Дорогой, Я - Чудовище

Я не помню, кто я.

Ни прошлого, ни внешности, ни имени.

В один момент открыла глаза и обнаружила, что у меня есть богатый и красивый муж, два прекрасных и сильных сына, статус герцогини, деньги, красота, слуги, власть, сила!.. Казалось бы, есть всё, о чём только можно мечтать.

Живи и радуйся.

Но, нет, это лишь фасад.

С мужем мы практически не видимся, да и наш брак фиктивный. Дети не считают меня матерью и избегают, так как в прошлом я над ними издевалась. Слуги дрожат и теряют сознание от ужаса, ожидая момента, когда я их убью. Друзья улыбаются только ради денег и возможностей…

Рядом нет никого, кто был бы мне рад.

Кроме того, я схожу с ума, ведь уверена, что вообще не из этого мира, а также… кто-то пытается меня убить.

В тексте есть:

магический мир, попаданка, потеря памяти

Дорогой, Я - Чудовище

Зозо Кат

Пролог

Больно…

Очень больно…

Почему так? Почему всё болит? Спина, шея, голова, даже ноги с руками… Всё пульсирует и ощущается, как открытая рана, к которой приложили раскалённые угли. Даже дышать тяжело. Лёгкие такие тяжёлые… В них вода? Я тонула? Откуда такая тяжесть?

Нет, нужно открыть глаза и посмотреть, что со мной. Наверное, всё тело изранено. Оно изуродовано и кровоточит. А возможно, я и вовсе лишилась части конечностей. Но я всё равно должна увидеть всё. Должна знать, что со мной.

Но глаза словно залиты свинцом. Не могу их открыть… Не получается поднять веки. Может быть, я просто слепа? Почему ничего не вижу? Одна лишь тьма.

А?.. Но я слышу. Шорох, пронёсшийся мимо. А также шелест. Да, кто-то ходит рядом со мной — шелестит ткань одежды, касаясь предметов вокруг. Шелест довольно отчётливый и достаточно громкий, чтобы понять — там много ткани. Это юбка? Платье? Или что-то вроде просторного халата? Нет… Точно юбка. Слышу, как её края волочатся по полу.

Тут кто-то есть. Не важно кто — я должна привлечь внимание, так как человек проходит мимо меня и даже не замечает.

Нет… Нет! Не уходи! Помоги мне! Помоги проснуться! Мне очень больно, прошу!

Я должна открыть глаза. Должна! Иначе… Иначе неизвестно, сколько ещё я пролежу в этой тьме, перемешанной с болью.

Давай же, открой их. Открой! Хотя бы немного! Сейчас же!

И тут… передо мной возникла тонкая полоса света. Совсем небольшая, но, если сконцентрироваться на ней и ни на чём больше, она становится чётче. Полоса света расширяется, охватывая всё вокруг и меня саму целиком.

Вначале было слишком ярко. Так ярко, что на миг я пожалела, что открыла глаза. Боль усилилась, пронзив голову в очередной раз. Оглушающий звон сбил меня с толку, но ненадолго. Когда глаза привыкли к свету, я смогла постепенно осмотреться.

Всё было размыто и нечётко, но очертания и цвета я всё же различала. Я лежала в кровати. Да, это определённо была кровать: белые простыни из дорогой ткани, судя по тому, как она ощущается на ощупь. Руки мои целы, хотя и болят. Всматриваясь всё больше и больше, понимаю, что тело моё, в принципе, цело: ноги, руки, туловище… Во всяком случае, это то, что я вижу.

Светлая кожа и ухоженные аккуратные ногти. Неожиданно… Такие ровные. Можно даже сказать, идеальные. Ни капельки грязи. И почему-то это кажется мне непривычным. Нет… Не так… Скорее, неправильным. Да, это неправильно, но я не понимаю почему.

Очертания комнаты становились с каждой секундой всё чётче. Большая, просторная комната, которую не назовёшь обычной. Дорогие картины и мебель. На прикроватной тумбе позолоченный канделябр на три свечи. Также стояла крупная чаша с водой и брошенной туда белоснежной тряпкой. Пахло цветами, но не знаю какими. Сладковатый аромат окружал комнату.

Попыталась приподнять руки и коснуться собственного лица, так как была уверена, что другое влажное полотенце лежало у меня на лбу, охлаждая голову. Но, видимо, его никто не менял уже довольно давно. Прохлады совсем не чувствуется.

Хотела убрать эту тряпку, да вот только руки такие непослушные. Словно я разучилась ими управлять. Или, наоборот, учусь всему впервые. Пальцы сами по себе такие холодные… Что же со мной произошло?

Неожиданно дверь в комнату тихонько приоткрылась, и в помещение вошла горничная. Молодая девушка с невзрачной внешностью. Тёмно-русые волосы убраны назад и спрятаны под белым чепчиком. Белоснежный фартук слегка помят и в некоторых местах успел намокнуть, так как девушка несла в руках глиняный кувшин, переполненный водой. При каждом шаге руки, не привыкшие к тяжестям, дрожали, из-за чего часть воды выливалась, оставляя небольшие лужицы на полу.

Возникало такое чувство, словно девушка чего-то боялась. Она даже не взглянула в мою сторону. Поспешила к ближайшему столику, чтобы избавиться от ноши. Кувшин с глухим стуком был помещён на столешницу, однако вода вновь слегка разлилась и теперь медленно — капля за каплей — стекала на пол.

Должно быть, горничная должна была сменить воду в посудине, которая находилась рядом со мной, хотя я не уверена. Да и всё равно. Я пыталась привлечь её внимание. Пыталась позвать, да вот только голос какой-то тихий, сиплый, даже скрипучий. В горле всё пересохло. Но, как выяснилось, и этих звуков оказалось достаточно. Девушка повернулась в мою сторону и ахнула, едва сохраняя равновесие.

— Ох, Небеса! — вырвалось у неё, при этом она случайно задела рукой кувшин, который недавно принесла. Естественно, он кувыркнулся, расплескав всё содержимое в разные стороны, а после с звонким треском разбился. Но горничная, похоже, вообще не обратила на это внимания. — Госпожа? Вы… Вы… Вы пришли в себя? — дрожала она, бледнея прямо у меня на глазах.

Госпожа? Это она ко мне?

— Я… Я!.. Я сейчас! — кричала девушка, подхватывая юбку, и со всех ног помчалась в сторону выхода. — Я сейчас же кого-нибудь позову! Подождите! — после этих слов девушка выбежала в коридор, крича на всё здание: — Её Светлость!.. Её Светлость проснулась! Герцогиня пришла в себя! Скорее! Кто-нибудь! Передайте господину! Скорее!..

Я слышала, как её голос отдаляется, при этом каждое слово было подобно молоту для моего сознания. «Герцогиня»? «Её Светлость»? О чём она? Это я? Голова продолжает болеть, из-за чего мысли путаются ещё сильнее. Всё кажется таким неправильным, таким странным и непонятным. В одном я была уверена — хочу встать. Хочу подняться на ноги и осмотреться. Даже если будет очень больно. Тогда, думаю, мне станет проще.

Надеюсь…

Но не успела я и руку поднять, как дверь в просторную комнату вновь открылась и теперь в помещение вошла не только та горничная, но и ещё кое-кто. Зашло ещё несколько служанок, которые были одеты практически одинаково и носили схожие причёски. А лицом они мало чем выделялись. Смотря на них так и хотелось сказать, что они «обычные» или «средненькие»: ни косметики, ни природной красоты, ни украшений… Лица таких людей обычно даже вспомнить трудно. И это меня немного смущает. Девушки довольно молодые. Разве в этом возрасте не свойственно желание выделиться из толпы и проявить свою индивидуальность?

Однако этот вопрос отпал сам собой, когда я увидела следующего человека.

Мужчина.

И вот он выделялся так сильно, как только это было возможно.

Высокий. На первый взгляд лет двадцать восемь или около тридцати. Чёрные волосы уложены идеальным косым пробором. Официальный костюм тёмных тонов в викторианском стиле, казалось, только-только сшили: ни пылинки, ни складки, ни торчащей ниточки. Всё идеально, блестит, сверкает… Но на этом фоне сильнее всего выделялись глаза.

Большие глаза ярко-синего цвета, напоминающие редчайшие сапфиры. И выделялись они не только цветом, но и тем, как сияли в помещении, где единственным источником света было три свечи. Такого… не бывает. Это же ненормально. Почему они так выделяются? И почему он смотрит на меня с таким холодом? Или даже… ненавистью?

Неосознанно тело дрогнуло и принялось сжиматься.

— Наконец-то ты пришла в себя, — прозвучал строгий мужской голос. Произнося каждое слово, мужчина приподнимал подбородок, как бы выражая тем самым гордость, высокомерие или превосходство. — Что ж… практически неделя прошла, — продолжал мужчина. — За это время я успел многое обдумать, Демет. Поэтому хочу сразу расставить всё по местам, не откладывая этот разговор в долгий ящик.

Я слушала его, не рискуя перебить. Наблюдала за тем, как он одним только взглядом выпроводил практически всех слуг, оставив только одного пожилого мужчину. Кажется, это был дворецкий. Дворецкий поклонился в пояс и передал своему господину несколько документов, после чего выразил почтение мне и поспешил покинуть помещение, оставив нас наедине.

Понятия не имею зачем, но я не хочу этого. Не хочу оставаться одна. Вернее, одна с ним!

Но, похоже, мужчину это вообще не волновало. Смотря в документы, он сразу перешёл к сути беспокоящего его вопроса:

— Демет, хоть я и понимаю, что ты получила несколько травм, но, согласно показаниям доктора, с твоим телом всё в порядке. А это значит, что можно решить вопрос в твоём стиле — я просто заплачу тебе. Назови сумму, которая смогла бы удовлетворить твою жадность, и разойдёмся на этом.

— Я… — едва слышно начала говорить, но мне не дали закончить.

— … лучше тебе согласиться на деньги, Демет, — грозно добавил он. — Если ты будешь требовать мести, то так и знай — я использую все свои связи, все свои деньги и возможности, но не позволю навредить мальчикам.

— Кто?..

— Сойдёмся на том, что это был несчастный случай, — вновь перебил он меня. — Ты пыталась навредить Леонарду. В очередной раз… Этан просто защищал своего брата. Ты не можешь его за это винить.

— Кто?..

— Просто назову цену, — снова бросил он, тем самым не позволяя мне даже попытаться начать спор. — Любую. Что тебе нужно и сколько? Деньги, украшения, новые наряды, слуги… Мне без разницы. Просто скажи.

На этот раз я не стала ничего говорить. Сглотнула, чувствуя, как во рту сухо. Сейчас я бы и сама заплатила любую сумму за обычный стакан воды, но, с того момента как я очнулась, мне его так никто и не предложил.

— Почему молчишь? — насторожился мужчина, после чего его сапфировые глаза вновь вспыхнули ярким-синим пламенем, заставляя всё мою нутро содрогаться от страха. — Скажи что-нибудь.

Вновь сглотнув и медленно облизав пересохшие губы, тяжело вздохнула, а после спросила то, что меня волновало на протяжении всего этого времени:

— Кто вы?

— Что?.. — ахнул мужчина, опуская руки с документами и с недоверием посмотрев мне в глаза. — Демет, ты не узнаёшь меня? Это что, такая шутка? Столько лет в браке, а мужа своего не узнаёшь?

Узнаю? Я вижу его впервые в жизни. Но не это главное, что меня беспокоит. Был ещё один вопрос, на который я жаждала получить ответ. И он, пожалуй, был самым важным:

— А кто я?

Если в глазах мужчины до этого было удивление, недоверие и напряжение, то теперь я отчётливо видела промелькнувший страх. В следующую же секунду герцог выбежал в коридор и на всё здание закричал:

— Вызовите доктора! Немедленно!

Глава 1. Безнаказанная жестокость

Я ничего не помню.

Не помню, где я. Не помню вещи, которые меня окружают. Не помню, кто я…

Даже глядя на своё отражение в зеркале, я ничего не узнаю: ни лицо, ни волосы, ни одежду, ни тело в целом. Обычно, когда смотришь на своё лицо, должны быть хоть какие-то моменты, которые дают понять, кто ты. Пусть не воспоминания — это могут быть ощущения. На интуитивном уровне понять, что, да, это я.

Но, когда я смотрела на свои светлые длинные волосы, ярко-зелёные глаза и юное лицо, всё во мне буквально кричало: «Чужое!» Это не моё. Это не я. Я не знаю, кто эта девушка, но это точно не я. Я не знаю, какой должна быть, но точно не такой.

Это так странно. И каждый раз, когда пыталась вспомнить хоть что-то, ничего не выходило. Прошло несколько дней с момента моего пробуждения, но я до сих пор не привыкла к своей внешности, к своему имени и к своему окружению.

Всё так… неправильно.

После того как вызвали доктора, он осмотрел меня и поставил простой диагноз — амнезия. И это, как по мне, самый разумный вывод, так как я действительно ничего не помню и — главное — не знаю, но вот мой так называемый супруг, кажется, в это не поверил. После осмотра он и доктор вышли из комнаты, направившись в коридор, чтобы обсудить всё лично. По идее, они должны были направиться в отдельный кабинет, но не сделали этого, и я всё слышала.

Возможно, дело было в том, что дверь была плохо закрыта, а возможно, и в том, что они начали говорить сразу в коридоре… не знаю. Я слышала их шаги. Как они отдаляются от дверей моей комнаты, но при этом и разговор был доступен для моего слуха.

Чётко, ясно, словно говорили прямо над моей головой.

— Вы уверены, что она потеряла память? — спросил герцог. — Возможно, вы не знаете, но Демет…

— Я прекрасно знаю, какой человек герцогиня, Ваша Светлость, — перебил его доктор. — Однако все симптомы потери памяти на лицо. Их трудно подделать, а если она действительно лжёт, то каковы причины?

— Хах… — вздохнул мой муж, после чего я услышала звук жидкости, льющейся в стеклянные бокалы. Кажется, он налил себе немного алкоголя. — Причины… Если бы всё было так просто. Я знаю Демет всю свою жизнь, но до сих пор так и не понял причин многих её поступков.

— Вот как… — озадачился доктор, после чего, немного помолчав, выдвинул новое предложение. — Как бы то ни было, сейчас я ставлю тот диагноз, который вижу собственными глазами, Ваша Светлость. Но, возможно, вы как близкий родственник герцогини, проживший с ней под одной крышей больше десятка лет, сможете заметить то, чего я увидеть просто не способен. Если это всё игра, то вы будете первым, кто поймёт и разоблачит её.

— Хорошо, — согласился герцог, после чего услышала, как на поверхность мраморной столешницы был поставлен уже пустой бокал. — Если это всё очередная игра, то теперь она не сможет безнаказанно избежать ответственности. Мои дети… Так больше не может продолжаться. Но… что если она действительно потеряла память?

— Что ж… — вздохнул доктор, который, кажется, собирался к выходу, — в таком случае она забыла обо всём, что совершила ранее, и о себе в том числе.

— Хах! Как удобно… А воспоминания? Как скоро они вернутся?

— Возможно, уже завтра, — ответил доктор. — А возможно, никогда.

Герцог… Мой муж… Кайл Блэр… Он совершенно не верил в то, что я потеряла память. Даже больше скажу: он и не хотел в это верить. Каждый раз, когда он приходил в мою комнату, я замечала холодный взгляд, наполненный недоверием и жаждой раскрыть правду. Но каждый раз у него ничего не выходило. Он не получал того, чего хотел, и с разочарованием покидал комнату, оставляя меня одну.

Всё это время служанки, которые приходили ко мне, старались помочь. Они меняли повязку на моей голове, так как оказалось, что я получила эту травму, после того как упала с лестницы. Сильнее всего пострадал затылок, и это становится неплохим объяснением того, почему я ничего не помню.

Однако, когда я пыталась узнать больше подробностей о том случае с падением, все отводили взгляды в сторону и в один голос заверяли, что они ничего не знают. Слуги, в принципе, стараются не смотреть мне в глаза. Они дрожат при каждом шаге, а когда я к ним обращаюсь, готовы зарыдать от ужаса. Словно я намерена убить каждого, кто скажет что-то не то.

Я видела мужа, видела слуг, видела доктора всего пару раз за всё время, но… я ни разу не видела детей, чьей матерью являюсь. Это меня немного смутило. Разве хотя бы разок нельзя навестить мать? Я ведь даже не знаю, как они выглядят.

Именно это я и спросила у Кайла, когда он вновь заглянул ко мне, чтобы поинтересоваться, не изменилось ли что-то. Я спросила, когда смогу увидеть детей и познакомиться с ними, но ответ меня ожидал грандиозный.

— Что ты на этот раз собираешься сделать? — закричал Кайл. — Тебе не хватило того случая, когда ты переломала ноги Этану? Или когда ты заперла Леонарда в подвале без еды, воды и света? Его искали три дня, Демет!

— Я… — хотела ответить, но поняла, что сказать мне нечего. Я растеряна и даже в ужасе. Неужели я действительно всё это совершила со своими детьми? Но, смотря в эти пожирающие синим пламенем глаза, осознаю: это правда. — Нет, — тихо произнесла, слегка покачав головой, — всё не так. Я… Я просто… просто пытаюсь понять…

Кайл ещё минуту молча стоял передо мной, крепко сжав ладони в кулаки. Он был зол. Зол, но не знал, что делать. В конце концов, он обуздал свои эмоции и спокойно продолжил:

— Что ж… возможно, ты и права. Я поговорю с детьми и организую для нас семейный ужин, — неожиданно согласился он, предлагая альтернативу.

Однако у меня возникло чувство, что это ловушка. Кайл предоставил мне шанс «как-то проявить себя», будучи уверенным, что моя амнезия — ложь. И, по правде сказать, я тоже на это рассчитываю. Надеюсь, что это всё ложь, обман, сон, от которого можно проснуться. Но, нет, проснуться так и не получилось.

До этого несколько дней я провела практически не выходя из комнаты. Но на это были причины. Во-первых, травма головы. Во-вторых, тело часто просто не слушалось. Хотя сейчас всё значительно лучше. Я могу ходить и двигаться сама, не надеясь на чью-то помощь. Ну, или так может показаться вначале.

К заранее оговоренному ужину меня готовили три горничных. Не одна, не две, а сразу три. Я, в сущности, палец о палец не ударила. Причёска, одежда, макияж, подбор украшений… В конце концов, я себя даже человеком уже не чувствовала. Кукла? Да. Драгоценная скульптура? Возможно. Но точно не человек.

При этом на протяжении всего времени я чувствовала сильное смущение и неловкость. Моё тело было стройным, женственным и изящным. Трудно сказать, сколько мне лет, но если судить по отражению в зеркале, то где-то двадцать. Однако у меня уже есть дети. Не один, а два сына, о которых я так же ничего не знаю.

Муж старше… Похоже, у нас большая разница в возрасте, но это никого не смущает.

Такая юная, а уже совершила столько зла и причинила столько боли… Дети, должно быть, совсем ещё малыши. Год или два. Не больше. Что же мне им сказать? И поймут ли меня? Прошло уже несколько дней, но я так и не поняла, как мне быть дальше. Только с каждым днём, часом, с каждой секундой чувствую, как в груди нарастает тревога, которую никак не унять.

Горничные справились со своей работой идеально. Взглянув в зеркало, я увидела не просто прекрасную девушку, а само совершенство. В основном косметику использовали только для того, чтобы подчеркнуть достоинства, а также затушевать некоторые синяки от недавнего падения с лестницы. Изумрудные камни на украшениях подчёркивали насыщенный цвет глаз, светлое платье даровало лёгкость моему образу. Словно долгожданный глоток свежего воздуха.

— Спасибо… — поблагодарила своих горничных, попытавшись улыбнуться.