Все дело в пакете

— Вы свихнулись, Холман!

Он демонстративно зевнул, затем снова закинул руки за голову Мне следовало предвидеть, что такое может случиться; но я, откровенно говоря, не ждал подвоха. Занесенная так естественно над его головой рука внезапно изменила направление: ребром ладони он зверски ударил меня сбоку по шее, а через секунду изо всей силы врезал в солнечное сплетение. От двойного удара я ощутил подобие внутреннего взрыва, затем черное облако заволокло все у меня перед глазами, и я полностью отключился.

С большим трудом я пришел в себя неизвестно через сколько времени, испытывая жуткую боль в области желудка и онемение шеи.

Комната казалась необычайно тихой, и я решил, что они оба уже успели удрать, оставив первого недотепу из отряда защитников Фэбриеллы Фрай распростертым без сознания на полу. Я попытался подойти к случившемуся по-философски, чего, мол, не случается. С большим трудом поднимаясь на кровать, я уговаривал себя, что получил наглядный урок того, как нельзя недооценивать противника. Моя рука машинально стала нащупывать сигарету и неожиданно замерла, когда до меня дошло, что я сделал второе не правильное предположение. Мои противники еще не исчезли, во всяком случае, брюнетка стояла на коленях, прислонившись к стене, и зачарованно смотрела на входную дверь.

— Так почему же вас не взял с собою ваш возлюбленный? — прохрипел я. — Я бы не назвал такое поведение джентльменским.

Она не потрудилась ответить, выражение ее лица ни капельки не изменилось. До меня внезапно дошло, что она уже давно не мигала, поэтому я был вынужден (весьма неохотно) подняться с постели и посмотреть, в чем же дело.

Через пару секунд я пожалел, что это сделал: у меня уже было выше головы разных неприятностей, а тут вдобавок труп на моих руках. В том месте, где совсем недавно был ее правый глаз, зияла жуткая дыра.

Должно быть, кто-то выстрелил в нее с близкого расстояния из крупнокалиберного пистолета.

Глава 2

Я припарковал машину за сверкающим черным “роллс-ройсом” и направился к парадному подъезду. Шофер в форме, куривший сигарету на переднем сиденье, удивленно поглядел на меня, когда я проходил мимо. Дверь отворила девушка в аккуратной униформе, она была тоже страшно удивлена. Я подумал, что, по всей вероятности, это был особый день сюрпризов решительно для всех. Свой я получил приблизительно три часа назад, когда очухался в комнате мотеля с трупом за компанию...

— Меня зовут Холман, — холодно сообщил я, — мне необходимо немедленно видеть мисс Фрай.

— Но... — Девушка нахмурилась, стараясь придумать веское основание. — Вы не можете видеть мисс Фрай, потому что она...

— В данный момент она ужинает с человеком, за которого собирается выйти замуж, как только получит развод с последней ошибкой, допущенной ею когда-то, — закончил я за горничную. — Вот и скажите ей, что я явился как раз по поводу этой самой последней ошибки, ясно?

Какое-то мгновение она колебалась, потом, очевидно, сообразила, что я был слишком большой проблемой, которую она не могла разрешить сама.

— Пожалуйста, подождите здесь минуточку. Я схожу узнаю, можно ли...

Она резко захлопнула дверь, я не стал протестовать. В конце концов, что изменится от того, что я увижусь с Фэбриеллой чуть позже?

Минуты через две дверь снова открылась, горничная, нервно улыбаясь, сообщила:

— Мисс Фрай примет вас, мистер Холман. Пройдемте со мной.

Я прошел за ней через широкий холл в небольшую приемную. Мне хватило времени закурить сигарету и даже сделать пару затяжек, прежде чем Фэбриелла Фрай соизволила появиться. Она была облачена в элегантное черное платье для коктейлей с большим декольте, которое позволяло видеть самое начало подъема ее высокой груди.

Неприкрытая ярость читалась в ее бирюзовых глазах.

— Дорогой, — заговорила она срывающимся голосом, — я же велела вам позвонить мне, а не являться домой и не принуждать меня давать нежелательные объяснения Юджину!

— Небольшая поденная работа, которую я выполнял для вас несколько часов назад, заставила меня давать черт знает сколько неуклюжих объяснений полиции, — проворчал я.

— Полиции? — Ее глаза широко раскрылись. — Но полиция-то тут при чем, дорогуша?

— Каждый раз, когда ты сталкиваешься с трупом, ты имеешь дело и с полицией! — Я посчитал необходимым напомнить ей эту прописную истину.

— С трупом? — На какое-то мгновение в ее глазах появилось восхищенное выражение. — Вы хотите сказать, что Майк умер?

— Нет, — с нескрываемым удовлетворением отрезал я, — но его приятельница — или кем она ему приходилась? — умерла. Кто-то всадил ей пулю с близкого расстояния в правый глаз.

Фэбриелла медленно покачала головой:

— Я не совсем понимаю, Рик. Умерла его приятельница? Кто она была?

— Откуда мне знать? Она находилась вместе с ним в комнате мотеля, когда я туда приехал... — И я подробно рассказал ей о случившемся.

— Но откуда полиция об этом узнала? — требовательно спросила она.

— Полагается вызвать полицию, когда ты находишь труп. Об этом даже упомянуто в конституции, как мне кажется. Но в особенности это необходимо делать, когда ты просыпаешься в одной комнате с покойником и даже не знаешь, как такое могло случиться. Кроме того, такой ход предпочтителен, если дама в конторе припомнит, что именно тебе она полчаса назад объяснила, где найти комнату Уэстэрвея, а отпечатки твоих пальцев находятся в разных местах в комнате. Я уже не говорю о таких второстепенных вещах, как лицензия на право заниматься частным сыском и тому подобное.

Она слегка помассажировала шею, как будто что-то мешало ей.

— Что вы сообщили полиции, дорогуша? — прошептала она.

— Немного солгал. Сказал, что Уэстэрвей позвонил мне и пригласил зайти повидаться, не объяснив, чего ради. Сказал только, что дело срочное, я должен поспешить. А когда я добрался до его номера, дверь отворила девица, а кто-то, возможно сам Уэстэрвей, сбил меня с ног, как только я переступил порог. Когда же я очухался, то увидел труп и немедленно им позвонил.

— Что они на это сказали?

— Им это не слишком понравилось, — проворчал я, — и до сих пор они не в восторге. Но особа в приемной, супруга владельца мотеля, сообщила, что она видела, как Уэстэрвей бежал к своей машине, как будто спасался от черта, и уехал минут за двадцать до их прибытия. Так что в данный момент им пришлось принять мою версию.

— Вы имеете в виду, — она шумно вздохнула, — они считают, что девушку убил Майк?

— Конечно, — я кивнул, — но...

— Но, дорогуша, это же просто великолепно! — Она торжествующе рассмеялась. — Это значит, что он не задержится в пути, пока не доберется до Южного полюса или какого-то другого подобного места. А я могу получить без особого труда развод в Мексике на том основании, что он бросил меня.

— Нет, если копы схватят его прежде, чем он сумеет добраться до полюса или другого недоступного места, — хмыкнул я. — Идите к черту вы сами, Фэбриелла, и ваш развод! Я здорово влип, надо смотреть правде в глаза, и мне это совсем не нравится!

— Дорогуша, — замурлыкала она, — не кажется ли вам, что вы напрасно так сильно волнуетесь? Ведь вы же не убивали эту девицу, верно? Вы оказались жертвой...

— Вот это-то меня и волнует. Я на самом деле оказался жертвой, а вот чьей именно, пока не разобрался. Она нахмурилась:

— Мне кажется, я вас не понимаю, дорогуша.

— Меня смущает положение тела, — принялся я объяснять собственные сомнения, — оно было у самой двери. Девица стояла на коленях, глядя на дверь, причем на ее лице застыло непритворное удивление. Я не думаю, что ее убил Уэстэрвей. Зачем ему это делать именно тогда, да еще оставив меня свидетелем происшедшего? Нет, это лишено всякого смысла. Мне думается, в дверь постучался кто-то еще, и девица отворила. Если этот человек имел в руках пистолет, намереваясь застрелить Уэстэрвея, убийца мог автоматически нажать на крючок, как только дверь распахнулась. У него просто не осталось времени что-то предпринять, когда он сообразил, что совершил ошибку.

— Дорогой! — Она грациозно пожала плечами. — Вы просто предоставили мне возможность... Но я перебил ее:

— Я имею в виду, что если я прав, тогда получилось черт знает какое совпадение! Вы поручаете мне потолковать с Уэстэрвеем, а через десять минут после того, как я туда явился, появляется наемный убийца, чтобы разделаться с ним.

— Рик! — Она внезапно побледнела. — Вы ведь не допускаете, что я на самом деле наняла, — но это же безумие!

— Возможно, — хмыкнул я. — Безумие или нет, но это заставляет меня задуматься, не стоит ли мне сообщить копам, что Уэстэрвей и не думал меня вызывать к себе, вы поручили мне встретиться с ним и попытаться уговорить его дать вам развод, не требуя за это миллиона.

Внезапно распахнулась дверь, и в комнату уверенными шагами вошел мужчина. Ему было около пятидесяти, в глаза бросалась воистину бычья шея, могучий торс и красивая седая голова. У него были холодные, зеленовато-серые глаза, мясистый нос, самодовольный рот с толстыми губами. Одет он был в дорогой шелковый костюм, чуточку помятый, как будто он Вытащил его из стенного шкафа, битком набитого такими же элегантными вещами.

— Я слушал за дверью, — деловито сообщил он, — и мне Кажется, что дело зашло слишком далеко.

— Ох, Юджин, дорогой! — Фэбриелла благодарно улыбнулась ему. — Я так рада, что ты здесь.

— Разреши мне самому заняться этой историей. — Он немного презрительно посмотрел на меня. — Какого рода вымогательством вы здесь занимаетесь, Холман? Тысяча долларов остановит вас от намерения сообщить полиции о причастности Фэбриеллы к данной истории?

— Я собирался сказать, что сомневаюсь, была ли Фэбриелла совершенно откровенна со мной, — ответил я ровным голосом, — и что пришло время ей сообщить мне всю правду о своем исчезающе-появляющемся супруге.

— Больше вы ничего не желаете услышать? — Он засунул руки в карманы брюк и стал медленно покачиваться взад и вперед на каблуках. — Ну и что именно заставляет великого сыщика задумываться над этим? Надежда заполучить дополнительный материал для шантажа?

Я с минуту недоверчиво смотрел на него.

— Вы не шутите? — рявкнул я. — Или, возможно, вы тоже соломенная кукла, такая же, как Гильда, которой Фэбриелла мечтала найти компаньона на ночь?

Его лицо потемнело.

— Послушайте, Холман. Никто безнаказанно не разговаривает со мной в таком тоне.

— Кто, черт возьми, вообще хотел с вами разговаривать? — огрызнулся я. — Я взялся выполнить это пустяковое поручение Фэбриеллы в качестве любезности. Первое, что я получил, — это Уэстэрвея, набросившегося на меня с кулаками, а потом оставившего одного наедине с трупом. Как, по-вашему, я должен был поступить? Сидеть смирнехонько и ждать, пока копы решат, я ли ее прикончил или не я, надеясь на то, что им все же удастся обнаружить настоящего убийцу?

— Меня абсолютно не интересует, что вы делаете, Холман! — зашипел он. — Но вот что я вам скажу: если только вы попытаетесь приплести Фэбриеллу к этому убийству, она станет отрицать, что поручала вам встретиться с Уэстэрвеем. Более того, она будет отрицать, что ей было известно о его возвращении сюда, в Калифорнию.

Я слегка повернул голову и вопросительно посмотрел на высокую блондинку. На ее лице было слегка обеспокоенное выражение, как будто она не могла окончательно решить, какого оттенка новая губная помада ей больше к лицу, или нечто в этом роде.

— Я полностью доверяю Юджину, дорогуша, — пробормотала она, затем слегка прикусила нижнюю губу, как будто та была посыпана сахаром. — В конце-то концов, дорогуша, мы собираемся пожениться, как только будет получен этот мексиканский развод. Я считаю, что жена, которая не слушается мужа и не поступает так, как он желает, вовсе не жена ему, а так... Я всегда придерживалась подобного мнения.

— А особа, которая предает друга, пытавшегося помочь ей в беде, — настоящая сука, — парировал я, — или вас ни капельки не волнуют правила старомодной этики и такие понятия, как порядочность и честность?

— Мне кажется, этого достаточно! — напряженным голосом изрек Юджин Патрик. — Вы слышали ответ, Холман, поэтому сейчас можете убираться вон, пока я не вышвырнул вас за дверь.

— Попробуйте, прошу вас! — обрадовался я. Он смерил меня взглядом. Очевидно, в известной мере я произвел на него впечатление, но не более.

— Возможно, с вами не так-то просто справиться, — задумчиво произнес он, — но снаружи находится мой шофер, бывший моряк. Если мы будем вдвоем, задача окажется пустяковой.

Юджин Патрик был мерзавцем, конечно, но только с точки зрения этики. При данных обстоятельствах, наверное, я бы поступил точно так же. Он, не хотел, чтобы женщина, на которой он собирался жениться, была причастна к убийству, с этим приходилось считаться. Конечно, было заманчиво хорошенько стукнуть его по мясистому носу, но у меня все еще не прошло онемение шеи, да и удар под дых, как принято выражаться, давал о себе знать.

— О'кей, — произнес я, пожимая плечами. — Я ухожу. Но конечно, это не значит, что я не сообщу копам, что нанес визит в мотель к Уэстэрвею по просьбе Фэбриеллы. И даже когда она станет все отрицать, я не уверен, что они воспримут это всерьез. Разумеется, они учтут то, что Уэстэрвей является ее бывшим мужем, с которым она разводится.

Я двинулся к выходу и почти дошел до двери, когда Патрик крикнул:

— Подождите!

— Что теперь? — медленно повернулся я.

— Возможно, вы и правы. — Ему явно пришлось сделать над собой усилие, чтобы это признать. — Прежде всего, я не соглашался с намерением Фэбриеллы нанять вас, но она настаивала. В этих местах вы считаетесь крупным специалистом по улаживанию конфликтных дел, она не сомневалась, что вы справитесь с задачей. Я бы не сказал, что вам удалось достичь внушительных результатов, Холман, но, догадываюсь, видимо ошибался, предположив, что вы явились сюда для того, чтобы потребовать солидную сумму за свое молчание.

— Что я должен сделать сейчас? — спросил я равнодушно. — Пасть ниц и в благодарность целовать вам ноги?

— Вам совсем не надо быть таким ершистым! — Его физиономия вспыхнула. — Может быть, мы сможем все спокойно обговорить и прийти к какому-то разумному решению?

— Именно ради этого я здесь. Я посчитал, что Фэбриелла не сообщила мне всего того, что ей было известно о положении вещей, теперь самое время это сделать.

— Я не думаю, что это так. — Он внимательно посмотрел на абсолютно ничего не выражающую физиономию своей невесты. — Что скажешь, дорогая?

— Я сообщила Рику все, что знала, — ответила она голоском маленькой обиженной девочки. — Как вышла замуж за Майкла в один из безумных вечеров на Бермудах, а через пару дней он удрал, прихватив мои драгоценности, и я не имела о нем никаких сведений, пока он не явился сюда три дня назад и не попытался шантажировать меня. Вот и все.

— Мне показалось, что мистер Патрик весьма хорошо информирован об этом деле, — я издевательски усмехнулся, — для человека, которому вы страшились даже намекнуть о происходящем, опасаясь, что столь неуравновешенный характер толкнет его на что-то неразумное.

— Ладно, дорогуша, сознаюсь, что я солгала... — Она храбро улыбнулась Патрику. — Я придумала небылицы о вашем характере, дорогой, потому что решила: будет лучше, если Рик не узнает о вашем участии в этой истории.

— Ценю вашу заботу, дорогая. Клянусь, это весьма трогательно, — пробормотал он себе под нос. — Вы ничего не можете добавить к тому, что уже нам сообщили?

— Ни единого словечка!

Взглянув на меня, он пожал плечами:

— Вот как обстоят дела, Холман.

— Вернулись к тому, с чего начали! — хмыкнул я.

— Я в известной мере испытываю чувство вины за то, что вы были вовлечены в эту аферу, — пробормотал он, очевидно не желая употребить страшное слово “убийство”.

— Итак? — спросил я.

— Поэтому я хотел бы, чтобы вы приняли меня в качестве своего клиента, Холман, — продолжил он энергично. — Прежде всего я попросил бы вас позаботиться о том, чтобы Фэбриелла не оказалась втянутой в эту.., в последнее событие — ни в коей мере. Во-вторых, попытайтесь отыскать Уэстэрвея. Если он убил девицу, тогда, полагаю, этой историей займется закон, коли вы его разыщете первым. Если не убивал, поручаю вам убедить его прекратить докучать Фэбриелле и поскорее оформить развод.

— Ну и что вы посоветуете мне сделать, чтобы все это осуществить, мистер Патрик? — спросил я предельно вежливо.

— Меня совершенно не интересует, как вы будете действовать. Это ваша проблема, не моя. Сделайте это, только и всего.

Мне почти ничего не было известно о Юджине Патрике, пожалуй, лишь слова Фэбриеллы о его десятимиллионном состоянии. Этому можно было поверить, судя по тому, как он отдавал приказы: как будто на свете не было ничего невозможного для человека, у которого имелись деньги. Заставьте Уэстэрвея отказаться шантажировать Фэбриеллу, сказал Патрик, а как именно я это сделаю, Патрика не касалось. Возможно, это было мышление такого же порядка, как у человека, который мог сказать кому-то еще: “Избавьте меня навсегда от этого Уэстэрвея, меня не касается, как вы это сделаете, важен результат”. И возможно, этот “кто-то” взял пистолет большого калибра и отправился с визитом в мотель?

Во всяком случае, эта мысль была интересной.

— Может быть, вы знаете кого-то из его друзей? — спросил я мисс Фрай.

— Друзей Майкла? — Она презрительно рассмеялась. — Дорогуша, я его знала всего сорок восемь часов! Это был хороший ответ.

Я на минутку остановился возле сверкающего “роллс-ройса”, направляясь к собственной колымаге, и посмотрел сквозь опущенное стекло на затененную физиономию под шоферским кепи. Но было слишком темно, чтобы как следует ее разглядеть.

— Сколько лет прошло с тех пор, как ты был солдатом морской пехоты, приятель? — поинтересовался я. Послышался густой бас:

— Мне кажется, лет сто. А кто тебе об этом сказал?

— Твой босс. Он действительно стоит десять миллионов, как тут говорят?

Темная масса на переднем сиденье колыхнулась — очевидно, пожала плечами:

— Откуда мне знать, приятель? Он мне ни разу не давал считать свои деньги.

Это тоже был хороший ответ, подумал я. И вообще, это был вечер сюрпризов — хороших ответов и никаких ответов, явного вранья, полуправды и иносказательных уловок. Моя шея неистово болела, как будто решила забастовать вплоть до зимы, желудок тоже продолжал ныть. Моя гордость была уязвлена, и, главное, я не знал, куда, черт возьми, мне отправиться отсюда. Вроде бы было самое время возвратиться домой и отлежаться хотя бы пару недель.