Подарок из космоса

– Очень хорошие заряжальные дырочки. Вот что я называю неплохим обедом! – заявил Флюк, дуя на пальцы. – Если кто-нибудь хочет повторить этот фокус – милости прошу!

Голос у маленького крубса звучал уже веселее. Похоже, после подзарядки настроение у него улучшилось. А вместе с настроением улучшился и характер.

– Спасибо, меня как-то не тянет, – отказался Фома.

В коридор выглянула учительница математики.

– Ребята, кто-нибудь позовите электрика! Скажите ему, что у нас короткое замыкание, – крикнула она.

Флюк икнул и похлопал ладонью по своему животу.

– Короткое замыкание! И эту чушь городит такая неглупая с виду женщина! Просто ваши пробки не рассчитаны на хороший аппетит.

– Послушай, Флюк! – сказал Фома, решив воспользоваться его хорошим настроением.

– Ну чего еще? – благодушно отозвался тот.

– Надо что-то делать с кирпичами... то есть с глотунами, пока они не съели нашу Землю. Ты хоть приблизительно представляешь себе, что можно придумать? Как глотунов победить?

Инопланетянин подмигнул ему.

– Закройте глаза и считайте до десяти! – велел он.

– Зачем? – не понял мальчик.

– На спрос, а кто спросит, тому в нос! – фыркнул Флюк. – Так вы будете считать или как? И учтите: без подглядываний!

Ребята закрыли глаза и с надеждой стали считать до десяти.

– Ну это... Все! Десять! – первым крикнул Димка. Он открыл глаза, огляделся и внезапно понял, что Флюк исчез.

– Где он? Куда он делся? – крикнул он Фоме.

Соболев тоже открыл глаза.

– Н-не знаю, – сказал он, растерянно оглядываясь.

– Как не знаешь? Разве он не у тебя?

Фома осмотрелся.

– Похоже, Флюк сбежал, – грустно сказал он. – Видишь, форточка открыта? А была закрыта.

– Но мы же на третьем этаже!

– Какая разница? У Флюка моя липучка.

– Но зачем ты ему ее дал?

– Он попросил.

– Ну это... Значит, Флюк того... заранее все задумал. Мы, дураки, тут до десяти считали, а он тю-тю. Как ты думаешь, он вернется?

– Представления не имею, – буркнул Фома.

Он чувствовал обиду на инопланетянина, что тот поступил с ними по-свински, но в то же время подозревал, что у Флюка были свои причины, по которым он не взял их с собой.

2

После школы мальчишки примчались домой к Димке, жившему недалеко от школы, и, включив телевизор, узнали, что две таинственные воронки – над Сахарой и над Гренландией – с каждым часом продолжают расширяться. Сегодня в полдень к одной из этих воронок была послана экспедиция, но вся она – все восемь ее кораблей и три самолета – была втянута внутрь воронки. Однако цифровая камера на одном из исчезнувших кораблей успела заснять повисшее в сплошной облачности небольшое прямоугольное тело, похожее на... кирпич.

Запись, сделанная камерой, была показана по телевизору, и ребята узнали один из тех кирпичей, с которыми они уже сталкивались во дворе около школы. Если кирпич с тех пор и вырос, то очень незначительно.

– Ничего не понимаю! – воскликнул Димка. – Столько сожрать и совсем не увеличиться!

– Флюк объяснял, почему так происходит, – сказал Фома. – Они перерабатывают поглощенное вещество в чистую энергию.

– Ну это... Тогда ясно! – авторитетно пробурчал Димка, хотя на самом деле, разумеется, ничего не понял.

– Тебе ясно? Не знал, что ты такой специалист по чистой энергии, – недоверчиво пробурчал Фома. Он лично разобрался в объяснениях Флюка только с пятого раза.

Мальчик говорил это, одновременно ощущая, что никак не может отделаться от навязчивой мысли. Почему они видели три кирпича, в то время как воронок в атмосфере только две? Куда делся еще один кирпич и почему он не следует примеру двух своих собратьев? Что-то тут определенно не сходилось.

Оставив приятеля у телевизора, Фома подошел к окну и выглянул во двор. Ему хотелось выяснить, виден ли отсюда стадион, на котором они играют на физкультуре в футбол. Но стадион закрывала безликая шестнадцатиэтажка. Соболев уже хотел отойти от окна, как вдруг испытал вначале удивление, а потом и ужас. Прямо напротив рамы, метрах, быть может, в пяти-шести от нее, в голубом весеннем небе висел кирпич. Висел и чуть покачивался... Кирпич был красный, с мелкими пористыми отверстиями.

– Демидов, иди сюда! – прохрипел Фома.

– Чего тебе? Я про кирпичи слушаю! – недовольно отозвался Димка.

– Т-тебе не надо про них с-слушать.

– Почему?

– Потому что... Иди сюда!

Димка подошел к окну и уставился на кирпич. Тот подлетел уже совсем близко и висел практически у самой форточки. При желании до него можно было дотянуться шваброй или веником.

– Он самый! Тот самый гад, который сожрал мою липучку! Небось хочет теперь и нас сожрать! – завопил он.

Фома задумчиво рассматривал кирпич.

– Если бы он хотел нами закусить, то давно бы это сделал. Причем вместе с домом. Вообще странно, почему он здесь, а не над Сахарой или Гренландией?

– А мне по барабану, почему он здесь! Я его... ну это... лютой ненавистью ненавижу! – крикнул Димка.

Он схватил железную трубу от пылесоса и вскочил на окно.

– Эй ты, кирпич! Ты меня не проведешь! Разнюхал, где я живу, да? А ну катись! Чеши к себе в другую галактику и приятелей своих с собой захвати!

Кирпич продолжал висеть неподвижно. Он, казалось, внимательно слушал. Осмелев, Демидов ткнул его трубой от пылесоса.

Кирпич даже не покачнулся. Фома не заметил, чтобы он открыл щель в боку или вообще что-либо предпринял. Димка неожиданно ойкнул. Труба у него в руках стала вначале раскаленно-красной, а в следующий миг исчезла.

Спрыгнув с окна, Демидов, ойкая, подул на обожженную ладонь.

– Паразит! Ну кто тебя просил ее сжирать?! – проговорил он плаксиво. – Что я теперь маме скажу: куда труба от нового пылесоса делась?

– Скажешь, что труба превратилась в чистую энергию, – подсказал Фома.

Димка кисло уставился на него.

– Ага! Она всю жизнь мечтала это услышать. «Сын, где труба!» – «Она теперь чистая энергия!»

Фома, не сводивший глаз с кирпича, внезапно схватил Демидова за руку.

– Берегись! – завопил он.

3

Глотун, висевший прежде неподвижно, пришел в движение. Он немного снизился, прорезал стекло, оставив в нем ровное оплавленное отверстие, и влетел в комнату.

Очутившись в комнате, глотун, будто осматриваясь, описал в воздухе дугу и, едва не задев лба отшатнувшегося Фомы, лег на ковер. Теперь космическое чудовище, способное сожрать в одиночку Луну, лежало на ковре.

Ребята поспешно отодвинулись в дальний угол комнаты.

– Вот это да! Ты видел это нахальство? Чего он тут разлегся? Что ему вообще надо у меня дома? – зашипел Димка.

– Не знаю. Может, ему твоя труба от пылесоса понравилась, – неуверенно хихикнул Фома.

– Ага. Он... это самое... трубоед, – неудачно пошутил Демидов и сам поежился. Уж очень «трубоед» было похоже на «трупоед».

Прошло несколько минут. Глотун не шевелился и не взлетал. Он вообще выглядел на редкость флегматичным.

Постепенно ребята осмелели. Фома присел на корточки, а потом и вовсе лег щекой на ковер, пытаясь разглядеть кирпич снизу. Ковер под глотуном выглядел неповрежденным. Это означало, что кирпич и не думал прожигать или пожирать его.

– Знаешь, что я думаю? – спросил Фома.

Димка не ответил. Кажется, ему было вообще неинтересно, что думает его приятель. Должно быть, Демидов размышлял, как объяснит маме дыру в стекле и исчезнувшую трубу от пылесоса. Кроме того, едва ли мама будет довольна, если узнает, что посреди комнаты ее сына лежит кирпич, который жрет все подряд.

– Я думаю, он не собирается на нас нападать, – сказал Фома. – Мы имеем дело с совершенно особенным глотуном. Не таким глотуном, как те два!

– Ага, особенный он! Как бы не так! А моя труба? А липучка? – обвиняюще произнес Димка.

– Вспомни: с трубой ты на него первый накинулся. Липучка тоже хотела его притянуть, так что он только защищался.

– Бедненький глотун! – с негодованием фыркнул Демидов. – Бедненький, несчастненький! Его родственнички... ну это... почти всю Землю уже сожрали, научную экспедицию всухомятку без бульона умяли, а он тут на ковре лежит, сытый-довольный, и трубу от пылесоса переваривает.

– Люди тоже бывают разные, – сказал Фома. – Одни злые, а другие – добрые. И потом, чем ты объяснишь, что воронок две, а кирпича – три? Похоже, какой-то глотун не участвует в этом обжорстве.

– Тьфу ты! – плюнул Димка. – Ты что, Фома, влюбился в этот кирпич, что ли?

Соболев задумался и поправил на носу очки. Как многие – но далеко не все! – очкарики, он был очень обстоятелен.

– Влюбился – не влюбился, но этот кирпич... то есть глотун, не кажется мне опасным. Он мне даже симпатичен, – сказал он.

Демидов опешил.

– Что? Тогда дотронься до него! Иди-иди! А я посмотрю, как твой любимчик тебя сожрет.

Фома сделал шаг вперед. Потом еще шаг.

– Эй, ты серьезно, что ли? Действительно хочешь до него дотронуться? – не поверил Димка.

Соболев присел на корточки и протянул ладонь к кирпичу. Глотун лежал спокойно, однако мальчику казалось, что его обращенная к потолку сторона чуть подрагивает.

«Я дотронусь до него, и он меня сожрет. Моментально. Раз – и меня нету. Они же даже океанские корабли проглатывают», – подумал Фома.

Но отступать было поздно. За спиной напряженно пыхтел Димка Демидов.

Соболев протянул руку и дотронулся до кирпича. Вначале лишь на миг – кончиками пальцев, а затем и всей ладонью. Дотронулся и сам не поверил: космический монстр его не сожрал.

Глава 4

«ПОСМОТРИТЕ НА ОСТОЛОПА! ОН ЗАВЕЛ РУЧНОЙ КИРПИЧ!»

1

На ощупь глотун был твердый, как настоящий кирпич. Твердый, но чуть теплый. Фоме даже почудилось, что, когда он дотронулся до него, глотун издал какой-то звук. Вроде бы замурлыкал, как кошка. Но звук этот оказался таким непродолжительным, что мальчик точно не был уверен: вдруг это у него в животе забурчало?

Бледное лицо Димки покрывалось красными пятнами – к Демидову постепенно возвращался румянец.

– Ну ты даешь! Ты спятил? Может, ты его и на руки возьмешь?

– Почему бы и нет?

Фома наклонился и осторожно поднял глотуна с ковра. Он ожидал, что тот будет тяжелым. Ничего подобного. Глотун был почти невесомым. Мальчик был убежден, что настоящий кирпич такого размера весил бы гораздо больше.

Димка вытаращил глаза.

– Ну это... Глазам своим не верю. Маразм крепчает! – пробормотал он.

– На! Хочешь его подержать? – предложил Фома.

Но не успел он протянуть к нему ладони, как Демидов совершил такой невообразимый скачок назад, увидев который горный баран скончался бы от зависти.

– Не вздумай! Убери сейчас же свой булыжник или я за себя не отвечаю! Вообще вали отсюда: мне тут болваны с ручным кирпичом не нужны! – завопил он.

Фома пожал плечами.

– Психованный ты какой-то! – сказал он. – У тебя, Демидов, по-моему, не все дома.