Помоги проекту - поделись книгой:
Пылающая сталь
Предисловие
Книга полностью бесплатна. За 200 рублей вы покупаете автору кофе, а получаете просто искреннее «спасибо».
Эта книга о людях. О людях близких многим из нас, ведь это наши дедушки и прадедушки, бабушки и прабабушки. И эти люди часть нас, хотим мы этого или нет.
Великая Отечественная Война кончилась меньше ста лет назад, но все же, это очень давно. И её ветераны не имеют отношения к современным странам, политическим направлениям и экономическим укладам. И втягивать их в политические игры современности, в надежде использовать их как политический актив — неэтично. Редкая подлость, если говорить прямо. И большая глупость.
В книге я рассказываю о боевых действиях и мужестве солдат СССР в годы Великой Отечественной Войны и пытаюсь объяснить их, показать ретроспективно причины и следствия. Набросать, пусть и условно, рисунок боя.
Кроме того, я немного коснусь социального устройства обеих сторон. И это будет еще более поверхностно, я только обозначу некоторые, очевидные для современных социологов, но далеко не общеизвестные различия обществ Германии и СССР.
Но главное, что я хочу рассказать в своей книге, это о подвиге. И это ясное каждому и вместе с тем не очевидное, не возможное и противное некоторым понятие. Многим это понятие кажется сакральным по своей природе, а значит понять его невозможно, а можно лишь чувствовать. Есть такие люди, которые и вовсе не верят, что это слово означает хоть что-то, кроме лжи.
Я просто расскажу вам об одном подвиге, так как сумею. Подвиге который был, и люди, совершившие его, жили. Я не склонен идеализировать предвоенное поколение. Это не были святые, не были сияющие сверхлюди — это были наши родственники. И многие из нас их еще застали, и помнят их как обычных бабушек и дедушек. Со своими странностями, недостатками, заблуждениями. Они были обычными, живыми людьми. Такими же, как и мы.
И тем ярче величие их подвига.
Глава 1
Приказ: Держаться, сколько хватит сил
Степь похожа на море. В ней тоже нет границ и жалости.
По разбитой дороге, запятнанной подпалинами и рытвинами от взрывов, мимо черных и искореженных остовов брошенной и сожженной немецкой техники, шли русские.
Они шли на запад. Шли так, как идут очень уставшие люди. Скупясь на каждое лишнее движение, тяжело понурив головы, шаркая ногами.
Приказ, который получил комдив 25-й гвардейской дивизии был непохож на лающие и сухие строки распоряжений, принятые в немецких штабах. Приказ Воронежского фронта был почти ласков. Дивизии приказывали «Со всей возможной скоростью» занять рубеж обороны по реке Мжа, и «удерживать противника до исчерпания всех возможностей к обороне».
78-му полку не повезло больше других. Их рубеж обороны, село и железнодорожный переезд, находился дальше всех. Меньше чем за сутки людям пришлось пройти восемьдесят километров.
Тридцать километров — норма для закаленных в вечных войнах легионеров Древнего Рима. Но даже для них, шестьдесят километров — расстояние максимально возможное для суточного марша, после которого легион становился в отдых на несколько дней.
Опаленные долгими неделями напряженных наступательных боев, бойцы 78-го гвардейского полка смогли пройти 80 километров. Они потратили на это почти сутки.
После изматывающего ночного марша по стылой степи, под холодным пронизывающим ветром, вынося на себе шанцевый инструмент, пулеметы, противотанковые ружья, груженые гранатами и патронами, изголодавшиеся, продрогшие, падающие от бессилия лицом вперед прямо на дорогу и тут же засыпающие, бойцы 78-го гвардейского полка, вышли к железнодорожному переезду с населенным пунктом, назначенными им в оборону.
Они выполнили первую часть приказа. Но самое трудное было еще впереди.
После короткого отдыха, в 8:00 часов утра, части 78-го полка 25-й гвардейской дивизии приступили к строительству оборонительных сооружений.
К ним присоединились те из жителей села, кто все еще был жив.
В центре поселка, рядом с новенькой кирпичной школой, стояла старая каменная церковь. Комполка Билютин решил, что именно церковь станет сердцем обороны. Поднявшись на колокольню, с лицом почерневшим от усталости, щуря слезящиеся от холодного степного ветра глаза, он вглядывался в окружающую местность.
За многие километры от него, над картами склонились люди с такими же уставшими лицами. Один из них — командующий Воронежским фронтом Голиков, недавно ставший генерал-полковником. Второй — Ватутин, пока генерал-лейтенант. Именно последний был вдохновителем и создателем недавних головокружительных успехов Воронежского фронта.
Ватутин был не из тех людей, с которыми можно сыграть в карты. Дело в том, что он не был игроком. Он не верил в удачу и всегда действовал наверняка. Но тогда, в феврале 1943-го, он допустил несколько ошибок. И это были ошибки игрока. Из тех, которые получаются, когда ты идешь на риск, делаешь ставку в надежде на большой выигрыш. Те разочарования, что так легко получить, если веришь в свою удачу.
А поверить в удачу было легко — войска Воронежского Фронта, под чутким присмотром Ватутина, кромсали, крушили группу армий «Б». Окружая и отсекая дивизии, они гнали уцелевших немцев по холодной степи, истребляя и захватывая их в плен. Десятки тысяч в окружении, десятки тысяч убитых и раненых — вермахт истекал кровью и рассыпался. Уцелевшие бежали, и бежали в беспорядке и панике.
Спасения им не было — все резервы забирал себе Манштейн. Ему были нужны силы для подвига.
Паулюс, словно принцесса в башне, томился в подвале Сталинградского универмага и ждал своего спасителя. И Манштейн стал тем рыцарем, что должен был спасти его. Для этого Манштейна снабдили волшебным оружием. Меч что разрубает любую защиту, копье что поражает всегда насмерть, щит что отражает любой удар — именно таким оружием в 1943-м были танковые дивизии СС и вермахта.
Конечно, их яркая слава слегка потускнела под Москвой, Ленинградом, в тысяче других мест — но это только потому, что их хваленым командирам прусской закалки, слегка не везло. То мороз, то распутица.
Но это было в прошлом. Великое будущее для пополненных отборными фанатиками, отдохнувших в теплой Франции, укомплектованных новой могучей и современной техникой, танковых корпусов вермахта и СС, было неизбежно. Особенно тут, на открытых для всех ветров, заснеженных степях под Сталинградом. Местность, словно созданная для танковой войны. Для сокрушения врагов стальной лавиной германской техники, под стягами со свастикой и музыку Вагнера.
Сухие хроники, цифры сводок и число жертв — не могут в полной мере отобразить ту непреодолимую силу, которой владел Манштейн. Чтобы обратить в прах Польшу, которую двадцать лет накачивали оружием против СССР — достаточно шести танковых дивизий. Нужно растоптать объединенные силы Европы во Франции, а ваши танки мелкие и больше похожи на броневики с противопульным бронированием и с пулеметами вместо орудий? Не переживайте, просто возьмите немного побольше дивизий. Хватит и десяти.
Примерно столько же, сколько сейчас было у Манштейна, только на одном участке титанической битвы на востоке.
Философский камень войны, непреодолимая сила, настоящие неуязвимые драконы из сказки, вот что такое танковые дивизии. Десятитысячиголовые, не знающие поражений, сумрачные драконы тысячелетнего рейха. Чье дымящееся, покрытое толстой стальной броней змеиное тело, сминающее города и страны — сотни танков и бронемашин. Чьи многокилометровые черные крылья — эскадрильи люфтваффе, оставляющие лишь руины там, куда падет их тень. Чей рык соткан из тысяч орудийных залпов, на километры вокруг топящих землю в огне и смерти.
Скользя по путям, предначертанных на секретных картах, огненные стальные змеи ударили со всей своей мощью в русских унтерменшей под Сталинградом.
И откатились обратно, истекая огнем, дымом и кровью.
Манштейну все же повезло.
Бросив Паулюса умирать, не пытаясь латать дыры обрушившегося фронта, провалив логистические операции по переброске войск, доведя свежие танковые дивизии из Франции только до города Сталино, он вдруг понял, что его бездействие, его провал, оказался хитрым ходом. Правда, понял он это не сразу.
Когда наступление Ватутина еще только развивалось, и масштаб катастрофы был неясен, Манштейн успел выбросить в Харьков танковый корпус СС. Оставшись перед лицом серьезной опасности, командир корпуса СС Пауль Хауссер повел себя совсем не так несгибаемо в борьбе против недочеловеков, как мы могли бы ожидать, читая его мемуары.
Увы, но отборные дивизии «Рейх» и «Лейбштандарт Адольф Гитлер», пройдя во Франции переподготовку и пересев на «тройки» с длинными стволами, а несколькими ротами и на знаменитые «тигры», все же не хотели воевать с русскими на их условиях. Это когда силы русских, пусть и наступающих, хоть примерно равны.
(Харьков 1943)
Конечно, в донесениях Хауссер выражается иначе:
На фотографии новенький «Тигр» на улицах Харькова, в феврале 1943-го.
Харьков важный узел дорог, в нем слишком много запасов, его потеря разрывает брешь в логистических цепочках. Захват Харькова русскими дает в руки Красной Армии возможность стремительного накачивания передовой войсками и снарядами. Заметное присутствие русских войск в Харькове означает занесенный для удара меч над всеми войсками на юге, начиная от Крыма. Поэтому прямым приказом Хауссеру подтверждают данные ранее указания. В типичных для немцев выражениях — «удерживать до последнего солдата». Тогда Хауссер применил секретный прием, принятый среди потомственных прусских военных. Он саботировал приказ. И бежал из Харькова.
Позже, лично прибывший в штаб Манштейна Гитлер, репетировал сцену в бункере-1945, упершись кулаками в карту. Скрипел зубами, закатывал глаза и бессильно смирялся с тем, что его генералы ставят его, тупого, перед свершившимся фактом.
Потеря Харькова, важного узла дорог, делала положение фронта для немцев не просто уязвимым, а катастрофическим. Это буквально открывало дорогу для русских на рассечение германских войск. Даже Гитлеру было очевидно — теперь, как минимум, можно было отрезать войска в Крыму, а при некоторой удаче и все южное направление.
Видели это и в Москве.
Войска Воронежского, Юго-Западного и Южного фронтов получили распоряжения, «не принимая во внимание снабжение или тыловые прикрытия противника, пробиться через порядки его отступающих войск, выйти на Днепр до наступления весенней распутицы и, таким образом, не позволить Манштейну отойти к реке».
И советские танки пошли вперед, по дорогам с разбомбленной и брошенной немецкой техникой.
После того как танковый корпус СС оставил Харьков, Ватутин поверил, что резервов у немцев нет. И тогда сам ударил своими последними резервами. Вогнав 3 танковую армию, как богатырское копье, в самое сердце коммуникаций противника. Как надеялся Ватутин, это был смертельный удар.
Но вместо пустоты, изможденная долгим наступлением, 3 танковая армия встретила свежие танковые корпуса вермахта.
Это была ловушка, которую Манштейн создал фактически случайно. Обладая куда большими талантами в области политики, он смог приписать случай и чужую предусмотрительность себе. Как и многие иные заслуги других людей. Конечно, позже, когда он столкнулся с тем, что силы под его командованием, пусть и в обороне, но хоть примерно соответствуют силам Красной Армии, просто удачи уже будет не достаточно. Когда Манштейн бесславно убил очередной «запасной план» Гитлера в лице 1-й танковой армии, он 30 марта 1944 года был награждён Мечами (№ 59) к Рыцарскому Кресту с Дубовыми Листьями, а уже 1 апреля 1944 года отстранён от должности.
Но «хитрый план Манштейна» это простое объяснение просчета Ватутина, который даже в откровенно враждебной литературе, позиционируется именно как выдающийся стратег.
И это правда. Наши враги оценивали верховное военное командование СССР очень высоко. Танки Гудериана встретили под Москвой Панфиловскую дивизию, приказ на формирование которой был отдан через две недели после начала войны. К этому времени генералы Красной Армии проанализировали ситуацию складывающуюся на фронте, объективно оценив то, что враг сумел добиться внезапности и сорвал советские довоенные планы развертывания и мобилизации, и полностью пересмотрели стратегию войны.
Как бы Манштейн не охал об «утерянных победах», попеременно тыкая то в «умные» морозы, которые сковывали французские и чешские двигатели, но не трогали американскую и английскую лендлизовскую технику, то в волшебную распутицу, чудесным образом затрудняющую движение только немецких сапог, то (ну конечно) в тупого Гитлера, который все испортил — все это лишь оправдания и отчаянное неприятие правды.
В 1941-м году Советское командование очевидно превзошло Штаб Верховного Командования Германии (Oberkommando der Wehrmacht, ОКВ) в стратегическом планировании. В 1943, после Сталинграда, окончательно стало ясно, что Ставка может потягаться с Oberkommando der Wehrmacht и в оперативном искусстве.
И все же, пока немцы чаще побеждали. Побеждали даже в безнадежных, с оперативной точки зрения, ситуациях. У вермахта все еще оставалось подавляющее преимущество на тактическом уровне. Именно у вермахта были лучшие солдаты, лучшие унтер-офицеры, лучшие командиры рот, батальонов, полков… Ватутин, как никто, видел слабость советских войск на уровне младшего и среднего командного состава. И поэтому старался нивелировать эту слабость Рабоче-Крестьянской Красной Армии стратегическим и оперативным преимуществом.
Но вопреки всему этому и изменяя всем своим принципам, в феврале 1943 Ватутин, не давая отдыха, безобразно растягивая коммуникации, погнал свои войска вперед.
Он торопился.
Как мне кажется, он торопился не потому, что боялся упустить Манштейна.
Ранняя весна 1943 пришла еще в феврале с оттепелью, и отступивший снег обнажил лежащие вдоль дорог трупы. Трупы тех, кого немцы выгоняли из их домов на мороз. Чтобы не мешали переночевать. Женщин, убитых за дерзкий взгляд.
Убитых просто так.
Красноармейцы, в марширующих мимо колоннах, смотрели на детские трупики в объятьях мертвых матерей и ускоряли шаг.
Они шли на запад мимо качающихся на злом промозглом ветру повешенных мужчин, мимо растерзанных, изрезанных женщин и девочек. И мимо живых, с черными от горя лицами. И все ускоряли шаг.
Красная Армия, от Ватутина до самого простого стрелка, боялась опоздать.
Как уже опоздали они в Белгород, в котором в живых осталось 150 измученных, прячущихся в земляных норах людей. Как не успели они в село Ефремовка, где наступающие войска нашли сожженную церковь, до половины заполненную обгорелыми трупами её жителей. И не нашли никого живого. Как опоздали они к сотням и тысячам советских людей, в которых немцы стреляли, обливали водой на морозе, прибивали штыками к земле и насиловали, травили собаками. А потом фотографировали и смеялись.
Поделиться книгой: