоциональному обесцениванию. Она лишается своего основного качества: способности вызывать у читателя эротическое возбуждение. Геи, ознакомившись с книгой Бейлькина, сознаются, что если они поначалу испытывали специфические эмоции при чтении, например, солдатских мемуаров Дмитрия Лычёва, то, после их сексологического анализа разглядели невротическую подоплёку похождений гомосексуального журналиста и утратили интерес к их порнографической стороне.

В заключение необходимо отметить уникальность книги: поражает богатство клинического материала и мастерство, с которым автор пользуется этим изобилием. Михаил Бейлькин по–новому освещает происхождение и особенности невротических \nрасстройств, спаянных с "ядерной" гомосексуальностью, в том числе клинику \n"гомосексуальной тревоги". Автор расширил перечень видов полового поведения \nгеев, впервые описав камуфлирующую и заместительную гетеросексуальную \nактивность "ядерных" гомосексуалов. Уточняя концепцию Кинси, он показал, что \nпринцип дискретности ограничивает кажущуюся непрерывность континуума форм \nполовой активности. В книге приведены клинические примеры интимофобии и \nятрофобии представителей сексуальных меньшинств, объясняющие природу и \nлогику развития этих невротических феноменов. Автор описал психологические \nособенности и типичные формы полового поведения женщин с врождённым \nадреногенитальным синдромом. Наконец, впервые показаны болезнетворные \nмеханизмы импринтинга при совращении или изнасиловании детей с синдромом \nнизкого порога сексуальной возбудимости.

Нельзя не согласиться с программным утверждением Михаила Бейлькина: \n“Гомосексуалы обладают таким же правом на счастье, что и представители сексуального большинства. Цель медиков (сексологов и организаторов здравоохранения) — помочь обрести его и тем, и другим в полной мере”.

Публикация особенно ценна своей обращённостью к максимально широкой читательской аудитории. С выходом книги в свет врачи, психологи, педагоги, адвокаты, социологи и студенты разных профилей получили пособие по дифференциальной диагностике форм гомосексуальности и тактике работы с представителями сексуальных меньшинств. Что же касается самих геев и их родственников, то им достался от автора великолепный подарок — прекрасное руководство для самостоятельной библиотерапии.

Анатолий Глинкин, заслуженный врач РФ, к. м.н., доцент кафедры психиатрии, психотерапии и медицинской психологии Уральской медицинской академии дополнительного образования.

Введение

Весной 1974 года, преодолев упорное сопротивление части врачей, Американская психиатрическая ассоциация исключила гомосексуальность из списка психических заболеваний. Со временем к коллегам из США присоединились врачи многих стран, включая Россию. Изменения коснулись и правовых норм: в 1993 году была отменена 121 статья Уголовного Кодекса РФ, карающая за мужеложство.

У сексологов такой поворот событий должен был бы вызвать полное одобрение. Ведь большинство из них всегда понимало абсурдность уголовного преследования по признаку половой ориентации. Между тем, полемика в ходе сексологических конференций, проходивших в Москве, показала, что единодушия в подходе к этой проблеме пока нет. “Изменение отношения к гомосексуализму, которое наблюдается в последние десятилетия, следует рассматривать как процесс, который игнорирует биологический компонент нормы и опирается лишь на определённый социальный заказ, направленный на легализацию сексуальных меньшинств в русле демократизации общества, представляя собой её (демократизации) издержки <…> и не имея ничего общего с научной аргументацией” (Кочарян Г. С., 2003).

Недовольны переменами и судебные медики. Андрей Ткаченко (1999) полагает, что психиатрам следует “задуматься о стратегических для психиатрии установках, например, о необходимости возврата к нормам объективной научной методологии. С точки зрения последней, обсуждавшиеся в ходе дискуссии 70‑х аргументы pro и contra нормальности гомосексуализма выглядят наивными, а само решение, по меньшей мере, опрометчивым, обнаружив неподготовленность психиатров к выработке серьёзной и обоснованной позиции”. Между тем, прежняя позиция большинства психиатров не выдерживала критики ни в плане медицинской практики, ни науки, ни этики. Гомосексуальность расценивалась как декомпенсированная психопатия, а геев, госпитализированных в психиатрические отделения, “лечили” нейролептиками и мучительными инъекциями сульфазина (Качаев А. К., Пономарёв Г. Н., 1988).

Ян Голанд и его соавторы (2003) категоричны: гомосексуальность — болезнь. Её следует лечить, спасая геев от социальной деградации, ибо (по Арно Карлену) «мир “голубых” — хищный и жестокий мир. Изнутри он выглядит ещё более зловещим, чем это могут предположить его гетеросексуальные сторонники».

У известного философа и социолога Игоря Кона (1998) прямо противоположная точка зрения. Он обличает сексологов, которые всегда “не только не сомневались в том, что гомосексуальность — болезнь, но и брались, ни много, ни мало, осуществить перестройку личности с помощью … аутогенной тренировки”. Георгию Введенскому (1994), показавшему, что многим геям присуща “сверхценность сексуальной сферы”, Кон иронично заметил: «Если бы врачи–гастроэнтерологи вздумали определять тип личности своих пациентов, у последних, несомненно, обнаружилась бы “сверхценность желудочно–кишечной сферы”. Врачей справедливо критикуют за психологическое невежество, но всё–таки хорошо, что кто–то может сделать пациенту рентген желудка или поставить клизму, не претендуя на проникновение в глубины его души (через задний проход!)».

Существует и третий взгляд на проблему: гомосексуальность — не болезнь, но многие геи обречены на невротические расстройства. Это связно с тем, что общество, заражённое гетеросексизмом и гомофобией, жестоко дискриминирует их. Суть гетеросексизма, по Блуменфельду и Раймонду, в том, что “гетеросексуальность рассматривается как единственная приемлемая, более полноценная или более естественная (чем гомосексуальность) форма сексуального поведения” (Blumenfeld W. and Raymond D., 1988). Эта догма порождает у “нормального” большинства неприязнь, презрение и ненависть к геям. В свою очередь, гомофобия общества, его страх перед нестандартной сексуальностью обрекают самих гомосексуалов на интернализованную (усвоенную) гомофобию. По словам психоаналитика Ричарда Изэя: “Социализация любого гея предполагает интернализацию того унижения, которое он переживает” (Isay R., 1989). “Это может проявляться в широком диапазоне признаков — от склонности к переживанию собственной неполноценности, связанной с проявлением негативного отношения окружающих, до выраженного отвращения к самому себе и самодеструктивного поведения”, — уточняют Гонсиорек и Рудольф (Gonsiorec J. C. and Rudolph J. R., 1991). Интернализованная гомофобия геев занижает их самооценку, уродует половую психологию, лишает способности любить, отравляет им жизнь, нередко толкая к суициду.

Транссексуалы, чья половая идентичность не совпадает с их генетическим и гормональным полом, обычно не преследовались законом. Зато они возбуждают острую неприязнь у части врачей, считающих их “холодно–отстранёнными и бесчувственными, эгоцентричными, демонстративными, одержимыми и ограниченными” (Sigusch V. et al., 1979). Ян Голанд с соавторами (2002) уличают транссексуалов в “маниакальной одержимости” и прочих “грехах”; их шокирует нарочитость и демонстративность, с какими “девочки отправляют свои физиологические потребности стоя, мальчики — сидя”. Но ведь похоже ведут себя и экспериментальные животные. Забегая вперёд, скажем, что суки, получившие в критический период половой дифференциации их мозга андрогены, становясь взрослыми, мочатся “по–кобелиному”, поднимая заднюю ногу (Martins T., Valle J. R., 1948). Самцы собак, развивавшиеся в условиях дефицита зародышевых мужских половых гормонов, мочатся “по–сучьи”, приседая на задние лапы (Neumann F., Steinbeck H., 1974). К тому же половое возбуждение у них возникает в присутствии особи одного с ними пола. Является ли это поводом для критики “демонстративности и цинизма” подопытных животных?! Профессионалу подобает судить о поведенческих реакциях представителей сексуальных меньшинств в свете исследований, проделанных нейрофизиологами и морфологами, а не с позиций гетеросексистской этики. Открытиям в этих областях науки посвящена глава книги.

Причины крайней полярности подходов к проблеме однополого влечения известны.

Многие психологи вопреки фактам отрицают роль структур головного мозга, формирующихся во внутриутробном периоде, в развитии однополого влечения, приписывая становление нетрадиционной сексуальности лишь воспитанию и воздействию социальных факторов. На этом основании они отказывают врачам в праве исследовать природу инверсии, а также лечить тесно спаянные с нею невротические расстройства. Такая позиция вписывается в общую тенденцию демедикализации психиатрии на Западе. Социальные работники и психологи вытесняют там врачей из психиатрической практики. Американские психиатры расценивают это явление как “надвигающуюся катастрофу” (Мотов В. В., 2003).

Игорь Кон (1998) относит гомосексуальность к области культуры и психологии, но не к медицине и биологии. Лишь в самых крайних и редких случаях при ярко выраженной женственности гея или мужеподобности лесбиянки он допускает, что в возникновении их гомосексуальной ориентации сыграли роль некие пока ещё не установленные наукой биологические факторы. В целом же он считает её сугубо гендерным феноменом.

“Гендер — обозначение пола как социо–культурного конструкта; социальный аспект отношения полов” (Ильин Е. П., 2002). По идее, гендерный подход должен был преодолеть “старый грех”, приписываемый сексологии, — её биологическую детерминированность. Предполагалось, что, не игнорируя сведения о нейрофизиологической природе сексуальности, он обогатит знания о ней социальными и культурными аспектами. На деле же, тип полового поведения и характер сексуальной ориентации стали рассматриваться вне связи со структурами головного мозга, обеспечивающими эти функции. Так, Джон Мани считает биологически обусловленными “лишь такие половые отличия, как менструации, беременность и лактация женщин, а также способность мужчин к оплодотворению” (Money J., Ehrhardt A., 1972). Он полагает, что половая идентичность и сексуальная ориентация формируются исключительно воспитанием; пол ребёнка до одного года может быть произвольно изменён. Эта доктрина — проявление вульгарного социологизма; она приводит к трагедиям, речь о которых впереди. Она игнорирует фундаментальные положения, установленные учёными, нейрофизиологами и морфологами. Вкратце суть их такова: Чарлз Феникс (Phoenix C. H. et al., 1959), Уильям Янг (Young W. et al., 1964), Гюнтер Дёрнер (Dörner G., 1967, 1972, 1978), Саймон Левэй (Le Vay S., 1993) и другие исследователи обнаружили различия в строении головного мозга мужчин, женщин и “ядерных” гомосексуалов; открыли механизмы его половой дифференциации и установили её критические сроки у представителей разных видов животных и у человека; выявили биологическую подоплёку “ядерной” би- и гомосексуальности и, наконец, научились вызывать гомо– и бисексуальное поведение в эксперименте на животных.

Очевидно, что концепция “гендера без берегов” требует критического обсуждения, с чем согласен и сам Игорь Кон. Сохранив достоинства гендерного подхода, необходимо нейтрализовать порождённые им иллюзии и ошибки, прежде всего — вульгарный социологизм. Тому, кто отказывает врачам в праве лечить психогенные расстройства, сопровождающие гомосексуальность, следует сопоставить два факта: высокую частоту так называемых “немотивированных” самоубийств геев и свойственную им невротическую враждебность и насторожённость к врачам (ятрофобию). Этот невроз вызван опасением, что врач способен проникнуть в душевный мир гея с его комплексом неполноценности и невротическими страхами. В основе ятрофобии лежит неосознанное осуждение гомосексуалами собственной нестандартной половой ориентации, порой вопреки их утверждениям, что они гордятся ею. За термином же “сверхценность сексуальной сферы” часто скрывается аддиктивная зависимость, которая превращает инверсию в перверсию (Имелинский К., 1986; Ткаченко А. А., 1999; Перехов А. Я., 2002). Бесспорно, что врачи должны лечить геев не от гомосексуальности, “но только от болезней” (Кон), но как быть с недугами, возникшими именно из–за принадлежности пациентов к сексуальному меньшинству?!

Между тем, самая частая причина обращения к сексологам — неприятие пациентом собственной гомосексуальности, то есть эго–дистоническая форма инверсии. Пациент требует от врачей “сделать его нормальным”. “Я понимаю свою необычность, но хочу любить как все… и, пожалуйста, не пишите мне о том, что я не один такой и что жизнь на этом не кончается!” — это слова из письма молодого человека 21‑го года, практикующего однополые связи с 19 лет. Реже невроз, заставивший девушку или юношу обратиться за лечебной помощью, вызван не отвержением гомосексуальной идентичности, а конфликтом с родителями, изменой любимого человека или его намерением вступить в брак, а также другими психогенными причинами. Наконец, пациента может привести в кабинет врача не болезнь, а тревога за партнёра, неспособность разобраться в конфликтах и проблемах, разрушающих близость однополой пары. Антиврачебная позиция оставляет геев и лесбиянок без квалифицированной помощи, а это чревато ростом суицидов.

Очевидная заслуга Игоря Кона в том, что он привлёк внимание к важнейшей проблеме практической сексологии — к ятрофобии геев, невротическому страху перед врачами и ненависти к ним, продемонстрировав в своей книге её накал.

Невротическое развитие, словно тень, сопутствует нетрадиционной сексуальности. Это показали, в частности, исследования Алана Белла и Мартина Вейнберга (Bell A., Weinberg M. G., 1978). По их данным, эго–синтоническая форма инверсии, когда гомосексуальность в целом не вызывает сомнений и сожалений, наблюдается лишь у 10% гомосексуалов. Они–то и дорожат своими партнёрами, сохраняя им верность. Зато, по крайней мере, 28% геев свойственно эго–дистоническое отвержение собственной гомосексуальной идентичности.

Но и это — лишь частный случай интернализованной гомофобии, вершина айсберга. Гораздо чаще наблюдается своеобразное расхождение (амбивалентность). Осознанно геи расценивают однополое влечение как важную и неотъемлемую составную их личности. Неосознанно же они презирают и осуждают его, особенно если речь идёт о пассивной роли в половой близости. Подобная двойственность характерна для 60–68% “ядерных” гомосексуалов. Она–то, в основном, и определяет невротические формы их полового поведения (аддиктивность, интимофобию, промискуитет). Геи наивно думают, что счастье в любви обрести несложно, стоит лишь повстречать достойного человека. На деле же, у большинства однополых партнёров влечение друг к другу вскоре сменяется взаимным разочарованием и отчуждением. Для этого есть основания: интернализованная гомофобия блокирует способность любить и быть любимым.

Неудивительно, что осознание собственной инверсии — процесс мучительный для многих молодых людей, воспитанных в системе гетеросексизма. Гомосексуальные желания и чувства, фантазии и сны вызывают тревогу и смятение, страх быть непохожим на других, обречённым на бездетность и одиночество. Невротические срывы, депрессии, самоубийства наблюдаются у девиантных юношей и девушек намного чаще, чем у их сверстников с традиционной сексуальностью.

Многие пытаются справиться со своим нестандартным влечением, вступая в половую близость с партнёром другого пола. Кому–то это удаётся, кому–то нет. Ведь существует множество видов однополой активности. Различают гомосексуальность “ядерную” (в основе которой лежит особый тип функционирования центров, регулирующих половое поведение), транзиторную (имеющую преходящий характер), заместительную (вызванную отсутствием лиц противоположного пола), невротическую (гомосексуальная активность вызвана тем, что реализация гетеросексуальной близости блокируется психологическими причинами). Важную роль играет соотношение силы двух относительно независимых потенциалов полового влечения индивида — гетеро– и гомосексуального. Но даже самая удачная реализация гетеросексуальной близости отнюдь не решает насущных психосексуальных проблем “ядерных” гомосексуалов.

За десятки лет в работе с сексуальными меньшинствами мало что изменилось. Декриминализация гомосексуальности и её исключение из списка психических заболеваний не устранили главную беду — гомофобию общества. Она по–прежнему порождает у большинства геев интернализованную гомофобию и невротическое развитие. По словам Казимежа Имелинского (1986), невротические переживания гомосексуалов следует различать и, соответственно, по–разному лечить: “одни из них обусловлены нетерпимостью социальной среды и межличностными конфликтами; причиной других является скорее неспособность личности справиться с собственными проблемами и смириться с противоречиями между сексуальными наклонностями и усвоенными моральными нормами; третьи могут быть обусловлены, прежде всего, невротическим развитием личности, в рамках которого инверсия является одним из многих проявлений”.

Крайности одинаково вредны. С позиций вульгарного социологизма считается, что однополое влечение обусловлено лишь социальными причинами, воспитанием и характером взаимоотношений в семье. Подобный подход лишает врача способности ориентироваться в формах гомосексуальной активности; мешает ему оценить сущность психогенной ситуации и выбрать верную тактику в работе с пациентами. Многие психиатры, напротив, абсолютизируют гетеросексуальный стандарт, ими же определённую “биологическую норму” полового поведения. Они расценивают гомосексуальность как заболевание, цель лечения которого — конверсия половой ориентации, её смена на “нормальную”. У представителей сексуальных меньшинств их позиция вызывает понятный протест, проявляющий себя порой весьма бурно. Американские геи выкриками: — “Сукин сын!” — сорвали доклад Ирвинга Бибера, решившего поделиться с психиатрами своими успехами в “лечении гомосексуализма”.

Очевидно, что сексология должна соответствовать тем изменениям, что произошли в мире, в науке и в системе отечественного здравоохранения.

Одна из насущных задач — упорядочение лечебной помощи транссексуалам, ставшим объектом неуёмной предпринимательской активности врачей. Операции по смене пола должно предшествовать обязательное обследование пациента сексологом. Многих больных, настаивающих на смене пола, удаётся отговорить от “членовредительства”, включающего кастрацию, доказав, что хирургическое вмешательство для них бесперспективно. Поскольку эти пациенты готовы податься психотерапевтической коррекции, проводимой сексологом, и отказаться от оперативного лечения, пластические хирурги прибегают к услугам андрологов. Андрологические кабинеты открываются повсеместно, хотя в перечне врачебных специальностей “врач–андролог” не числится. Уролог, став андрологом, выдаёт справки об “истинном транссексуализме” и об “отсутствии психических противопоказаний для операции” всем желающим попасть на операционный стол.

Жизненно важная задача геев, лесбиянок и транссексуалов — наладить плодотворное сотрудничество с сексологами. С их помощью они получают возможность преодолеть невротические расстройства, избавиться от болезненных, нелепых и опасных форм полового поведения, обрести способность любить. В равной мере недопустимо игнорировать сексуальную ориентацию индивида, его врождённые биологические особенности, социальные установки и этические принципы. Представители сексуальных меньшинств обладают таким же правом на счастье, что и гетеросексуальное большинство. Цель медиков (сексологов и организаторов здравоохранения) — помочь обрести его в полной мере всем, вне зависимости от сексуальной ориентации. Это выполнимо, если и врачи, и пациенты, и общество в целом смогут отказаться от мифов и предрассудков, которыми обросла проблема гомосексуальности.

В основу книги, предлагаемой читателю, положены наблюдения над 230 транс– и гомосексуальными пациентами. Все они обратились в Центр сексуального здоровья за 40 лет его работы. В книге обсуждаются медицинские и социальные проблемы: виды однополого влечения и механизмы их возникновения; варианты сочетания гомо– и гетеросексуальной активности (континуум половой активности по Альфреду Кинси); типы половой конституции “ядерных” гомосексуалов; профилактика и лечение невротических расстройств у представителей сексуальных меньшинств; цели и объём лечебной помощи, в которой нуждаются геи, лесбиянки и транссексуалы; принципы организации полового воспитания и борьбы с гомофобными предрассудками, а также профилактики СПИДа и т. д.

Перед автором стояли противоречивые задачи. С одной стороны, необходимо убедить часть врачей отказаться как от старых, так и от новомодных предрассудков и мифов. С другой стороны, важно преодолеть психологическое сопротивление геев, мешающее им довериться благожелательно настроенному к ним сексологу. В книге излагаются собственные наблюдения и сведения, относящиеся к сексологии, эндокринологии, психиатрии, к другим отраслям медицины, в том числе, судебной; к психологии и биологии. В ней анализируются произведения художественной литературы и тексты, взятые из газет, журналов и Интернета. Автор, по возможности, старался избегать оценок, выходящих за рамки медицины и подогнанных под моральные догмы или религиозные представления.

Книга обращена, в первую очередь, к медикам и к тем, кто сталкивается с гомо- или с транссексуальностью по роду службы (к психологам, педагогам, адвокатам, работникам социальной сферы и правоохранительных органов). Она может служить практикумом по дифференциальной диагностике форм однополой активности и тактике работы с представителями сексуальных меньшинств. Тем не менее, книга предназначена не только профессионалам, но и людям, далёким от медицины.

Чтобы разобраться в собственной сексуальности, надо знать её особенности, врождённые и приобретённые, а для этого нужно владеть научной информацией из области медицины, психологии и биологии.

С кем могут посоветоваться молодые люди? С родителями? Но они, желая своим детям добра и ожидая от них внуков, сочтут гомосексуальность любимого сына или дочери результатом влияния зловредных растлителей или симптомом психического расстройства.

Обратиться к врачу? Но с его выбором может крупно не повезти. Психиатры и андрологи склонны навязывать пациенту собственную версию его сексуальных проблем, порой весьма далёкую от действительности. Игорь Деревянко (1990), например, сходу предлагает гомосексуалам удалить хирургическим путём из их брюшной полости мифические “инородные половые железы” (верх амбициозной и преступной безграмотности в вопросах сексологии). Пойти к психологу, особенно к тому, кто близок к сообществу геев? Но тот торопится ввести новичка в компанию “голубых”. От знакомства со многими из них напрочь пропадают романтические чувства, зато приобретаются трудно излечимые недуги.

Неудачей может обернуться контакт с геем (или тем, кто выдаёт себя за такового) по объявлению в газете или в Интернете. Такие встречи часто грозят бедой: ограблением, избиением, убийством.

Бисексуалу, то есть человеку, которого в равной мере привлекают как мужчины, так и женщины, и вовсе не стоит спешить с преждевременными “голубыми” знакомствами. Вполне искренне его станут убеждать в том, что гетеросексуальный потенциал его влечения — недоразумение и дефект, от которого следует отказаться.

Полезнее всего обратиться к книге, освещающей вопросы сексуальной ориентации и полового поведения с современных научных позиций. Лишь разобравшись в себе, девушки и юноши смогут верно прогнозировать события, предвидеть собственную судьбу. Это позволяет им оптимизировать тактику в отношениях с окружающим миром, родителями, друзьями, сослуживцами. Проясняются и перспективы интимной жизни, что облегчает поиски возможного избранника или избранницы.

Столь широкий выбор читательской аудитории определил стиль книги. Кому–то из узких специалистов он может показаться нарочито простым. Медицинские термины объясняются по мере их появления в тексте и в словаре, а сама книга понятна любому читателю. Тем не менее, чтение потребует определённого душевного напряжения, поскольку поначалу оно способно вызвать у части читателей насторожённость и даже досаду. Парадокс в том, что чем точнее попадает в цель психотерапевтическая информация, чем интимнее чувства и глубже эмоции, которые она пробуждает, чем значимей для личности затрагиваемые ею вытесненные желания и запреты, тем большее сопротивление она вызывает.

Речь, в первую очередь, идёт о тех, кто отягощён гомофобными предрассудками. Они ждут от автора разоблачений “порочной природы” геев и “гомосексуального заговора”, вроде масонского, угрожающего всему “нормальному человечеству” (Новохатский С. Н., 2000).

Ничего подобного, разумеется, в книге нет и быть не может.

Зато в ней много примеров невротического поведения гомосексуалов. Это, в свою очередь, раздражает читателей–геев. Противоречивой реальности они предпочитают “голубую” мечту. Однополое сообщество представляется им особо возвышенным и утончённым. Они надеются, что принадлежность к нему с лихвой компенсирует социальные потери, связанные с нестандартной сексуальностью. Термин “инверсия” вызывает у них протест и горькую усмешку — чего же, мол, ждать от сексолога, если он общается лишь с больными людьми?!

Между тем, подобные представления ошибочны.

Сам термин отнюдь не ограничен рамками медицины. Им обозначается отклонение от гетеросексуального стандарта, но не более того. Инверсия — не диагноз, точно так же, как гомосексуальность сама по себе — не заболевание. Анализ множества историй болезни, приведенных в книге, служит установлению причин невротического развития геев и поиску путей его преодоления. Сожаления о безысходной судьбе людей, якобы угодивших во врождённый “гомосексуальный капкан”, ошибочны и неуместны. Различное сочетание биологических и социальных причин, лежащих в основе тех или иных форм гомосексуальной активности, трансвестизма и транссексуальности, делает работу с пациентами строго индивидуальной. Лечение геев и транссексуалов преследует вполне реальные и достижимые цели. В этом заключается очевидный оптимизм книги.

С помощью библиотерапии, то есть “лечения чтением”, достигается осознание и переоценка болезнетворных представлений, желаний и запретов; устраняются невротические расстройства (Карвасарский Б. Д., 1985). Стремление не допустить в сознание вытесненные из него переживания тормозит здоровую перестройку личности. Чувства досады и разочарования, своеобразная эмоциональная затруднённость восприятия текста — всё это и есть проявления невротического сопротивления. По мере его преодоления книга оказывает на читателя своё лечебное воздействие в полной мере.

Она обладает и психопрофилактическим потенциалом. В частности, более ранняя публикация («Тайны и странности “голубого” мира», 1998) помогла многим представителям старшего поколения. Они смогли вникнуть в суть проблем гомо- или транссексуальности и восстановить утерянное взаимопонимание с их девиантными детьми. Тем самым многим семьям удалось избежать конфликтов и неврозов у представителей как старшего, так и младшего поколений. Половое просвещение и профилактика невротических расстройств, связанных с гомосексуальной ориентацией, — цели и настоящего издания.

Расхождения в оценке роли сексолога в оказании профессиональной помощи гомосексуалам не мешают мне выразить своё глубокое уважение и искреннюю благодарность Игорю Семёновичу Кону, самому эрудированному в проблемах однополого влечения отечественному учёному, на публикациях которого я учился смолоду.

Я от души благодарен заведующему кафедрой сексологии СПб МАПО профессору Борису Егоровичу Алексееву и доценту кафедры психиатрии, психотерапии и медицинской психологии Уральской медицинской академии дополнительного образования Алексею Андреевичу Глинкину, прочитавшим рукопись и давшим мне ценные советы по улучшению текста.

Прошу принять мою сердечную признательность за оказанную помощь в работе над книгой Марка Пашкова, Сергея Шевякова, Александра Рябкова и Александра Манойлова, а также моих сотрудников — Валерия Фасхеева и Александра Ковальчука.

Приношу искреннюю благодарность тем, кто разрешил сделать свои личные переживания объектом обсуждения в книге. Разумеется, имена пациентов в ней изменены, а при необходимости, чтобы сохранить инкогнито, намеренно искажены и обстоятельства их жизни.

Буду благодарен читателям за критические замечания и постараюсь использовать их замечания и предложения в последующих изданиях.

Глава I. Мифы о гомосексуалах

Если бы геометрия так же противоречила нашим страстям и интересам, как нравственность, то мы бы так же спорили против неё и нарушали её вопреки всем доказательствам.

Г. Лейбниц

Экскурс в историю

Вопреки распространённому заблуждению, система гетеросексизма, расценивающая гомосексуальное влечение как порок или заболевание, отнюдь не вечна. Она сложилась в ходе исторического развития общества и не может считаться ни естественно–биологическим, ни изначальным нравственным атрибутом сексуальности людей. Древние религиозные системы приписывали богам бисексуальность и двуполость, то есть андрогинию (“андрогины” — “мужеженщины”, от греческих слов “андрос” — мужчина и “гине” — женщина). “Египетский бог Ра, совокупившийся сам с собой («упало семя в мой собственный рот»), породил других богов, людей и весь мир” (С. А. Токарев, 1987). Согласно мифам, андрогинами, в полной мере наделёнными как мужской мощью, так и женской плодовитостью, были и первые жители Земли. Такими они предстают в знаменитом диалоге древнегреческого философа Платона. Даже боги Олимпа испугались их могущества:

“Когда–то наша природа была не такой, как теперь, а совсем другой. Прежде всего, люди были трёх полов, а не двух, как ныне, — мужского и женского, ибо существовал ещё третий, который соединял в себе признаки этих обоих, сам он исчез, и от него осталось только название — андрогины, из которого видно, что они сочетали в себе оба пола — мужской и женский. Кроме того, тело у всех было округлое, спина не отличалась от груди, рук было четыре, ног столько же, сколько рук, и у каждого на круглой шее два лица, совершенно одинаковых; голова же у этих двух лиц, глядевших в противоположные стороны, была общая, ушей имелось две пары, срамных частей две, а прочее можно себе представить по всему, что было сказано. Передвигался он либо выпрямившись — так же, как мы теперь, но в любую из двух сторон, — либо, если торопился, колесом, занося ноги вверх и перекатываясь на восьми конечностях, что позволяло ему быстро бежать вперёд. Страшные своей силой и мощью, они питали великие замыслы и посягали даже на власть богов”.

Испугавшись могущества андрогинов, бог Зевс разделил их на две половины, мужскую и женскую. Этим Платон объясняет природу полового влечения: “каждый из нас — это половинка человека, рассечённого на две камбаловидные части, и поэтому каждый ищет всегда соответствующую ему половину. Мужчины, представляющие собой одну из частей того двуполого прежде существа, которое называлось андрогином, охочи до женщин, и блудодеи в большинстве своём принадлежат именно к этой породе, а женщины такого происхождения падки до мужчин и распутны. Женщины же, представляющие собой половинку прежней женщины, к мужчинам не очень расположены, и их больше привлекают женщины. Зато мужчин, представляющих собой половинку прежнего мужчины, влечёт ко всему мужскому; уже в детстве они любят мужчин, и им нравится лежать и обниматься с мужчинами. Такой человек непременно становится любителем юношей.

Когда кому–либо, будь то любитель юношей или всякий другой, случается встретить как раз свою половину, обоих охватывает такое чувство привязанности, близости и любви, что они поистине не хотят разлучаться даже на короткое время. И люди, которые проводят вместе всю жизнь, не могут даже сказать, чего они, собственно, хотят друг от друга. Ведь нельзя же утверждать, что только ради похоти столь ревностно стремятся они быть вместе. Ясно, что душа каждого хочет чего–то другого, чего именно она не может сказать и лишь туманно догадывается о своих желаниях. <…> Таким образом, любовью называется жажда утраченной целостности и стремление к ней”.

Миф, рассказанный в “Пире”, Платон узнал от орфиков — почитателей древнейшего культа Диониса. Истоки мифа уходят в глубину тысячелетий. Возникнув на самых ранних этапах развития культуры, сказания об андрогинах и беременных богах вошли в религиозные культы древних цивилизаций. Таков, к примеру, миф о беременности Гора, одного из главных богов египетского пантеона. Верующие поклонялись изображениям богинь, наделённых мужской бородой. Важное место, отведенное теме двуполости в религиозном мировоззрении, объясняет терпимое отношение к би–, гомо– и транссексуальности в прошлые эпохи.

У североамериканских индейцев не возникало сомнений в праве бердачей, представителей сексуальных меньшинств, жить в полном согласии с их нетрадиционной сексуальностью. Мало того, те часто становились шаманами и пользовались особым уважением соплеменников. Майя, создатели уникальной цивилизации в Центральной Америке, в отличие от ацтеков и инков, относились к гомосексуальности вполне благожелательно. Пока подросток не достигал брачного возраста, состоятельные родители заботливо снабжали его мальчиком–рабом, чтобы их чадо могло заниматься сексом вволю. Зато гетеросексуальные связи в этом возрасте считались майя крайне неприличными; они запрещались и наказывались.

Подобные обычаи возмущали европейцев, колонизировавших Америку. Они истребляли “содомитов” — индейцев. Им было невдомёк, что точно такие же порядки царили когда–то и в культурных центрах Европы, Азии и Африки. Гомосексуальная храмовая проституция практиковалась и в Шумере, и в Вавилоне, и в Ассирии. Жрец богини плодородия считался её живым воплощением. “Вступая в анальный акт с ним, мужчина приносил в жертву богине не только деньги, но и своё драгоценное семя” (Кон И. С., 1998). Тем самым оба партнёра участвовали в религиозном обряде.

Иван Блох (псевдоним немецкого сексолога Ойгена Дюрена) объясняет причины нетерпимости ветхозаветных пророков к однополой любви в своей “Истории проституции” (Bloch I., 1913). Гомосексуальность была связана с религиозными культами языческих народов, живших по соседству с евреями. Кроме того, царские династии Египта были склонны к инцесту: фараоны традиционно женились на своих сёстрах. Этот обычай процветал вплоть до заката эллинизма. Знаменитая Клеопатра вначале была женой Птолемея XIII, одного своего брата, а затем другого — Птолемея XIV. Культы же зооморфных богов вызывали подозрения в пристрастии египтян к ритуальной зоофилии (в отношении некоторых животных видов это вполне могло быть правдой). По преданию, Бог запретил евреям однополые связи, инцест и зоофилию, “ибо всем этим осквернили себя народы, которых Я прогоняю от вас”. “По делам земли Египетской, в которой вы жили, не поступайте, и по делам земли Ханаанской, в которую Я веду вас, не поступайте, и по установлениям их не ходите”. Гомосексуалы в древнем Израиле приравнивались к богоотступникам и язычникам.

Порой рассказ о гибели Содома и Гоморры пытаются выдать за недоразумение, вызванное недостаточным знанием еврейского языка переводчиками Библии. Горожанам, требовавшим вывести к ним посланцев Бога, приписывается вполне невинная мотивация: желание “познакомиться” с ними, а не вступать в половой контакт. Было даже подсчитано, что слово, которое якобы ввело в заблуждение богословов, встречается в Библии 943 раза, лишь в 15-ти случаях имея сексуальный смысл (“познать” как “поиметь”).

Эти попытки представляются наивными и не совсем честными. Не следует вдаваться в языковедческие тонкости, если в Библии запрет на гомосексуальность выражен весьма недвусмысленно и направлен против обоих партнёров, как активного, так и пассивного:

“Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость; да будут преданы смерти, кровь их на них”.

Когда же христианство стало мировой религией, иудаистский запрет на “содомский грех” вошёл в жизнь народов, ранее относившихся к гомосексуальности вполне терпимо. Так, христианство навязало гомофобию грекам. Чума, поразившая Византию при императоре Юстиниане, была расценена как Божья кара за пристрастие её жителей к однополой любви. Вердикт, вынесенный по этому случаю, запрещал поступки, “на которые некоторые мужчины святотатственно и нечестиво осмеливаются, совершая непотребные соития с другими мужчинами”. Карались они, как того и требовала Библия, смертью.

Коран, созданный под сильнейшим влиянием иудаизма и христианства, также не жалует геев. Тем не менее, многие мусульманские народы — арабы, персы, жители Средней Азии — традиционно культивировали гомосексуальность в различных сферах искусства и жизни. Их отношение к ней всегда было двойственным. Она считалась грехом, которому, однако, попустительствовали и поэты, и знать, и простонародье, принимая его скорее насмешливо, чем гневно. В этом плане уместен рассказ о Махмуде, могущественном правителе из династии Газневидов. Он был владыкой огромной средневековой державы, включавшей половину Индии, Афганистан, обширные части Пакистана, Ирана и Средней Азии.

“Султан Махмуд присутствовал на молитвенном собрании. Проповедник говорил:

— На шею каждого, кто согрешил с мальчиком, в день Страшного суда посадят того мальчика, чтобы мужеложец нёс его через Сират (мост тоньше волоса над адской бездной, через который души умерших идут по пути в рай. — М. Б.).