Натурализм

Есть форма жизни, придерживаясь которой, будучи обладателем достаточного рассудка, можно сделать вывод, что она не достойна жизни как таковой, то есть не составляет ценности для того, чтобы быть, если теряет то, что наделяет её рассудком творческой воли. Прошу заметить, что здесь важна исключительно доля рассудка, что собственно и позволяет держаться за то единственное, позволяющее наполнить жизнь сутью, позволяющее выглянуть делом и мыслью за пределы тенденций звериного поведения и возникающего им хаоса. Иначе, погружаясь в сущее зверство, рассудок не позволяет видеть смысл в этой форме жизни.

Это обусловлено не суицидальным настроением, связанным с нехваткой некоторых нейромедиаторов. Когнитивно углубляясь в явление жизни, можно сделать вывод, что с этим связано распятие Иисуса, отрешённость Будды, сумасшествие Ницше, отравление ОШО, отравление Сократа и многое другое.

Что здесь общего? Спросят некоторые. Я отвечу: стадо и линейные стадные тенденции.

А понимая, что такое психика и мозг, можно сделать ещё более точные и конкретные выводы.

Валите, проваливайте, угрюмые перверсивные тривианты, не узревшие жизнь там, где нет ничего кроме неё. Умеренность бывает тоже извращенной, ибо извращение, это удел людской, последнего из людей, почитающего во всем бедноту, но на деле лелеющего излишество. Лишь умеренность порождает извращение, иначе стоило бы извращаться? Но в первую очередь рождается патология там, где умеряется сама мера, где её сокращают и ограничивают до бесплодной ригидности, до тех пор, пока изъять из неё уже нечего и остаётся лишь непродуктивная патология. Извращение, это безысходность, а точнее пристрастие к ней во благо упоения теми и для тех, кто возжелал возыметь ещё в деятельном бесплодии, и дабы не уличить себя в том, они воспевают о тех деяниях как о наивысшем из всех благ, ибо не способны признать ту безнадёжность, что вскармливает их надежды. Во истину, если вы ценители безнадёжности, нам с вами не по пути и мы с вами даже не соприкасались мыслями.

Все процессы на всех уровнях, как на неведомых вселенских и галактических, так и на атомарных, молекулярных, химических и органических, стремятся к уравновешенности, то есть к срединному соотношению величин. Все имеющиеся процессы беспрерывно и беспредельно стремятся к уравновешенности, но не настигают её окончательно. Благодаря интенсивности в стремлении к уравновешенности есть вселенная. Своего рода стабилизирующееся и постепенно выравнивающееся стремление к балансу в непрерывной деформации этого стремления. Само пространство со своей непоколебимой и неподвластной свойственностью полного отсутствия чего бы то ни было подобно абсолютной стагнации. Само свойство стремления к стагнации определяется противоположностями, присутствие материи и отсутствие в виде пространства. То есть, пространство и материя пытаются уравновесить друг друга, поскольку они полностью противоположны, они не могут соприкоснуться, они не зависят друг от друга, притом, что полностью обусловлены друг другом, неотъемлемы. Но как это возможно? Как? Вот это самое интересное. Как в абсолютном бесконечном и беспредельном "ничто" может быть что-то? И даже если оно было всегда (а оно было всегда, иначе его бы не было сейчас), то как?

Благодаря стремлению потенциалов к уравновешенности между собой при их взаимодействии и благодаря уравновешенности возникающей в ходе этого стремления на разных уровнях и масштабах, наша жизнь является возможной. То есть, галактика в которой мы находимся, относительно стабилизирована для того, чтоб мы могли в ней быть, но она продолжает балансировку, как продолжает её вся видимая нам вселенная, она уже динамически стабилизирована и сбалансирована, и возможно абсолютного баланса/стагнации достичь невозможно (нам неизвестно множество факторов, как количественных, так и качественных, об этом подробно в книге "Так говорит бесконечность"). Так и наша солнечная система стабилизирована в своей динамике, что позволяет формироваться в ней жизни, ведь в ней редко происходят столкновения, которые на ранних этапах формирования солнечной системы вероятно были довольно частым явлением. Для дифференцирования стабильного градиента роста нужна устойчивость физической среды, в хаосе происходит формирование базового разнообразия, но не происходит стабильный рост, он дифференцируется и закрепляется в разнообразии форм элементов на стадиях стагнации в условиях химической вариативности, где уравновешивание между химическими элементами и градиентами их реакций приводит к образованию циклических форм обратимой циркуляции и органики. А вот на атомарном уровне всё куда менее стабильно, хотя само стремление к балансу динамически ровное во всеобщих масштабах и на атомарном уровне нет резких перепадов, благодаря чему мы есть, благодаря их уравнвоешеной и интенсивной динамике, то есть в стабильности, но очень динамичной, претерпевающей беспрерывные преобразования.

Как возложено мифами, титаны породили богов взобравшись на олимп. Куда уж там людям встревать со своей стыдливостью, возникающей именно у подножия олимпа, как признание невозможным взобраться на него? Как и уже было подмечено, ранняя античная философия была вполне материальна, поскольку всеми флюидами души стремилась постичь истоки бытия, проникая к ним через логос и мифос. Эти люди были бы в восторге, узнав сколь богат и несоизмерим тот материальный мир, который раскрыт перед нами лишь как дарование, как плоды возросшие из гибели целых цивилизаций, из прохождения выдающихся людей через огонь ада. Во времена мифических изысканий люди тянулись к нам рождая колебания резонирующие и до наших времён в наших голосах. Материальный мир не столь беден, как то могло показаться приверженцам абстрактной мнимости, что ограждает от проникновения в понимание бесконечности и несоизмеримого колорита её составляющих. Лишь аристократы подобные Сократу и Аристотелю постигли величие материального мира, оно отражено целиком в их писаниях и словах дошедших до нас. Издавна человечество вырабатывало механизмы когнитивной кастрации в духовенстве и любых общественных структурах, а оскопленные евнухи заселяли гаремы цивилизаций, создавая из оскопления обряды сакраментальной инициации. Евнухи не плодятся и не плодят, их создают. Духовное евнушество стало распространенным явлением, а аристократия духа иссякает на глазах, нет проникновения в неизведанное, нет той цивилизации, которая может поставить во главе плодовитый дух, но её предстоит создать, вознеся новые достижения во вселенную. Материя не противостоит мифосу, мифос противостоит ей, не ведая того богатства, которое порождает его, ибо мифос изолирован, оскоплен, его рамок нет в том, из чего он порожден как юродивое недоношенное дитя выплеснувшееся в бытие прежде времени и случайно выжившее. Но оно нашло уют, в нём нашли уют, и посягать на это было бы величайшим грехом.

Насколько исчерпаны наши возможности культами когнитивного бесплодия? Кто поймёт это? Поймут лишь те, кто не состоит в них и всем своим существом противостоит им, осязая то собственной шкурой.

Делать из невозможного всевозможное, вот величайший из подвигов, когда напротив деяние исчерпывающее возможность, делая из неё невозможное, величайшее осквернение.

