Сумерки эльфов

— Нет, нет, не мертв. Просто без сознания…

— Кто ты?

— Я Фрейр, правитель Свободных людей Скалистого Порога, — ответил варвар, простодушно улыбаясь.

— Что ты делал у двери? — спросил сенешаль. — Шпионил?

— Фрейр не шпион! Я хочу говорить с королем!

— Позже, — ответил сенешаль, слегка подталкивая назад воина, тело которого было наполовину обнажено под одеждами из звериных шкур. — Король не сможет принять тебя сейчас.

— Подожди! — раздался громкий голос.

Все взгляды обратились к Пеллегуну. Глава Великого Совета резко поднялся.

— Пропусти господина Фрейра, — сказал он тоном, резко контрастировавшим с тем спокойствием, что звучало в нем в начале Совета.

Эльфы и гномы, заинтригованные, замолчали, переводя взгляды с короля на варвара. Почему из-за этого дикаря Пеллегун прервал собрание?

— Как называется твое владение? — спросил король после того, как воин вошел в зал.

— Скалистый Порог.

— Это тебе ни о чем не говорит, Горлуа? — торжествующе и в то же время насмешливо спросил король.

— Я не понимаю…

— Скалистый Порог — это укрепленное поселение в самом сердце Черных Границ… Оттуда по прямой не более пяти лье*[1] до поселений серых эльфов Гаэля.

Лица всех присутствующих обратились к гиганту с явным интересом.

— Мессиры, — продолжал король, высоко поднимая руку, чтобы положить ее варвару на плечо, — Фрейр — один из тех немногих людей Свободных народов, которым удалось удержаться на Границах. Я удивлен и рад твоему прибытию в Лот, Фрейр. Зачем ты хотел меня видеть?

— Скалистый Порог разрушен. Помоги мне отомстить, и Фрейр будет твоим рабом… Больше мне не чего сказать.

Пеллегун не ответил. Рядом с гигантом король людей казался низкорослым, как гном; Утер почувствовал облегчение от того, что драться с воином не пришлось. С посерьезневшим лицом Пеллегун еще раз хлопнул Фрейра по плечу и отошел к единственному в комнате окну. Дождь перестал. Из труб поднимался дым, донося до самого дворца запахи еды, и король почувствовал, что проголодался.

— Кому ты хочешь отомстить? — спросил он.

— Безымянному Зверю. Это он разрушил Скалистый Порог.

— Черному Властелину… — одновременно с этим прошептали Ллэндон и множество других собравших ся вокруг бронзового стола.

Большинство из них принимали участие в последних битвах Десятилетней войны, и одно только воспоминание о тех ужасных временах заставляло их вздрагивать. Никто никогда не видел Черного Властелина, но все, от людей озера и эльфов дюн до гномов, верили, что его могущество бесконечно. Все, вплоть до королей, входящих в Великий Совет, были убеждены, что нельзя называть его по имени, не рискуя навлечь на себя проклятие. Со временем и само это имя осталось памятно лишь немногим…

В ходе войны Безымянный был побежден и ушел далеко от Границ, в тот мрачный край, который издавна облюбовали монстры. Говорили, что они воздвигли там крепость и снова собирают армию из гоблинов и волков. Как бы то ни было, Границы представляли собой изменчивый рубеж между Логром и Горром — владением Безымянного, называемого людьми Дальними, Пустынными или Черными Землями. — Воевать с Черным Властелином, как же! — воскликнул Болдуин. — И какое отношение это имеет к убийству Тройна?

— Ты знаешь эльфа Гаэля? — спросила королева Ллиэн у варвара, не обращая внимания на короля гномов.

— Да.

— Когда ты его видел в последний раз?

— Пять дней назад. Уже после того, как Скалистый Порог был разрушен.

Ллэндон встал с места и приблизился к гиганту. Болдуин вздрогнул и глубже вжался в кресло, покусывая седую бороду. Ллэндон, как и все эльфы, был выше обычного человека, но варвар возвышался над ним на три головы. В нем было не меньше восьми футов роста — как у трех гномов…

— Повелитель Болдуин! — воскликнул король эльфов голосом, в котором прозвучала надежда. — Когда Тройн был убит?

— Неделю назад.

— Итак, если сказанное нам этим воином — правда, то Гаэль не смог бы совершить убийство! От Черных Гранин до подземных владений Казар-Рана, где Тройн был убит, больше пятидесяти лье! Как бы он мог преодолеть это расстояние так быстро? Это невозможно!

— Это возможно, если ехать верхом на выносливом коне, — поправил Пеллегун.

— Я видел Гаэля не у Границ, — вдруг сказал гигант. — Это было в Каб-Баге.

Среди присутствующих мало кто знал это место. Неведение столь явно читалось на лицах большинства эльфов и гномов, что Горлуа счел нужным вмешаться, заодно довольный возможностью исправить свой предыдущий промах.

— Каб-Баг — торговый город гномов, — сказал он.- То есть это даже не город, а скорее пещеры, прорубленные в скалах, служащие им жилищами. Говорят, что некоторые из них — настоящие дворцы… Но вы же знаете гномов… Соврут — недорого возьмут…

— Где он расположен? — ворчливо спросил Болдуин.

— На полпути от Границ к нашему славному городу Лоту… Отсюда примерно сорок-пятьдесят лье к северу. Полагаю, его довольно трудно отыскать, ибо немногие могут похвастаться, что были там. Кроме людей из Гильдии боров и самих гномов, разумеется.

— Что делал Гаэль в Каб-Баге? — спросил Пеллегун у варвара, прерывая чересчур обстоятельную речь сенешаля.

— Я не знаю. Он не поздоровался со мной. Возможно, он меня даже не заметил.

Король с трудом сдержал улыбку. Не заметить такого гиганта среди гномов, каждый из которых ростом чуть повыше его меча…

— Но ты поможешь мне отомстить? — требовательно спросил гигант.

— Да, да… Конечно!

Горлуа, взглядом испросив согласия короля, подошел к гиганту и с почтением проводил его к дверям зала.

Все то время, что они пересекали зал, стояла тишина. Снаружи доносились песни пьяных и хриплый хохот шлюх.

— Итак, что мы решим, мессиры? — спросил ко роль, поднимая свой оловянный кубок.

Совет прервал работу на время обеда, о котором позаботился Горлуа. Слуги принесли вино и пиво для людей и гномов, свежей воды для эльфов и целые подносы с мясными блюдами. Лишь когда слуга расставил в центре бронзового стола огромные канделябры, собравшиеся осознали, что уже почти стемнело, а только что прозвонивший колокол отбил девять вечера.

— Кажется, у нас нет выбора, — сказал Ллэндон. — Если Гаэль в Каб-Баге, нужно отправляться туда. Завтра королева Ллиэн выступит на поиски в сопровождении трех эльфов.

— Шериф гномов из Баг-Мора прибыл во дворец, сир! — объявил Горлуа. — Нужно ли позвать его на Совет?

— Нет, от этого не будет никакой пользы. Баг-Мор далеко от Каб-Бага, и вряд ли шериф этого городка сообщит нам что-то новое по поводу Гаэля… Кроме того, не стоит предавать дело огласке.

Присутствующие закивали. Под защитой армий Великого Совета жили многочисленные племена, но только представители людей, эльфов и гномов являлись его участниками. Тому были разные причины. Некоторые племена всегда были немногочисленны и составляли лишь небольшие общины в несколько десятков существ. Другие, несмотря на их могущество, были ненадежны… Впрочем, это относилось и к гномам.

Из трех союзных племен, входящих в Великий Совет, они реже всех принимали участие в боях против Черного Властелина (впрочем, на это никто особо не жаловался, ибо неумение гномов воевать вошло в поговорку). Кроме того, было известно, что их торговые города, такие как Каб-Баг, поддерживали отношения с монстрами Черных Границ. Слишком часто среди золотых монет, вносимых ими в Великий Совет в качестве податей, попадались гоблинские. Поэтому никто не верил в то, что гномы полностью подчиняются его законам.

В зале снова стало тихо. Гномы задвигались на своих креслах, шумно жуя. Тарелки, поставленные перед ними, быстро опустели.

— Я считаю, что мысль повелителя Ллэндона хороша, — сказал Пеллегун. — В самом деле, нужно послать эльфов во главе с королевой Ллиэн в Каб-Баг, чтобы найти Гаэля и привезти его к нам…

— Или помочь ему сбежать, — проворчал Болдуин.

— …но мне кажется, что будет более разумным добавить к этой группе по два представителя от каждого из наших народов, — продолжал Пеллегун, поворачиваясь к нему. — Я пошлю двух рыцарей — стражей Совета, а также господина Фрейра — последнего, кто видел Гаэля, и, несомненно, единственного из всех, кто знаком с обычаями гномов.

— Согласна, — ответила Ллиэн.

Взгляды всех собравшихся обратились к королеве высоких эльфов. Она неторопливо поднялась, выпрямилась во весь рост и взглянула светло-зелеными глазами на короля людей. Несмотря на свой возраст и высокий сан, Пеллегун почувствовал, что краснеет, и это вызвало у него раздражение. Образ королевы Игрейны промелькнул, как видение, у него перед глазами. Сколько времени он уже не навещал ее?

— Король Пеллегун прав, — продолжала Ллиэн, — Соберем отряд и выступим завтра. Впрочем, если Гаэль в Каб-Баге, наша поездка будет простой формальностью. Я поеду, если мой король меня отпускает.

Ллэндон прикрыл глаза в знак согласия.

— Двое эльфов отправятся вместе с королевой, — произнес он.

Болдуин издал сдавленный смешок.

— Один, — поправил он.

— Королеву Высоких эльфов нельзя считать за воина!

Болдуин снова улыбнулся возмущению Ллэндона.

— Повелитель Ллэндон думает, что народам, живущим под горами, неизвестно о том… что творится на равнинах или в лесах?

— У нас, — произнес Цимми голосом необычно мягким для гнома, — детям рассказывают страшные истории о королеве Ллиэн и о ее кинжале, смертельном для всякого гоблина.

Последние слова он произнес с легкой улыбкой, и Ллиэн покраснела (хотя применительно к эльфам это означало, что ее щеки стали темно-голубого цвета).

— Я тоже слышал такие истории, — перебил его Горлуа. — И все время спрашивал себя, легенда это или правда… Менестрели поют песню о королеве эльфов, на которую напал Прожорливый Гоблин в Элиандском лесу. Лесорубы нашли его, пригвожденного к дереву длинным кинжалом. Дерево засохло и почернело… Правда, я не знаю, идет ли речь о вас, госпожа.

— В основе легенд всегда лежит истина, — тихо произнесла Ллиэн, в то время как ее пальцы под столом погладили рукоятку Оркомиэлы и скользнули вдоль серебряного клинка. — Хорошо, пусть меня сопровождает только один эльф.

Королева снова села рядом со своим нахмурившимся супругом. Тем временем гномы вполголоса обсуждали что-то между собой.

— Мы завтра скажем, кто из нас отправится на поиски эльфа, — отрезал Болдуин, положив конец спору.

Пеллегун кивнул, положил обе ладони на стол и поднялся.

— Что ж, я думаю, мы можем считать Совет за конченным. Предлагаю вам пойти со мной к мессе, а после разделить со мной ужин, поскольку мы пришли к согласию.

— Ты оказываешь нам большую честь, король Пеллегун, — ответил Ллэндон. — Но мне нужно подго товить королеву к путешествию, а также выбрать ей провожатого.

Эльфы поднялись, склонились перед Пеллегуном и сенешалем Горлуа в низком поклоне и вышли бесшумными шагами, даже не взглянув на Болдуина и его спутников.

— Прошу прощения, — произнес король гномов, — но я устал. Я уже не в том возрасте, чтобы засиживаться заполночь. Что касается мессы… позволь мне ее пропустить.

Гномы разом поднялись, отвесили королю поклоны и вышли с тем же топотом, с которым вошли.

Пеллегун остался сидеть. Глядя на тяжелую дубовую дверь, только что закрывшуюся за двенадцатью Рыцарями, он еще долгое время хранил молчание.

— Ну, Горлуа, что скажешь? Все прошло не так уж плохо, верно?

Сенешаль кивнул и налил королю и себе густого, почти черного вина, которое Пеллегун больше всего любил.

— Лучшего нельзя было и желать, государь… Но вы видели — они готовы были сцепиться прямо здесь!

— Да…

Пеллегун вздохнул и отпил вина.

— Все разрешилось даже слишком легко.

Глава 3

Накануне отъезда

Эльфы покинули Лот в ту же ночь. Королевская чета и свита вернулись в свои покои и быстро собрали свой небольшой багаж. Тилль-следопыт был отправлен вперед, чтобы найти Лама и других свободно пасшихся лошадей и попросить их всех принять участие в совете, который собирался созвать король Ллэндон, — поскольку им тоже предстояло отправиться в экспедицию.

Существа с серо-голубоватой кожей прошли по улочкам спящего города, бесшумно ступая по влажным камням. Ни одна собака не проснулась в изножии кровати своих хозяев, в теплых, наглухо запертых людских домах.

Когда они достигли городских ворот, Тилль, Лам и лошади уже ждали их там. Не говоря ни слова, эльфы вскочили на лошадей и растворились в сумерках. К полуночи они прибыли в свой* лагерь на другой стороне озера.

Во время пути они не обменялись друг с другом ни единым словом, и скрипка менестреля Амлина оставалась немой. Лам несколько раз принимался тихо ржать, словно спрашивая о чем-то, но Ллэндон не отвечал, погруженный в свои мысли, темные и мрачные. Белый жеребец беспокойно встряхивал головой, отчего его длинная грива колыхалась. Казалось, он понимает, что происходит что-то серьезное.

Ллэндон не оставил своим спутникам времени на то, чтобы зайти к семьям. Спешившись возле своего шалаша из веток и листьев, он что-то прошептал на ухо Ламу и жестом пригласил знатных эльфов следовать за собой.

Шалаш был низким и сырым от дождя, лишенным каких-либо признаков роскоши. Он ничуть не походил на жилища, которые сооружали для себя знатные люди и гномы.

Эльфы были равнодушны к погоде и комфорту — за исключением, может быть, эльфов дюн, так любивших солнце. Даже Высокие эльфы — древняя раса, чьей прародительницей была богиня Мориган, — несмотря на свое божественное происхождение, пили дождевую воду и спали на ложах из мха.

В Элиандском лесу эльфы жили на широких деревянных платформах, укрепленных в кронах мощных деревьев, и переходили с одной на другую по веревочным канатам, таким тонким, что их было не заметно снизу, и те редкие дровосеки, которые иногда отваживались забредать вглубь леса, думали, что эльфы летают по воздуху.

Каждый визит в город сильно угнетал Ллэндона — настолько город был противоположен всему тому, что любили эльфы. Существа с голубоватой кожей не любили ни камней, ни огня, ни золота, ни металла, ни богатых тканей — ничего из того, что было мерилом счастья в глазах горожан. В этом смысле людям были ближе гномы, чем непритязательный лесной народ эльфов, хотя гномы не могли жить нигде, кроме своих мрачных подземелий, так пугавших людей.

Ллэндон повел головой и посмотрел на своих подданных, сидевших скрестив ноги вокруг него. Усталый и печальный, он поискал глазами Ллиэн и почувствовал, как рука жены легла ему на плечо. Она опустилась на колени позади него, спокойная и улыбающаяся, как если бы ничего не происходило и ей не надо было завтра уезжать. Ллэндон слегка расслабился, поддаваясь тому меланхолическому настроению, которое было одной из черт, присущих эльфам. Ллиэн покинет его, и он останется один — рядом с городом людей и так далеко от Элиандского леса…

Он сделал над собой усилие, чтобы приободриться, потом заговорил:

— Гномы обвиняют одного из наших собратьев в убийстве Тройна, короля гномов Черной Горы. Совет решил отправить королеву на его поиски, во главе экспедиции, состоящей из представителей разных рас.