Ужас Дикого Леса

…Первый час после побега с места побоища я несся вдоль безымянной речки, можно сказать, в прогулочном режиме, перелетая через узкие притоки, перебираясь с одного горного склона на другой и иногда поднимаясь повыше. Впрочем, петлял крайне редко и лишь в том случае, если понимал, что этого конкретного хищника лучше обойти с подветренной стороны, чем потом сбрасывать с хвоста.

На втором пришлось порубиться. Сначала с двухгодовалым медведем, а затем со стаей волков из пяти особей. Зато после них нам словно ворожили боги. Поэтому до нужного входа в сеть Ррейсских пещер я долетел всего за три с половиной часа, что для путешествия с «живым рюкзаком» за плечами было фантастически быстро.

В любой другой день это достижение неслабо подняло бы настроение, а тут испортило. Ведь все опасности маршрута остались позади, а значит, в скором времени предстояло остаться наедине с горечью утраты. В общем, сворачивая со звериной тропы к нужным зарослям маральника, я был мрачен, как грозовая туча. И постарался отвлечься на объяснения: рассказал не менее мрачной Ладе, как искать в этих дебрях каменную плиту с секретом, сдвинул в сторону «крышку» узенького, но довольно глубокого «камина», спустил девушку в подземный лабиринт вниз, поднялся обратно, «затер» запахи и закрыл проход. А через полминуты зажег светляк, разрешил сестренке снять отвод глаз и, тыкая пальцем в каждый условный значок, нацарапанный на стенах, устроил получасовую прогулку по своим владениям.

Закончил, естественно, в логове, где потратил последние секунды относительного спокойствия на описание назначения каждого помещения «благоустроенной двухкомнатной квартиры» в толще земли:

– Слева от «центрального входа» располагается тренировочный зал. В нем я обычно медитирую на матах, которых в свое время натащил с большим запасом. Вот это ответвление называю коридором: по «камину» у дальней стены можно спуститься к подземной реке, а там и чистая вода, и туалет. А в дальнем тупичке у меня спальня. Да, «дверной проем» широковат, зато в ней нормально дышится. Единственный минус – температура воздуха: летом он прогревается до двенадцати градусов, а зимой остывает до шести-восьми. Впрочем, при наличии пекла, водяного матраса и двух пуховых спальников это не так уж и страшно. Далее, в ящиках у изголовья хранятся запасная одежда, белье, обувь и всевозможное тряпье. В двух средних складируются сухпайки, консервы, приправы и другие продукты длительного хранения. А вот в этих я держу снарягу, которая может пригодиться в Диком Лесу – альпинистские «системы», веревки, крючья, «кошки», аптечки, шины, жгуты и много чего еще. Чтобы, в случае чего, не кусать локти.

На этом слова закончились. Вместе с желанием говорить. Ибо эти запасы я делал персонально для матушки. На всякий случай. А все, что могло потребоваться лично мне, таскал в пространственном кармане. Поэтому покосился на водяной матрас, представил, как падаю на него мордой вниз и закрываю глаза, а затем заставил себя повернуться к Рыжей:

– Лад, давление этого места для тебя великовато. Подставляй руку – приложу своим усилением.

После того, как она выполнила просьбу и с облегчением перевела дух, я вытащил из пространственного кармана дорогой механический хронометр без единой электрической схемы и протянул ей:

– Я сейчас не в лучшем состоянии. Постарайся засечь время до полного выгорания, чтобы я мог обновлять навык до того, как тебе поплохеет. И не стесняйся пинать, если я уйду в себя слишком глубоко.

Потом наткнулся взглядом на любимый розовый коврик матушки, сжал зубы и закрыл глаза. А через вечность услышал уверенный голос Рыжей:

– Я, Лада Мстиславовна Нестерова, клянусь Силой и Жизнью, что буду жить тобой, пока дышу!

В смысл этих слов я, каюсь, не вник. Даже после того, как жжение в средоточии подтвердило искренность побуждений. Но буквально через миг жжение ударило в левое плечо, прокатилось по главной жиле до центра ладони и, вернувшись к предплечью, «осело» на нем на редкость приятным теплом!

Тут я невольно пришел в себя, запоздало ужаснулся чрезмерной жесткости полученной клятвы, повернулся к сестренке и потерял дар речи: на ее правом предплечье переливалась всеми цветами радуги татуировка в виде переплетения Нитей Судьбы, местами образовывающих символ Родовик!!!

– Знак Макоши! – ошалело выдохнул я, торопливо закатал к локтю свой левый рукав, обнаружил под ним почти такое же украшение и зачем-то потер его рукой.

Оно посияло еще секунды три, а потом начало блекнуть. Именно так, как описывалось в учебниках. Проверять, вспыхнет ли Знак снова при новом вливании Силы, мне и в голову не пришло – в этот момент сознание само собой переключилось в боевой режим, и я уставился на Ладу:

– Зачем тебе такая клятва?

Она удивила снова, поклявшись Силой, что будет говорить мне правду и ничего кроме правды до конца своих дней. И только после этого перешла к объяснениям:

– Сколько себя помню, мечтала стать такой же великой целительницей, как Радослава. Само собой, не просто так: папа называл ее честью и совестью рода Нестеровых, а еще говорил, что задолжал ей четыре жизни. Пятый раз твоя матушка вытаскивала его из Нави при мне, и я видела, чего это стоило. Те кошмарные двое суток только усилили мое желание нести в мир добро, и на следующий год я поступила в КМА, сдав тесты на максимально возможный балл. Так же добросовестно училась и весь первый год. А во время экзаменов умер отец – вроде как, не выдержало сердце. Только в это я, убей, не верю. Хотя бы из-за того, что о его смерти мне сообщили только через двое суток и за это время как-то успели переоформить на себя особняк в центре города за несуществующие долги перед родом, вскрыли очень серьезный сейф и наложили лапы на награды. А когда я примчалась домой, обнаружила уже живущего в нем главу нашей ветви рода и потребовала объяснений, он отобрал у меня комм и приказал выбросить на улицу. Я дождалась ночи, вернулась обратно через слуховое окно на крыше, нашла этого урода спящим в моей спальне и попробовала вырубить, чтобы наложить на его средоточие печать обрыва связи и выбить чистосердечные признания. Увы, продавить покров не хватило ранга, и меня упекли за решетку. В итоге на похороны папы я не попала. И если бы не Радослава, загремела бы лет на восемь-десять за… попытку вооруженного грабежа и причинение тяжких телесных повреждений дворянину.

После этих слов сестренка облизала пересохшие губы и с хрустом сжала кулаки:

– Матушка вытащила меня на свободу, привезла домой, приложила этого урода и двух его братьев дезориентацией, лишила всех троих мужской силы, заставила вернуть ордена и комм, вытребовала сумасшедшие деньги за присвоенное имущество и заявила, что Красноярская ветвь рода Нестеровых для нее умерла…

Тут по щекам девчонки покатились злые слезы, но она продолжила говорить:

– По дороге в аэропорт я сложила долги отца со своими и поклялась Радославе Силой и Жизнью, что буду жить ею и ее чаяниями, пока дышу. А она усмехнулась и заявила, что тогда мне придется жить и тобой, ибо ты для нее ВСЕ. Я приняла и это условие. Да, без клятвы, но приняла. Хотя люто ненавидела абсолютно всех мужчин и не верила, что смогу найти с тобой общий язык. А теперь матушки нет. И уже никогда не будет…

Последнее предложение далось сестренке настолько тяжело, что я прижал ее к себе, спрятал в объятиях и, гладя вздрагивающую спину, изо всех сил таращил глаза, чтобы удержать наворачивающиеся слезы. А Рыжая, вжавшись лицом в мою грудь, вколачивала в сознание фразу за фразой:

– Да, не будет. Зато в памяти останутся ее доброта, забота и любовь. А еще все то, что матушка наговорила о тебе. Знаешь, перед выходом в Дикий Лес она предсказала, что мне хватит и пары суток, чтобы по-настоящему зауважать единственного настоящего мужчину во всей Вселенной и почувствовать себя частью семьи из ТРЕХ человек. Это предсказание уже сбылось. Только ублюдки-Доломановы отобрали у нас самую главную часть. И теперь я хочу отомстить. На пару с тобой. Да так, чтобы эти твари прокляли миг своего рождения. И пусть толку от меня пока немного, зато ради этой цели я сделаю ВСЕ!

Мое средоточие и Знак Макоши подтверждали чуть ли не каждое ее слово, так что к концу этого монолога и предплечье, и солнечное сплетение просто горели. А еще в какой-то момент я начал ощущать эмоции Лады, как свои, но словно через толстое одеяло. Поэтому, почувствовав появившийся страх, мягко приподнял ее подбородок и заглянул в заплаканные глаза:

– Я бы тебя и так никуда не отпустил: мы с тобой – семья. И будем семьей всегда…

Глава 2

26 июня 2075 г.

…Привычка мыть руки и переодеваться в домашнее после возвращения даже в убежища Дикого Леса, некогда вбитая в меня Радославой, сработала и в этот раз – через четверть часа после обретения Знака Макоши я внезапно увидел перед внутренним взором любимое лицо с грозно нахмуренными бровями и почувствовал себя неразумным ребенком. В этот момент на краю сознания мелькало обещание сестренки говорить правду и ничего кроме правды, и я ответил тем же:

– Лада, если бы матушка вдруг оказалась тут, она погнала бы нас мыть руки и переодеваться. Я иду вниз, к реке. Ты со мной?

– Конечно! – ответила она, вытерла лицо рукавом и вцепилась в локоть.

Познакомившись с планировкой «удобств» и осмотрев пластиковый умывальник, отлитый на 3D-принтере по чертежам древности, еле слышно вздохнула, попросила вернуть рюкзак и, тем самым, помогла включить голову. В результате, вернувшись в спальню, я достал из пространственного кармана спортивные штаны, две пары теплых носков и упаковку трусиков из стратегических запасов матушки, три мои футболки и толстовку. Затем поймал вопросительный взгляд сестренки и пожал плечами:

– Мы зависли тут надолго, до ближайшего магазина слишком далеко, дом наверняка выгорел дотла, а в твоем рюкзаке толком ничего нет. Да, ты крупнее Радославы, но и мы не на светском приеме, так что пользуйся. И не вздумай упираться – она бы этого не поняла.

В любой другой день результаты переодевания Лады в шмотки не по размеру меня бы рассмешили. Но тем вечером было не до веселья. Поэтому, оглядев девушку с головы до ног, я постарался ее поддержать:

– Ну вот, совсем другое дело: все чистое, теплое и удобное. Так что дуй ко мне на матрас – есть тема для разговора.

Оценив взаимное расположение спальников, она зябко поежилась и решительно пододвинула свой вплотную ко мне:

– Я на грани нервного срыва и держусь на одной силе воли. Лягу рядом, а то изведусь от страха, одиночества и ощущения ненужности.

Я помнил, что всего за несколько дней Лада потеряла отца, лишилась дома, чуть было не загремела на нары, а затем обрела и снова потеряла приемную мать, поэтому поднял руку. И не прогадал – сестренка прижалась к моему боку, повела плечами, чтобы я ее обнял, и тихонько поблагодарила за понимание.

Чувствовать так близко не Радославу, а кого-то еще, было настолько непривычно, что я не сразу собрался с мыслями:

– Я тут задумался о нашем будущем, и вот что у меня получилось. В ближайшие десять дней мстить не вариант: Доломановы будут готовы к противодействию, и мы, по сути, просто покончим жизнь самоубийством. В то же время любое убийство, совершенное после официального завершения межродовой войны, превратит нас в преступников. Единственный законный вариант и отомстить, и остаться на свободе – после воздаяния добраться до Москвы и поступить в МАО. Согласна?

– Теоретически – да… – криво усмехнулась сестренка. – Но эта идея нереализуема. Во-первых, до Москвы мы не доедем – нас срисует первая же камера видеонаблюдения, сопряженная с системой распознавания лиц, а дальше будет арест, суд и каторга. Далее, для гарантированного поступления в эту Академию необходимы минимум третья звезда подмастерья плюс пять востребованных боевых навыков, а у меня нет ни того, ни другого. Таким образом, поступишь только ты, а я останусь на улице и загремлю на каторгу по уже описанной схеме. В-третьих, учеба в этом ВУЗ-е по-настоящему кошмарная, и я, целительница, однозначно не выживу, даже если каким-то чудом поступлю. Тем не менее, я заранее согласна с любым решением, ибо месть для меня стоит на первом месте, а все остальное неважно.

– Кажется, я начал не с той стороны… – вздохнул я, перевернулся на бок и уставился в зеленые глаза: – Лад, вам что-нибудь рассказывали о познании сути?

– Упоминали. На вводной лекции. Кажется, во время описания истории появления схемы Осоргина-Сабанеева. Да, точно: по словам преподавателя, оба ее создателя, целители-Гранды, утверждали, что владеют легендарным навыком познание сути, позволяющим видеть энергетическую структуру человека, и что нарисованная ими схема идеально точна. Правда, лектор добавил, что за двести с лишним лет практического использования не появилось ни одного убедительного доказательства ее правильности.

– На ней изображено только два уровня энергетических жил из четырех имеющихся. Причем без идеально точно… – твердо сказал я. – А рисовать остальные эта парочка просто поленилась из-за скачкообразного увеличения количества мелких структур на третьем и четвертом.

– Ты хочешь сказать, что владеешь не двумя, а тремя легендарными навыками? – спросила сестренка.

– А почему тремя? – полюбопытствовал я.

– Первый – обнаружение жизни… – ответила она. – Насколько я знаю, последний официально зарегистрированный владелец этого навыка умер лет сорок тому назад. Второй – познание сути. А третий – пространственный карман, который, по утверждениям ученых, можно получить только на ранге Гранд с вероятностью в одну целую четыре десятых процента. Как по мне, это тоже признак легендарности. Кстати, забыла про навык работы с камнем – я, конечно, не эксперт по редким умениям, но о таком даже не слышала!

– До них мы еще доберемся… – пообещал я. – А пока давай-ка вернемся к познанию сути: я действительно вижу энергетические системы и могу на них воздействовать. Клянусь Силой.

– И что дает такое воздействие? – спросила она.

– Позволяет развиваться намного быстрее, чем в обычном варианте, и развивать тех, кому доверяешь. Но есть нюанс: этот навык очень короткий, а воздействовать на чужую энергетическую систему я могу только через средоточие. То есть, плотно прижимая ладонь к солнечному сплетению. При этом работать через ткань, к сожалению, не получается. И если ты позволишь к себе прикоснуться, то проблему с третьей звездой подмастерья мы даже не заметим.

Тут я сделал небольшую паузу, определился с объемом информации, которым требовалось поделиться на этом этапе, и продолжил:

– Все остальные проблемы тоже решаемы. Но слона, как говорится, надо кушать по частям, а эту часть, по моему разумению, надо умять первой.

Лада дождалась, пока я договорю, приподнялась на локте и уставилась мне в глаза:

– Я ценю твой такт и исключительную корректность, но в отношениях между нами они только мешают. Во-первых, мы с тобой выживаем, а значит, все, что требует лишних телодвижений и ненужных условностей, должно быть отброшено. А во-вторых, клятва жить тобой была дана отнюдь не для красного словца – теперь ты определяешь мой Путь, а я радостно вкладываю в него всю душу без остатка.

Ее уверенность в правильности таких отношений ощущалась чуть ли не кожей, Знак Макоши тоже «был доволен», и я решил попробовать:

– Ладно, уговорила – перевернись, пожалуйста, на спину и подставь солнечное сплетение.

Рыжая приняла предписанное положение, спокойно задрала толстовку вместе с футболкой и предложила начинать.

Я положил руку на разгоряченную кожу, обновил усиление, закрыл глаза, активировал познание сути и ушел в транс. Через пару секунд грустно оглядел слабенькие главные жилы и толком не развитые второстепенные, мысленно вздохнул и начал «править» правую верхнюю. Благо давления магофона в убежище было предостаточно, и добавлять Силу не требовалось.

Целенаправленные импульсы, убирающие мелкие «шероховатости» со внутренней поверхности жилы, выправляющие немногочисленные изъяны и добавляющие яркости ее свечению, подавал на полном автомате, ибо довел это умение до идеала еще во время возни со своей энергетикой, а при работе с матушкой загнал в подсознание. Поэтому успевал «расправлять» и боковые отростки, называемые второстепенными жилами. А более мелкие «волоски» и «ворсинки» не трогал вообще, ибо для прорыва в первую звезду подмастерья должно было хватить за глаза «правки» двух первых уровней. Впрочем, даже в таком режиме выкладывался предельно добросовестно, оставляя за собой ровное, абсолютно одинаковое и максимально возможное свечение.

От средоточия до центра правой ладони добрался минут за двадцать с небольшим, затем вернулся обратно и практически столько же времени убил на левую верхнюю главную жилу. А как только приступил к правой нижней, почувствовал характерную «дрожь» и подобрался. Последние сантиметры «правил» в разы медленнее, чем обычно, чтобы Рыжую «прибило» послабее. Поэтому начало прорыва получилось чрезвычайно плавным: энергетическая система не вспыхнула ослепительным белым светом, как делала у меня или у матушки, а плавно добавила яркости свечения, несколько секунд добиралась до предела, а потом так же плавно вернулась к новой норме.

Продолжать в том же духе без передышки было нежелательно, поэтому я вывалился из транса, обновил усиление, полюбовался пунцовыми щечками Лады и сделал вид, что это нормально:

– Ну что, тебя можно поздравить с переходом в ранг подмастерья?

Девушка утвердительно кивнула и очередной раз продемонстрировала обещанную честность:

– Можно. Кстати, прорыв с помощью твоего познания сути почему-то вызвал сильное возбуждение. Это нормально?

Я виновато вздохнул:

– К сожалению, да. Это побочный эффект, ослабленный до минимума. Увы, полностью избавиться от него мы с матушкой так и не смогли, хотя старались. Скажу больше – как ни грустно это признавать, но дальше будет хуже: чем выше ранг, тем выше минимум, и никуда от этого не деться.

– А почему «хуже», если на самом деле будет лучше? – пошутила она, на миг ушла в себя, а затем задумчиво хмыкнула: – Кстати, я только что поймала еще одно приятное ощущение. Только с другим оттенком: руки и грудную клетку словно распирает от избытка Силы.

– Это тоже нормально: я привел в порядок верхние жилы, и теперь они работают процентов на двадцать лучше, чем у остальных одаренных твоего ранга.

– Здорово! – искренне обрадовалась она. – Огромное спасибо! А когда ты планируешь заняться нижними?

– Если захочешь продолжить, то не раньше, чем через двенадцать-пятнадцать минут – после каждого прорыва средоточию, увеличившемуся в объеме, желательно давать время на перестроение в новый режим.

Рыжая кивнула в знак того, что поняла, и добавила интересную фразу:

– Я никуда от тебя не уйду и очень не хочу быть обузой. Поэтому раскачивай мой Дар под свои потребности. И как можно быстрее…

…Час, потраченный на две нижние главные жилы, подарил Ладе еще один ранг, приблизив к вожделенной третьей звезде подмастерья практически вплотную. А еще существенно увеличил время выгорания моего усиления, и девчонка, поставившая перед собой цель как можно быстрее превратиться из обузы в напарницу, заявила, что хотела бы продолжить работать над собой. В смысле, медитировать до утра. В классическом режиме и под восстановлением, чтобы не зарубало.

Тратить время на такую ерунду я считал бессмысленным. Кроме того, был уверен, что после такого тяжелого дня и Ладе, и мне не мешает как следует выспаться. Но сестренка уперлась, и я направил ее энтузиазм в нужное русло:

– Я предлагаю заняться куда более нужным и интересным делом – скоростной раскачкой колокола, который я тебе сейчас приживлю.

К моим странностям девушка, вроде бы, уже должна была привыкнуть, но все равно потеряла дар речи. Впрочем, было с чего: панический страх «всесильных одаренных» перед менталистами давным-давно превратил этот навык в самый востребованный из всех имеющихся. А невероятная сложность приживления – само собой, в классическом варианте процесса – стабильно держала цены на соответствующие средоточия и эссенции на крайне высоком уровне. Хотя нет, не так: даже на сетевых площадках торгового дома «Алтай», заслуженно считающегося лучшим поставщиком навыков в Империи, лоты с колоколами появлялись исключительно редко, выставлялись в режиме аукциона и, в конечном итоге, продавались за бешеные деньги. Что здорово расстраивало состоятельных потребителей и так же здорово радовало нас с матушкой, заработавших на поставках целое состояние.

Пока я обдумывал реакцию Рыжей, она успела оклематься и расстроенно вздохнула:

– Приживить мне колокол не получится – я пила восьмую эссенцию и без толку, а набить шестнадцать штук ты еще не успел. Так что остается посмеиваться над словосочетанием «скоростная раскачка»: применительно к навыкам оно звучит, как раскаленный лед или жидкий валенок.

Тут я не удержался от легкого укола:

– Ла-ад, ты когда-нибудь научишься мне верить?

– Научусь! – без тени улыбки пообещала она. – Очень-очень быстро. А что, я в чем-то неправа?

Я заявил, что ловлю ее на слове, а потом посерьезнел:

– Во всем. К примеру, приживить навык достаточно просто. Ты должна всей душой вслушиваться в то, что я говорю, как можно реалистичнее представлять каждый описанный штрих и больше ни о чем не думать. А моя задача – контролировать состояние твоего средоточия, чтобы вовремя его «подтолкнуть». И еще: если при «правке» энергетической системы я прекрасно обходился своими силами, то тут без твоего старания ничего не получится.

Рыжая молча легла на спину и привычно задрала толстовку с футболкой к груди. Я отрицательно помотал головой, объяснил, что этот навык надо приживлять, сидя в классической позе для медитаций, уже через десяток секунд встал на колени за спиной сестренки, погасил светляк и в кромешной тьме коснулся губами ушка:

– Закрой глаза и представь, что вокруг твоей головы появилась радужная сфера… Постарайся увидеть переливы цвета, почувствовать, что с каждым мгновением они становятся все ярче и ярче… И что сияние красок начинает слепить глаза… Мысленно раздели шар пополам по горизонтали и раскрути верхнюю половину в одну сторону, а нижнюю – в другую…

Выдуманную картинку описывал минуты три, стараясь привязывать к ней сознание девушки все новыми и новыми «крючками» очень мелких, но реалистичных подробностей, а когда почувствовал, что нужное состояние достигнуто, «толкнул» средоточие навыком, который матушка когда-то в шутку назвала подзатыльником.

Как обычно, первое появление незримой защитной сферы вокруг головы получилось «размазанным», и она, конечно же, зацепила мой колокол, вызвав едва заметное ощущение тошноты. Я удовлетворенно усмехнулся и убрал руку с солнечного сплетения сестренки:

– Ну что, замутило?

– Ага!

– Такая тошнота является сигналом, свидетельствующим либо о попытке вторжения в твой разум, либо о прикосновении к другому колоколу.

– То есть, навык уже прижился?! – воскликнула она и автоматически расправила одежду, ибо сидеть с голой поясницей было не очень комфортно.

Я снова зажег светляк и поддакнул:

– Да. А теперь запоминай, как его раскачивать. Согласно классическим рекомендациям, колокол надо вешать и сбрасывать раз в пять-десять минут. На мой взгляд, это бред – такая тренировка дает мизерный КПД и тратит время впустую. Мой вариант менее приятен, но работает на пару порядков быстрее. Дело в том, что чужое ментальное воздействие воспринимается этим навыком, как агрессия, поэтому постоянное касание другого колокола вызывает сотни циклов «расширений» и «сужений» в минуту. Такие попытки «оттолкнуть» прорывают уровни навыка чуть ли не бегом, но при этом и того, и другого участника раскачки подташнивает. На ранге новика довольно сильно, на ученике средненько, а с первой звезды подмастерья это ощущение перестает доставлять дискомфорт, то есть, просто информирует о попытке стороннего влияния. Кстати, при самом злобном варианте раскачки можно подняться с нуля и до первой звезды подмастерья всего за три ночи.

– А как выглядит эта «самая злобная раскачка»? – спросила Рыжая.

– Мы с матушкой ложились на кровать, касаясь друг друга головами, и вырубали себя целительскими снами, чтобы не мучиться и не ворочаться. А по утрам радовались прогрессу. Тут, в пещере, этот вариант неприменим из-за слишком сильного магофона, поэтому придется сочетать приятное с полезным – лежать рядом, о чем-нибудь болтать и прокачивать сразу два навыка.

– А какой второй?

– Покров. Тебе же надо поднять его с ученика-«пятерки» до нынешнего ранга, верно?

– Надо… – кивнула она и задала правильный вопрос: – А его тоже можно прокачивать в злобном режиме?

– Конечно! Кстати, самый главный навык одаренного – это фантазия. Да, этот тезис звучит странно, но я сейчас докажу, что прав. Одолжи-ка мне метательный нож и постарайся вдуматься в то, что я расскажу.

Лада протянула мне клинок и превратилась в слух. А я начал издалека: