Душа сутенера

Во второй раз деньги ей повез Сема Никитин. И она снова взяла. Хотя во второй раз мы опять использовали наркотики. В третий раз она согласилась сама. Я специально не давал ей работу целых два месяца. Сидеть без денег в однокомнатной квартире, которую она снимала, было нелегко. Она даже продала свое колечко. Конечно, мои ребята за ней следили, и мы купили это колечко, предложив сумму гораздо меньшую, чем ей хотелось. В общем, через два месяца она сама мне позвонила.

Потом был следующий этап. Она должна была стать послушной. Пришлось в третий раз прибегнуть к наркотикам. Только не считайте меня негодяем, это было необходимо в ее же интересах. Она должна была понять правила игры. В общем, Никитин привез ее ко мне. И я с ней переспал, хотя не испытывал особого желания. Но должен сказать, что с профессиональной точки зрения она была совсем неплоха.

Утром она проснулась и долго лежала, глядя в потолок. Я даже испугался, что она чокнется. Но она долго лежала и смотрела, а потом повернулась и спросила:

— Вы использовали наркотики?

Она все поняла. Хотя мне было обидно. Получалось, что со мной нельзя встречаться ни просто так, ни за деньги. И согласие женщины я могу получить, только накачав ее наркотиками. А ведь она жила в Москве одна, приехав сюда из Харькова. У нее не было даже российского паспорта. И она никому, кроме меня, не была нужна. Вот тогда я сел напротив нее и все ей объяснил. Я умею быть жестоким, когда это нужно.

Она слушала меня внимательно, ни разу не перебила. Я объяснил ей, что могу выправить ей паспорт, что она переедет в трехкомнатную квартиру. Рассказал о том, что мы устроим ее в институт, дадим высшее образование. Выделим машину с водителем, которому будем платить зарплату. Рассказал о ее будущих возможных гонорарах. Арнольд Хендрикович оказался прав, она была очень выдержанным и мужественным человеком. Она сразу поняла и приняла все правила игры. И больше у нас с ней никогда не было проблем. Но и со мной она больше никогда не ложилась в постель. А я и не настаивал. Мне было важно сломать ее, заставить принять наши правила игры. А пользоваться на работе своим «служебным положением» всегда нехорошо.

Валентина оказалась разумным человеком. Настолько разумным, что я иногда даже пугался. Как будто она всю жизнь готовилась именно к этой работе. Она доводила клиента до исступления. Некоторые предлагали гораздо большие деньги. Она пользовалась огромной популярностью. И разумеется, росли ставки. Сейчас ей платили за ночь до двух тысяч долларов, и я был уверен, что это не предел. Конечно, больше половины денег были моими. Ведь я платил за ее обучение, купил ей квартиру, обеспечивал ее водителем и охраной, я уже не говорю про клиентов. Но и она получала совсем неплохие деньги. Из двух тысяч долларов ей доставалось чистыми около семисот, то есть тридцать пять процентов. Это было совсем неплохо.

У Валентины были светлые волосы, причем настоящие, не крашеные. Она была высокого роста, хорошо сложена, с длинными красивыми ногами. Однажды к нам приехал какой-то испанец, которого нужно было принять по высшей категории. И к нему отправили Валентину. Разумеется, встречавшие его друзья оплатили все услуги девочки. Так этот испанец вернул обратный билет. Он остался в Москве еще на несколько дней. И, уезжая, дал Валентине пять тысяч долларов. Конечно, я забрал половину, но половину оставил ей. Нужно отдать должное Вале, она никогда не обманывала с деньгами, как некоторые, всегда называла точные суммы. Это я проверял.

Я приехал к ней сразу после разговора со Славиком, уже зная, что она вернулась домой. С ее водителем я говорил по мобильному телефону, и был в курсе всех ее передвижений. Нужно было видеть, как она выходила из «Мерседеса», когда направлялась куда-нибудь в ресторан или в офис. Она казалась неприступной леди, настоящей богатой леди, к которой не подступишься. У нее всегда было надменное выражение лица. Я видел некоторые пленки, на которых она работала с разными мужчинами. Это надменное выражение лица не исчезало, даже когда она оказывалась на «разных этажах». Подозреваю, что некоторым это могло нравиться, хотя меня бы раздражало. Впрочем, у каждого свой вкус.

Свою квартиру Валя обставила совсем неплохо. На ее деньги это было несложно. Она встретила меня со своим обычным выражением лица. Она обращалась ко мне только по имени и отчеству и вообще вела себя так, словно мы были всего лишь коллегами по работе. Впрочем, меня это устраивало.

— Здравствуйте, Петр Аристархович, — кивнула мне Валя, когда я вошел. — Хотите кофе?

— Хочу, — я прошел на кухню и уселся за столик. На кухне у нее было особенно уютно.

Валя была в джинсах и короткой синей майке. Пока она готовила кофе, я терпеливо ждал, не начиная разговор. Наконец она налила кофе и села напротив.

— Когда? — спросила она, произнеся одно слово.

— Иногда ты меня удивляешь, — сказал я Валентине, — могла бы расспросить о жизни, рассказать о себе. Хотя бы ради приличия задать несколько вопросов.

— Зачем? — она смотрела на меня своим спокойным взглядом, словно мы говорили о вчерашней погоде. — О моей жизни вы все знаете. Подозреваю, что даже лучше меня самой. Вам наверняка докладывают о моих передвижениях и водитель, и ваши телохранители, которые отвозят меня в клубы. А про вас мне спрашивать нечего. Семьи у вас нет, о себе вы никогда не рассказываете. И приезжаете только в исключительных случаях, когда у нас важные клиенты. Как вы их называете? Кажется «богатенькие Буратино»?

— Может быть, — разговаривая с ней, испытываешь ощущение, будто мы поменялись местами, и она мой сутенер. — Но сегодня у нас действительно очень важное дело. И я приехал к тебе за помощью.

— Опять какой-нибудь извращенец? — поморщилась Валентина.

Можно подумать, что я нахожу ей только подонков. А все «извращение» некоторых клиентов состоит в том, что они хотят знакомиться с Валей в ресторане, а не лезть к ней сразу в постель. Она считает, что это ханжество. Нужно быстро заняться делом и уйти.

— Нет, абсолютно нормальный человек. Кстати, он готов заплатить большие деньги. Очень большие.

— Сколько?

— Это зависит от тебя.

— Можно подумать, что у меня есть выбор, — пробормотала Валя. — Когда нужно ехать? Сегодня я не смогу. У меня еще не закончились месячные.

Такие вещи я тоже должен знать. Это входит в мою работу. На лучших девочек у меня есть таблицы с указаниями их критических дней.

— Я это помню.

— Иногда мне кажется, что вы знаете обо мне все, даже о моих снах.

— Я стараюсь угадывать ваши желания, поэтому должен предполагать, что вы можете увидеть во сне.

— Вы сказали, что предстоит важная работа. Это иностранец?

— Нет, наш. Но такого клиента у тебя еще не было.

— Какой-нибудь актер или режиссер?

— Хуже, политик.

— Кто именно?

— Очень известный политик. И занимает один из самых больших постов в нашей стране. Поэтому я и приехал.

— Что ему нужно?

— Ты не знаешь, что обычно нужно мужчинам? — с иронией поинтересовался я.

— Знаю, — невозмутимо ответила она. — Но зачем вы приехали? Вы ведь могли передать ваши указания через водителя, как делаете обычно. Чего он хочет конкретно?

— Его интересуют женщины, — осторожно начал я, — но не одна… Он любит, когда их несколько…

Именно в этот момент она собиралась налить себе кофе. Но когда я произнес эти слова, она, нахмурившись, резко сказала:

— Нет.

— Что значит — «нет»? — спокойно спросил я. — Какая разница, сколько будет женщин? Ты не очень хорошо поняла, что именно я сказал. Он будет один, а вас — трое. Не обращай внимания на остальных. Я же не предлагаю тебе спать с тремя мужчинами одновременно. Хотя и в этом не было бы ничего необычного. Или тебя смущают голые женщины?

— Нет, — решительно ответила она, — я не пойду на такое дело. Мы с вами раньше договаривались. Я, конечно, проститутка, но проститутка элитная, вы сами мне об этом не раз говорили. Зачем вы делаете из меня дешевку с Тверской? Вам обязательно нужно меня унизить?

— Ну зачем ты говоришь мне такие гадости? — я отодвинул чашку с недопитым кофе. — Неужели ты думаешь, что я не забочусь о твоей репутации? Я даже девочек решил подобрать тех, кто всегда с тобой работает. Луизу и Галу. Они пойдут с тобой. Ты ведь их не стесняешься, вместе в сауну ходите, вместе ездили отдыхать.

— Это вы тоже знаете, — вздохнула Валя.

— Я знаю все, что касается моих девочек. В последние несколько месяцев вы часто ездили вместе с Луизой. Только работали в разных комнатах или в разных номерах отелей. Я не думаю, что ты будешь так уж стесняться их. Кроме того, клиент заплатит лично тебе пять тысяч долларов.

— И сколько из них вы возьмете себе?

— Ни доллара, — иногда, когда нужно, я умею быть щедрым. В конце концов, остальным девочкам я дам по тысяче долларов и из них вычту половину. А мне обещали тридцать пять.

— Пять тысяч долларов? — деловито переспрашивает Валя.

Она понимает, что это большая сумма. Очень большая.

— Пять тысяч, — подтверждаю я, — и всего за одну ночь работы.

— Кто этот клиент?

Конечно, я не имею права этого говорить. Но я уверен, что она никогда никому об этом не расскажет. Никогда и никому. В этом я абсолютно уверен. И я называю ей имя. Она вздрагивает. Она даже пугается. Потом спрашивает меня:

— Мы будем с ним. Все трое?

— Конечно. Будешь вместе с Луизой и Галиной. И больше никого.

— Галина не сможет, — вдруг неожиданно говорит мне Валентина, — она беременна.

— Что? — только этого мне и не хватало. Такие известия всегда выбивают меня из колеи. — Как это беременна? Кто отец ребенка?

— Полтора месяца назад они с Луизой ездили в Чехию, в Карловы Вары, с вашими клиентами, — напоминает мне Валентина. — Один из них никогда не предохранялся. Она его просила, объясняла, что ей нельзя, что у нее опасные дни, но он только смеялся. А потом, когда они вернулись, выяснилось, что она ждет ребенка.

— Черт возьми! Почему она мне об этом ничего не сказала?

— Не была уверена. Ждала, когда будут месячные. Но два дня назад врач подтвердил. Она сама хотела сегодня вам позвонить и рассказать обо всем.

— Рассказать обо всем…

Я подумал, что оторву Семену голову. Он обязан извещать меня о подобных случаях. Он обязан следить за нашими девочками. Впрочем, сейчас не стоит нервничать. Нужно успокоиться и подумать, что делать. Значит, Галина в любом случае не сможет пойти с ними. Жаль. Она неплохо работала на пару с Луизой.

— Когда она пойдет на аборт? — спросил я Валентину, доставая мобильный телефон.

— Уже пошла, — ответила она, — не нужно звонить. Она сегодня пошла на аборт.

— Я с нее вычту деньги за простой, — говорю я, убирая телефон.

И еще я возьму деньги с этого любителя опасного секса, вспоминаю я своего клиента, укатившего в Чехию. Кажется, это были разбогатевшие дельцы из Сибири. У них там в Сибири, может быть, презервативами и не пользуются, но с моими девочками они обязаны это делать. Хорошо работать сутенерам в Голландии или в Бельгии. Там таких проблем не существует! Если клиент отказывается надеть презерватив, проститутка вызывает полицию и выдворяет его на улицу. При этом его могут арестовать и за покушение на убийство. Там все грамотные, болеть СПИДом не хотят. А наши дурочки позволяют этим животным собой помыкать. Кстати, она наверняка взяла с него больше обычного. Ведь не за «спасибо» она пошла с ним на подобный контакт. Значит, нужно уточнить, сколько денег она от меня утаила.

— Найдем кого-нибудь другого вместо Галины, — я мучительно соображаю, кого именно можно послать.

— У Луизы есть одна знакомая, — говорит мне Валентина, — я ее знаю. Очень хорошая девочка. Если нужно идти втроем, лучше мы возьмем ее.

— Какая знакомая? — нервно интересуюсь я. — Только посторонних мне не хватало.

— Вы ее знаете. Она уже несколько раз с нами ездила. Это Кира. Вы должны помнить, что она родственница Луизы.

— Какая Кира?

Я вспоминаю молодую девочку, которую привела Луиза. Кажется, я даже не успел ее проверить. Она всегда ездит вместе с Луизой. В последний раз на эту дуреху жаловались. Она держится как деревянная, ничего не умеет. Только в паре с Луизой хорошо работает. Видимо, та опекает эту Киру. Кажется, Луиза мне говорила, что эта ее родственница — из Подмосковья. Нужно проверить эту дурочку, прежде чем пускать к такому известному клиенту. Хотя это Валентины не касается.

— Посмотрим, — бормочу я. Настроение мое было испорчено. Сначала я узнаю, что одна из моих девочек позволила себе вольности в Чехии, потом выясняется, что она отправилась на аборт, ничего мне не сказав. И наконец, об этом мне сообщает не Семен Никитин, не мои люди, а другая девочка, когда уже все решено. Я уж не говорю о деньгах, с которыми меня явно обманули. Боюсь, что Галину придется проучить. Нет, я их, конечно, не бью. Но для таких целей у меня есть нужные люди. Я поднимаюсь, чтобы уйти.

— Галина просила меня обо всем рассказать вам, — говорит Валентина, — вы ведь понимаете, что она не виновата.

— Где она делает аборт? У нашего доктора?

— Нет. Она нашла другого специалиста. Час от часу не легче.

— Как это — другого специалиста? Коновала?

Пусть только Галина вернется домой, я ей мозги быстро прочищу. Вот негодяйка! Мало того что утаила от меня беременность, так еще и отправилась к чужому врачу. У нас своей специалист имеется. А чужой коновал может покалечить девочку так, что она потом не только рожать, но и работать не сможет. Ну почему мне попадаются такие дуры? С другой стороны, один мой знакомый профессор меня всегда в таких случаях успокаивает:

— Были бы умными — не попали бы к тебе, — говорит он, — нашли бы другое место.

И хотя я с ним не очень согласен, тем не менее порой мне кажется, что он прав. Почему среди моего контингента такое количество абсолютных идиоток?! Они ведь все о жизни знают, любую ложь нутром чувствуют, все пороки человеческие изучили. Ни один мужчина в постели их обмануть не может, они лучше всяких психологов чувствуют перепады настроения. Многие девочки мне особенно часто жалуются на наших новеньких богачей. Манерам не обучены, деньги им достались шальные, вот и гуляют ребята по-дурному. Когда они хотят, они себя совершенно не контролируют, их невозможно остановить. Они и сюсюкают, и лезут целоваться, и готовы сорить деньгами. А как только получат свое — сразу меняются. На лицах брезгливое выражение, словно они моих девочек впервые видят. А как они расплачиваются! Часто бросают деньги и сразу уходят. Я уж не говорю про их охранников. Это полные кретины. Обращаются с женщинами, как со скотиной. При желании я мог бы такие страсти-мордасти описать, ни в каком «Декамероне» не найдешь. У нас ведь было закрытое общество. И не только в смысле выездов за границу, но и в смысле секса. Да и по-настоящему богатых людей не было. Ну кто мог позволить себе в Советском Союзе взять с собой во Францию или в Италию понравившуюся ему женщину? Ну разве что Брежнев, с которым летали его врачи и стюардессы. А все остальные «блюли коммунистическую мораль».

Это сейчас — гуляй не хочу. Можно заказать самолет и вывезти с собой целое стадо моих девчат. Кстати, многие считают, что наши девочки на порядок выше заграничных барышень. И правильно полагают. Там они сразу на часы смотрят: работа по минутам оценивается. А у нас с душой подходят, на часы плюют, работают сверхурочно, лишь бы клиенту понравилось. Правда, и риска у наших больше. Там какие мужчины остались? Они все быстро-быстро делают — и сразу под душ. Потом благодарят, платят деньги, как в магазине, и уходят. Хотя нет, платят деньги вперед. У них такие порядки.

А у нас? Что такое презерватив, половина мужиков знать не желает. Они, видишь ли, удовольствия от этого не получают. Вот и заражают наших девочек целыми букетами болезней. Я уж не говорю про все остальное… Ой как нашим трудно. Не передать никакими словами.

— Значит, втроем, с новенькой пойдете? — уточняю я.

— Втроем, — кивает Валентина и сразу добавляет: — Все будет в порядке, не беспокойтесь. Мы справимся.

Не нужно ей говорить, что Алексей будет снимать все сцены их свидания. Ей об этом знать не обязательно. Я и так пошел на неслыханную уступку, решив заплатить ей пять тысяч долларов без вычетов. Пожалуй, я уступаю так впервые в жизни. Но и в последний раз. Если она пойдет с группой, то уже не будет никаких преград. В следующий раз она получит гораздо меньше и будет работать с компанией женщин и мужчин. У меня полно клиентов, которые любят групповой секс. Свидания с женщинами постепенно выходят из моды. Для этого у каждого из моих клиентов есть жены и любовницы. А для совместного секса вызывают моих девочек.

— Я тебе позвоню, — говорю я на прощание и выхожу из квартиры.

Конечно, Галу я накажу, но и Валентине еще долго придется отрабатывать ее сегодняшний разговор. Я ведь не забыл, как она спросила у меня, сколько я получу. Ее тоже нужно будет наказать, но немного по-другому. С каждой у меня свои методы.

Рассказ четвертый

Вечером я вернулся к себе на Кутузовский проспект. И меня уже ждал Семен с плохой новостью. Одну из моих девочек забрали в милицию. Только этого мне не хватало для полного счастья. Я ведь уже говорил, что если женщина дрянь, то с этим ничего не поделаешь. А среди моих девочек встречаются дряни. Хотя я их всех по-своему нежно люблю. Но иногда и ненавижу. Я создаю этим стервам хорошие условия, делаю все, чтобы они чувствовали себя нормально, оставляю им до тридцати пяти процентов заработка, а они все равно позволяют себе выкидывать номера.

Эту дрянь Карину я взял буквально с улицы. Она была очаровательной девочкой и работала на уличного сутенера. Я заметил ее случайно, когда проезжал по улице. И сразу подумал, что девочка с такой фигурой и другими внешними данными не должна стоять на улице. В общем, я нашел ее дешевца и договорился с ним, чтобы он отдал ее мне. Откуда мне было знать, что она уже давно работала с клофелинщиками.

Ненавижу этих бандитов! Они подрывают наш бизнес. Благодаря им все считают, что любая проститутка хочет залезть к вам в карман. На тысячу честных проституток встречаются одна или две ненормальные особы, готовые сотрудничать с бандитами. Но именно по этим особам судят и обо всех остальных. В нашем бизнесе нельзя все получать сразу. Либо ты проститутка и зарабатываешь тем, что доставляешь удовольствие мужчинам, либо ты пособница бандитов и помогаешь им обворовывать клиентов. В первом случае у тебя есть возможность со временем накопить небольшую сумму денег и открыть собственное дело или выйти замуж. А во втором — ты преступница, которая рано или поздно попадется и окажется в тюрьме.

Я своих девочек всегда предупреждаю: не связывайтесь с бандитами и клофелинщиками. Хуже этого ничего нет. Не обязательно подсыпать разную гадость в бокалы мужчинам. Они и так часто бывают навеселе, когда идут к девочкам. И вот здесь нужно сохранять выдержку. Карманы мужчин — это святое. Нельзя из проститутки превращаться в воровку. У меня были девочки, которые возвращали клиентам их кошельки с пачками долларов. Они твердо знали, что воровать грешно. И наказуемо. У моих клиентов не должны пропадать даже носовые платки. И об этом правиле знают все девочки.

А в случае с Кариной, конечно, был виноват только я. Арнольд Хендрикович предупреждал меня: с улицы брать девочек нельзя. Их все равно не исправишь. Их воровские нравы остаются с ними на всю жизнь. Я уже не говорю об их манерах. Ведь психология девочки с улицы совсем иная, чем наших. Она стоит на улице и ждет, когда ее заберет проезжающая машина. В машине может быть психопат, извращенец, сумасшедший, группа кавказцев, которым нужна одна девочка на сто человек. Или садист, патологический убийца, импотент. Словом, все кто угодно. И они должны удовлетворять желания этих животных, не зная, чем все может кончиться. В общем, это лотерея, в которой ставкой нередко оказывается собственная жизнь.

А мои девочки — это нечто совсем другое. Состоятельные клиенты, чистые простыни, хорошая оплата, телохранители и гарантия безопасности. Если мои девочки — это гостиница категории «де люкс», то девочки с улицы — это ночлежка без душа и с туалетом в конце коридора. В общем, Югансон предупреждал меня относительно Карины. Он считал ее порочной, полной дурных наклонностей. Я же полагал, что ее наклонности можно направить в нужную нам сторону. И конечно, просчитался. Эта дрянь опоила клиента и забрала его деньги. Оказалась, что она занималась этим и раньше. Я всегда подозревал, что у нее есть какие-то связи на стороне. И оказался прав. Выяснилось, что в гостинице «Минск» была устроена засада, приключения Карины сняли на пленку, а в роли подсадного клиента оказался сотрудник уголовного розыска. Ну и, конечно, сразу выяснили, что именно я ее сутенер.

Хорошо еще, что в милиции Центрального округа меня знают. Я такими паскудными делами никогда не занимался. Поздно вечером мы поехали вместе с Никитиным в управление милиции. Конечно, заранее им позвонили и предупредили, что приедем. Там, кроме следователя, который вел уголовное дело, был мой старый знакомый. Следователь Маскульский, кажется, он был поляк или белорус. Порядочный человек, что в наши дни встречается очень редко. Денег с нас он не брал, но договоренности соблюдал. Меня он принял в своем кабинете. В отличие от Дипломата, он, как обычно, протянул мне руку и поздоровался со мной как с равным, хотя и был майором милиции.

— Непорядок у вас, Петр Аристархович, — заметил Маскульский, когда мы с Никитиным оказались в его кабинете, — я думал, что ваши девочки порядки знают. Оказывается, они клофелином балуются, травят приезжих гостей. Непорядок это.

У майора широкое лицо и пышные усы. Я слушаю его внимательно и согласно киваю. Маскульскому не обязательно знать, что его начальник уже предупрежден, а заместитель начальника управления получает с наших девочек свою долю, доходящую в иные месяцы до десяти тысяч «зеленых».

— Непорядок, — соглашаюсь я с Маскульским, — поэтому я и пришел к вам. Мне нужно знать, кто был с Кариной и кто ей помогал. Я сам накажу их. Вы их взяли?

— Нет, конечно. Вы ведь знаете, как там поставлена охрана. Мы их упустили, но ее успели задержать. Сейчас она сидит в нашем изоляторе, но показаний не дает.

— Можно мне с ней поговорить? — прошу я. — Мне она все расскажет.

— Вы же знаете, что это невозможно, — вздыхает Маскульский, — с ней может говорить только ее адвокат.

— Или ее представитель. — За эти годы я выучил Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы лучше всякого адвоката. — Я буду ее представителем.