Помоги проекту - поделись книгой:
Для этого в двух-трех десятках мест освобожденных складов заложили дымовые шашки и подожгли их. На третий день пребывания Гуменюка в Беломорске начался пожар, вызвавший серию взрывов в помещении складов, где раньше лежали снаряды. Как только начался пожар, бойцы батальона охраны Особого отдела оцепили «опасный» район, закрыв доступ к складским помещениям. К месту пожара прибыло много военных и гражданских лиц. Возникли слухи, что «это дело диверсантов». Эти широко распространившиеся в прифронтовом городе слухи создали весьма правдоподобную убедительную легенду для получения советским разведчиком еще большего доверия со стороны майора Раски и его коллег.
После «совершения диверсии» в Беломорске 29 июня 1942 г. Гуменюк был переправлен через линию фронта из района г. Сегежи под видом агента разведки противника, возвращающегося на свою сторону после успешного выполнения задания в тылу советских войск. Перед ним стояла задача — еще глубже внедриться в разведку противника, продолжать сбор сведений о замыслах противника, об агентах, подготовленных к заброске в расположение и на коммуникации Карельского, Ленинградского и Волховского фронтов со шпионско-диверсионными заданиями. По возможности, после тщательного и всестороннего изучения, вести работу по склонению заслуживающих доверия агентов из числа советских военнопленных к явке с повинной. Однако не удалось решить очень важный вопрос: не были отработаны способы связи Гуменюка с Особым отделом Карельского фронта в случае новой заброски на советскую территорию.
После перехода нейтральной полосы Гуменюк вышел к переднему краю вражеской обороны, был задержан противником и доставлен в г. Медвежьегорск. Здесь Гуменюк сообщил о своей принадлежности к агентурному аппарату майора Раски, назвал свой псевдоним — Морозов. Прошло немного времени, и агент Морозов на автомашине Раски был доставлен в деревню Косалму. Майор Раски остался доволен докладом, после чего Гуменюк вместе с капитаном Мармо составил подробную схему того района Беломорска, где стоял «уничтоженный» Морозовым склад. И началась проверка достоверности успешно проведенной агентом диверсии, которая поначалу вызывала у Раски сомнения. Повторная аэрофотосъемка подтвердила данные Гуменюка об уничтожении военного склада. Раски объявил Гуменюку, что он положительно оценивает работу, проделанную им в Беломорске. За проявленное мужество, инициативу и находчивость командование наградило Гуменюка медалью «За заслуги» второй степени[10].
Преподаватели Петрозаводской школы финской разведки. Третий слева — начальник школы майор Рейно Раски, второй слева — Игорь Вахрос (Вахромеев)
После возвращения из советского тыла и дальнейшей проверки Гуменюк был зачислен в штат Косалмского разведотряда на правах финского солдата. В сентябре 1943 г. в составе группы из трех человек был заброшен в район Сегежи, но связаться с Управлением контрразведки «СМЕРШ» Карельского фронта не смог, так как группа отсиделась в лесу. Больше в советский тыл его не направляли. В конце июня 1944 г. в составе 12 выпускников разведшколы оказался в районе Йоэнсуу[11].
В начале мирных переговоров с СССР его направили Оулу, где он в сентябре — октябре 1944 г. вел разведку передвижения немецких войск. В связи с перемирием советские власти потребовали выдачи всех военнопленных, ему и другим разведчикам вручили финские документы. В декабре 1944 г. Косалмское разведотделение расформировался. Гуменюку выдали финскую медаль, и он самостоятельно устроился (по финскому паспорту) на службу в пограничную охрану в районе Петсамо. В мае 1945 г. после учебы в пограншколе в Хельсинки встретился с бывшими сослуживцами, нашел возможность посетить Союзную Контрольную Комиссию, и 16 мая 1945 г. его тайно на самолете вывезли в Ленинград. По финским данным, С. Д. Гуменюк (он же «Терро») уже 11 ноября 1944 г. был передан в СССР[12].
Возвратившись в Ленинград, С. Д. Гуменюк представил в военную контрразведку ценные сведения о деятельности разведывательных органов противника, об известных ему официальных сотрудниках и особенно — агентах вражеской разведки, заброшенных или подготовленных к заброске на территорию нашей страны с подрывными заданиями. Сообщил также сведения о возможных местах нахождения, вывезенных в Финляндию агентов. В своем отчете указал около 100 человек: 21 кадрового сотрудника финской разведки, 22 человека из числа обслуживающего персонала, 27 агентов, 21 члена диверсионно-разведывательных групп[13].
В Рованиемскую разведывательную школу (вторую по опыту и размаху деятельности) были внедрены и успешно работали агенты военной контрразведки Карельского фронта О. В. Сожинский и А. М. Крутиков. Советские разведчики были внедрены и в другие финские разведшколы. Всего к 1944 г. за линией Карельского фронта на оккупированной территории Карелии и Финляндии работало 82 зафронтовых агента УКР «СМЕРШ» Карельского фронта[14].
Первые задержания агентуры финских разведшкол в Карелии относятся к концу июня — началу июля 1942 г. Начиная с августа 1942 г. задержания в Карелии, Ленинградской, Мурманской, Архангельской и Вологодской областях носят массовый характер. Многие агенты, заброшенные финнами, сами приходили с повинной в советские органы безопасности[15].
Внедрение в разведшколу, аресты финских агентов позволили карельской контрразведке уже к июлю 1943 г. получить информацию на 64 агента Петрозаводской разведшколы: биографические данные, псевдонимы, даты их заброски, характер заданий. Была также получена информация о руководителях, преподавателях и курсантах других разведшкол противника, формах и методах.
Не все зафронтовые агенты УКР «СМЕРШ» Карельского фронта смогли внедриться в разведорганы противника. Многие из них попали в различные финские концлагеря для военнопленных и были возвращены в СССР в 1944 г. после выхода Финляндии из войны по репатриации. После возвращения военнопленных на родину ГУКР «СМЕРШ» НКО СССР через военную контрразведку фронтов выявляло своих зафронтовых агентов. Контрразведчики хотели получить подробные отчеты об их пребывании в Финляндии и одновременно проверить через свою агентуру на возможность их перевербовки финской или немецкой разведкой. Так, военная контрразведка Карельского фронта проверяла осенью 1944 г. своих зафронтовых агентов, возвратившихся из плена: «Беломорский сокол» (В. Е. Грибов), «Зенит» (Н. Г. Молофеев), «Снайпер» (М. И. Вунукайнен), «Быстрый» (В. П. Яковец) и др.
Наряду с заброской своих агентов за линию фронта с целью внедрения их в разведорганы финской и немецкой разведок, УКР «СМЕРШ» Карельского фронта вело активную работу по перевербовке агентов противника. Так, сотрудниками военной контрразведки в 1943 г. был арестован агент немецкой разведывательной школы в г. Рованиеми «Гудок» (Николай Андреевич Колесов). Он был перевербован и снова заброшен за линию фронта с целью еще более глубокого внедрения в немецкую разведшколу вместе с другим агентом «Зориным» (Михаил Васильевич Рожков), причем «Гудок» и «Зорин» не были расшифрованы друг перед другом.
«Зорин» вернулся на советскую территорию в июле 1943 г. вместе с пятью военнопленными, бежавшими из немецкого плена. У военных контрразведчиков возникли сомнения в правдивости показаний «Зорина». Он был помещен на конспиративную квартиру для проверки. К нему подселили советского агента «Цветкова», который вошел в доверие к «Зорину» и раскрыл его как немецкого агента, завербованного немецкой разведшколой в Рованиеми. «Зорин» действовал не по легенде, а передал противнику всю информацию о своей подготовке в советской разведшколе, в том числе сдал и агента «Гудок».
На войне учились обе стороны. С 1943 г. финская разведка стала организовывать «групповые побеги из плена советских военнопленных», внедряя в эти группы своих агентов. Иногда включали в «группы побега» нескольких агентов без их расшифровки друг перед другом. В июле 1943 г. из немецкого плена бежала группа военнопленных в составе пяти человек. Но в этой группе был зафронтовой агент УКР «СМЕРШ» Карельского фронта «Ершов», который на допросе показал, что побег был инсценирован немецкой разведкой, создавшей условия для побега. В группу были включены немецкие агенты с целью внедрения в советские разведшколы.
Несмотря на отдельные провалы и неудачи, которые в первую очередь были связаны с тем, что не удались попытки ликвидации разведшкол финской и немецкой разведки, органы военной контрразведки Карельского фронта вместе с территориальными органами безопасности — 4-м отделом НКВД КФССР и пограничниками успешно — противодействовали разведкам противника на северо-западном участке советско-германского фронта. Финские и германские разведывательные школы на Севере забрасывали агентуру в тыл РККА в течение всей войны. НКГБ КФССР в своем отчете о результатах контрразведывательной и следственной работы за период 1941–1945 гг., направленном во 2-ое (контрразведывательное) Управление НКГБ СССР 29 августа 1945 г., отмечал, что за период Великой Отечественной войны в тылу частей Красной Армии на Карельском фронте было задержано 129 агентов финской разведки, окончивших разведывательные школы[16].
Однако следует отметить, что в финских и германских разведшколах было подготовлено и заброшено в советский тыл значительно больше агентуры, чем было задержано советскими разведорганами. Так, по данным финского журналиста Ю. Рилакки, в 1941–1944 гг. финская разведка забросила в тыл Красной Армии до 500 агентов, из которых половину составляли советские граждане[17]. Их розыск продолжался и после окончания Великой Отечественной войны как в СССР, так и за рубежом, в результате розыскных мероприятий практически все агенты были арестованы.
В целом, можно сделать вывод, что благодаря активности советской контрразведки большинство мероприятий финской и германской разведок на северо-западе СССР были сорваны: разведкам противника не удалось осуществить ни одной серьезной диверсии в тылу РККА, заброшенная в советский тыл агентура ограничивалась сбором информации визуальным путем и «в темную».
Изучение проблемы «тайной войны» советских и финских специальных служб в военный период, которое сейчас становится возможным на основе рассекреченных документов российских ведомственных архивов, позволит лучше понять и осмыслить характер войны СССР с союзницей Германии Финляндией в 1941–1944 гг.
1. Heiskanen, Raimo. Saadun tiedon mukaan… Paamajan johtama tiedustelu 1939–1945. Helsinki, 1989. 333 s.
2. Rislakki, Jukka. Erittain salainen. Vakoilu Suomessa. Helsinki: Love-kirjat, 1982. 502 s. Авдеев, Сергей Сергеевич. Деятельность карельских спецгрупп на Карельском фронте в тылу противника // Карелия в годы Великой Отечественной войны 1941–1945. Петрозаводск: Институт языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН, 2001. С. 9–23.
3. Веригин, Сергей Геннадьевич. Финские разведывательные школы на оккупи-рованной территории Карелии в 1941–1944 гг. // Санкт-Петербург и страны Северной Европы. Материалы Четырнадцатой ежегодной международной научной конференции. Санкт-Петербург: Русская христианская гуманитарная академия, 2013. С. 128–141.
4. Веригин, Сергей Геннадьевич; Лайдинен, Эйнар Петрович. Финская разведка // Север. 1997. № 4. С. 95–99.
5. Веригин, Сергей Геннадьевич; Лайдинен, Эйнар Петрович. Агентурная разведка армий фашистской Германии и Финляндии на Северо-Западе Советского Союза в 1941–1944 гг. // Подвигу жить в веках. Материалы военно-исторической конференции, посвященной 60-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. Петрозаводск: Версо, 2005. С. 81–88. Лайдинен, Эйнар Петрович. Радиоразведка Финляндии // Север. 2000. № 10. C. 95-106.
6. Лайдинен, Эйнар Петрович. Финская разведка в советско-финляндской войне 1939–1940 // Материалы научно-практической конференции «Военная история России: Проблемы, поиски, решения». Сборник статей. Вып. I. Санкт-Петербург: Институт российской истории РАН, 2001. С. 50–53.
7. Лайдинен, Эйнар Петрович. Сортавала — финский разведывательный центр в Северном Приладожье в 1918-1944-е гг // Сортавала: Страницы истории (к 370-летию основания города). Тезисы докладов I международной научно-просветительской краеведческой конференции (20–21 июня 2002 года, г. Сортавала). Петрозаводск: Петрозаводский государственный университет, 2002. С. 42–45.
8. Леонов, Иван Яковлевич; Смирнов, Николай Тимофеевич. В стане врага // Документы свидетельствуют. Армейская контрразведка в годы войны. Москва, 1994. С. 180–203.
9. Хлобустов, Олег Максимович. Разведывательно-диверсионная деятельность финляндских спецслужб на северо-западном театре военных действий // Карелия. Заполярье и Финляндия в годы Второй мировой войны: Тезисы докладов международной научной конференции (6-10 июня 1994 г.). Петрозаводск: Петрозаводский государственный университет, 1994. С. 18–19.
10. Хлобустов, Олег Максимович. Финские коммандос в советском тылу // Новости разведки и контрразведки. № 13–14. 2000. С. 15.
11. Чижевский, Тимофей Анисимович. На Мурманском направлении // Документы свидетельствуют. Армейская разведка в годы войны. Москва: Аврора-Дизайн, 1994. С. 115–126.
Органы конрразведки «Смерш» в Курской битве
В настоящее время для исследователей-историков открываются новые возможности в изучении истории Курской битвы. Это связано, прежде всего, с открытием ряда засекреченных ранее архивных фондов Министерства обороны РФ, некоторых фондов Центрального архива ФСБ РФ. Постепенно вводятся в оборот и трофейные архивные документы.
Однако потенциальные возможности не могут в полном объеме реализоваться на практике. Угасает интерес в среде молодежи к истории Отечества. Сокращается приток профессиональных ученых-историков, изучающих военную тематику ХХ в. Результат — невиданные сегодня по масштабам попытки сфальсифицировать историю войны, «фактики» превратить в «факты», тем самым породить новые мифы, принижающие роль СССР в разгроме фашистской Германии. Эти обстоятельства подвигли автора настоящей статьи изучить ряд документов ЦА ФСБ РФ с целью выявления роли и вклада органов «СМЕРШа» в победу советской армии в Курской битве.
Тематика статьи связана с тем, что большинство публикаций, описывающих события Курской битвы, практически не касались деятельности органов советской разведки и контрразведки. Публикуемые работы в целом советского периода о крупнейшем сражении 1943 г. носили некоторый оттенок публицистики. Как правило, всплеск интереса к событиям 1943 г. был связан с юбилейными датами.
К 20-летию Курской битвы был издан сборник работ участников событий лета 1943 г.[18] В 1973 г. издается второе, дополненное издание о Курской битве, включающее не только воспоминания участников сражения, но и научные труды исследователей[19].
В статье невозможно проанализировать достаточно большое количество публикаций о Курской битве. Отметим только очень медленное приращивание новых знаний о событиях лета 1943 г. Так, в 1945 г. издается небольшое по объему, но весомое научное исследование сотрудников Генштаба о битве на курской земле[20]. Но только через много лет, в 1978 г., впервые официально был признан факт значительных не только германских, но и советских танковых потерь в боях под Прохоровкой[21].
В современный период история Курской битвы активно, с различных сторон, изучается на основе документальных источников незначительным числом ученых — В. Замулиным[22], Е. Щекотихиным[23], В. Коровиным[24]. Но деятельность органов разведки и контрразведки в выявленных автором работах практически не затрагивались. Исключение составляет сборник документов и материалов о деятельности органов госбезопасности военного времени[25] и работа В. Богданова[26].
Главное управление контрразведки «СМЕРШ» Народного Комиссариата Обороны СССР было создано в апреле 1943 г. на базе особых отделов НКВД. Задачи вновь созданного органа были достаточно широки. Они обязывались не только выявлять вражеских агентов и диверсантов, но и заниматься разведывательной деятельностью, организовывать диверсии на вражеских объектах, подбрасывать «дезу» через радиоигры…
Благодаря радиоиграм арестовано более 400 вражеских агентов. Фото ЦА ФСБ России
Курская битва явилась апофеозом немецко-фашистской наступательной стратегии на Восточном фронте. После ее завершения уже советское командование будет определять сроки и места военных сражений. Летний план немецко-фашистского наступления на Восточном фронте разрабатывался в строжайшей тайне. Его особенностью было насыщение войсковых соединений новыми видами техники. Появились новые танки — «тигр» и «пантера», самоходные артиллерийские установки «фердинанд» и т. д. По интенсивности боев Курская битва не знала себе равных. В течение нескольких недель было использовано значительно больше снарядов, авиабомб, чем в многомесячной Сталинградской битве.
Вне сомнения, свой вклад в победу на Курской дуге внесла разведка и контрразведка. Уже весной 1943 г. советскому командованию стали известны общие замыслы гитлеровского командования. А к концу мая 1943 г. план «Цитадель» в подробностях стал известен Государственному Комитету Обороны СССР. Эта информация носила стратегический характер. Органы контрразведки «СМЕРШ» активно добывали сведения тактического характера. Так, от захваченных в плен «языков» были установлены тактико-технические характеристики самоходного орудия «фердинанд». Определены места сосредоточения танковых группировок, а, следовательно, направления их ударов.
С другой стороны, с середины мая 1943 г. начинается активная радиоигра, основная целью которой — дезинформация противника, выявление и обезвреживание агентов-диверсантов, складов с взрывчаткой и оружием и т. д. Основной целью радиоигры мая-июня 1943 г. являлась дезориентация противника о сроках и местах готовящегося контрнаступления Красной Армии. С этой целью в шифровках указывались фальшивые пункты сосредоточения войск, направления движения эшелонов, сооружений оборонительных укреплений.
Перевербованный немецкий радист (справа), работающий под контролем сотрудника НКГБ. Фото из книги «Лубянка.
Из истории отечественной контрразведки».
Необходимо отметить, что советское высшее командование, учитывая уроки 1942 г., больше стало доверять аналитической развединформации (в 1942 г. немецкому командованию удалось дезинформировать кремлевское руководство о нанесении главного удара на Москву, хотя советская разведка информировала о планах Вермахта по захвату Кавказа и кавказской нефти). Летом 1943 г. подобная уловка разведки Германии не удалась.
Листовка-напоминание для жителей прифронтовой полосы
Противник также активно вел разведку. Требовалось оберегать собственные секреты. Подобная задача полностью возлагалась на Главное управление контрразведки «СМЕРШ» НКО СССР. В Генеральном штабе, штабах армий сотрудники «СМЕРШа» осуществляли жесткий и своевременный контроль по разработке и хранению тактической и стратегической информации. Контролировали скрытность продвижения и места сосредоточения войск. Определяли круг лиц, которые могли получать ту или другую информацию. Прогнозировали возможные каналы ее утечки. Утечка информации происходила, чаще всего, по причине элементарного разгильдяйства и недисциплинированности.
Например, в сообщении сотрудников «СМЕРШа» высшему руководству страны указывались причины расконспирирования наступательных операций на участке Брянского фронта[27]. Здесь начальник артиллерии 61-й армии генерал-майор Егоров, несмотря на строжайший запрет, 27 мая раздал наступательные планы нижестоящим командирам, приказал занять огневые позиции и провести пристрелку на местности. Тем более, сосредоточение войск в районе намеченных боевых действий проходило без должной маскировки. Колонны солдат и транспорта продвигались в район дислокации в дневное время суток. А укрепления и инженерные сооружения не маскировались должным образом. Немецкому командованию не составило труда просчитать возможные действия Красной Армии и нанести ей на этом участке фронта существенный урон. За подобные действия к лицам применялись суровые меры военного времени.
Настоящую «головную боль» органам «СМЕРШа» доставляли паникеры, предатели и изменники Родины. На Центральном фронте за июль 1943 г. было задержано 4 501 человек и вновь направлено в боевые части 3 303 человека. В аналитических справках «СМЕРШа» в разгар Курской битвы отмечалось резкое увеличение членовредительства. Если в июне подобных лиц было выявлено 32, то в июле 118. Но одновременно сокращалось количество дезертиров с поля боя. Если в июне из частей дезертировало 239 человек, то в июле — около 200 человек[28].
Приведенные цифры говорят о достаточно тщательном анализе причин ареста лиц. Огульного зачисления арестованных во «враги народа» не было. Командиры могли понижаться в звании. Материалы передаваться военному прокурору для дальнейшего разбирательства и возможности привлечения к уголовной ответственности. Характеризовались положительно лица, числившиеся ранее на оперативном учете в качестве «антисоветских элементов». Сообщалось об их героизме и мужестве, стойкости в борьбе с фашистами. Они представлялись к боевым наградам, в том числе рекомендовались к представлению на звание Героя Советского Союза, наградам орденами Ленина и т. п. Стереотипы у сотрудников «СМЕРШа» отсутствовали. Вечного клейма на подобных лицах не было.
Достаточно широко использовал «СМЕРШ» новую форму борьбы с противником, получившую кодовое название «Инсценировка «Измена Родине». Готовились небольшие группы военнослужащих, якобы желавших перейти на сторону противника. Нередко в состав групп входили «штрафники» — военнослужащие из штрафных рот. За участие в подобных операциях с них снимали клеймо «штрафника», судимость. Главными критериями отбора служили их личные качества — смелость, решительность, физическая выносливость. Смысл операции заключался в том, что, имитируя коллективный переход на сторону немцев, они усыпляли их бдительность. Подходили вплотную к окопам и забрасывали их гранатами, нередко вступали и в рукопашные схватки. Затем, под прикрытием артиллерийского и пулеметного огня, стремительно возвращались в свои войсковые части.
Операция явилась настолько эффективной, что немцы перестали принимать в плен группы солдат. В листовках, забрасываемых в советские войсковые соединения, они уже не призывали переходить группами (как агитировали ранее), а только поодиночке[29]. Как правило, подобные операции сотрудники «СМЕРШа» проводили в расположении тех войсковых единиц, где боевой дух солдат был недостаточно высок, имели место факты дезертирства, самострелов, переходов на сторону противника. Немцы переставали принимать изменников Родины, стали расстреливать их при приближении к боевым порядкам. Фактически руками немцев смершевцы боролись с предателями.
В период напряженных боев, в целях предотвращения паники, за войсковыми соединениями устанавливали группы заграждения и заслоны. Подобные жесткие действия оправдали себя. Отряды выполняли не только «расстрельные» функции, как это утвердилось и в научно-исследовательской литературе. Например, из сообщения сотрудников «СМЕРШа» Воронежского фронта о работе подобных подразделений отмечалось, что за период 5-10 июля 1943 г. было задержано 1 870 человек. Но в процессе разбирательства было выявлено и арестовано: дезертиров 6 человек, членовредителей — 19 человек, трусов, паникеров, бежавших с поля боя — 49 человек. А остальные были вновь возвращены в боевые части[30]. «Возвращенцы» даже получали награды в течение нескольких последующих боевых дней. Они стремились оправдать полученный кредит доверия.
Наибольшую трудность представляло выявление шпионов и агентов. Здесь немецкая разведка не знала моральных границ, вплоть до привлечения детей в возрасте от 14 до 16 лет. После небольшой подготовки, их зомбирования, они забрасывались в тыл Красной армии с целью подрыва поездов, железнодорожных путей, сбора информации о расположении воинских частей. Только случайный арест одного из таких подростков на территории Курской области позволил арестовать сотрудникам «СМЕРШа» около трех десятков диверсантов, где более половины, после первых арестов, сдались добровольно[31].
Одновременно и органы «СМЕРШа» забрасывали в тыл врага собственную агентуру, а также создавали сеть агентов, осведомителей в советских войсковых частях. Их «тихая» работа и в современных условиях скрыта «от глаз и пера» исследователей по этическим соображениям. Здесь можно отметить только следующие неоспоримые факты: осведомители находились на передовых рубежах военных действий непосредственно в рядовой солдатской массе.
Экипировка немецких диверсантов: фонарик, финский нож и красноармейские знаки различия для погон. Справа немецкая подделка красноармейских звезд для погон
Документы архива приводят многие десятки фактов, когда подобные «осведомители» заменяли собой убитых командиров взводов и рот, содействовали прекращению панических действий, увлекая за собой в атаку дезорганизованных и отступающих бойцов. Поэтому утвердившийся негативный стереотип о подобных лицах, как только об «осведомителях и доносителях» не совсем корректен. Они своевременно выявляли и пресекали паникерские настроения и действия, проявляя при этом героизм и смелость.
Как отмечалось выше, даже в современных условиях, по этическим соображениям, эти документы широко не рассекречиваются[32]. В конечном итоге они были поставлены государством для выполнения возложенных на них государственных функций. Очень сложно (невозможно) представить, что государство может существовать без органов разведки и контрразведки, тем более в условиях войны.
Другим важнейшим направлением работы подобной агентуры являлась проверка лиц, которые теряли доверие вышестоящего руководства. Важное внимание уделялось выявлению и анализу морально-психологического состояния военнослужащих как в период подготовки и проведения Курской битвы, так и после ее завершения. С этой целью использовалась как перлюстрация писем, посылаемых с фронта в тыл к родным, так и специальные сообщения внедренных агентов.
Подобная информация служила основанием для пересмотра и отмены дел в отношении красноармейцев. Стереотипы о том, что человек, однажды попавший в поле зрения секретных спецслужб, обязательно отправлялся в лагеря, или подвергался иному наказанию — не выдерживают никакой критики.
Важнейшим направлением деятельности секретных органов являлась дезорганизация тыла противника. Именно до начала Курской битвы развернулась настоящая рельсовая война в тылу противника. Только в период 9 апреля — 20 мая 1943 г. спецгруппы НКГБ пустили под откос 20 военных эшелонов с техникой и живой силой[33]. Это направление войны с фашистами получило еще больший размах после победы в Курской битве, когда боевые действия приблизились к территории Белоруссии. Партизанские отряды, руководимые из единого центра, фактически парализовали систематическое железнодорожное сообщение. Осенью 1943 г. в сутки могло устраиваться до 50 крушений поездов, подрывов железнодорожных путей, мостов.
По мере приближения победы в Курской битве, освобождения советской территории, все большее внимание сотрудники «СМЕРШа» уделяли поискам военных преступников и предателей в среде местных жителей. Только за 2 месяца (1 июля — 31 августа) на линии Брянского фронта было выявлено 298 «активных пособников оккупантов», из общего числа привлеченных к уголовной ответственности — 1 287 человек. Из них к категории шпионов относились 85 человек, изменников Родине — 581 человек, дезертиров — 257 человек, членовредителей — 175 человек. Увы! Встречалась здесь и категория лиц, отнесенных к антисоветским элементам — 85 человек. Чаще всего их «антисоветизм» сводился к критике действий вышестоящего руководства, недовольством проводимой социальной политикой, которая сводилась к непропорциональному распределению продуктов между рядовым населением и руководящим составом, членами их семей, родственниками[34].
Таким образом, направление исследования вклада как в целом органов разведки и контрразведки, так и конкретных сотрудников «СМЕРШа» является в современных условиях достаточно перспективным, в виду его недостаточной исследованности. На это есть и объективные причины. Оно достаточно сложно не только по причине засекреченности документов, морально-этическим причинам, но и в силу того, что имеющиеся документы нередко содержат информацию о формах, методах, приемах работы спецслужб, а это никогда не подлежит рассекречиванию и широкой огласке ни в одном государстве мира.
Роль военной контрразведки «СМЕРШ» в годы Великой Отечественной Войны и подвиг нашего земляка
Победа была достигнута 78 лет назад благодаря советскому народу. Среди участников Великой войны особое место принадлежит военным контрразведчикам, которые вместе со своими боевыми товарищами приблизили Победу. Однако современные исследователи очень редко интересуются данной темой. Сейчас имеется возможность изучать архивы, связанные с деятельностью контрразведки в период войны. Также важно исследовать эту тему, так как в наше время каждое поколение постигает и узнаёт историю нашего государства, по-своему, можно сказать использует информацию субъективную, очерняющую прошлое страны.
Поэтому нам необходимо объективно рассмотреть деятельность военной контрразведки «СМЕРШ» в годы Великой Отечественной войны. Это необходимо, так как к деятельности данной организации относятся многозначно. Большинство граждан воспринимают безразлично, у других вызывает неприязнь или ужас. Конечно, есть граждане, которые уважают и ценят их деятельность. Наша цель дать объективную точку зрения работы самостоятельного государственного органа Главное управление контрразведки «СМЕРШ» Наркомата обороны СССР, а также рассмотреть роль героев Кустанайской области, участвующие в деятельности «СМЕРШа».
Первоначально нам необходимо рассмотреть историю создания ГУКР «СМЕРШ». основными причинами создания данного органа В период войны являются не только АКТИВИЗАЦИЯ германской разведки в ПРИФРОНТОВОЙ полосе, но и значительная протяженность фронтовых коммуникаций и БОЛЬШОЕ количество объектов, требующих надежной охраны, кроме этого, формировались подпольные вражеские организации.
Вследствие этого 21 апреля 1943 года И. Сталин подписал Постановление ГКО № 3222 СС/ОВ об утверждении положения о ГУКР «СМЕРШ» НКО СССР. Текст документа состоял из одной фразы: «Утвердить положение О Главном Управлении контрразведки «СМЕРШ» — (Смерть шпионам) И его органах на местах (см. приложение)». Начальник Главного Управления контрразведки НКО («СМЕРШ») является заместителем народного комиссара обороны, подчинен непосредственно народному комиссару обороны (И. Сталину) и выполняет только его распоряжения [3, С. 623–626].
В документе были указаны задачи реформированной контрразведывательной организации:
а) борьба со шпионской, диверсионной, террористической и ин6ой подрывной деятельностью иностранных разведок в частях и учреждениях Красной Армии;
б) борьба С антисоветскими элементами, проникшими в части и учреждения Красной Армии;
В) принятие необходимых агентурно-оперативных и иных (через командование) мер к созданию на фронтах условий, исключающих возможность безнаказанного прохода агентуры противника через линию фронта с тем, чтобы сделать линию фронта непроницаемой для шпионских и антисоветских элементов;
Г) борьба с предательством и изменой Родине в частях и учреждениях Красной Армии (переход на сторону противника, укрывательство шпионов и вообще содействие работе последних);
Д) борьба с дезертирством и членовредительством на фронтах;
е) проверка военнослужащих И других лиц, бывших в плену И окружении противника;
ж) выполнение специальных заданий народного комиссара обороны».
Особо подчеркивалось, что «органы «СМЕРШ» освобождаются от проведения всякой другой работы, не связанной непосредственно с задачами, перечисленными в настоящем разделе» [5, С. 60].
Интересный факт заключается в том, что органы военной контрразведки комплектуются за счет оперативного состава бывшего Управления Особых отделов НКВД СССР и специального отбора военнослужащих из числа командно-начальствующего и политического состава Красной Армии. Согласно этому постановлению в органы «СМЕРШ» в последующем будут перенаправляться военнослужащие отличившиеся в боях. Важно отметить, что военные чекисты во время Великой Отечественной войны смогли за короткое время нейтрализовать почти всю агентуру противника. Эта заслуга также принадлежит нашим землякам: Богословский Алексей Иванович, Дмитриев Алексей Дмитриевич, Дадыкин Павел Матвеевич, Докучаев Павел Михайлович, Кравцов Григорий Михайлович, Красиков Владимир Филиппович, Мозговенко Михаил Николаевич, Образцов Сергей Матвеевич, Убий-Волк Иван Иванович, Фрунзе Петр Григорьевич, Храмов Михаил Сергеевич, Черепанов Федор Петрович [1, С. 3].
В статье мы расскажем о подвиге одного из наших земляков — это Григорий Михайлович Кравцов.
Григорий Михайлович родился в 1922 г… В феврале 1939 года окончил курсы ветеринарных фельдшеров и семилетку.
В феврале 1941 года призван в Красную Армию и направлен в Омскую летную школу, где обучался в течение года. Затем учеба в военно-политической школе. С июня 1943 года проходил службу в отделе контрразведки «СМЕРШ» Приволжского военного округа.
В одной из схваток Г. М. Кравцов лично уничтожил восемь фашистских солдат.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 апреля 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистским захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм лейтенанту Кравцову Григорию Михайловичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Также группе разведчиков под руководством Кравцовым удалось разгромить оборонительный узел фашистов и захватить в плен двух солдат («языков»), один из них был унтер-офицером, благодаря его информации, наступление советских войск развивалось успешно. За выполненное задание, приказом командующего 69-Й армии Григорий Кравцов был награжден орденом Отечественной войны II степени [4, С. 706–707].
Поделиться книгой: