Помоги проекту - поделись книгой:
— Это всё⁈ — мечется по лимузину Антон, — Ну, хоть мотивацию определили, всё не однозначное развоплощение… А что, это, «почти», шеф?
— А «почти», Антоша, — притворно ласково говорит шеф, — Это несколько м-а-аленьких нестыковочек… Но, о них мы поговорим в присутствии наших оппонентов и обвинителей. Вот, кстати, и они! Приехали…
СЦЕНА ⅗
Площадь у метро «Кузьминки»
Перед калиткой в парк за универмагом «Будапешт» стоят два шикарных дорогих Мерседеса — Артура и Инквизиторов, несколько Жигулей и Москвичей из их свиты. От человеческой публики — посетителей «Будапешта» и пассажиров автобусно-троллейбусной развязки и метро, место стоянки машин Иных временно отгорожено стеной Сумрака и в этот угол уличного пространства никто из людей и не думает соваться. Лишь некоторые идут, но, что-то решив по пути, вдруг, останавливаются и разворачиваются назад или идут в обход.
Все собравшиеся друг друга хорошо знают.
— Светлый Гессер! — буднично и без предисловий начинает говорить один из двоих абсолютно одинаковых как однояйцовые близнецы Инквизиторов, — В адрес Инквизиции от Дневного Дозора поступило заявление с обвинением вашего сотрудника Антона Городецкого в двойном немотивированном убийстве зарегистрированных тёмных Иных. Детали этого обвинения известны всем?
Гессер, Артур, Антон и другие присутствующие молча кивают.
— Светлый Гессер! Что можете заявить по существу данного обвинения?
Шеф молча бросает Артуру, Инквизиторам и самому Антону слепки памяти Антона. И через некоторое время Инквизитор возглашает:
— Обвинение в части немотивированности убийства тёмных Иных снято, остальное — в силе. Приговор — четыре воздействия 1-й степени в пользу Дневного Дозора. Наказание Антона Городецкого — на усмотрение руководства Ночного Дозора. Обжаловать Приговор будете, светлый Гессер?
— Нет, Ваша честь, не буду! — говорит шеф, — Но, при одном небольшом дополнении.
Все, включая демона Артура — руководителя «Дневного Дозора», на вид, вальяжного моложавого господина в модной импортной одежде и с изящными золотыми украшениями, с вопросительным любопытством смотрят на Бориса Игнатьевича…
— На слепке памяти Городецкого все мы прекрасно видим, — начинает свою речь Гессер, — Что, его штатный служебный амулет дозорного «Нефритовый жезл» практически разряжен и при всём желании он не смог бы нанести двум тёмным Иным летальное поражение, тем более такое тяжёлое — они были, буквально, разорваны в клочья, после чего, все клочки испарились, если я не ошибаюсь…
Гессер делает паузу.
— Так, вот, я боюсь даже приблизительно назвать силу произведенного воздействия. Генераторов магической энергии такой мощности в офисах обоих Дозоров нет, даже суммарно. И, это — первое!
Присутствующие задумчиво молчат. Сказать им нечего. С наблюдением Гессера нельзя не согласиться. Всё, именно так. А, значит, вампиров убил не Антон Городецкий и не своим разряженным штатным служебным амулетом «Нефритовый жезл».
Тогда, кто же и чем это сделал?
— Рядом со следами Антона, начиная с входа в парк, на дорожке мы чётко видим ещё одни следы. Они идут вплоть до половины расстояния к месту убийства и затем прерываются, а их хозяин, видимо, исчезает. Кто это, мы сказать не можем, не видим, т. к. Антон шёл по следу мальчика, опустив голову. Это — второе!
Все присутствующие Иные начинают перематывать слепки. Так и есть! Другие следы имеются рядом со следами Антона. И по этим следам видно, что шёл мужчина, шаг широкий и тяжёлый… Остальное, установят эксперты.
— И третье, уже крайнее, — говорит Гессер, — На месте обрыва этих следов мы видим лёгкую… лёгонькую такую… флюктуацию… на минуточку, флюктуацию Мироздания. Да, вот, эта рябь! Т. е., в этом месте кто-то, буквально, на один квант подвинул назад пространственно-временной континуум — а это… наша с Вами реальность, коллеги! И если кто-то из присутствующих здесь способен сделать так же, или знает кого-либо, или слышал или читал о том, кто может это сделать, прошу немедленно нам сообщить!
Ошарашенные Иные молчат. Им нечего сказать… Таких сильных магов, кто мог бы подправить структуру Мироздания в локальном объёме, в этом мире нет и никогда не было. Первым отмирает Инквизитор:
— Так, найдите его, светлый Гессер, и обвинение в двойном убийстве тёмных Иных будет снято с Ночного Дозора полностью, я обещаю!
— Именно об этом я и хотел просить, Ваша честь, — быстро говорит Гессер, — Но, при этом, прошу запретить Дневному Дозору мешать мне в этих поисках! Тем более, что о нас Он уже знает всё… ну, или почти всё… так как полностью срисовал всю память Городецкого и затёр у него в голове весь вчерашний день, я это вижу… а мы о Нём не знаем ни-че-го! По крайней мере, пока.
— Принимается! — резюмирует Инквизитор и уже разворачивается к своей машине, уезжать.
— Э-э-э, — недовольно хрипит демон Артур, — Я пготестую! Гессег Его, конечно, найдёт и конец Балансу⁈
— Протест отклонён! Ищите Его, светлый Гессер! После будем гадать…
СЦЕНА 3/6
Офис Ночного Дозора. Кабинет Гессера
— Антон! Будь добр, — Гессер кидает Городецкому ещё один слепок его памяти, — Коллегам для экономии времени я дал немного обрезанный вариант, начиная с тропинки в парк, а этот полный, с вагона метро. Сходи в лабораторию, по старой памяти. Сопоставь! Он стоял где-то рядом с тобой в вагоне.
И уже через час Борис Игнатьевич Гессер держит в руках толстую папку — копии Паспорта гражданина СССР, Свидетельства о рождении, Военный билет, Студенческий билет, Комсомольский билет, Профсоюзный билет, Удостоверение члена Всесоюзной организации охраны природы, Карточка медицинской диспансеризации, Карточка регистрационного учёта и ещё множество всевозможных бумажек, безальтернативно обуславливающих жизнь человека в СССР, включая полные данные на всех родственников, Татьяну и её семью.
С чуть смазанной, но, вполне качественной цветной фотографии на Гессера смотрит симпатичный белобрысый парень — 19 лет от роду по документам. Высокий, улыбчивый, с живыми глазами… Взгляд открытый, прямой и уверенный. Но, что-то, такое… властное и стальное, в этом взгляде присутствует, Гессер это хорошо видит.
«Вот ты какой, студент Антон Архипов… — думает Гессер, — Или не Антон? Или не Архипов? Ну, это всё мы скоро выясним…»
СЦЕНА 3/7
Офис Дневного Дозора. Приёмная руководителя
— Алиса, пгивет! Агентугные спецдонесения пгиносили? — в приёмную входит сам её хозяин — демон Артур.
— Да, босс, все уже у Вас на столе, метки целые, не вскрывали, я проверила, — секретарша-ведьма Алиса встаёт заварить начальнику традиционный кофе.
И уже через две минуты Артур держит в руках копию папки, где с фотографии на первой странице на него смотрит симпатичный белобрысый парень…
СЦЕНА ⅜
Текстильщики
Всё семейство Татьяны, в моём, естественно, присутствии, пьёт чай с маковыми сушками и вафельным тортиком «Север» в комнате её родителей — «большой» комнате, как её все называют. На кухню в 5 кв. метров сразу четверо взрослых, просто, не влезают.
— Мам, пап… — Татьяна смущается и запинается, — У нас с Антоном для вас есть важные сообщения!
Родители умильно улыбаются, прихлёбывая чай. Самое наше важное сообщение они уже давно расшифровали, но озвучить его, конечно, нужно. Традиция!
— Во-первых, мы с Антоном… мы с Антоном… решили пожениться и просим на это вашего благословения, — наконец-то выкладывает главную новость пунцовая от смущения Татьяна.
— Бла-го-слов-ля-ем! — хором отвечают довольные родители. Видимо, репетировали…
— Во-вторых, мы с Антоном завтра уезжаем на море, примерно, на месяц, отдохнуть… К открытию Олимпиады точно будем, мы туда идём. И, в-третьих, вы идёте с нами на закрытие Олимпиады 4 августа, вот билеты!
И все довольные и счастливые смеются и обнимаются!
Занавес!
Сюжет 4. К морю…
СЦЕНА 4/1
3 июня 1980 года, среда. Текстильщики
Сразу после завтрака (
— Танечка! Ты пока собирайся потихонечку… поезд вечером, а я быстренько съезжу на Курский вокзал, билеты до Севастополя возьму. Давай свой паспорт. Много барахла не бери, чтоб не тащить, всё там купим в «Альбатросе», немного валюты есть…
— Думаешь, билеты будут? Люди за полгода на это направление покупают…
— Не боись, для нас будут, есть там у меня одна хорошая знакомая в кассах…
— Что за знакомая⁈ Молодая, красивая⁈ — делает вид, что ревнует, Татьяна.
А я и не знаю, что нужно отвечать женщинам в таких случаях… Просто, улыбаюсь, целую любимую в шею и натягиваю на себя новые джинсы и рубашку, приобретённые у фарцы на «пятаке». Смотрюсь в большое зеркало в коридоре перед выходной дверью… А что… хорош, гусь… модный, такой стал!
СЦЕНА 4/2
Курский вокзал
Из метро, не подходя к кассам поездов дальнего следования с их унылыми очередями на полвокзала, я сразу же иду в т. н. «Депутатский зал», он же «Зал официальных делегаций». Это такой тихий коммунистический островок в бурном океане вокзального социализма, образца 1980 года. Здесь есть всё, что нужно самому взыскательному путнику — купить или поменять билеты, поесть, выпить, отдохнуть, принять тёплый душ, посидеть со свежей газеткой на сияющем чистотой унитазе, даже, поспать… Всё совершенно бесплатно и на мировом уровне — еда свежая и вкусная, кофе и чай многих сортов, алкоголь тоже разнообразный, включая импортный! Икра — красная и чёрная. Кресла и диваны — кожаные. Заходи, наслаждайся… конечно, если у тебя есть на всё это благолепие право и «ксива»! Заветный островок коммунизма охраняет от не имеющих вообще никаких прав советских граждан с ворохом чемоданов и орущими детьми аккуратный молодой милиционер и матёрая тётка средних лет в форме железнодорожницы. Сразу видно, что её форма не с вокзального склада. Индпошив! При тётке ещё есть две миловидные девушки — официантка и помощница.
Из рук показываю милиционеру студенческий билет МГУ… тот радостно отдаёт мне честь… и пропускает. А тётке, подавая два наших с Татьяной паспорта и 4 купюры по 25 ₽, я говорю:
— Два СВ до Севастополя, на сегодня!
— Конечно, конечно! — улыбается и начинает заботливо суетиться тётка, — Сейчас, сбегаю, оформлю с брони ЦК. Вот, самому-то зачем было ездить, Антон Максимович… Прислали бы водителя… Перекусите, пока?
— Нет. Не хочу. Только, сок апельсиновый дайте. Вечером с женой приедем, нормально поедим перед отъездом.
Тётка с радостным бормотанием куда-то уносится, милая девушка тут же подаёт мне высокий стакан со свежевыжатым апельсиновым соком. Боже, какой он вкусный!
Приходит довольная тётка, я забираю у неё билеты и документы, а на сдачу демонстративно фыркаю, чем вызываю одобрительные улыбки всех присутствующих. Всё, сегодня вечером нас с Татьяной ждёт небольшое комфортабельное путешествие.
Кто ездил в СВ, знает, как это здорово прокатиться с любимой пару суток в таком вагоне — в купе на двоих, тихом, с хрустящим крахмальном бельём, вежливыми проводниками, душистым чаем с бисквитами в настоящих мельхиоровых подстаканниках и собственным умывальником.
— А кто это, Антон Архипов⁈ — спрашивает милиционер у тётки, когда я уже ухожу, — С КГБ-шной «ксивой» парень ходит… не хило так!
— А это же племянник Ивана Васильевича Архипова — заместителя Алексея Николаевича Косыгина, председателя Совмина СССР и члена Политбюро ЦК КПСС, — укоризненно и без запинки говорит тётка, — Ты уже полгода у нас, Паша… Пора бы знать контингент в лицо!
СЦЕНА 4/3
Текстильщики
Вернувшись домой, я вижу на кухонном столе початую коробку конфет… такие в московских магазинах не продают и у нас такой вчера не было… и три ещё неубранных чайных чашки.
— Танечка! Всё в порядке, билеты взял… сегодня едем. А кого это ты чаем поила?
На самом деле я мгновенно настораживаюсь… Чужих в квартире не бывает.
— Ой… Антоша, а это же твои друзья по прошлогоднему стройотряду в Перми заезжали… Ты в дверь, а они к нам… Разминулись в пять минут. Борис Игнатьевич, он из преподавателей, и бригадир ваш, тоже… Антон… Городецкий. Так они представились. Проездом… из аэропорта Домодедово на Белорусский вокзал. Расстроились, что тебя не застали… Ну, я их чаем и напоила. У них с собою, вот, коробка конфет была. Правильно же сделала? Весёлые, такие, столько случаев смешных у вас там было, рассказали! Торопились они, сказали, будут звонить, я им наш телефон дала. Правильно же сделала? А ты мне и не рассказывал, что в прошлом году в стройотряд ездил…
— Вот как… ездил… не рассказывал⁈ Так, мы же с тобою только осенью познакомились… расскажу ещё, обязательно. Ах, как жаль, что не встретились, хорошие ребята, — озадачено отвечаю я.
Мне, действительно жаль, что не встретились со светлыми магами, аж кулаки чешутся…
«Сейчас Таня спросит: 'А откуда же тогда твои друзья знают мой адрес?», — приходит мысль.
Не спросила… Простая душа. Не обратила внимание на явную нестыковку… Кроме того, в квартире вижу следы тщательно проведённого обыска… Магического, конечно… Шарили через Сумрак, для людей невидимого. Ага, в диване нашли деньги и мой скорострельный Glok в оперативной подмышечной кобуре. А портал — медный, аккуратно расстёгнутый браслет с большой буквой М посредине — маг, и зажигалка, теперь всегда со мною, в пространственном кармане обретается. С некоторых пор я его нигде больше не оставляю, даже в одежде. Научил меня осторожности тогда юный «химик» Пик Нифф. Буквально, обнюхали пистолет, но… не тронули. У Татьяны вижу следы касательства её памяти. Всё, ведь, вытряхнули, гады…
Не вступая в дискуссию с Татьяной, собирающей сумку в дорогу, я начинаю рассуждать.
СЦЕНА 4/4
Значит, меня уже вычислили… Быстро работают, ребята, не отнять. И это ко мне сейчас приходили — тот самый опер Антон Городецкий из Ночного Дозора, которому я позавчера помог в парке убить вампиров и его начальник — светлый Борис Игнатьевич Гессер. Оба, по их градации, сильные маги. Не скрываясь, приходили, совершенно открыто. Явно, рассчитывали на конструктивный разговор. О чём? Ясен пень, о моём участии в их делишках. Не запугивать же…
И всё бы ничего, любой человек имеет право что-то предложить другому, а тот отказать… Но, обыск… Без спроса полезли в мозги к Татьяне… Но, это тоже, ладно… Я, сам, ведь, когда лез в мозги к Городецкому… тоже, ведь, разрешения у него на это не спрашивал. Вырубил «Сонной петлёй», да, и полез, нужна была информация. Так что, мы с ним квиты, получается.
Поделиться книгой: