Боги, пиво и дурак. Том 5

— Ты относишься к типажу людей, который тот принципиально недолюбливает.

— Это какому же?

— К живому. И любые твои подношения будут отвергнуты.

Тут Лёха, все это время молча висевший у меня на поясе, деликатно кашлянул.

— Если позволите, я бы мог добавить в эту кучу свои пять копеек…

Нергал, казалось, не сразу понял, откуда исходит голос, и кто это еще подключился к разговору.

— Это Лёха, мой приятель-некромант, — поспешил я представить череп. — Если ты не против, пусть поделится соображениями?

Нергал озадаченно приподнял бровь и, пыхнув сигарой, проговорил:

— Соображения пустой черепушки? Какая ирония. Думаешь, мы настолько в отчаяньи?

— Да пусть говорит…

Нергал вздохнул и небрежным царственным жестом дал слово Лёхе.

И тот, окрыленный разрешением, тут же затараторил:

— У Аида есть уязвимое место. Это его супруга, Персефона. Как известно, она большая поклонница разного рода искусств, в особенности — музыки и поэзии…

— Вот только музицировать я умею исключительно на чьих-нибудь нервах, — заметил я. — Так что это мне не поможет.

— А ты не видишь никакого сходства? Неуживчивый и могучий бог, юная красавица-богиня, шантаж тещи, вмешательство других богов и требование расстаться — все это тебе ничего не напоминает? Серьезно?

Мы с Нергалом переглянулись.

— Господа, история Сета и Фортуны сама по себе — поэзия, безо всяких рифм и музицирования! Это же видоизмененная вариация случившегося с Аидом и Персефоной! А влюбленные обладают определенного рода сентиментальностью по отношению к тем, чья судьба напоминает их собственную. Кроме того, Даня уже имеет на той стороне одного сочувствующего.

— Это кого же? — поинтересовался Нергал.

— Харона, которому Даня устроил маленький отпуск с помощью своего несравненного бухалова.

Вот тут Нергал удивился по-настоящему.

— Ты. Споил. Харона?.. — спросил он меня.

— Да, — вынужденно признал я. — Так что на самом деле к Аиду мне лучше не соваться. Подозреваю, с какой бы поэзией я к нему не пришел, за прогул одного из своих ключевых сотрудников он меня в бараний рог согнет!

— Ты не прав, — сказал Нергал с хитрой улыбкой. — Харон — дитя царства мертвых, на него не действует никакое местное вино или пиво. И если ты смог его споить… Да это прекрасно! Значит, ты сможешь не краснея налить и его господину, если тот пожелает. Решено! Ты должен идти к Аиду.

— А как же тот факт, что я вообще-то живой?

— Ну, это-то как раз дело поправимое, — на полном серьезе ответил Нергал. И вдруг, как мне показалось, подмигнул черепу.

— Э-эээ, погодите, я на такое не подписывался! — возмутился я.

— Да ладно, чего ты так испугался?.. — проворчал Лёха.

— В самом деле, — усмехнулся уголком рта Нергал. — У нас же есть твой друг-некромант. Он потом тебя и поднимет.

— И я, как Харон, всю оставшуюся жизнь буду костями греметь?

— Скорее, всю оставшуюся смерть, — поправил меня Нергал. второй уголок его рта тоже хитро поддернулся. — Зато тебе больше некого будет бояться — на мертвых права Зевса не распространяются. Очень выгодная позиция получается.

— Да ну вас, я не собираюсь умирать! — выкрикнул я, уже забывая обо всякой субординации.

Нергал расхохотался. Лёха захихикал вместе с ним — мелко так, подленько и ехидно.

— Ладно, это шутка была, — сказал Нергал. — На самом деле тебе не придется умирать по-настоящему. Просто примешь настойку звездчатого длинностебельника и часа на четыре пропадешь из мира живых. Твое тело останется в целости и сохранности, просто все процессы в нем замедлятся, сердечный ритм станет едва различимым, а для поддержания дыхания тебе понадобится мех в виде пары моих кошек. Но зато не придется накладывать никаких заградительных заклинаний и прочей мишуры, чтобы скрыть разномастность твоей энергии. Ведь у мертвых нет магии, есть только душа.

— Это что же получается… я типа в кому впаду? — проговорил я. — Вы это серьезно?!

— Абсолютно, — весело отозвался Нергал. — Правда, сначала придется совершить над тобой соответствующий погребальный обряд, чтобы ты не попал нечаянно в какой-нибудь другой загробный мир. Но ты же не суеверный, я надеюсь?

Меня прошиб пот.

— Да вы извращенцы. Я на такое не подпишусь! И вообще, как ты себе это представляешь? Привет, Аид. Давай я тебе расскажу жалостливую историю, потому что спекулировать болью моего друга, которого, вероятно, сейчас казнят или пытают — это лучшее, что я смог придумать. А ты мне за это обеспечишь защиту от брата! Просто блеск!

Нергал стал серьезным, почти хмурым.

— А ты не спекулируй. Просто расскажи, как есть — без некоторых избыточных нюансов про свои особенности и про планы Сета по возвращению Фортуны. И на полном серьезе попроси защиты. Ты был другом Януса, мятежника и по воле богов женатого вдовца. А теперь его схватили и ты опасаешься преследования и просишь покровительства.

— Да ну нахрен! Давайте как-нибудь по-другому?

— А если по-другому, то горячая встреча с медными трубами и красным ковром может состояться прямо в этом лесу, стоит тебе только покинуть мое святилище. И мне придется вылезти из своей норы и прикрыть тебя, иначе мои грандиозные планы окажутся в могиле, как и ты сам.

Я тихо выругался.

— Думаешь, они захотят убить меня?..

— Я бы на их месте не только мутного тебя, а вообще всех вас умертвил, — непринужденно отозвался Нергал.

Я фыркнул.

— Вот спасибо!

— Говорю, как есть. Потому, когда уничтожаешь по-настоящему опасного врага, после него не должно остаться ничего, кроме трупов и выжженной земли. Но Зевс у нас пытается играть не в бога, а в политика, и не решится на такой шаг. Поэтому его цель — только ты.

И на одном тебе он отыграется за десятерых. Причем, ты-то у нас не бессмертный. У тебя ни печень, ни голова обратно не отрастут. Так что решай скорей, что тебе ближе — побережье и жертвенный камень Посейдона, или же царство Аида. Доставку организую профессионально, — усмехнулся Нергал и жестоко раздавил сигару в пепельнице.

— Не сомневаюсь, — пробормотал я. — А что потом? После обретения покровителя?

— Сначала обрети его, а потом уже обговорим условия нашего договора и последовательность действий — сказал Нергал, поднимаясь со своего места.

— Но при этом я к тому моменту уже вроде как буду тебе обязан, — осторожно заметил я.

— Я не настолько мелочен, чтобы требовать платы за совет, — фыркнул Нергал.

— Хорошо. Тогда… я бы предпочел побережье.

Лежать трупом, отдать свое тело под полный контроль Нергала на целых четыре часа мне было откровенно стремно. Поэтому я выбрал Посейдона.

— Воля твоя, — хитро усмехнулся Нергал.

— А что я должен буду принести ему в жертву?

— Вот сам у него сейчас и спросишь, — ответил бог с неудержимой и почти зловещей улыбкой. — Я даже предполагать не стану, какая блажь преследует владыку морей в данный момент. В общем, удачи тебе.

Он махнул рукой, и рядом со столом возникло ярко-голубое зеркало перехода.

И я в него шагнул.

Портал выплюнул меня прямо на заснеженный берег. Свинцовые волны яростно бились о покрытые ледяной коркой камни. Адский ледяной ветрище ударил мне в лицо с такой яростью, что я закрыл лицо локтем, чтобы хоть как-то сделать вдох.

А потом сквозь плеск воды и шум ветра я услышал рев и деревянный скрежет.

Звуки были по меньшей мере странными, и я никак не мог определить, какому зверю этот рев мог бы принадлежать и что вообще происходит.

Раскорячившись, как паук, чтобы меня не сдуло, я сделал несколько шагов от портала и отодвинул руку от лица…

И на фоне бушующего неба увидел огромный жертвенный камень — кусок плоской красной скалы, украшенный чугунными подсвечниками и кадильницами. Яростное море волнами омывало его, накатывая с каждым разом все сильней. А на камне стоял настоящий Троянский конь! Здоровенный, деревянный. Он шатался и жалобно скрипел, пока его с пылкостью молодого жеребца и радостным трубным ржанием недвусмысленно пользовал другой конь. Живой.

И, судя по всему, божественный.

Зверь был темно-синий, хвост и грива, густые и будто сделанные из морской пены, развевались на ветру и разлетались искристыми брызгами.

Почуяв чье-то присутствие, синий жеребец прекратил свои поступательные движения и повернул голову.

Вместо морды у него было искаженное человеческое лицо! И эта простигосподи морда лица вопросительно смотрела на меня…

Вернувшись к своему прежнему занятию, жеребец ускорился. По Троянскому коню с оглушительным треском пробежала трещина, и в эту секунду его синий собрат, вскинув голову, удовлетворенно заржал в небеса.

Я ошалело попятился.

И что? Мне спрашивать у этого насильника лошадиного буратино, какую жертву бы он сейчас пожелал?!

Между тем синий жеребец опустил передние копыта на землю и двинулся ко мне, по пути роняя пену с хвоста.

И, признаться, я уже не был так уверен, что пена эта — морская.

— Неофит! — прогудел над берегом голос Посейдона. — Подойди ближе! Прими в себя дух мятежной стихии!..

Да ну нахрен!

Уж лучше сдохнуть!

И я бросился со всех ног обратно в портал.

Шмякнувшись о каменный пол каминного зала святилища Нергала, грязно выругался — и натолкнулся на протянутую мне дружественную руку.

В руке был бокал вина.

— Выпьешь? — со смехом спросил Нергал.

Я без лишних вопросов маханул стакан. Вино пошло не в то горло. Закашлявшись, я поднялся с пола.

— Как ты сказал? Истерик и психопат?

— Именно так.

— Это явно не полный список его диагнозов, — пробормотал я.

Нергал с любопытством уставился на меня.

— Так что там случилось? Я, признаться, не сомневался, что ты скоро вернешься обратно. Но чтобы через минуту!

— К счастью, случиться ничего не успело. Больше ничего не скажу, — проговорил я.

— Ну так что, теперь к Аиду? — со злорадной ухмылкой спросил Нергал.

— Однозначно, — кивнул я. — Дай только отдышусь пять минут.

— Перед смертью не надышишься, — рассмеялся Нергал. — Пойдем, там уже для тебя все приготовили.

Я не стал переспрашивать, где это — «там». И просто пошел следом за хозяином святилища.

Из каминного зала мы вышли в длинный узкий коридор, который привел к небольшой низенькой двери, за которой доносилось протяжное пение.

Нергал толкнул дверь, и я увидел небольшую комнату, убранную сухими цветами. В центре комнаты возвышался покрытый белым саваном стол, окруженный подсвечниками. Вокруг стола на коленках сидели обнаженные до пояса кошки с распущенными волосами и протяжно пели причитания.

— Ой, да зашло наше солнце ясное! — тянула одна из них.

— Да прольются наши слезы прямо в реку предвечную! — тут же подхватила другая.

— Да прими в чертоги свои умершего Даниила-воина! — плакала третья.

Волосы на моей голове шевельнулись.

— Это они что… Меня, что ли, оплакивают?..

— Ну да. Чтобы время зря не терять, начали немного заранее.

Нергал мягко втолкнул меня в комнату и вошел следом.