Помоги проекту - поделись книгой:
Штаб ГА «Север» полагал, что выполнение операции «Блау» должно начаться в середине января и закончиться незадолго до весенней распутицы. 22 декабря 1943 г. начштаба Цейтлер сообщил, что Гитлер не даст разрешения на проведение операции, несмотря на стратегическую обстановку. В это время Гитлер считал, что советские войска понесли огромные потери в ходе наступления на Украине, соответственно, они будут неспособны нигде вести большое наступление до весны.
К концу декабря обстановка складывалась так, что Гитлер, казалось, мог быть прав. Несмотря на то, что на правом фланге ГА «Север» советские приготовления вызывали опасения, немцы решили, что Ставка ВГК перенесла центр тяжести операций в район Витебска. Советские войска в районе Ленинграда и Новгорода с ноября готовились к наступлению. С разрешением кризиса у Невеля штаб ГА «Север» чувствовал меньше опасений, чем следовало. Разведка 18-й армии сообщала об усилении советских войск на Ораниенбаумском плацдарме. С другой стороны, отсутствие новых частей оценивалось немцами так, что пополнение Ленинградского фронта осуществляется только за счет местных контингентов. Опытные офицеры разведки 18-й армии полагали, что, хотя момент перехода русских в наступление приближается, само наступление будет сокращенной версией трех наступлений, проведенных у Ленинграда ранее.
Разведсводка от 25 декабря сообщала, что советские войска, за исключением Ораниенбаумского плацдарма, имеют только 9-10 дивизий. Разведка предполагала, что эти дивизии укомплектованы по сокращенному штату. Основанием для подобной оценки являлось то, что дивизии были пополнены только выздоровевшими, прибытия маршевых батальонов не установлено. О трех гвардейских дивизиях 30-го гв. ск и четырех резервных дивизиях Ленфронта точных сведений не было, и поэтому можно было предполагать их большую силу. Однако, по оценке разведки, и эти дивизии не были полностью укомплектованы. На Ораниенбаумском плацдарме предполагалось наличие двух только что переброшенных полностью укомплектованных дивизий[40].
Для окончательной оценки укомплектованности советских соединений требовалось подтвердить полученные накануне от 16-й армии сведения. В них сообщалось, что в районе Невеля установлено наличие 2000 человек, выделенных из частей Ленфронта. Если эти сведения подтвердятся, то можно уверенно считать, что гвардейские дивизии и дивизии резерва Ленфронта не имеют маршевых батальонов. 26 января 16-я армия подтвердила, что в середине ноября 2000 человек, главным образом выздоровевшие, прибыли из Ленинграда[41].
29 декабря командующий ГА «Север» получил приказ отправить одну из своих лучших дивизий, 1-ю пехотную, в район ГА «Юг». 18-я армия рассчитывала на эту дивизию как на опору для менее надежных частей, расположенных в районе Ораниенбаумского плацдарма — Ленинграда. Кюхлер было возмутился, но начштаба ОКХ Цейтлер сказал ему, что дивизия ему не понадобится, так как завтра Гитлер сообщит о начале операции «Блау».
30 декабря в ходе дневной конференции в штаб-квартире Гитлера Кюхлер сделал доклад о ходе подготовки линии «Пантера» и времени, которое потребуется на проведение операции «Блау». Кюхлер неосторожно заметил, что накануне командующий 18-й армией Линдеман заявил, что, несмотря на отправку 1-й пд, армия хотела бы остаться на месте. На уточняющий вопрос Гитлера Кюхлер ответил, что позиции армии отлично укреплены, даже чересчур, однако не хватает частей, чтобы занять их полностью. Тогда Гитлер закончил конференцию, не упоминая об операции «Блау».
Кюхлер не осознал полностью произошедшее на конференции до следующего дня, когда получил приказ отправить еще одну дивизию ГА «Юг». В беседе со своим начальником штаба он сообщил, что только пояснил при вопросе о настроении войск — подразделения хотели бы остаться на нынешних позициях при условии наличия необходимых сил[42].
К утру 31 декабря была готова очередная разведсводка о силе советских войск и их намерениях. Согласно сводке подготовка к наступлению велась с ноября и была практически завершена. Ударом навстречу друг другу 42-я и 2-я Ударная армии должны были объединить Ораниенбаумский плацдарм с Ленинградом. Этим ликвидировалась угроза артиллерийских обстрелов Ленинграда, а также создавался исходный плацдарм для ведения наступления в направлении Эстонии. Кроме того, стоило считаться с возможностью атаки в направлении Гатчины. Количество советских дивизий и других частей не изменилось. Изменилась качественная оценка: части, выделенные для удара, были оценены как полностью укомплектованные. Признаков прибытия новых частей и маршевых батальонов не было обнаружено. Разведка на основании направления 2000 человек в район 16-й армии продолжала считать, что части у Ленинграда не получают пополнения. Факт, что Ленинградский фронт мог рассчитывать только на местные ресурсы, подтверждался показаниями пленных. Вывод разведки был однозначен: не только позиционные части испытывают сильный некомплект, но и все резервные не могут рассматриваться как полнокровные[43].
31 декабря Цейтлер сообщил Кинцелю (начштаба ГА «Север»), что Гитлер начал колебаться, после того как Кюхлер сам рассказал о мнении командующего 18-й армией Линдемана. Цейтлер пообещал вернуться к обсуждению вопроса о проведении операции «Блау» через неделю, а также просил ГА «Север» ответственно сообщить: а) способна ли 18-я армия на текущей позиции имеющимися силами отразить сильное наступление; б) то же самое при условии вывода еще одной пехотной дивизии[44].
Очевидно, что, по мнению командования ГА «Север», удержать оборону не представлялось возможным, требовалось проводить операцию «Блау». Вывод дальнейших сил, особенно после удлинения фронта ГА на 30 км в южном направлении, также был невозможен[45].
Нужно отметить, что начальник генштаба был сторонником операции «Блау». Вечером 1 января он имел острые дебаты с Гитлером. Цейтлер отметил, что командование ГА «Север» искусственно создало кризис, аналогичный происходящему в данный момент у ГА «Юг». Гитлер снова пояснил Цейтлеру, что Кюхлер сам высказал желание держаться на нынешней линии. Цейтлер возразил — Кюхлер лишь не хотел отдавать дивизию и не считал возможным удержание фронта. Очевидно, что Гитлер слышал только то, что хотел слышать[46].
2 января Верховное командование приказало 18-й армии вывести с фронта еще пехотную дивизию. Для ее замены направлялась с Ораниенбаумского плацдарма БГ «Полицай», которую, в свою очередь, сменяла мотопехотная бригада СС «Недерланд». Линдеман решил отдать 96-ю пд.
Начштаба 18-й армии уведомил III тк СС о подобной замене. Штаб III тк отметил, что бригада СС «Недерланд» в отношении обучения и укомплектованности не может считаться боеспособной. Бригада только проходила обучение. Все это было известно на уровне 18-й армии и выше, тем не менее смену необходимо было совершить[47].
4 января, когда уже третья дивизия выводилась с фронта 18-й армии, Кюхлеру не оставалось ничего другого, как переубедить Линдемана лично. Кюхлер прибыл в штаб 18-й армии. Здесь, согласно словам Земке, с целью сберечь силы ГА «Север» Кюхлеру пришлось чуть ли не умолять Линдемана передумать. Линдеман ответил, что его корпусные, дивизионные командиры, а также командиры подразделений наиболее угрожаемых участков фронта уверены, что смогут сдержать предстоящее наступление. После этого никакие аргументы ГА «Север» не принимались в расчет[48].
Вскоре поступили новые сведения от разведки. Пленный из состава 189-й сд показал, что в ближайшие дни дивизия будет сменена гвардейской дивизией. Немецкое командование пришло к выводу, что следует ожидать наступления в самое короткое время, поскольку едва ли гвардейская дивизия будет долго находиться на передовой.
Кроме того, было установлено, что на фронте 42-й армии вместе с батареями Ленинградского укрепрайона имеется 330 батарей с 1200 орудиями, из них 2/3 тяжелых. Так как вся эта мощь была развернута на 18-километровом участке, артподготовка могла превзойти все испытанное немцами к этому моменту. На фронте 2-й Ударной армии отмечены 200 батарей с 740 орудиями. Однако немецкая разведка сообщала, что подготовка советских войск к наступлению не закончена[49].
Верховное командование приказало немедленно снять 61-й пд с участка XXVI ак и разместить ее у Гатчины как армейский резерв. Верховное командование настаивало на том, что участок, занимаемый дивизией, требовалось удерживать. Оно отмечало, что на других фронтах дивизии удерживают широкий фронт, поэтому и расширенный участок можно удержать оставшимися силами[50].
Соответственно, участок 176-го гп в ночь на 10 января принимали части LIV ак. В район XXVI ак перебрасывались и затем подчинялись: от 18-й армии 9 января 18-й штурмовой батальон (500 человек); 10 января от XXVIII ак 540-й штрафной батальон (550 человек). 540-й штрафбат занимал Синявинские высоты. Остальной участок 61-й пд растягивался, его занимал 18-й батальон. Причем смена должна была осуществиться быстро, чтобы 61-я непрерывно отправлялась с 10 января[51].
ЖБД 18-й армии сообщает, что переброска могла быть завершена в течение трех дней. При условии прибытия 540-го и 18-го батальонов своевременно[52].
Приказ делал акцент на том, чтобы передвижение к ж/д-станциям по возможности проводилось ночью. Если погрузка была возможна только днем, следовало избегать скоплений на ж/д-станциях. Погрузка должна была проводиться в рассредоточенной форме[53].
Начштаба 18-й армии обратился к штабу ГА «Север», указав, что после вывода 61-й пд фронт XXVI ак будет рыхлым и при мощном наступлении не сможет избежать прорыва. 18-я армия просила полномочий для избегания прорыва, чтобы при необходимости иметь право отойти на линию Мги или Московское шоссе по собственному решению. Нужно отметить, что на Московском шоссе возводилась новая полоса обороны — Rollbahnstellung[54].
Верховное командование запретило переброску обещанной 18-й армии 290-й пд в район Гатчины. 8 января ее было приказано перебросить в район Шимск — Уторгош — Медведь — Сольцы. Офицеры должны были ознакомиться с районом Новгорода и оз. Ильмень.
И уже 12 января 290-я дивизия вновь была подчинена 16-й армии и направлялась в район Идрицы. В район Гатчины срочно следовало перебросить 102-й гп 24-й пд[55].
Вместе с тем 18-я армия приказала прекратить дальнейшие работы по укреплению линии «Мга». Все высвобожденные инженерные части должны были быть отправлены на Rollbahnstellung, чтобы не позднее 12 января начать здесь работы. На Rollbahnstellung следовало срочно создать жилые землянки, непрерывную полосу заграждений (из запасов корпусов, при необходимости снять часть заграждений с промежуточных и отсечных позиций), наблюдательные пункты, сплошную линию окопов/ палисадов. Мины устанавливать только на танкоопасных направлениях[56].
9 января XXVIII ак приказано изъять из 58 метательных установок 40/41 (Schweres Wurfgerät 41), метающих мины калибра 280–320 мм, имевшихся у 13-й апд (л), 21-й и 121-й пд, 40 и направить их L ак. Остальные 18 метательных установок отправлялись в расположение XXVI ак. Минометы отправлялись автотранспортом[57].
10 января 18-я армия попросила ГА «Север» вернуть переданный 16-й армии 1-й тяжелый дивизион 3-го минометного полка (мп). 18-я армия планировала этот дивизион вместе с 3-м дивизионом 3-го химического минометного полка использовать в ключевом месте Ораниенбаумского плацдарма — напротив Гостилиц[58].
На 13 января 1-й дн 3-го мп в распоряжение 18-й армии не прибыл. Командование ГА «Север» решило отвести его в тыл для восстановления и отдыха[59].
Одновременно 18-я армия приказала XXVIII ак направить 3-й дивизион 3-го минометного полка в распоряжение III тк СС. Вместе с 23-й (танк.) батареей 3-го мп этот дивизион под управлением штаба 3-го мп должен был развернуться в Гостилицах[60].
LIV ак было приказано тяжелые минометы в количестве 30 шт. 10 января направить III тк СС в район Гостилиц. Штабу III тк СС было приказано собрать и обучить персонал использованию этих минометов. Однако вечером 13 января поступил приказ 18-й армии: эти 30 минометов должны были быть отправлены XXXVIII ак[61]).
Линдеман приказал для усиления ключевых пунктов обороны III тк СС, которые находятся на участке 9-й и 10-й апд (л), провести следующие мероприятия.
Тяжелый артдивизион 161-го ап развернуть на правом фланге 9-й апд (л). Легкий дивизион 161-го ап расположить у Гостилиц, в глубине главного поля обороны, но так, чтобы он мог вести заградительный огонь.
5-ю батарею 58-го ап разместить на правом фланге 9-й апд (л).
1-й батальон 23-го мп СС так расположить в районе Витино — Черемыкино, чтобы он мог быть быстро переброшен на ключевые пункты обороны 9-й и 10-й апд (л).
1-ю и 4-ю батареи 477-го дивизиона истребителей танков подчинить III тк СС и расположить в районе 9-й апд у Петергофа.
Около половины боеспособных штурмгешутцев III тк СС (кроме штурмгешутцев авиаполевых дивизий) разместить на стыке 9-й и 10-й апд (л) так, чтобы они могли быть использованы на участке любой из дивизий[62].
Два остальных легких дивизиона 161-го ап развертывались на участке L ак. По дивизиону на стыке 126-й, 170-й и на стыке 170-й, 215-й пехотных дивизий. Дивизионы занимали позиции в глубине главного поля обороны, но с возможностью вести заградительный огонь[63].
Многочисленные наблюдения и авиаразведка установили отвод большей части армейской артиллерии на участке 67-й армии, определив, таким образом, что на этом участке наступательных действий советские войска не планируют. Примечательным являлось сокращение радиосообщения на правом фланге 67-й армии (46-я, 376-я и 56-я сд)[64].
Еще 8 января немцы заключили, что охватывающего наступления в районе г. Пушкина не ожидается, в противном случае управление 55-й армии не было бы выведено. После дополнительного допроса пленных установлено, что, по мнению русских, немецкая артиллерия у Ленинграда настолько сильна, что наступление на узком фронте невозможно. Они будут полностью уничтожены. Поэтому наступление следует вести на широком фронте[65].
11 января в 11.20 начштаба 18-й армии в разговоре с представителем L ак обратил внимание, что 126-я пд развернула большинство своих противотанковых орудий поблизости к передовой. Причиной такого решения было указано отсутствие выгодных позиций. Существовала опасность, что при артподготовке 50 % из них может быть уничтожено. Начштаба просил перепроверить, есть ли возможность рассредоточения ПТО в глубине. После перепроверки ПТО решили рассредоточить в глубину[66].
12 января 18-я армия распорядилась 126-й фуз. батальон передать в распоряжение III тк СС. Сначала батальон планировалось использовать для создания Финской линии на участке Сашино — Симоногонт и в этом районе расквартировать. В случае большого наступления батальон должен был занять указанную выше позицию и удерживать ее. Командный состав батальона должен был ознакомиться с участком 1-го и 3-го батальонов 17-го еп (л)[67].
12 января около полудня у штабов L ак и III тк СС была запрошена информация о том, как скоро следует ожидать советского наступления. В 18.30 III тк СС сообщил, что на правом фланге корпуса подготовка русских продолжается. Утром наступления корпус не ожидает. Штаб L ак в 18.45 ответил, что передовые траншеи еще не заняты крупными силами. Существовала вероятность, что советские войска подтягивают силы к Пулковским высотам. Однако немедленной опасности советского наступления нет. Тем не менее советские войска из района Пулково могут занять передовые траншеи непосредственно перед наступлением. В любом случае это случится в ходе продолжительной артподготовки[68].
13 января также XXVIII ак должен был начать отправку роты штурмовых орудий 1021-го птдн (13 САУ), затем 4-й батареи 477-го птдн. Легкие и колесные машины отправлялись своим ходом, тяжелые по ж/д. Эти подразделения сосредотачивались в районе севернее Гатчины. По прибытии следовало ознакомиться с участком обороны L ак, а также 9-й и 10-й апд (л)[69].
В 21.20 13 января командир батальона связи сообщил, что согласно радиоперехватам штаб 42-й армии переместился на боевой командный пункт севернее Пулково.
Также штаб 30-го гв. ск переместился в район юж. Пески. В свою очередь, начальник штаба 18-й армии сообщил эту информацию командиру группы тяжелого настильного огня. Группа при начале советской артподготовки должна была обстрелять эти штабы[70].
Затем начштаба 18-й армии переговорил с начштабами L ак и III тк СС. Полковник Шпитцер (L ак) сообщил, что с 3.00 приводят радиосвязь в режим высокой боевой тревоги. Полковник Циглер (III тк СС) сообщил, что никаких признаков непосредственного начала наступления не обнаружено. Начштаба 18-й армии отметил, что последние приготовления будут проведены уже перед самим наступлением. Хотя возможно, что наступление последует на другой день[71].
303-е арткомандование получило приказ: без ущерба для уже разработанного плана взаимной поддержки L ак и LIV ак при начале угрожающего наступления на правом фланге и в ходе его артиллерия с неатакованных участков должна была поддерживать L ак. Особенное внимание следовало уделить находящейся в районе Колпино — р. Славянка советской артиллерии, действующей против L ак[72].
Еще при обсуждении обстановки 6 января 1944 г. начштаба ГА «Север» Кинцель сказал начальнику оперативного отдела Хойзингеру: «Мы идем к катастрофе с открытыми глазами, разместив силы на тех позициях, которые не сможем удерживать долго»[73]. Как показали последовавшие события, его оценка была верной.
Силы сторон
Немецкие силы
ГА «Север» на Ленинградском направлении оборонялась силами 18-й армии под командованием генерала Линдемана. Против Ленинградского фронта действовали III тк СС, L, LIV, XXVI армейские корпуса.
На Приморском направлении оборонялся III танковый корпус (тк) СС — 11-я мотопехотная дивизия СС «Нордланд», 9-я и 10-я авиаполевые дивизии люфтваффе (апд (л)), 4-я мотопехотная бригада СС «Недерланд». По оценкам советского командования, в тактическом резерве находилось до 6 батальонов из состава перечисленных соединений.
На Красносельском направлении занимал оборону L армейский корпус (ак) — 126-я, 170-я и 215-я пехотные дивизии (пд). В тактическом резерве имелось до 6 батальонов этих дивизий.
Ульяновско-Мгинское направление прикрывали LIV и XXVI армейские корпуса (ак). В составе LIV ак находились 11-я, 24-я и 225-я пд, XXVI ак включал 61-ю и 227-ю пд. В резерве имелось до 5 батальонов этих соединений[74].
Все дивизии перед Ленинградским фронтом были развернуты в первой линии. В среднем на одну дивизию приходилось 15 км фронта.
Советское командование предполагало наличие в оперативном резерве трех дивизий. В районе Волосово 3-я пд или 5-я горная дивизия и до 90 танков; 1-я пд в районе Красногвардейской. В районе Тосно предполагалось наличие 254-й пд.
По оценке советского командования, при активизации боевых действий противник мог снять до двух пехотных дивизий из района Волховского фронта (предположительно 96-ю пд и 28-ю егерскую) и 2–3 полка различных дивизий. Из района 2-го Прибалтийского фронта предполагалось, что противник может снять до пехотной дивизии.
Таким образом, советское командование считало, что противник мог довести оперативный резерв до 5–6 пехотных дивизий. В реальности никаких пехотных дивизий в оперативном резерве противник не имел.
Мало того, 6 января последние части 254-й пехотной дивизии были отправлены из района действий 18-й армии. Начали убывать части 96-й пд: 283-й и 287-й пехотные полки, 2-й дивизион 196-го ап[75].
| Категория | Численность |
|---|---|
| Немецкие солдаты | 263 237 |
| Немецкие СС | 24 562 |
| Люфтваффе | 971 |
| Литовцы | 197 |
| Латыши | 6 382 |
| Эстонцы | 2 166 |
| Русские, тюрки, грузины | 422 |
| Испанцы | 2 090 |
| Итого | 300 027 |
В вермахте существовало несколько подходов к учету численности войск. Так, в списочном составе соединений (Iststärke) кроме военнослужащих, находящихся в строю, учитывались также раненые и больные, отпускники и командированные, которые могли вернуться в части в течение 8 недель (в зависимости от обстановки на фронте этот срок мог меняться). Также учет личного состава велся по количеству «едоков», т. е. согласно выделенным соединениям продовольственным рационам (Vepflegungsstarke). На довольствии в соединении находились помимо военнослужащих также «хиви» (хильфсвиллиге — добровольные помощники), лица, находящиеся под арестом, и, кроме того, гражданские лица (вольнонаемные), обслуживавшие воинские части.
| Часть | Списочная | В т. ч. хиви | Боевая численность |
|---|---|---|---|
| 11-я пд | 3 141 (19) *** | ||
| 24-я пд | 3 085 (54) | ||
| 61-я пд | 2 242 | ||
| 126-я пд | 12 560 ** | 715 | 2 885 (225) |
| 170-я пд | 10 656 ** | 1 100 | 3 257 |
| 212-я пд | 2 837 (113) | ||
| 215-я пд | 11 495 ** | 864 | 2 149 |
| 225-я пд | 2807 (118) | ||
| 227-я пд | 2520 (146) | ||
| 9-я апд (л) | 8 462 * | 435 | 2 405 |
| 10-я апд (л) | 9 036 * | 348 | 2 611 |
| 11-я мпд СС «Нордланд» | 3664 | ||
| 4-я мпбр СС «Недерланд» | 2192 | ||
| Итого | 52 209 | 3 462 | 35 795 (675) |
* NARA T 314. R 1363. frame 000844, 000850.
** NARA T 314. R 1244. frame 001059, 001062, 001067.
*** В скобках указана численность прибывшего, но еще не распределенного пополнения.
В донесениях и сводках ежедневно указывались данные о наличии личного состава на текущий момент (Tagesstarke), соответствующие списочному составу с включением прикомандированных и «хиви», но без находящихся в отпуске, в командировках и раненых.
Обратимся к боевому составу немецких соединений (частей). К боевому составу (Gefechtstärke) в вермахте относились военнослужащие родов войск (пехота, бронечасти, артиллерия, инженерные, резервные или запасные части и подразделения), участвующие в бою. В него не входил личный состав обслуживающих подразделений (транспортные и ремонтные). Окопная численность (grabenstärke) включала личный состав подразделений, ведущих бой непосредственно в передовой линии, в ней не учитывался личный состав штабных подразделений и артполка.
Следует отметить известную вольность использования термина gefechtstärke в немецких документах, иногда он обозначает численность только пехотных батальонов и совпадает с grabenstärke.
На начало 1944 г. полки 24-й и 170-й пд имели трехбатальонный состав. Три батальона 102-го гп 24-й пд планировали свести в два батальона. Отмечу, что 102-й гренадерский полк находился на участке 16-й армии. Третьи батальоны 31-го и 32-го гренадерских полков 24-й пд были подчинены 12-й и 13-й апд (л); 2-й батальон 391-го гп и 1-й батальон 399-го гп 170-й пехотной дивизии были приданы 9-й и 10-й апд (л). Батальоны были подчинены дивизиям тактически, под прежними наименованиями, как фузилерные батальоны (с указанием «подчинены только тактически»)[78].
| Дивизия | Сильный | Почти сильный | Средний |
|---|---|---|---|
| 11-я пд | 5 | 2 | |
| 24-я пд | 1 | 6 | |
| 61-я пд | 5 | 2 | |
| 126-я пд | 4 | 3 | |
| 170-я пд | 9 | ||
| 212-я пд | 8 | ||
| 215-я пд | 4 | 3 | |
| 225-я пд | 2 | 6 | |
| 227-я пд | 7 | 1 свод, сапер | |
| 9-я апд (л) | 5 | 1 | |
| 10-я апд (л) | 4 | 2 | |
| 11-я мпд СС «Нордланд» | 6 | ||
| 4-я мпбр СС «Нидерланды | 4 | ||
| Итого | 20 | 63 | 7 |
Так как подразделения часто не имели точной численности в конкретный момент, пехотные батальоны подразделялись по силе на 5 групп:
сильный (stark) — 400 человек;
почти сильный (mittelstark) — 300–400;
средний (durchschnittlich) — 200–300;
слабый (schwach) — 100–200;
выдохшийся (abgekaempft) — менее 100 человек.
Соответственно донесения армейских корпусов оценивали силу уже дивизий. Оценивались как укомплектованность дивизий личным составом и материальной частью, так и боевая подготовка и настроение личного состава.
Дивизии подразделялись на 4 уровня боевой ценности (kampfwert):
годная для наступления;
ограниченно годная для наступления;
годная для обороны;
Поделиться книгой: