Мафиози и его Одержимость. Часть 2

Лайла Джеймс

Мафиози и его Одержимость. Часть 2

«Я не хочу заниматься любовью. Я хочу потереться своей душой о твою и смотреть, как любовь делает нас»

Мишель Шапер

Пролог

Валентин Солоник

Слабая. Она была такой чертовски слабой, такой хрупкой, такой ранимой. Так было со всеми.

Каждый раз всё начиналось одинаково. Сначала они сражались, боролись с моим большим и гораздо более сильным телом. Они кричали, рыдали, а некоторые даже проклинали меня, плевались и пытались откусить мою плоть. Но всё всегда заканчивалось одинаково.

От сильной духом, сражающейся за свою жизнь и достоинство, до слабой, податливой и хнычущей тряпки, просящей — нет — молящей о пощаде.

Прижав ладонь к ее губам, я заглушил ее крики. Она пыталась бороться со мной, но я одолел ее. Эта девушка была слишком слаба для меня. Она была всего лишь глупой пешкой в этой игре, на этой арене.

Мне нравились такие, которые были бойцами. Дикарьки, самые дикие. Ломать их-самое забавное. И из них можно сделать самую милую, самую красивую куклу, какую только может иметь мужчина.

В последний раз вонзившись в ее неохотное, напряженное тело, я опустошил себя, прежде чем выйти из неё. Она так и осталась лежать на полу с раздвинутыми ногами и бесполезным телом. Она тупо уставилась в потолок. На ее лице застыло выражение оцепенения. Так легко сломать. Ее разум был сделан из стекла, легко разбивающегося под моим весом. Ее податливое, сексуальное тело было гибким, легко изгибалось в любую позу, в которой я хотел её взять.

— Солоник, сколько ты сегодня предлагаешь? — голос вырвал меня из моих мыслей. Я поднял глаза и встретился взглядом с Карлосом. Его лицо было смертоносным, маской тьмы, но я мог видеть маленькую победную улыбку.

— Больше, чем ты. Я играю не для того, чтобы проиграть, — протянул я, вставая. Я пнул бесполезную девчонку. Она застонала от боли, и я не мог удержаться от смеха, наблюдая, как другой мужчина ползет по ее телу. Она все еще истекала кровью между ног, там, где я разорвал ее девственность.

— Возьми ее в задницу, — сказал я. — Я еще не трахнул эту дырку. Тебе будет туго.

Мужчина кивнул слишком энергично. Он выглядел как человек, который только что получил свою любимую конфету. Теперь судьба сломанной куклы была в его руках. Покачав головой, я ушел вместе с Карлосом.

— Я ставлю миллион за эту девушку, — он говорил спокойно, указывая на девушку в углу. Она стояла на коленях, как и все остальные. Она была красива, хороша на вид, достаточно хороша, чтобы погрузить мой член на один раунд, но…

— Не мой тип, — ответил я, ища кого-то, кто действительно привлек бы мое внимание.

Все они были слабы и не дрались. Ни одна из них не удерживала мой интерес слишком надолго, потому что их было чертовски легко сломать. Никто не привлек моё внимание, кроме одной.

Она ждала меня дома, как милое маленькое домашнее животное, маленькая принцесса в своей башне, ожидающая своего хозяина. Своего Короля. Она была прекрасной красавицей, очаровывающей всех на своем пути.

Я запер ее, потому что только я мог слышать ее мелодии, и только я мог касаться ее кожи. Когда она была хорошей, я осыпал ее золотом и бриллиантами, подарил ей маленькую сказку и надел ей на шею ошейник.

Несмотря на то, что она вела себя как сломленная, я знал, что она совсем не такая. В ее душе, в ее глазах горел огонь. Я мог видеть его, и не мог дождаться, чтобы вытащить этот огонь и превратить в пепел…так медленно, пока ее слезы не станут красными.

До моего маленького питомца, задолго до того, как она стала моей женой…была еще одна.

Давным-давно, я был захвачен в плен красивой сиреной с блестящими черными волосами и вкрадчивыми голубыми глазами. Она была моей. Пока не перестала. Пока ее не украли у меня. Он забрал ее.

Он не понимал…в ту ночь он начал войну.

Я подарил им восемь лет счастья. Я пожалел их и дал им восемь лет любви. Я молчал, наблюдая в тени.

И когда пришло подходящее время, я все это разорвал. Я, блядь, уничтожил их короткое "долго и счастливо".

На это было весело смотреть. Приятно было слышать, как кричит от боли Лев Иваншов. Чертовски приятно для моих ушей.

Он забрал ее у меня, и в конце концов я отплатил ему тем же. Теперь моя цель была так близка. Я почти чувствовал её, ощущал и обонял. Иваншовым предстоял жестокий конец. Все они будут стоять передо мной на коленях.

Очень скоро я стану Паханом. Чертовым Хозяином. Королем.

Пришло время выиграть мою маленькую игру.

Глава 1

Виктор

Я ворвался в крошечное поместье — холодное, стерильное здание, которое год назад было моим домом. Где Валентин прятал меня до тех пор, пока я не был готов заявить о своем присутствии и победить в игре, одним ходом за раз.

Охранники приветствовали меня легким поклоном. Служанки поспешили прочь с моего пути, тоже склонив головы. Никто из них не встретился со мной взглядом. В поместье было тихо и темно, как всегда, холодно.

Мои ноги продолжали двигаться в одном направлении. Прошла неделя после моего разговора с Валери. С тех пор, как она плакала по ней.

Валери рассказала мне небольшую историю, свою реальность, прежде чем я ворвался в ее жизнь

и принес с собой хаос. За исключением того, что ее жизнь уже была темной и в хаосе.

В ее рассказе была девушка. Подруга. Сестра — сказала она. Не по крови. Нет, они были связаны этой проклятой жизнью. Они стали спасением друг для друга.

Но история Валери изменила все, во что я раньше верил.

Так что я должен был узнать сам. Я пришел сюда, чтобы узнать правду.

Я должен был узнать, была ли подруга Валери, Ирина, той же, как та, которую я встретил раньше.

Та же женщина, которую я использовал, как и Валентин. Использовал и бросил.

Это грызло меня всю неделю, мой желудок скручивало от одной только мысли об этом.

Для меня она была просто кем-то, в кого я мог погрузить свой член. Безликая женщина для моего удовольствия. Шлюха—потому что именно так я и думал. Но я, черт возьми, мало что знал.

Я прошелся по коридорам в поисках Ирины. В комнату за комнатой, я входил и выходил, когда не видел ее. Мои пальцы в отчаянии сжали волосы, когда я не смог найти ее.

Наконец осталась одна комната, последняя в конце коридора. Та, что всегда была закрыта. Я никогда не придавал этому особого значения — мне просто было все равно, но теперь…

Подойдя ближе, я остановился снаружи, ожидая. Я не знал, чего ждал. Может быть, я боялся правды. Может быть, я боялся столкнуться с ее реальностью.

Когда я открыл дверь, мои руки были холодными и дрожали. Оказавшись внутри, я обнаружил, что в комнате темно и холодно. В воздухе висел запах отчаяния и смерти. Блядь.

Я прошел дальше внутрь. Окон не было. Всего четыре стены — клетка для кого-то. В комнате было только самое необходимое. Только двуспальная кровать посередине. Старый деревянный стол и стул у дальней стены.

Я потрогал ближайшую к двери стену в поисках выключателя. Мой взгляд следовал за темнотой, ища — отчаянно ища. Наконец мои глаза нашли ту, кого я искал.

Я не видел ее, темнота скрывала ее в тени, но она была там.

Мои пальцы нащупали выключатель, и я включил его. Мне пришлось несколько раз моргнуть, пытаясь привыкнуть к внезапному свету, и когда я наконец смог видеть — мой желудок скрутило, а сердце сжалось от открывшегося передо мной зрелища.

Ирина стояла на коленях возле кровати, почти прижавшись к стене, склонив голову. Даже при включенном свете она продолжала стоять на коленях, опустив глаза.

Она выглядела застывшей, слишком неподвижной — почти как статуя. Кукла сидела там, ожидая, когда ее хозяин поиграет с ней.

Мой взгляд быстро прошелся по ее обнаженному телу, задержавшись на цепях на шее, а затем на запястьях и лодыжках.

Тяжелая металлическая цепь была прикреплена к столбику кровати. Она не могла уйти далеко в

этой позиции.

— Ирина. Шепот в холодной комнате.

Она не шевельнулась, но я знал, что она меня слышит. Я видел это по тому, как её плечи напряглись. Ирина держала голову опущенной, колени по-прежнему подогнутыми, бедра чуть раздвинутыми.

Рабыня, связанная словами своего хозяина.

Она не двигалась и не говорила без разрешения Валентина.

Мне показалось, что на мою голову вылили ведро холодной воды, пробудив меня от маленькой фантазии, в которой я жил. Как я мог быть таким чертовски слепым?

Подойдя ближе, я снял одеяло с кровати и накинул ей на плечи.

Я присел на корточки, глядя на нее. Она все еще держала голову опущенной, отказываясь смотреть на меня.

— Посмотри на меня, Ирина.

Я видел, как ее кулаки сжались на бедрах, а ногти впились в плоть. — Я не собираюсь причинять тебе боль. Пожалуйста, посмотри на меня, — Мои слова прозвучали сдавленно и резко в тишине комнаты, эхом отдаваясь от холодных стен.

Она сидела совершенно неподвижно, глаза ее были закрыты, а сердце, разум и тело желали совсем другого. Ее разум был приучен следовать требованиям Валентина. Ее тело подчинялось его словам. Но ее сердце все еще надеялось на что-то другое.

Несколько месяцев назад я увидел другую сторону Ирины. Ту, которая знала, чего она хочет и она использовала свои слова, чтобы получить это. А теперь…я видел эту сторону. Ту сторону, которую Валентин крепко сжал в кулаки.

— Мне очень жаль. Я не знал. Черт, я не знал. Если бы я только знал… — я оставил свои слова висеть только потому, что не знал, что сказать. У меня не было слов, чтобы убедить ее. — Я заставлю его заплатить, Ирина. Я это исправлю.

Прочистив горло, я покачал головой. Мои эмоции были в смятении. Я не только подвел Валери, но и не спас Ирину, когда мог.

— Посмотри на меня, — снова взмолился я.

Молчание затянулось. Секунды тикали. Я ждал. Наконец она подняла голову. Ирина смотрела на меня бездушными темно-карими глазами. Ее некогда безупречное лицо было покрыто синяками и порезами. Они прекрасно заживали, но я знал, что как только они уйдут, их место займут новые.

Мой взгляд переместился на юг, и там, где ошейник был прикреплен к ее шее, я заметил, что ее кожа была красной, почти исцарапанной. Ее волосы были в беспорядке, коротко подстриженные до шеи и под разными углами, как будто их гневно подстригли.

Ее челюсти сжались, а затем губы приоткрылись, как будто она хотела что-то сказать. Она выдохнула через нос и с трудом сглотнула.

— Константин, — прошептала она.

Я страстно ненавидел это чертово имя. Покачав головой, я твердо сказал: — Никогда. Я никогда больше не буду Константином. Я — Виктор. Виктор Иваншов. Отныне для тебя — я Виктор.

Она склонила голову набок и посмотрела на меня своими темными глазами. Это было почти так же, как если бы я смотрел на свою собственную пустую, испорченную душу.

Ирина одарила меня легкой натянутой улыбкой. — Всё было прямо здесь. Прямо перед тобой, Константин, а ты отказывался это видеть.

Мое горло сжалось, и невидимая тяжесть сжала мою грудь от ее слов, и я опустил глаза, почти стыдясь того, как много в ее словах звенело горькой правды. С трудом сглотнув, я почувствовал тяжесть во рту. Мой голос прозвучал грубо для моих собственных ушей, когда я наконец заговорил. — Как долго?

Ирина долго смотрела на меня, прежде чем ответить. — Я даже не помню. Это было так давно, что я потеряла счет.

Она вцепилась в одеяло и еще плотнее вжалась в его мягкость. Ее мрачные глаза закрылись, и она обиженно вздохнула. — Мне было двенадцать, когда меня похитили, — тихо прошептала она. Я чуть не пропустил эти слова мимо ушей и почти пожалел об этом.

Это чертовски больно. Больнее, чем я думал.

Встав, я в отчаянии зашагал по комнате. Мои кулаки сжались по бокам и я подавил желание сломать что-нибудь — убить блядь.

Краем глаза я заметил, что Ирина встала. