Дневник некоего орка

В зале обидевшийся Большой Босс толковал Саурону, что, хотя Унголиант и была первостатейной сволочью, но он с ней всегда обходился по джентельменски и верхом не ездил. Саурон вывернулся, сказав, что такая аллегория показывает полное моральное превосходства Босса и его правого дела, над Унголиант и ее левым делом.

Третий акт начался спокойно. Оргия валар проходила вяло - в кружки им, памятуя печальный опыт первого акта, налили простой воды. Деревья скромненько стояли в сторонке и особо не рыпались.

Потом идиллия была в прямом смысле этого слова взорвана нашим пиротехником. Со стороны предполагавшихся гор раздался грохот, повалил дым и под Тулкасом загорелась табуретка. По идее взрыв должен был знаменовать появление Большого Босса, но тот задерживался. Впрочем внимание зрителей было полностью поглощено акробатическими этюдами Тулкаса, который пытался сбить пламя с вспыхнувших штанов. Он катался по сцене, подпрыгивал на пятой точке, громко вопил и обхлопывался руками. Остальные валар кто покатывался со смеху, кто пытался загасить штаны пресным здравуром. Так как Тулкас двигался прытко, то и попасть в него было сложно - скоро все валар в разной степени были мокрыми и грязными. Оргия удалась на славу.

Во всей этой кутерьме никто не заметил появления на сцене Большого Босса - но это, наверное, и к лучшему. Взрыв произошел прямо под ним, так что одежда его представляла собой живописные лохмотья. Из ушей валил дым, а к выбитым зубам добавился прикушенный их остатками язык, так что он окончательно онемел и мог только размахивать руками и тихонько подвывать.

Пузу-Унголиант повезло больше, так что он выступал толмачом.

"Я пришел выполнить свой долг!" - возгласил он.

Валар, занятые тушением Тулкаса, не обратили на него никакого внимания. Решив, что это к лучшему, Рищак-Босс решительно подошел к Лаурелину и ткнул в него копьем. Лаурелин завопил от боли, но, получив по башке табуреткой от Пуза, мешком осел на землю. Половина дела была сделана.

Тельперион, видя что сделали с его корешем, нарезался в бега. Рищак потрясая копьем и воинственно подвывая, ринулся за ним вдогонку. Пузу же по сценарию надо было выпить сок первого дерева, чем он и занялся. Валар прекратили свои разборки и с интересом наблюдали за развитием событий.

Натерпевшемуся за два предыдущих акта Боссу было явно не догнать прыткого Тельпериона, но в дело решительно вступил Уртханг. Последовала серия эффектных взрывов. Валар разметало по всему Валинору. Тельперион упал как подрубленный, но Боссу тоже досталось и он свалился буквально в шаге от цели. Зато Лаурелин наоборот ожил и, рассвирипев, начал дубасить не ожидавшего такой импровизации Пузо-Унголиант.

За взрывами последовали клубы дыма, за несколько секунд полностью затопившие сцену. Впрочем, схлынул он тоже быстро. Перед зрителями возникла идиллическая картина - валар делали искусственное дыхание Тельпериону, помирившиеся Лаурелин и Унголиант реанимировали Босса. Впрочем, артисты быстро обнаружили, что ясность восстановилась и вернулись к прежней диспозиции - правое дерево рухнуло на землю, валар попрятались, а Босс, опираясь на копье и надсадно кашляя, побрел к древу левому. То, видя его состояние, пошло ему навстречу. Босс слабо махнул в его сторону копьем, Тельперион, громко закричав зачем-то "Горе мне!" упал и на него тут же набросился Пузо. Настал час моего выхода.

Уртханг был уже готов и сцену опять заволокло. Я побрел на нее с сильмариллами, в роли которых выступали чудовищно тяжелые круглые чугунные штуковины. У пиротехника нашего чего-то не заладилось, дым не рассеивался - я вслепую брел сквозь него, очень смутно представляя направление на Босса. И, естественно, промахнулся.

Когда дым рассеялся, зрители узрели меня - руку Илюватора, пытающегося всучить сильмариллы Манве. Тот испуганно отбрыкивался. Оконфузившись, я быстренько сориентировался в поредевшей атмосфере и направился к Боссу. Тот протянул руки и я положил в них чугунные самоцветы. Ослабевший от валинорских приключений Рищак не смог их удержать и уронил. Один на мою ногу, два других на свои.

Финал действительно получился запоминающимся. По сцене, держась за ногу и громко крича, прыгала рука Илюватора. Большой Босс лежал на спине, болтая в воздухе ногами и нечленораздельно ругаясь. Унголиант пыталась оказать ему первую помощь. Валар откровенно ржали, а срубленные деревья тихонько отпихивались от покатившихся в их сторону сильмариллов. В довершении всего начался фейерверк и эта картина окрасилась в зеленый цвет. Другого, к сожалению, Уртханг подобрать не смог.

После нашего спектакля настроение Большого Босса улучшилось до того, что все актеры были отправлены на Дориатский фронт, а Саурон отправился комендантом крепости Тол-Ин-Гаурот. Пьес он больше не писал.

45 числа 16 месяца

До недавнего времени нашим основным полководцем считался Готмог, он возглавлял все наши походы и именно ему доставалось за их плачевные результаты. Однако последний случай переполнил немалую чашу терпения Большого Босса.

Случай и впрямь дикий - после каких-то длительных и сложных (в основном - ночных) маневров в Белерианде этот полководец привел войска под Тонгородрим. Причем привел как-то сбоку - то есть места не узнал и расположился там лагерем. Связь осуществлялась через курьеров, которых, во избежание перехвата, отправляли в центр кружным путем. Дорога занимала дней восемь, так что Босс был уверен, что Готмог обнаружил очередной Гондолин и отдал приказ о немедленном штурме. Тут ему доложили, что у врат Ангбанда обнаружен некий военный лагерь (точнее узнать не удалось из-за напущенного Боссом невесть когда черного тумана. Он вообще доставляет нам кучу неприятностей). Здорово перепугавшись, Босс срочно отменил предыдущий приказ и издал новый - немедленно возвращаться назад на защиту Родины. Готмог снялся и пошел домой тем путем, которым пришел - но мы-то не знали, что это он. Босс решил, что враги отступили устрашенные и второй приказ отменил, вполне справедливо рассудив, что Гондолины, в конце концов, на дороге не валяются и коли что-то там обнаружили - надо взять. Готмог вернулся в лагерь и в тот же день вернулись враги под врата Ангбанда.

Продолжаться эти скачки могли долго, если бы не счастливый случай - к Ангбанду подошли настоящие враги и чуть его не взяли. Собственно, взяли бы, если бы не туман из-за которого, в частности, отправленный на вылазку Глаурунг собственную же башню и своротил. Пролома в стене враги не заметили, а тут подошел и снова вызванный на подмогу Готмог. Тут нам снова повезло - он свернул не туда и вместо того, чтобы как всегда топать через весь Белерианд оказался на месте за полчаса. Центральный вход он, слава богу, узнал - правда только после того, как взял его штурмом. Эльфы к тому времени уже куда-то умотали, а у нас заварушка продолжалась еще дня два. Босс даже вытащил Гронд и собирался идти наверх и драться самолично. Едва отговорили.

Потеряв таким образом чуть ли не пол-армии Большой Босс изрядно рассвирепел. Три дня, пока заседал военный совет, все ходили как шелковые. Саурон сменил три телесные оболочки, Готмог напоминал церковную свечку, даже Глаурунг ковылял по коридорам на цыпочках. Страшное, скажу вам, зрелище.

Сначала Босс хотел Готмога от командования отстранить, а новым командующим назначить Саурона. Тому это совсем не улыбалось и изворачивался он как мог. То предлагал учредить пост главного военного инспектора, то начинал петь дифирамбы полководческому гению предводителя барлогов, то ныл про свои научные занятия. Готмог, бедняга, буквально разрывался - с одной стороны, вечно быть крайним ему крайне обрыдло, с другой - служить под началом Саурона как бы было не многим лучше. Нередко его речи начинались с просьбы об отставке, а заканчивались перечнем конкретных мер по повышению боеспособности.

Таковых в итоге было принято две. Первая - усилить, так сказать, работу с личным составом и его индивидуальной подготовкой - как физической, так и морально-волевой. Ответственным назначили Готмога, обязав его открыть тренировочный лагерь для рядового состава и офицерскую школу для остальных.

Второе направление - за него взялся отвечать Саурон - состояло в том, чтобы получить, наконец, нормальную карту Ангбанда и его окрестностей, вплоть до крайних оконечностей Белерианда.

Как рисовать карты Саурон, конечно, не знал. Слава богу, Большой Босс надоумил его насчет масштаба и прочих условностей, иначе он, боюсь, начал бы переносить на бумагу Анфауглит таким, какой он есть, один к одному.

Небольшой затык произошел с мерами длины - о них никто до сих пор как-то не думал. Расстояние измеряли временем, потребным на его преодоление. Сау сперва решил пользоваться этим, но догадался устроить контрольные прогоны между главными вратами Ангбанда и горой Таурот. Выяснилось, что Пузо, например, преодолевает это расстояние за два дня, Рищак управился за полтора, Ривцак заблудился и где-то слонялся целую неделю, а Глопп, за которым гнался опять сорвавшийся с цепи Драуглуин одолел дистанцию за пятнадцать минут.

После этого Саурон учредил эталон длины - мера орочьего типового расстояния, сокращенно мотр. После долгих измерений и сопоставлений в качестве эталонного мотра выбрали шаг Пирщака из пятого взвода. В пустующей комнате на втором подвальном этаже устроили палату мер и весов. Посреди этой палаты установили стеклянный куб, в который и поместили бедолагу. Теперь всякий раз, когда надо было что-то измерить, его оттуда извлекали, вели к объекту, заставляли топать, пока он не кончится и считали число шагов.

Правда почти сразу произошел казус, так как Босс пожелал узнать размеры Глаурунга. С правого бока длина червяка оказалась восемнадцать мотров с копейками, а с левой (Сау для контроля приказал измерять со всех сторон) - пять. Объяснялось это тем, что у змея на шее здоровенный фурункул, вследствие чего он может поворачивать шею только налево, да и то с не очень большой скоростью. Это обстоятельство спасло нашему эталону жизнь, но удирая он поставил своего рода рекорд. Еще никому не удавалось пропрыгать вдоль ящера всего за пять прыжков и при том остаться живым.

Вскорости выяснилось, что одним мотром все не измеришь. Им можно было измерять ширину и длину, но для высоты нужно было придумать что-то другое, так как Пирщак не мог ходить по отвесным стенам. Хотя и пытался.

Для измерения высоты Саурон придумал использовать другую единицу - меру орочьего типового роста, сокращенно, соответственно, тоже мотр. Это оказалось очень удобно. Скажем, когда измеряли привратную башню, сперва один эталонный мотр обмерил ее своими шагами. Сделал он это в три приема, получилось двадцать пять, семнадцать и двенадцать мотров. Первую цифру порешили считать шириной, а вторую - длиной. Третью цифру Сау тоже на всякий случай записал, хотя в окончательный результат она и не попала.

Эталоном высоты порешили считать долговязого Дангука, его тоже поселили в палате мер и весов. Для измерения высоты его спускали с башни на веревке, считая, сколько раз он сделает отметку на камнях привязанными к сапогам специальными шпорами. Получилось сорок восемь мотров.

Большой Босс был страшно доволен результатами измерений. Он только заметил, что всегда считал привратную башню круглой.

В течение трех месяцев Саурон вместо рисования карт составлял статистический сборник по Ангбанду, гоняя первый эталонный мотр по всем горизонтальным поверхностям, в то время как второй на веревке обползал все вертикальные. Первое время с ними повсюду таскался я - считать мотры и записывать их в специальные таблицы, но вскоре мне это обрыдло и я решил научить Пирщака считать самому. Мне это почти удалось - мы уже дошли до трехзначных чисел, но тут меня затребовали в офицерскую школу. Так что большую часть крепости наши эталоны обсчитывали сами. Результатом было то, что все коридоры получились одинаковыми, длиной в девятьсот девяносто девять мотров. Отныне и навсегда Ангбанд стал квадратным. Саурон славословил архитектурный талант Большого Босса, тот же сперва принялся было чего-то перемерять, а потом махнул на это дело рукой. И действительно, какая разница.

Я же тем временем попал из огня да в полымя. Готмог расстарался и включил в программу вновь открытой офицерской школы все, что только можно - тактику поля боя, стратегию, непрямые действия, военную топографию, партизанскую войну, фортификацию, баллистику и еще кучу всяческих непонятных предметов. Сам он все эти предметы знал с, так сказать, обратной стороны. Скажем, в плане тактики не было еще ни одной большой драки, чтобы он не подвел одну часть собственного войска под удар другой его части. Сообразить, что так делать не надо он сумел, но вот как этого избежать? Тут его мозгов не хватало.

Закончилось все тем, что он на разработку каждого предмета посадил по паре орков пограмотнее, поставив над ними по надзирающему балрогу. Дал им две недели и пригрозил, что если они не напишут за это время нормальный учебный курс, то он зашлет всю методическую группу рыть подкоп под Белегост. А я стал секретарем ученого совета, который должен был оценивать результаты их трудов. Кроме самого Гомога в этот совет вошли Саурон и Глаурунг. Хотели и Большого Босса позвать, но я отговорил. Мало ему и без нас расстройства.

Результаты вышли впечатляющими. Особенно, конечно, постарались Лидделах и Гартах, поставленные сочинять чего-нибудь про непрямые действия. Они подсчитали, что если всем нашим уйти из Белерианда, запереться в Ангбанде и не высовывать оттуда носа в течение примерно трех эпох, то эльфы либо перережут друг друга сами, либо куда-нибудь уйдут. Что автоматически решит их проблему.

Лично мне это понравилось. Готмогу, кажется, тоже. Саурону, видимо, нет - он сварливо спросил у разработчиков, а сколько придется ждать до полного освобождения Валинора. Лидделах ответил не задумываясь - восемнадцать с половиной эпох. Сау опешил, попытался возразить, но Гартах предложил ему поспорить на эту тему. На ту сумму жалования, которая накопится за эти самые эпохи. Сау заткнулся и поставил в ведомости "удовлетворительно".

Я потом отвел Гартаха в сторону и спросил, считали ли они, за какое время мы сами тут все, запертые, успеем передраться. Он ответил, что не считали, но в принципе не более, чем за год - полтора. Что, с некоторой долей юмора резюмировал он, тоже в каком-то смысле окажется решением проблемы.

Такая стратегия непрямых действий мне понравилась.

Тактические вопросы исследовали Пузо и Ривцак, мои старые знакомые. Поработали они на славу. Начали с самого простого - предложили ставить Глаурунга не как всегда, позади всех наших, а впереди. Обычно червяк бережет лапки и плюет во врага из-за наших спин. Все недоплюнутое падает на наши головы, что скверно сказывается на боеспособности.

Глау такой проект не понравился. Съесть докладчиков сразу он не мог, это было бы неприлично, так что его возражения носили более теоретический характер. Например он считал, что таким образом образуется разрыв между тактическими линиями. То бишь он может в пылу боя не заметить, что мы уже нарезали в бега, продолжать бой в одиночку и героически погибнуть под натиском превосходящих сил противника. Пузо заметил, что находясь за нашими спинами дракон, тем не менее, всегда удирал первым и в таком аспекте разрыв между линиями его почему-то совсем не волновал. Глау пустился было в разъяснения, но Саурон прервал дискуссию, поручив разработчикам дополнительно продумать вопрос.

Второе предложение тактической группы понравилось мне еще больше. Они предложили обрядить дракона во что-нибудь стрело-, копье- и меченепробиваемое. На башку шлем, на шею - трубу, на корпус - броню, лапы защитить налапниками, а на челюсти поставить пламегаситель. Для повышения проходимости был использован инженерный подход - когти зацеплялись в педалях на манер велосипедных, цепной привод вращал направляющие звездочки, вокруг которых проворачивались гусеницы. Управление движением и огнем должно было осуществляться экипажем из пяти специально подготовленных орков, при помощи системы воротов и шестеренок. Для экипажа на спине предусматривалась комфортабельная кабина.

Проект понравился всем, кроме самого Глаурунга - тот от него взбеленился хуже прежнего. Особенно его возмутило устройство, которое Ривцак элегантно назвал 'форсаж' - когда дракон узнал, как оно работает и куда крепится, то отбросил всю дипломатию и разнес вдребезги конференц-зал, в котором происходило заседание. До докладчиков ему, слава Боссу, добраться не удалось, для успокоения он вломился в находящийся неподалеку тренировочный лагерь для рядового состава и устроил там внеплановые учения.

Народ там, кстати, тренировался на совесть. Глаурунг практически никого не догнал.

39 число 41 месяца

В Ангбанде прошла очередная реорганизация. Большой Босс решил вести войну по науке и придумал Генеральный Штаб. За неимением лучшего в него вошли Готмог, Саурон и Глаурунг. Они были рады удрать с фронта никак не меньше, чем мы - избавиться от таких командиров. Так что все решилось ко всеобщему удовольствию. Единственно, Саурон попытался сделать меня секретарем Штаба, но мне находиться в этом зверинце совершенно не улыбалось, так что я сказался больным и удрал в действующую армию. Секретарем сделали Ривцака, который незадолго до того научился писать и кому-то об этом проболтался.

Сказать, что у нас началась лафа - ничего не сказать. Генеральный Штаб строчил грандиозные планы по поимке Нарготронда, взятию Гондолина и полному решению валинорского вопроса. Иногда они слали директивы на фронт, то есть нам - чего-нибудь прорвать, развивать наступление, закрепиться на плацдарме и прочие глупости. Приносил директивы Ривцак, недельку загорал и рыбачил, а мы тем временем писали отчет, упражняясь в батальной литературе. Наибольших успехов тут достиг Пузо - его 'Штурм Дориата' стал натуральным бестселлером. Правда он подложил мне попутно огромную свинью, так как в его отчете в ключевой момент битвы я убивал то ли Колегорма, то ли Куруфина, чем решал исход сражения в нашу пользу. Результатом этого стал срочный вызов в Ангбанд на награждение каким-то специально учрежденным для этого дела орденом.

Ривцака, который привез мне эту весть, я чуть не убил. И зря, так как из его рассказа выяснилось, что первоначально командование хотело вручать этот орден на дымящихся развалинах Потаенного королевства, и Ривцаку стоило огромных трудов их переубедить.

Пузо вызвался мне помочь - описать в очередном своем опусе мою героическую смерть, скажем, от предательской стрелы Белега. В принципе, это было бы неплохо - но близилась осень и возвращаться убитому на зимние квартиры в Ангбанде было как-то неудобно. А зимовать в Белерианде - удовольствие не для меня.

Так что пришлось идти, проклиная Пузо за излишнюю изобретательность. Ривцак пытался меня поддержать, тайком сообщив, что меня очень сильно хотел видеть Саурон - но эта новость меня мало успокоила. Излишнее внимание майара обычно тащит за собой новые неприятности.

Орден был сделан из железа, был тяжелым и на редкость безвкусным. В смысле исполнения - черный круг на красном фоне и выбитые буквы ГВЭГЛ - Герой Войны с Эльфами, Гномами и Людьми. К нему полагался значок 'Могучий Орк, Знаменитый Герой', который следовало носить на голове. Вручал сам Сау, вообще всей церемонией рулил он - Большой Босс появился ненадолго, поздравил почему-то Ривцака, а барлог с драконом сидели по разным концам Большой залы и только мрачно пялились друг на друга. Ривцак по секрету сказал мне, что они поссорились когда писали план вторжения в Валинор. Готмог предлагал сразу штурмовать Таникветиль - вообще, это его фирменный почерк, под его командованием мы не одной горки не обошли, только траверс. Глау же горок не любит и предлагал идти берегом, потихоньку всех окружая. План надо было сдавать еще вчера, теоретики так и не договорились и представили сразу две штуки, в Босс не разобрался и подмахнул оба. Теперь они ждут разоблачения и им обоим не до глупостей типа моего награждения.

Меня же больше заботило поведение Саурона. Он разливался соловьем, описывая мои доблести - с каждым его хвалебным словом я понимал, что на мою голову готова упасть еще одна проблема.

Так оно и оказалось. После награждения Саурон потащил меня к себе в научную часть. По дороге бормотал что-то о скверно написанной документации, давно не обновлявшихся фондах и неисправности лабораторного оборудования. Я вежливо попросил его внятно сказать мне, в чем дело. Он заюлил и сказал, что я, в общем, сам, наверное, пойму и вообще это не его вина, так как документация - тут он пошел по второму кругу. Мы тем временем дошли до казарм, в которых обычно селился вылупившийся из чанов молодняк. Казармы почему-то оказались заперты - отродясь такого не помню. Сау вздохнул, снял засов, впихнул меня вовнутрь и ретировался, крикнув на прощанье, что ему надо с докладом к Боссу.

Казарма была набита битком - видимо, производство работало на всю катушку. Сначала ничего странного я не увидел - куча глазеющих на меня чумазых морд, все как всегда. Но потом пригляделся и похолодел.

Пол в казарме был подметен - впервые за все время своего существования. Койки стояли аккуратными рядами.

Кое-как сохраняя самообладание, я вытащил ближайшего в коридор. Умывальник в орочьей казарме - самая бесполезная вещь, так что пришлось идти с новобранцем за тридевять земель, в лабораторию, где был кран. Я пустил воду, взял какую-то ветошь, намочил и поскреб парня. Против обыкновения он не визжал и не плевался. Я не удивился.

После этой экзекуции я набрал из печки сажи и снова все заштукатурил. Потом отвел подопытного обратно, затолкал в казарму, наложил засов и уселся прямо на пол.

Было о чем подумать. Сау сломал чаны Большого Босса и Ангбанд оказался битком набит чистопородными эльфами.

40 число 41 месяца

Иметь в Ангбанде полтысячи эльфов при том, что его гарнизон прямо сейчас составлял максимум сотню караульных на разных дальних башнях было чревато. Конечно, можно напустить на них Глаурунга. Но, во-первых, не факт, что он справится с такой прорвой - в последнее время он стал неповоротлив, а даже если справится - от наших казарм по любому останутся одни головешки. А впереди зима.

Я набрался духу и снова зашел в казарму. Игнорируя взгляды, ткнул в одного пальцем и приказал идти за мной. Недоделанный орк подчинился.

В коридоре я заявил, что назначаю его старшим и даю имя Тармук. Он сразу заартачился и сказал, что ему гораздо больше нравится Тармаэль. Сразу видно, что эльф - никакой дисциплины. Пришлось надавить, ссылаясь на свой авторитет как начальника. Тармук-Тармаэль попросил объяснить, на чем сей авторитет зиждется. Я заскрежетал зубами и снова втолкнул его в казарму.

Единственный, на кого в Ангбанде можно было положиться, был Ривцак. Ну, конечно кроме Большого Босса, но к тому с такими мелочами я решил не соваться. Слава богу, секретарь Генерального штаба околачивался поблизости.

Я обрисовал ему наше положение и спросил, намечается ли в ближайшее время какая-то очередная битва, для которой потребовалось бы отправлять в действующую армию резервы. Ривцак со вздохом ответил, что после столь убедительной победы в Дориате (чертов Пузо!) решено дать армии отдых и вплотную заняться планами на следующий год, в частности - Валинорско-Таникветильской операцией.

Я спросил про маневры. Ривцак ответил, что они все отменены из экономии.

Легких путей не предвиделось. Я тщательно проинструктировал Ривцака и отправил его в бездействующую армию. Самому мне пришлось при этом занять его место и стать на время секретарем Генштаба.

Мое специфическое везение проявилось в том, что я оказался на этом посту как раз во время разгорающегося скандала. Босс на прошлой неделе подписал сразу два плана наступления на Валинор, один разработал Готмог, второй - Глаурунг. Теперь Босс пожелал ознакомиться с оперативными разработками.

Делать их пришлось мне - конечно же, ведь два наших великих военачальника даже карандаша в руках не держали. Проблема была в том, что я вообще ничего не знал про Валинор. Оба наших Гудериана знали не больше нашего. Из скупых рассказов Босса мы знали, что Таникветиль - гора, а Тирион - город, и все, на этом наши знания заканчивались. Готмог двигал теорию, что Тирион находится на Таникветиле, недаром же они на одну букву начинаются. Поэтому его план предполагал его окружение и штурм. Он пришел в секретариат первым и я безропотно нарисовал ему то, что он требовал. Глаурунг явился позднее, попытался сжечь все карты, которые я было накропал, потом они с Готмогом начали орать друг на друга, напустили в помещение сизого дыма и едва не спалили весь Генеральный Штаб.

Гомогу мои карты не понравились. Глаурунгу тоже, хотя я и старался. Ну не Рембрандт я - но не этим двоим пироманам меня критиковать, если что. Других планов взять было негде и мы принесли оба комплекта Большому Боссу. Я, честно говоря, хотел удрать по дороге, но меня заставили остаться.

В общем-то спасло нас то, что Босс был в хорошем настроении, иначе мы бы все получили Грондом по башке. Первая карта, на которой Тирион стоял на Таникветиле, а сам Валинор был таким маленьким, что кроме них там едва помещались Глаурунг и батальон орков, повергла его в громовой хохот. Вторая, на которой Тирионов было аж три (Глау никак не мог решить, куда его присобачить, в итоге решил покрыть ими как можно большее пространство), а Валинор был размером в пятьдесят Белериандов, заставила его икать от смеха.

В итоге он всего лишь пожурил обоих генералов, отдельно указав на недопустимо низкое качество карт. Будто Ривцак их рисовал лучше.

Отделавшись от этой байды (Большой Босс дал неделю на переделку плана) я помчался в научную часть, проверять, как там мои недоделки.

Тармук решил, что начальник - это мое имя и все меня теперь называли на свой лад Начальниэком. Я плюнул на частности и не стал их отговаривать. Приказал вымазаться еще гуще, ссутулиться еще сильнее и вывел на внутренний плац.

Было их ровно пятьсот - немалая сила, между прочим. Тармук упорно отзывался только на Тармиэля, так что пришлось упростить до Тарма - с этим он согласился. Его я поставил командиром первой сотни и одновременно с этим - командиром всего отряда. Моим, стало быть, заместителем, так как я был начальник. Вернее, Начальниэк.

Командирами остальных сотен стали Бом, Бам, Трам и Гам - тут уже я решил и сам повеселиться. Разбивать свои сотни на десятки и назначать десятских я им поручил самостоятельно - и через несколько минут убедился, что им нипочем нас не победить. Потому как они тут же начали судить, рядить, галдеть и трындеть и это народное собрание пришлось прекратить уже мне самому.

Потом я провел строевое занятие. Покинуть Ангбанд можно только через главные ворота, а через главные ворота все и всегда ходят строем. Надо было репетировать.

Орки умеют ходить строем. Я не скажу, что любят - орки вообще мало что любят, разве что валяться без дела и рыбачить. Но умеют. Строй чего-то там в нашей душе задевает - пойти, печатая шаг, и поорать в такт что-нибудь грозное мы можем.

Эльфы строем ходить не умеют. Я в этом убедился сразу и бесповоротно. Объяснить, что правая нога у всех должна встретиться с землей одновременно встречало неизменное 'почему?' и на этом разговор заканчивался, так как я не мог это объяснить. Моего авторитета Начальниэка хватило только на то, чтобы они не разбегались по округе и не ловили бабочек. Бабочки! Откуда вокруг них появились бабочки - я не знаю и знать не хочу. Вокруг орков только клопы могут появиться.

В недобрый час на плац приперся Глау. Он любит наши строевые занятия - по его словам, они его успокаивают. Кроме того он любит в такт нашим строевым песням плеваться огнем, юморист фигов.

При виде дракона недоделки столпились на него поглазеть. Я отчаянно соображал, как разрулить ситуацию, но тут Глаурунг решил поразвлечься и выплюнул струю огня прямо в них.

Во-первых, эльфы быстрее орков. Будь на их месте мы - лазарет был бы полон. А тут - они попрыгали в стороны и дело ограничилось парой ожогов и ссадин.

Во-вторых, эльфы гораздо безрассуднее. Будь на их месте мы - сразу же разбежались бы и попрятались, драться с драконом - себе дороже. Эти же не раздумывая пошли давать сдачи.

В-третьих, они гораздо сообразительнее. Я и не думал, что шея Глаурунга - настолько его слабое место. А они попрыгали ему на спину и заломили ее вниз - да так, что он и дохнуть не мог.

Ну и в-четвертых, они слишком хорошо думают об окружающих. В ближнем бою самое страшное оружие дракона - это хвост, и Глау не постеснялся его использовать, совершенно не задумавшись о том, что противник держит его за шею. Огромный шипастый шар, венчающий хвостик нашего дракоши прилетел ему прямо промеж глаз. Чисто рефлективно он плюнул огнем, опалив обидчика до размера еловой шишки, а после растянулся на плацу в глубоком нокауте.

40 число 41 месяца (продолжение)

Дракона в итоге мы сами уволокли в лазарет, после чего я торопливо загнал этих недоделанных спецназовцев обратно в казармы. Там, между прочим, стало подозрительно светло и появился какой-то странный запах, но мне было недосуг разбираться, что они там еще натворили. Настрого наказав Тарму запереться и никому не открывать и оборвав гирлянду его 'почему', я выскочил в коридор навстречу неприятностям.

Они, конечно, не замедлили явиться. С одной стороны, приперся Готмог, который вознамерился сделать из новичков-орков свою личную охрану. Он весь светился и дымился от радости, что его старый враг повержен и хотел поставить это дело на поток. Я, естественно, согласился (попробовал бы я не согласиться), естественно, поблагодарил его (попробовал бы не поблагодарить), но потом сказал, что это не раньше, чем они полностью закончат тренировки и овладеют всеми необходимыми навыками. Готмог выразил желание учить их лично. Пришлось согласиться, но с условием, что начнут они не прямо сейчас, а через пару дней.

Потом меня вызвали к Большому Боссу. Оказывается, Саурон нынче утром был вызван с докладом, страшно перетрусил и на всякий случай сказал, что с молодым пополнением занимаюсь исключительно я и если что, то он, Саурон, совершенно не при чем. Как раз в этот момент дошла весть о том, что новички вырубили Глаурунга. Большой Босс пришел в восторг и решил, что они составят его штурмовую бригаду особого назначения (ШБОН), которая будет атаковать Валинор и водрузит его знамя на Таникветиле. Ну, а так как, по словам Саурона, готовил их именно я - то я и буду ими командовать. Ну, герой Дориата и все такое. Саурон похоже, был готов вырвать себе язык.

Потом Большой Босс спросил, где мой МОЗГ и почему я не ношу его с собой, как положено. Я сначала офигел, однако потом сообразил, что он имеет в виду мою недавнюю награду. Совсем про него забыл, к тому же он ужасно тяжелый и неудобный. Пришлось юлить и выкручиваться - мол, я не ожидал вызова и все такое; Босс посерьезнел и сказал, чтобы я всегда его носил с собой - в конце концов, ничего не украшает орка больше, чем МОЗГ. Я с ним согласился.

Тут вмешался Саурон и сказал, что с радостью мне поможет. Я не удержался и вслух предположил, что Сау просто тоже хочет себе МОЗГ, на что Босс хмыкнул и сказал, что майарам он не положен. У них, говорит, другие преимущества. Ну да, кто бы сомневался. Саурон позеленел от злости, но тут Босс потрепал его по плечу и сказал, что его ждет новое, очень важное и ответственное назначение. Саурон позеленел еще больше.

В итоге Большой Босс приказал мне немедленно начинать подготовку ШБОН. Мне уже было все равно - первым делом я наябедничал на Готмога и его охранительские планы. Босс сказал, что его элитные солдаты охранителями не будут, пусть в охранители идет, кто поплоше. И то хлеб. Потом я сказал, что по техническим причинам генерацию новичков пока придется прекратить - чаны требуют реновации. Босс чуть помрачнел, но сказал, что реновация, так реновация, лишь бы дело не страдало. Я его уверил, что не пострадает. Потом спросил, когда Глаурунг будет готов к дальнейшим тренировкам. Босс сказал, что драконов у него мало и нам придется тренироваться на ком-нибудь другом. Я с надеждой предложил сводить их в действующую армию на стажировку, но Большой Босс наотрез отказался. Ведь если верить оперативным сводкам (то есть писанине Пуза) в Белерианде враг наголову разбит и военных целей, достойных нашего спецназа просто не осталось. Аудиенция на том окончилась, в ее конце Большой Босс снова напомнил мне о важности МОЗГа. А то я не знаю.

Я никак не мог вспомнить, куда его дел. К сожалению, он попал в шаловливые ручки Тарма и его товарищей, так что когда я, полный самых мрачных дум вернулся в казарму, они мне его торжественно вручили.

Прежний был отлит из, кажется, чугуна и представлял собой колпак с кокардой. Этот был легкий, светлый, весь переливался и сиял.

Да-да, сиял. В нашей родной темной и мрачной казарме сейчас было светло, как на солнышке. Куда-то улетучилась тяжелая вонь - воздух был свеж и чист.

В своем хулиганстве они дошли до того, что насадили у стен какие-то ягодки. Меня аж затрясло, но это были цветочки - вперед вышли Бам и Бом и заявили, что сложили песню о победе над драконом, храбром Начальниэке, о том, как прекрасен мир и как хорошо в нем жить. Запели они хором - я очнулся только в коридоре. Заложил дверь засовом и порадовался хорошей звукоизоляции.