      На самом деле вопрос сам по себе не вопрошает, он является следствием желания, а значит включает в себя ответ. Субъективность объективна, объективность субъективна. И то и другое можно обосновать с позиции материализма, поскольку является информативным составляющим материальных явлений. Черта между ними необходима, поскольку субъект целиком подчиняется принципам и идеям, а объект целиком подчиняется эмпирическому опыту наблюдения, и это говорит о том, что это разные сферы проявлений людской мысли и восприятия, но и то, и другое, проявление людского восприятия, следствие генезиса цивилизационных социальных структур и людского сознания в них. Противоречий не существует в природе и где бы то ни было. Субъекта нет в принципе его же определения, поскольку он констатируется в ходе наблюдения, а значит является объектом, исходя из чего, можно сделать вывод о том, что всё есть объективная мера. Философия неуместна, материализм в виде биологии и физики есть определение и обоснование всему без исключения.

Нужно исследовать и фиксировать данные о расстоянии земли от солнца в разные времена года, то есть сопоставлять наклон оси земли по отношению к солнцу и расстояние от солнца, фиксировать данные о смещениях в этом соотношении, это может влиять на смещения термальных циклов в климате.

Думаю в исследовании сейсмической активности важны не только гравитационные факторы воздействия луны, но и множество динамических показателей, провоцирующих толчки и смещение тектонических плит. Вот именно распознание этих факторов и отслеживание их динамики позволит наиболее точно предсказать землетрясения. Нужны всевозможные датчики, магнитные, колебательные, термальные, нужно научиться улавливать динамику процесса смещения земной коры, и чем глубже, тем лучше, и тем вероятнее будут результаты. Но сама идея о сопоставлении движения/местоположения луны с динамикой тектонических смещений, очень интересная затея и может принести научные результаты. У меня есть также метеорологическая идея, которая заключается в том, чтоб выработать график смещения средней температуры на земле и в отдельных регионах в соответствии с сменой времён года и изменением расстояния земли от солнца, которое тоже периодически меняется. То есть если в зимний период положения наклона оси земли по отношению к солнцу выпадает максимальное расстояние от солнца, тогда зима должна быть максимально холодной в соответствии с поступающей энергией с солнца. Здесь конечно играет роль и много метеорологических факторов и сама активность солнца (хотя она относительно стабильна), воздушные массы и их циркуляция, и та же луна воздействующая на всё это, что кстати не исследовано досконально, но тем не менее, термический показатель один из ключевых в метеорологии. Всё это, как и луна, предмет перспективы долгосрочных наблюдательских исследований, а чем раньше начинать их, тем лучше, тем быстрее эти результаты дадут основания что-либо полагать или предсказывать.

Вся информация материальна, как материально изменение материальных объектов запечатлённых посредством улавливания сенсорной системой электромагнитных или звуковых волн, так и возникающие вследствие этого химические изменения в нервных волокнах, благодаря чему информация фиксируется и хранится в виде химического следа и физической материальной формы. Эти изменения информации тоже можно уловить на молекулярном уровне и не только. Здесь не важна масса информации, сколько важны её физическое, химическое и материальное преобразование в электрохимических импульсах. Эту тему можно развить подробнее, сенсорика человека и нервная система довольно подробно изучены на сегодня, как функционально, так и молекулярно, но не в совершенстве.

Для меня наука, это не принятые формулировки в учебниках, для меня наука это то, что невозможно опровергнуть на данный момент.

Если не проводить дифференцировку качеств и их функционального применения в конструктивном ракурсе, мы получаем анархию, где всегда одерживает верх релятивизм или любой другой инструмент манипуляции толпой посредством популяризации, где у самого бестолкового есть все шансы и открытый доступ заполучить влияние, то есть дифференцировка качеств в любом случае случается, но случается инертно, биологически, по градиенту примитивизации, где решает масса или ничем не отличный от массы, а ни логическая разумная приемлемость, что и исключает её. Здесь вопрос не стоит в том, чтобы отсеивать или не отсеивать качества, взращивать или угнетать, отсев производится в любом случае. Вопрос в том, как это делать, как это происходит, что отсеивать и что отсеивается. Если оставлять без внимания многие вопросы качеств людской натуры, отсев будет производиться стадами, а как подсказывают множество фактов, это не будет отличаться от тех тенденций, которые можно наблюдать в современном обществе под всевозможными социальными образованиями. Думаю и социальные образования нужно отличать, доброкачественные от злокачественных по определённой шкале и в разных аспектах, как степень социальной конформности, эффективности в поведении или отдельных навыков в сопоставлении со способностью видеть и уметь больше, чем позволяет социальная среда, насколько это влияет на социальную среду и как социальная среда влияет на формируемые навыки.

В обществе начинают преобладать те, кто больше делают, чем думают, и посредством сугубо статистического отсева в обход каких-либо дифференцированных качеств благородства некоторые дельцы завладевают огромными ресурсами и властью. А те, кто больше думают, чем делают, либо вымирают, либо исключены отсутствием шансов синхронизироваться с потоком бестолковых/пагубных деяний, их поведение и действия сложнее, они не встраиваются в стремительно упрощающееся общество бездумных деятелей, они им мешают делать необдуманные вещи, они отвлекают детализирующими мыслями. Менять масштабные биологические тенденции, это подобно тому, как у разъярённой собаки пытаться отнять кость, не глядя на то, что эта кость сама вывалится в отсутствии поведенческой ориентации сохранить её благоразумным образом в долгосрочном порядке. Всё устройство социальной структуры по большей части бестолковое и безрезультативное в отношении роста и развития паразитирование на избыточном ресурсе производственных и добываемых благ оседлого образа жизни. Это наиболее чётким образом выражено в мировой политике и финансовых манипуляциях, все тянутся за деньгами, даже если это приводит к утрате функциональных качеств. Поговорить даже не с кем, поскольку с многими не о чем. Кульминация жизни в финансовом круговороте глобалистической безалаберности демографических инерций – это фаст-фуд, зарабатывание денег на предельной оптимизации питания по формуле цена/быстрота/эффект, но только не качество, да и сами люди как бы не являются уже мерилом качеств и способностей, они являются пропускным ресурсом переработки этой формулы, эта тенденция становится преобладающей не только в питании, но и везде, где правит линейная финансовая строка, а ни разум. Цена/быстрота/эффект, цена/быстрота/ эффект, но не качество. Чем быстрее, тем больше; чем дешевле, тем больше и быстрее. Ешьте, зарабатывайте, плодитесь, умирайте, с вас нет спроса, вы сами и есть спрос. Выбьешься из круговорота – сдохнешь, обнищаешь или станешь одиночкой, результата добьёшься навряд ли, но окропишь историю становления самоуничтожения человечества яркими тонами. Человечество лишь на стадии полудохлого патологического зародыша, в нём нет значительной организации и веских стремлений жизни к преодолению животных низин бессознательности и безучастия в жизненном процессе на когнитивном уровне. Творчество стремительно вымирает, поскольку творец ещё никогда не преобладал в человечестве над тварью. Тварь всегда на вершине людского апогея, а иначе ещё не было. Но вот будет ли и способны ли мы на это? Многие ли задаются этим вопросом, побуждая им свои деяния и мысли?

Времени не существует, как материальной всеобъемлющей величины или отдельного измерения, а как математическую форму подсчёта её можно наложить на всё или не накладывать ни на что, поскольку время является абстрактной мерой сопоставления величин, но не является мерой физических величин, поскольку является следствием воспроизведения и запоминания текущих процессов благодаря свойствам нервной ткани и органов чувств, это исконная природа времени. Например собаки его не ощущают так, как ощущают его люди, поскольку их неврологические навыки заметно отличаются и содержат меньший объём запечатлённых событий, их время короче, поскольку короче диаметр охвата событий меньшим по объёму мозгом, но в целом их нервной системы хватает для того, чтоб тосковать и помнить много событий, а значит есть определённая протяжённость памяти, своего рода первичные проявления времени. Это значит, что собака может усваивать и хранить определённый объём информации, то есть для неё время существует, а точнее чувство времени, чувство возникающее в ходе запоминания событий и хранения воспоминаний о них в процессе их утраты и обретения. Вот у лягушек времени вообще не существует, поскольку их формы поведения полностью врождённые, они не приобретают информацию извне на протяжении жизни, минимальная вариативность рекомбинации памяти в ходе адаптации, поскольку внешние факторы лишь запускают чётко выработанные и детерминированные врождённые механизмы поведения, есть лишь реакция и динамика формообразования врождённых механизмов метаболизма, в том числе неврологических, что многократно принесли успех в выживании, и никак иначе, поскольку лягушек бы не было и многих из них всё же нету, их память фиксирует минимальный объём информации о локациях окружающей среды по врождённым схемам поведения. Это грубый естественный отсев без существенной гибкости. А собака в силе того, что усваивает определённый объём информации произвольно (дрессировка тому подтверждение) вне зависимости от врождённых качеств, способна вырабатывать неврождённые формы поведения обретаемые исключительно в процессе адаптации к условиям в ходе существенной рекомбинации памяти, что открывает совершенно иной уровень возможностей перед её организмом, в отличие от лягушки, адаптация которой происходит исключительно по врождённым механизмам поведения, она менее гибка в поведеии и приспособлена к специфическим условиям, её ареалы обитания намного уже собачьих. Это можно пронаблюдать так же и на примере собственной психикки, есть процессы, которые вы вообще не припоминаете, но они происходят, они происходят согласно генетически (биохимически) врождённым формам поведения, биение сердца, испуг, дыхание, ходьба, вы не помните самые простые события и действия, не помните, что эти вещи нужно или не нужно делать, они происходят согласно внешней стимуляции и врождённым механизма, не требуют особого внимания, они в определённой степени выпадают из временного цикла. Но именно функции памяти в определённом объёме и циркуляция памяти дают возможность увидеть свои врождённые и неврождённые навыки, сопоставив их с математической абстрактной величиной измерения, со временем. Именно функция памяти определяет способность осознания и возможность сопоставлять одно с другим, измеряя одни величины другими, как заблагорассудится. Время – это колебания с одинаковым интервалом между двумя условными точками в пространстве с одной скоростью, вот и всё, мы просто зафиксировали отрезок определённого процесса в памяти и назвали его секундой, потом дали названия разным суммам секунд и начали измерять этими секундами все явления в окружающей среде. Но это не значит, что эти явления зависимы от выдуманных нами секунд. Времени нет за пределами мозга и восприятия, есть разные процессы с разной свойственностью, и опять же благодаря функциям памяти и возможности воспроизводить её в определённом объёме. Механизм воспроизведения и циркуляция запечатлённой информации (утрата/приобретение, забывание/запоминание, укрепление/ослабление) определяет все возможности понимания и знаний человека, возможность анализировать и усваивать события. Ведь некоторые люди вовсе испытывают с этим проблемы, что говорит об определённом объёме коры головного мозга в отдельных участках, у них время ощущается иначе, если бы не возможность сопоставлять своё поведение с часами, и именно синхронное сопоставление поведения людей с часами даёт возможность найти точки соприкосновения персонам с совершенно разными свойствами восприятия, хотя бывает и такое, что часы не выручают. Многие свойства восприятия можно отследить по тенденциям бессознательной социализации, когда человек экономя энергию на работе аналитических центров мозга (или в виду их скудного объёма, а может и ввиду отсутствия) отдаёт предпочтение приоритетным и экономным формам поведения в социуме, это оптимизация поведения (времени тоже), но к превеликому сожалению это чревато редуцированием мозга и его функций в порядке социальных масштабов, либо является уже последствием редуцирования. Другими словами, это упрощение времени и уменьшение способности информативного охвата процессов и событий в ракурсе творческой вариативности, подобно врождённому или обретаемому автоматизму лягушки. Невежд всё больше и больше, а реально думающих всё меньше и меньше, поскольку автоматизированное социальное поведение уже не одно тысячелетие приносит биологический успех многим нашим собратьям, а проявление разума очень редкое явление, поскольку проявляется как исключение из биологической тенденции, исключение дающее редкую возможность при смешении двух различных наследственностей дать непредсказуемый неврологический эффект, который не зависит от биологизированного социума и только поэтому проявляется, но далеко не всегда, поскольку социум всеми силами воздействует на этот процесс, упрощая и оптимизируя формы поведения по профилю конформного успеха, что в итоге влияет и на наследственность. К нашему счастью процесс ещё не достиг необратимости, поскольку однажды выработанные неврологические механизмы не исчезают спустя несколько поколений, но всё же исчезают, если эти поколения упорно вытесняют их проявления, порой пресекая самыми ужасными способами возможность наследственного распространения этих проявлений, что относится в первую очередь к самым небиологическим формам поведения, то есть к интеллекту. Почему? Потому, что интеллект составляет непреодолимое социальное преимущество в конкуренции и является для организма весьма затратным, особенно если его нет. То есть при возможности украсть, устроиться на сочную работу по блату или взять взятку, мозги в своих высших навыках не нужны, нужно быть лишь социально покладистым и достаточно нагло имитировать приоритетные в социуме формы поведения, где интеллект участвует меньше всего, поскольку это по большей степени автоматизированное поведение. Ну, а при росте численности населения и его плотности происходит нарастание редукционных процессов. Интеллект – это навыки отвечающие за поиск решений в обход поведенческого конформизма, экономный автоматизм не приносит интеллектуального успеха, но как можно заметить, некоторым нечем обходить конформный автоматизм, таких много, с чем связано бессознательное социальное поведение и возникновение проблем несогласованности обладателей интеллекта с ним. И более того, при получении желаемого результата организм получает блаженную дозу энкефалинов (эндогенных опиатов), то есть он стремится привыкнуть к простому поведению дающему успех в поедании благ. А при вездесущей наличности такой возможности в окружающем обществе, эта форма поведения становится преобладающей, наследственно и социально вырабатываемой, являясь приемлемой для всей социальной среды в биологических принципах, поскольку редукция нервной системы при успешном получении еды и размножении приемлется всем социумом и в отдельности каждым среднестатистическим участником этой социальной среды в конформных алгоритмах поведения. Интеллект в наше время, это исключение из общих социализирующих тенденций, поскольку не является следствием таковых. Как долго интеллект будет давать результаты в тотально биологической среде, зависит от того, сможет ли он сохраниться в дальнейшем, как природное явление.

Зачем искать ядро, если сам искатель является им? Дело не в том, чтобы не искать, дело в том, что важен вектор потенциала, само направление основной инициативы, поиск или ожидание которой занимает определённое время, в процессе чего можно заметить блуждание на периферии ситуативного положения константных значений. Без ядра не существует периферии, без которого возникает повышенная вероятность возникновения блуждания всех составляющих. Человеку некуда возвращаться, мораль и абстрактные памятки о небывалых последовательсностях не имеют власти над инстинктом и над истиной, мораль и есть инстинкт, завуалированный инстинкт, а любой возврат в иллюзорное желание комфорта под видом памяти, чреват попыткой вернуться в поиск преодолённых причин возникновения желания возврата. Мы находимся в ситуации, которая является мерилом определения положения всех вещей, здесь мы находим решения и здесь мы многое ещё не нашли, не нашли бесконечность и выход из хаоса неупорядоченности людского поведения на планете, из которого мы никогда не выходили. Лишь вверху нет придела, туда стремится вся энергия, вся динамика, оставляя скованные тяготы томиться в вечности. Бесконечность допускает всё, она допустила нас. И пока преобладающее большинство сковано тяготами, нет ни малейшего допущения бесконечности в действиях, нет созидания. Человек меняет форму уже допущенного, он истощает материю из которой порождён до изнеможения, не испуская плодотворных лучей творения из явленного им, он ослеп перед бездной вечности, погрузившись в периферийных хаос чередующейся утопии, скопившейся лишь из-за отсутствия способности исчезнуть в миг, тем и явившись ожидающей небытие, не видя того, не зная об этом, не желая воспринимать. Воронка сужается у поглощающего тяготения, там происходят все смешения и смещения, бурное выталкивание самой бездны вздымает из себя всплески всевозможных брызг. Есть ли вероятность, что за этими брызгами устремится вся воронка? В отношении свойств жизненных форм, такая вероятность прослеживается, но предоставляемая вероятностью возможность требует воплощения, сама по себе она ничто.

Что такое разумность? Способность эффективно применять имеющиеся навыки в обретении и выработке новых.

То, что можно подразумевать под логикой не может подразумевать противоречия. Почему? Происходящее происходит.

Прежде чем давать определение качествам психики, нужно зафиксировать в знаниях функциональные особенности мозга. Логикой это не измеришь. Оперативность мышления очень относительна к имеющемуся опыту, функциональным особенностям строения ЦНС, общему соматическому состоянию и характеристике отдельных эндокринных механизмов. Обрабатывать информацию можно быстро, но толку будет мало, мозг не так прямолинеен, там оперативность далеко не всегда сопряжена с качеством. Нервная ткань по скорости работает у всех одинаково, здесь задействовано много факторов, которые определяют эффективность её работы. Это не компьютер логический интегративный где скорость обработки влияет на производительность.

Логический аппарат – это неврологические ассоциации, они выстроены в соответствии с полученным опытом, то есть отражают запечатлённые фрагменты реального мира, где логикой зачастую не пахнет, если их носитель не в состоянии или не способен достоверно без противоречий выстраивать цепочку из фрагментов памяти в связи с функциональными и морфологическими характеристиками собственной натуры.

Нет отдельно логики и науки, как нечто неподдающегося органам чувств, есть носители логики, а они, либо органические (люди), либо неорганические (книги, компьютера), но всё равно связаны с людьми. Вот о них приемлемо говорить, что они там вынашивают и какое это получает развёртывание в действительности. Тем самым мы продолжаем носительство информации из поколения в поколение, это ненаследственная форма передачи поведения (информации), она не передаётся через размножение, она передаётся через общение и социализацию, через коллективные формы поведения и имеет собственный вектор эволюции, хотя существенно зависит от наследственных форм поведения и морфофункциональных особенностей.

Из полемики.

Можно соглашаться и не соглашаться сколько угодно, но это не меняет объективно выявленной фактологии. Наука, это не согласие или несогласие, как можно заметить, а то, что является максимально достоверным на данном этапе, то, что невозможно опровергнуть практически экспериметально-исследовательским образом. Возьмём информацию – она полностью материальна, абсолютно, и это опровергнуть невозможно, если придерживаться логики, поскольку любая фиксация информации материальна, сама информация – это материя, формация материи. Вообще ничего не существует кроме материи. Возьмём пространство – оно нематериально, оно является абсолютным отсутствием материи, но мы фиксируем это отсутствие информативно, материально, с помощью материальных нервных волокон. Отсюда вывод, который опровергнуть практическим методом не удастся ни у кого, если не учитывать свойства желания и нежелания в науке. Вывод: пространство нематериально, информация материальна. Фиксация информации о нематериальном пространстве материальна, но само пространство нематериально, его нет, но мы его фиксируем, фиксируем материально, биохимически. Мы можем зафиксировать пространство информативно, но его не станет ни больше, ни меньше, мы фиксируем пространство как опыт передвижения в нём, как опыт, информацию. Его нет, но именно благодаря тому, что его нет, мы его улавливаем в своём опыте, но мы улавливаем сам опыт, который материален, мы не улавливаем нематериальное пространство.

Любая претензия или попытка правления какого бы то ни было явления обязана иметь обоснованные критерии самой попытки влиять на что-либо, то есть чёткое откровенное действие показывающее иной исход событий, отличный от вызывающего претензию. Иначе, это обыденное недовольство, причина возникновения которого кроется лишь в нехватке отдельных веществ в мозгах или самих мозгов, то есть просто нежелание, не имеющее ни обоснования, ни действия нацеленного на возмещение и преодоление недовольства. Чем вы недовольны? Почему вы недовольны? Что вы сделали, чтоб исчерпать ваше недовольство не разрушая ничего и не отвергая ничего, воздействуя на сам источник недовольства, а ни на сопутствующие, машинально отождествляющиеся с внутренним недовольством вещи? Иначе в противном случае разрушение и отвержение становится вашей стихией, которая поглощает вас, поскольку вы подпитываете и взращиваете недовольство внешними факторами, а ни преодолеваете его путём прямого содействия с ним, путём поисков истинных критериев и всевозможных вариаций решения проблемы. Так проще, без должного внимания оставлять недовольство, взращивающее всё новые претензии и несоответствия с несуразными представлениями и отражающими лишь субъективный комфорт, служащие в последствии и побуждением действий, нежели уделить должное внимание и приложить усилия к разрешению ситуации наиболее благоприятным путём. Не нужно вскармливать отрицание живущее в вас механизмом экономии энергии и первыми попавшимися под руку внешними проявлениями, стоит размеренно прилагать усилие к преодолению негодования путём содействия и творчества. Безусловно, формы антагонизма и агонистического поведения в обществе могут преобладать и это разрушает любое творчество, но нужно идити дальше, дабы выйти из биологического утопизма социального масштаба.

Узурпация сознания заключена в социализирующем стимуле, она кроется в приоритетных абстракциях, которые возникают аналогично благоприятному воздействию на ЦНС под влиянием гормональных мотиваторов, это иерархия конформистических приоритетов согласно тенденции бессознательной социализации, когда данный процесс не подчинён осознанной деятельности мыслительного аппарата. Всё, что бы не возникло у вас как приоритет или привилегированный образ, это продуктивная деятельность ЦНС, а всё что вызывает негативный ответ, это исключение продуктивной деятельности ЦНС, что может быть вызвано разного рода этиологией: опыт, слабость, усталость, нехватка отдельных веществ в ЦНС, патология, устройство ЦНС. Внедряя информационные маркёры согласно свойствам нервной системы, можно подчинить человека любым иллюзиям, но бывают и исключения. В норме в процессе социализации и построения социальных отношений люди расставляют приоритеты, каждый для себя и коллективно по обощённым признакам, и именно в этом кроется сама суть узурпации. Это своего рода когнитивное паразитирование в обобщении поведенческих приоритетов за счёт получаемых посредством них привилегий разного формата, когда ваша продуктивная деятельность ЦНС воспринимает и выстраивается согласно чувству причастия к некой особенности, всегда имеющейся ввиду, но никогда не достигаемой, своего рода чувство владения успехом, чувство социальной значимости перед кем-то и для кого-то, согласно чему мозг человека испытывает положительную и отрицательную стимуляцию, успех/неудачу. Грубо говоря – это процесс выделения восприятием соответствия и несоответствия с положительным и отрицательным опытом/воздействием. Это в норме работы ЦНС, но на этой почве бывают и отклонения. То есть, продуктивной деятельностью ЦНС выстраиваются и вырабатываются механизмы взаимодействия с внешней средой (в том числе и с социальной), а когда в этих механизмах формируется определённое воздействие извне, критерии, абстрактные маркёры и любые другие комплексные системы стимуляции вашей ЦНС через сенсорную систему, особенно если это образ нечто гиперприоритетного, однажды вызвавшего у вас положительные впечатления или яркие ощущения и теперь побуждающего достигнуть аутентичное чувство, то у вас зарождается переживание полёта в страну чудес, когда вам открывают возможность коснуться того через эмоциональные переживания (впечатлиться), когда стимулируют и создают условия для появления ощущения увлечённости значимым для вас делом, особью, системой ценностей, создавая саму значимость через эмоции (гормональная регуляция поведения). И если у человека нечем осмыслить это, либо он не нуждается в этом осмыслении всем своим существом, тогда дело обстоит ровным счётом. Этот процесс неизбежен для нормальной работы ЦНС, но если в некоторых областях мозга не хватает информативной массы (опыта или просто массы), тогда нервная система некоторых особ принимает любые неизбирательные очертания и зачастую это дети, поскольку у них нет ни опыта, ни объёма коры головного мозга, ведь она у детей формируется. А по истечению обстоятельств в связи с многими факторами люди остаются неврологически неизменными пока нет существенных сдвигов в их жизни или в самой нервной ткани, они могут поменяться отрицательно, но продуктивно вряд ли, продуктивные изменения требуют исключительно интеллектуальных усилий, которых может не быть морфофункционально. Старайтесь как можно подробней и бдительней разбирать те вещи и стимулы, что вас дрессируют. Иначе в ваши приоритеты возводится лишь самое массовое, специально или случайно впечатляющее (что угодно), являющееся зачастую лишь эффектным образом успеха, но не самим успехом, что требует лишь конформного подражания, минимум старания, но максимум гормонального впечатления при минимизации сложностей, что вырабатывает естественную неврологическую зависимость от выработанных механизмов взаимодействия с внешней и социальной средой. Проще выражаясь, успех которого нет – это фикция, когнитивная манипуляция в иерархической струе выработки социальных отношений на гормнально-эмоциональном уровне формирования приоритетов. Вы всюду и повседневно видите имитацию успеха, просто везде, но в итоге, полезными и толковыми делами занимаются единицы, из-за чего в обществе начинают преобладать паразиты всех сортов, узурпаторы и узурпируемые, кучькующиеся вокруг любого источника пропитания, который появляется согласно законам когнитивной узурпации, а ни в ходе высшей деятельности ЦНС и применения научных знаний, как поиск наиболее приемлемых решений, даже если они сложные. Современные формы организации общества подвластны бессознательной социализации, интеграционной инерции по биологическим и конформным критериям, где всегда в приоритетах что угодно, но только не самое значимое. Это связано с тем, что инертное поведение не требует стольких энергетических затрат, сколько требует творческая и интеллектуальна деятельность, длительно и кропотливо формирующая знания и понимание сложных вещей, значение отдаётся всегда самым первичным и самым примитивным формам адаптации к внешней среде, которые, как мы видим, хоть и биологически эффективны, но крайне разрушительны и зачастую несут вред, что в итоге неэффективно биологически втройне. А для того, чтоб было иначе, необходимо формировать значимость приоритетов на всех уровнях с помщью тех, кто способны преодолевать конформное поведение и социальные тенденции интеллектуально, прежде всего во благо. То есть, не просто стремление противопоставить себя толпе или отдельным вещам, чтоб выпендриться, а способность искать и находить наиболее оптимальные решения там, где их никто не ищет и не находит, там, где они необходимы.

Самый эффективный способ развалить какую-либо структуру, это дать неструктурированным в понимнаии людям возможность влиять на неё, либо владеть ею, и они сами сделают своё дело, вероятно даже не подозревая об этом. По такому алгоритму разлагается любое общество и любая организация, экономика, образование, наука, медицина.

      Когда организация устроена правильно, то любой потенциал способностей получает полноценное развёртывание и применение, поскольку есть вариации и доступ к возможности применять способности в самой конструкции общества, но когда в организацию общества внедряются вредоносные элементы служащие стопором естественной реализации способностей и возможностей, тогда начинается деструкция.

      Это отслеживается на примере того, когда общество не было обуздано коммерцией, а способные люди могли свободно попасть в среду, где их стремление обретало воплощение, что соответствует большим скачкам в науке и научным достижениям. Теперь же, когда подобного рода особы не имеют ни возможности, ни вариаций воплощения своих творческих стремлений за пределами коммерции, не имея ни материального, ни организационного пути в обход изголодавшегося социума и стоящих во главе него коммерсантов, бюрократических и финансовых законов, мы получаем стремительный упадок в науке, в экономике, в образовании и во всех сферах, поскольку в этом лавинообразном процессе задействована вся социальная структура, это её устройство, и оно по большей части инертное.

Аналогия простая: если вы оказались посреди многомиллионного мчащегося стада буйволов, вы никуда не денетесь, у вас два варианта, инертно мчаться или предаться почве под натиском копыт. И не имеет никакого значения куда они мчатся, пропасть это или пушистые облака, что им зачастую и кажется, всегда наилучшее и благоприятнейшее (пушистые облака/конформный автоматизм под гедоническими стимулами), но как подсказывает опыт, именно под пушистыми облаками находится пропасть. В таком процессе любая отличительно дифференцированная черта поведения очень быстро исчезает. Либо мчишься и не имеешь ни малейшей возможности выделить что-то качественно отличающееся, то есть исчезаешь, как сознание и возможность проявления твоей натуры, либо просто исчезаешь целиком и полностью.

Ни мир, ни вселенная не исключают ничего в отношении дифференциации качеств по законам физики, это исключение носит целиком стадный характер, это инертная тенденция бегства в небытие, упраздняющая саму возможность сознания и детального разбора того, что есть бытие, что есть небытие.

Помимо физиологических и биохимических предпосылок, семантически к агонистическим наклонностям можно отнести состояние, в котором утрачена мотивационная опора жизни, когда жизнь лишена основных ценностей. Здесь выступают два веских фактора, это внешний, имеющий непосредственное расположение в окружающей обстановке и внутренний, являющийся отражением внешних факторов, но непрерывно варьирующийся между влиянием на внешние факторы эндогенным образом и влиянием внешних факторов на эндогенные механизмы. Формально, это обыденная картина опосредованная адаптацией изнутри общественной структуры к обществу, где не существует никакой мотивационной и опорной миссии, где нет достаточно структурированных норм жизни с медицинской точки зрения, нет миссии, согласно которой даже лишённая ценности жизнь следует сквозь неведомость во что бы то ни стало и несёт её, это сама суть как такового феномена миссии, она есть вне жизненных ценностей, поскольку является ориентиром находящимся в других сферах бытия, вне личности, за приделами быта и этнических нравов, в самых фундаментальных и обширных зонах, где любое колебание задаёт вектор, отражаясь на целых исторических эпохах. Личность сама по себе упраздняется на фоне миссии, она слишком мелочна, слишком опосредована другими личностями, её голос не выходит за пределы общественной органики, он исходит изнутри неё, а ни извне, обращаясь к ней. И поэтому, когда личность будучи целиком подвластной тем критериям и обстоятельствам, что составляют её, если лишается их, склоняется поведенчески к суициду или агонистическим формам поведения с чередованием гедонических форм поведения, где происходит утрата структурирующего поведение содержания, когда личность сужается и теряет детали вариаций в когнитивном пространстве и поведении, лишается связи с жизнью не просто мотивационно, но и метаболически, что может убивать. Но если личность иссякает и упраздняется под влиянием высшей миссии, не через сужение личности и упрощение содержания в поведении формирующем мотивационные критерии, без потери бытовых ценностей на метаболическом уровне, когда наличествует опыт полученный в ходе пребывания в высших сферах бытия, в миссии рождённой за пределами личин и социальных отношений, то неависимо от того, в ходе чего упраздняется личность, она как нечто не имеющее никакой существенности и никакого значения нивелируется продуктивным метаболическим стимулом творческой мотивации, когда жизнь предана всевышним законам бытия. Эти законы определяют саму возможность быть, нести миссию эквивалентную абсолюту бесконечности, когда суицидальные порывы обретают силу творчества, имеют не агонизационную форму поведения, а форму творческой несдержанности, тогда лишение личности не избавляет от жизни и не сужает мотивацию, тогда само избавление исходит из побуждений находящихся далеко за пределами личности, за пределами социальных взаимоотношений, исходя из сфер за приделами быта, а ни из быта, определяя само наличие миссии, как то, что наличествует вне зависимости от личности, за пределами жизни и смерти, на других уровнях бытия, которые не касаются или слабо касаются общественной ментальности. Речь не о сверхиедях патологического характера, которые на почве обильного гормонального избытка или избытка отдельных метаболоидов со сменяющимся их спадом образуют бредовые завышенные ценнности, речь сугубо об интеллектуальных и творческих способностях, которые на когнитивном уровне погружают человека в длительное и продуктивное отчуждение от ментальных ценностей окружающего общества.

      Проблема лишь в том, что высшие сферы бытия не соприкасаются с бытом, с обществом, с их стремлениями, а любые проявления миссий нисходящих из сфер находящихся за изведанными пределами знаний общественных кругов, либо незаметны для них, а то и вовсе попираются. Сферы быта и сферы находящиеся за их пределами периодически соприкасаются, что отслеживается в исторических сведениях и циклах масштабных сбытий меняющих ход истории в продуктивном ключе, но с истечением обстоятельств малейшие признаки и связь с запредельными сферами уничтожаются, затираются, затаптываются однотипным конформизмом, массы боятся видеть больше собственного уюта, ибо это открывает бесконечность, она уничтожает их предельные утопические привычки, они прячутся и готовы даже гибнуть за это, их страх обретает всевозможные очертания культов, доктрин, законов и божеств, их страх возводится в область священного, а бесстрашие получает ход там, где это наиболее доступно и легко, это обретает очертания глобальной подлости, привилегируется агонистический конформизм, определяющий устройство целого мира. Но доколе всевышняя миссия не находит место среди быта и не возглавляет его, доколе она не ведёт род людской в понимании законов природы, человечество пожирает себя, как изголодавшиеся звери, но настолько изощрённые и извращённые, что готовы травить друг друга при явной и очевидной возможности взрастить лестницу выходящую за пределы ущерба зверской натуры. Оглянитесь вокруг, мы живём в полном достатке, в ещё не столь запятнанном, но прекрасном мире, многим хватает жилья, тепла, еды, ресурсов. Но почему столько проблем и недостатка, почему многие пагубные явления человеческой деятельности вовсе остаются без внимания? Откуда столько нищеты и кризисов? Это говорит только об одном, здесь правит низшее в человеке, страх, жадность, и они возведены в область сакрального, неприкосновенного, принимающего форму закона. Мы живём там, где всего предостаточно, нужно лишь чётко всё распределить и организовать, технологически задать критерии роста эффективности, но в силе того, что человечеством и человеком правит зверский инстинкт, а ни высшая миссия нисходящая из бесконечных вселенских простор, здесь столько разлада, горя, нищеты, страдания, жадности. Звери не находят понимания, они соперничают в алгоритмах своих инстинктов. Лишь высшее в людской природе имеет волю сплотить разрозненное. Миссия нисходящая к человеку с высока, из необъятных сфер бытия, где нет подножия, где нет вершины, эта миссия находится за пределами быта, простираясь в бесконечность, стоит лишь проникнуть в неё знанием и увидеть путь произрастания жизни.

По большей части действия сопутствующие впечатлениям или образам вызывающих те или иные эмоции идут вразрез с пониманием самого процесса. Это значит, что действие ориентированное на некое чувство успеха или на показательные очертания успеха, опирается на полное отсутствие причастия к ходу событий и к их возникновению. Здесь два варианта, в пример которых можно поставить рекламу, сплетни, социальные притязания, доисторические бусы, как признак высокого социального статуса и любые другие социальные признаки, что относится к первому варианту. А второй вариант, это приобщение, взаимодействие, в ходе чего выстраивается процессуальное понимание и структура знаний, что относится к осознанным решениям, отталкивающихся от действительности, а ни от информационной среды и признаков социального положения. То есть если особью движет первый вариант, то о разуме говорить не приходится, там во всех приоритетах прямое биологическое поведение, пусть местами и украшенное неким культурным наследием и представлениями. Во втором случае речь идёт исключительно о обоюдных формах общения, в которых есть доля откровения, желание понять и быть понятым(ой), где попытка показать что-либо отсутствует, есть взаимное приобщение к ходу событий, возникающее при содействии, и никак иначе. Представьте ситуацию, когда человеком движет некий образ успеха, картинка на плакате или громкие лозунги, он движется за ними только потому, что они есть, как впечатляющий образ, но нет самого содействия, он следует за имитацией успеха, но не настигает его по сути дела, он имитирует любое благо во имя пропитания и статуса достойного оного. Так себя ведёт большинство людей, и некоторые из них довольно таки успешные биологически, но не более. В этом случае нет содействия, нет причастия, нет понимания, это подобно отчуждённости, но под впечатлением близости успеха, что машинально присваивается и возводится инстинктами в статус обладания успехом, если человеку нечем понять всё это. Ну, а в противоположном случае, может быть только понимание и соучастие, прямое содействие, только из которого появляется действие направленное на синтез, на создание чего-либо, как возникший в ходе обоюдного общения результат. Либо это впечатлительная картинка, внушающая чувство соучастия, как реклама и пи ар компания, либо это общение, в ходе которого возникают точки соприкосновения и соответственное понимание. Разницу улавливаете? Если вы следуете за картинкой, вы ни за чем не следуете, разве что за интересами тех, кто показывают эту картинку, даже если там есть пищевой достаток для вас. Ну, а если вы следуете за пониманием возникшим в ходе прямого содействия и соучастия, это другой уровень взаимодействия, это обоюдно, это общение, и только это можно назвать общением. Остальное ерунда, впечатляющие образы, рознь, но не суть. Общение возникает только в содействии, в причастии, это не только речевой акт, это понимание и выстраивание понимания, как взаимный процесс когнитивного построения понимания. Иначе это как общаться с телевизором, что может и вызывать соответствующие впечатления, но на деле только он вам говорит, он вас не слушает и вы ему ничего не можете сказать, это односторонняя передача информации, но не общение, общение только двустороннее и только обоюдное, что есть необходимые условия для создания понимания, иначе его нет, вы просто получаете информационный стимул, после чего следует формальная реактивная форма поведения, как ответ в сторону телевизора, но вас там никто не слышит. Некоторым для соучастия (для ощущения соучастия) и действия достаточно картинки или образа, но некоторым необходимо общение и открытое понимание, иначе стимула просто нет, есть лишь его симуляция.

Холодеют с виду окна, солнца отблески упрятав, загорается ночная скатерть, мерцанием вросших в неё звёзд,

      По морю золото луны скитается, обливаясь серебром, Кто-то здесь себя утратил, погружается в глубины, словно лёгким ветряным касанием уплывает вскользь,

 Стоит задержать дыхание, ещё немного затаить покой, слов незыблемое пламя чью-то душу греет или ждёт, мир весь наизнанку, умещается в мгновении одном.

Здесь нет недостатков, всем хватит бесконечных всплесков волн, но каждая из них, подобно на прощание во взмахе жестом вольным, ничего и никого не щадит, уходит неповторно.

Исполнение требуемых действий или действий требующих долю результата, зачастую нуждается в сосредоточенности и концентрации внимания, это требует повышенных энергетических растрат в отличие от той ситуации, когда мы занимаемся самыми привычными или не требующими концентрации внимания делами, но здесь играет роль сам род занятий, поскольку если вещи которые вызывают у нас восторг или обильные положительные эмоции, требуют также и напряжения, то можно сказать, что мы нашли себя и занимаемся тем, что нам подходит. Положительная стимуляция, которая возникает в достижении результатов, снимает стресс и компенсирует растраты энергии, но когда мы занимаемся тем, что нам не нравится, пусть и получая некий результат в виде З\П, тогда мы получаем двойной ущерб, так организм быстрее изнашивается. Мы живём в обществе когнитивных диссонаторов, которые никак не могут организоваться так, чтоб большинство людей делали то, что у них лучше всего получается и соответственно вызывает удовольствие, а это как минимум делать те вещи, от которых ты напрямую зависишь, либо те, которые приносят наиболее плодотворные результаты. Но, так как большинство людей не обладатели рассудка имеющего склонность к структурализму в поведении и знаниях, то помимо того, что мы занимаемся по большей части бестолковой и безрезультативной деятельностью, где вовсе не учтено соотношение удовольствия и результата, деятельностью требующей уйму растрат для организма, так люди ещё и раскручивают шарманку посильнее выяснением социальных отношений в этой колее, конкурируя во что бы то ни стало, где получается, что каждый в силу своей рассудочности пытается выпендриться, показывая привилегированность позиции, даже если за кадром большая свалка с радиоактивными отходами, а ему вовсе не по душе то, что он делает большую часть своего времени. Это вызвано конформным инертным поведением, благодаря чему человек стал тем, кто делает что угодно, если это позволяет стать заметным или получить жизненные привилегии при изрядных попытках сохранить положительное отношение к себе, то есть инертность вызванная социумом, при полном отсутствии попыток проникновения в понимание природы, поскольку с одной стороны стремление наесться как можно проще и быстрее, а с другой стороны сохранить положительное расположение окружающих, выглядеть подобающим образом. Согласно данной фактологии, выбиваются к вершинам пальм самые голодные и самые лицемерные, ими водит чувство личного успеха, выстраивающегося в незыблемую неприкосновенность, прямое социальное поведение, эго или сатана, если так угодно, а понимающие хоть что-то, естественным образом дифференцируются зачастую во вред себе, поскольку лишаются основной и самой распространённой на этой планете методики выживания. Это можно заметить не только по тем, кто в связи с некоторыми факторами не синхронизированы с конформными порывами толп, но и по тем, кто не имеют возможности синхронизироваться (изолированные племена) или понять самые эффективные методы кормления, даже если они ужасны и требуют в первую очередь внимания дабы исключить, а ни найти подобание. Но так как жизненные привилегии приняли форму всего вышеперечисленного, то это огромная проблема. И если не удаётся исключить утопические лавинообразные процессы гумификации, тогда там, где это не исключено, происходит вытеснение одной формы другой, происходит допущение событий, даже если они губительны, поскольку преобладание всегда начинает обладать тем, над чем преобладает, то есть вести инициативу, даже если в этом нет ничего разумного или приемлемого, даже если это ужасно и безобразно. Конформизм – это когнитивная бесчувственность, безалаберность, безучастность, при изрядной имитации полностью противоположных качеств, в постоянном стремлении получить выгоду, соответствующую неутомимому и неутолимому чувству успеха, важности создаваемой в соответствии с образом этого успеха, тождественности привязанной порой к самым бестолковым вещам, зачастую к социальным. Конформизм, это двигатель современного человечества, и его эффективность зависит от формы, которую он принимает. На сегодня эти формы очень разнообразны и порой выглядят как нонконформизм, но в поведении человека есть ещё факторы, которые отвечают за его действия в той или иной ситуации. Конформизм, это инертная поверхность, которая в определённый момент начинает обладать даже теми стимулами, благодаря которым была выработана форма этого конформизма, происходит откат, перверсия, обратная связь, когда стимул уже не покидает рамки принявшей форму психики, и в образе человечества это принимает вид глобального порочного круга, увенчавшегося всевозможными изобретениями и формами поведения. В основе поведенческой организации люди остаются неизменны, ровно как и мартышки. Мартышки очень адаптивны, но сколько ни приучай их носить очки, даже если они научатся, то всё равно яркий спелый банан на пальме будет вызывать у них всегда самый веский стимул. Это нормально, пока мартышки не начинают заниматься имитацией самих бананов и пальм, вводя в бестолковое заблуждение себя и остальных мартышек. По своему себя, по своему других. Биологически, это может быть вполне оправданным успехом, но очень недальновидной позиции, не выступающей зачастую за рамки небольших циклов, которые кажутся очень стабильными в свойствах нашей памяти запоминать их в большей степени, чем пытаться предугадывать и понимать в детальных критериях продолжительной перспективы, ведь привычней видеть восходящее солнце, а ни ужасающую мощь вырывающегося пламени, обрушивающуюся на нас, но не настигающую в должной степени.

Нужно понимать, что разность в мыслях и идентификациях вещей, людей, мира, не является противостоянием или противопоставлением, это то, что было, есть и будет всегда в природе человека. Нужно не исключение, но синтез. Исключать нужно то, что не позволяет сплотить явленное, не позволяет создать благополучное содействие, а это есть везде, и везде это носит одну природу, природу владеющих чувствами образов, когда чувства не покидают рамки их форм, при этом следуя самым первичным побуждениям плоти, следуя лишь за голодом, не замечая того, ибо всё обличено этими образами. Лишь в этом должна быть воплощена борьба, в исключении животного голода обличённого в какие бы то ни было формы и действия, создающие глобальное противостояние, хаос, ибо форм очень много, они все разные, но все голодны. Лишь с этим стоит порешать каждому, и оградиться от тех, кто не в состоянии решить эти задачи, как ограждаются луга от лесов, горы от морей, пространство от материи, иначе всё без конца и края поглощено звериным голодом и тем, во что он облечён. Этот голод принимает вид всего без исключения, это реакция жизни, но звериной жизни, и человек стоит на той грани, когда пересекая её он восходит на другой этап роста, где мудрость преобладает над голодом, а не пересекая, обрекает себя на самоуничтожение, на звериный хаос движимый голодом, принимающий очертания всеобъемлющего каннибализма. Либо мы сумеем управиться с этим, либо некому управиться.

      Если вас ведут, значит идущего нет; если вы идёте, нет ведущего. Третьего не дано.

      Вести может неодушевлённая вещь, приводящая к неодушевлённому исходу; идти может только наделённое душой (когнитивным пространством понимания закономерностей природы). Проще говоря, бессознательность блудит, осознанность творит.

Не верить, не видеть, не слышать, не знать, когда больше ничего не нужно, пожалуй.

Не допущено ни одной ошибки, если есть пространство для продуктивного манёвра.

Любовь святое, это вся жизнь и готовность её отдать, пренебрежение этим смертельно ядовито, нельзя святое отравлять.

Ошибку повторить невозможно, как один ход в шахматах за одну партию, всё необратимо.

       Проблематика экономической недостаточности в том, что отчасти является недостаточностью умственной и обусловлена организацией социальной среды, где основной элемент деструктурализма – это инертность частных капиталов и управленческих инициатив разного толка, или как минимум их дезорганизационная произвольность, где ставка делается не на оптимальность получаемого развития, а на прибыль валюты или на любую выгоду, да и собственно сама валюта попав под влияние частных инициатив единоличного толка стала вносить флуктуации во все сферы обеспечения, что отражается и на рабочих графиках, и на формальном принципе обустройства любых сфер, что задаёт им ригидно-инертный характер, обусловленный первичными инстинктами, привычками, чувством собственности, обеспечением житейскими благами, и это нормально с точки зрения инстинктивного поведения, но нужно смотреть на детали и фундамент, ведь мы строим цивилизацию, а ни зоопарк, перемены нужны всегда, главное прежде, чем в них появляется острая необходимость, поскольку в инертных процессах действует принцип обвала, когда проблемы нарастают, а ни упраздняются, что отражается на настроениях и задаёт тон событий в принятии решений на разных уровнях.

Много думать вредно, особенно когда ничего не знаешь.

Правила игры действуют лишь в кругу её участников, где беспрерывно происходит их интерпретация в интересах каждого, но когда настаёт ночь, все засыпают.

В закрытые двери не настучишься.

Не судите о том, что не было испытано на практике, абстрактный субъективизм не учитывает непредсказуемые события, субъектность всегда в некоторой степени отстранена от событий и несоответствует им.

Одно из огромных заблуждений современности, это акцентуация на текущем моменте, словно кроме него есть что-то ещё, но сама акцентуация призрачна, поскольку создаёт иллюзию владения или превосходства, так же, как это происходит с многими другими убеждениями. "Здесь и сейчас" это лозунг шарлатанов, отнимающих внимание, поскольку это само по себе не выражает конкретики в отношении каких-либо процессов или событий.

Всего не скажешь, но лишнего сболтнёшь.

Любое устоявшееся противоречие в социуме вносит элемент деструкции, дезорганизации. Оптимизация общества заключается не в исключении противоречий, но в выработке их отсутствия. Оптимизация без несоответствий невозможна, а оптимума нет без соответствия.

С тех пор, как в экономике преобладает инстинкт, она носит деструктивный и антинаучный характер, своего рода агрессивный антагонизм, преообладание агонических стимулов поведения в социальных структурах, где начинает преобладать популизм, интрига, скрытая манипуляция и нажива, эти вещи размывают черты любого конструкта, как стратегически выстраиваемого организма, то есть исчезает сама суть развития, подобно тому, как сложнейшая форма жизни под влиянием голода или тотальной депривации спускается к примитивнейшей форме поведения, вымирает, словно это и не форма, а нечто инертно разлагающееся в процессе ферментации уже умершего. Любой систематический масштаб сегментируется под влиянием агонистических и гедонических факторов поведения, поэтому они должны отводиться цивилизованным образом из влияния на сложные и масштабные вещи.

Зачем вы убиваете не своё время вынося за него стоимость, которую сами сочли покрывающей издержки? Не создавайте причастность, которой не будет без вашего мнения, это заблуждение.

В вашей голове всегда есть наиболее благоприятный вариант исхода событий, не

ведитесь на него.

Дистанционные связи формируемые бесконтактным образом с внутренними формациями, информация, своего рода ключи и замки, но не воссоздающие физического дополнения в виде прочного основания.

Ночь, одна из множества вещей, на которую мы не оказываем ни малейшего влияния, но нам хочется верить, что в самом уязвимом состоянии спокойствие сохранит плоть.