Помоги проекту - поделись книгой:
Михаил ЭДЕЛЬ
ПРИГЛАСИТЕЛЬНЫЙ БИЛЕТ
Рисунки В. ЧИЖИКОВА
М., Издательство «Правда», 1965
НЕ ТА МАШИНА
Я слыл человеком обязательным. Очевидно, поэтому каждый норовит дать мне поручение…
— На обратном пути заверни, пожалуйста, в лесхоз и поспрошай, продают ли они декоративные саженцы, — попросил мой коллега, заведующий музыкальной частью нашего театра.
Из района я возвращался на попутной «Волге». В голове засели саженцы, и я попросил шофера завернуть в лесхоз. Водитель странно улыбнулся, словно хотел сказать: «Понятно, зачем вы туда заворачиваете».
В конторе лесхоза мне охотно объяснили: частным лицам саженцы не продаются.
Уже в городе я назвал шоферу свой адрес. Подъехав к дому, он почему-то устремил «Волгу» во двор. «Любезный парень», — подумал я. Соответственно любезно поблагодарив его, я взял свой чемоданчик и направился к подъезду.
— Куда же вы?! Забирайте свой…
Я оглянулся. Шофер извлек из машины увесистый мешок.
— Что забирать?
— Вроде не знаете… — опять как-то странно улыбнулся шофер. Он поднял тяжелый мешок и опустил его на крыльцо.
— Это не мой… Что здесь?
— Ну чего вы изображаете? Тушка… Поросенок. Килограммов на тридцать.
Шофер в третий раз неприятно ухмыльнулся, сел за руль и сердито захлопнул дверцу.
— Позвольте! — Я ринулся к машине, махал руками, что-то изрекал, хватался за крыло «Волги»… «Волга» удрала. Ну, что делать? Потащил двухпудовую свинью на четвертый этаж с привалами на каждом марше.
Когда я со свиной тушей вполз в прихожую, у меня, очевидно, был вид ночного разбойника, которого долго преследовала городская стража. Иначе жена не спросила бы меня:
— Боже! Что здесь?
— Свинья… Поросенок, — поправился я, — Тридцать килограммов.
Я никогда не видел жену столь восторженной и энергичной. Деятельно развязав мешок, она пропела своим прелестным меццо-сопрано:
— Какая прелесть!.. Впервые в жизни ты совершил что-то разумное…
Жена спешила в театр, а у меня не было ни мужества, ни сил объяснять, а тем более выслушивать нелестные имена существительные, коими в иных случаях жена награждает меня своим прелестным меццо-сопрано.
Я остался наедине со свиньей и стал творчески размышлять: человек я не административный, в любое учреждение вхожу исключительно как проситель. Я дирижер, музыкант-педагог. Свинья предназначалась явно не мне. Налицо подлинное недоразумение. Надо по звонить в лесхоз, меня, несомненно, поблагодарят и немедленно пришлют за свиньей. Позвонил. Трубку взял директор лесхоза.
— Мне в вашем лесхозе подложили свинью… Поросенка. Двухпудового, — сказал я.
— Какую свинью? О чем вы говорите?
Я стал объяснять. Меня перебили:
— Надо закусывать, гражданин. Неплохо поросенком. Тем более с хреном.
Я еще что-то кричал в трубку противным фальцетом, кому-то грозил… И остался при свинье.
На втором этапе размышлений пришел к выводу: никто тик не разберется в этом деле, как милиция. В пылу схватил мешок и направился в наше отделение.
На улице убедился: для ношения двухпудовой свиньи под мышкой, вероятно, требуется тренировка. Я брал мешок с тушкой то под правую, то под левую… Прошел квартал, не чувствуя обеих рук.
В отчаянии перебросил мешок за спину. Прохожие удивлялись: идет по виду интеллигент, в модном пальто, в шляпе и тащит мешок, как базарный спекулянт-мешочник.
Увидев меня, дежурный лейтенант милиции, еще не услышав от меня ни одного слова, произнес:
— Успокойтесь, гражданин. Выпейте воды.
Очевидно, у меня в самом деле был вид начинающего сумасшедшего.
— В этом мешке!.. — воскликнул я. (Лейтенант побледнел.) В этом мешке… поросенок.
— Ах, поросенок? — обрадовался дежурный.
Я ответил на все вопросы лейтенанта. Он позвонил в лесхоз. Выслушав директора, лейтенант объяснил мне:
— Директор лесхоза собирается привлечь вас к суду за клевету. Требует записать вашу фамилию и адрес.
Дежурный осмотрел розового, упитанного поросенка и не без удовольствия заявил:
— Свежий.
— Я его оставлю у вас, — бойко произнес я.
— Как это оставите?! Если бы вы его нашли на дороге, другое дело… Мы бы разыскивали владельца. А то привезли на своей машине свинью и хотите ее подложить милиции.
— Не на своей. У меня нет машины.
— Тем более. Человек вы культурный, надо смотреть, что везете. Паспорт при вас?
В общем, из милиции я вышел как человек, который сел не на тот поезд и едет в обратную сторону. На третьем этапе творческих размышлений нашел выход: отнесу свинью в детдом. Подарю ее детям, благо, знаю адрес детдома. Остановил такси и покатил — через десять минут избавлюсь от свиньи.
Заведующая детским домом, улыбаясь, уже хотела поблагодарить меня за подарок ребятам, но как бы мимоходом спросила:
— Это лично ваш поросенок-то?
И тут я свалял дурака, рассказал все как есть.
— Не могу принять его, — сказала заведующая. — Сперва отнесите его к ветеринарному врачу, возьмите справку, что он пригоден в пищу, а потом я приму подарок по акту.
— Зачем же… Сами пригласите врача.
— Сегодня уже поздно. Так что забирайте вашего поросенка, а завтра снова принесете его. Да, еще захватите справку домоуправления, я ее приложу к акту.
И снова я потащился с мешком. Дотащил свинью до трамвая, затем пересел в троллейбус. Переживал морально и страдал физически. Я взмок, ныла спина, стучало в голове.
И как положено в несчастных случаях, в троллейбусе меня увидели знакомые. Каждый трогательно интересовался, что за мешок у моих ног.
Я заикался, врал: правда в данном случае была явно бесполезна. Знакомые подозрительно покачивали головами и спешили отойти от меня подальше. За спиной я услышал громкий шепот:
— Подобрал где-то чужой мешок и тащит его домой того, чтобы сдать в милицию.
Кондуктор зорко следила, чтобы я не оставил свинью в троллейбусе.
Жене я смело рассказал все, ибо она сообщила, что спектакль прошел с успехом.
— А ты не запомнил номер машины? — спросила жена.
Этот вопрос не догадался задать даже дежурный милиции.
— Это же ясно, тебе подложили свинью, потому что ты приехал на машине какого-то деятеля, которому подносят упитанных поросят, — заключила жена прелестным меццо-сопрано.
Уже весной, снова возвращаясь из районной музыкальной школы, я намеренно завернул в лесхоз.
Целый час гулял по саду и терпеливо ждал, пока мне снова подложат свинью. Но, увы! Я приехал в лесхоз на такой же машине «Волга». Но… жена была права: это была не та машина.
НАЗНАЧЕНИЕ ПУНЬКИНА
В просторном кабинете их было двое. Оба с располагающей внешностью, умные, образованные (вместо «культурные»). Оба обладали чувством юмора.
Сидевший в большом кресле, обозначавшем, что его занимает лицо руководящее и решающее, с грустью произнес:
— Ну вот… Опять надо кого-то назначать.
После этой реплики занимавший одно из двух кресел по другую сторону стола откинулся на спинку.
— Кто-то умирает, а мы, извольте радоваться, должны подыскивать ему замену. И главное, где покойничек соизволил убыть в мир иной? На Печоре, у черта на куличках.
— Думайте, Борис Иванович. Кого?
— Вот именно — кого? Вот в чем вопрос. Кто согласится отправиться в столь поэтический, но весьма далекий край! Даже на пост директора крупного деревообделочного предприятия. Федор Сергеевич, а что, если предложить Пунькина?
— Решили рассмешить меня? Вам это удалось. Предложим Никонова. Для него это — значительное повышение, руководитель большого предприятия. Самостоятельная работа.
— Не поедет. У Никонова отличная квартира, садовый участок, на котором он возвел дачу, дети учатся… Дочь только в институт поступила, сын почти вундеркинд, будущий Ойстрах, по мнению его жены. Я бы поговорил с Сенюшкиным. Молод, энергичен, умница, всесторонне развит, деловит…
— Сенюшкина? Правильно. Кандидатура вполне… Правда, па днях он переходит на работу в НИИ. Смешно?
— Очень. Тогда Орлова.
— Прекрасная кандидатура. Нет, серьезно. Но она не поедет. Вторая жена товарища Орлова чересчур модная дама. Не дли Печоры она его «отбила» или «оторвала» у первой жены. А вообще Орлов справился бы. Черт знает, кругом столько талантливого народа, а назначать некого.
— Тогда Пунькина.
— Хватит шутить. Я вижу, у вас жизнерадостное настроение.
— Как всегда.
— Это же дуб!
— Лучшая древесина для деревообрабатывающего предприятия.
— Заносчивый, тупой, самовлюбленный. Ваш Пунькин там такое натворит…
— Не больше, чем покойный… А мы его терпели восемь лет.
— М-да! Попортил он нам кровушки, царствие ему небесное. А может, кого-либо из местных?
— Что ж… Давайте отсюда организуем междуродовые раздоры в районе бассейна Печоры… На комбинате работают, как вам ведомо, в основном две фамилии — Ерофеевы и Черных. Всякие зятья, братья, сватья, тетки, дяди, племянники. Назначим из рода Ерофеевых — его будет «съедать» живьем род Черных. И наоборот. Сейчас там сравнительно спокойно, ибо главный инженер — Ерофеев, зато главный технолог — Черных и так далее.
— Что же делать?
— Пунькина.
— Хватит! Хватит веселиться. Думайте. Кого?
— Пунькина.
— Уходите, я один буду думать. Неужели вы серьезно предлагаете кандидатуру этого сухаря?
Поделиться книгой: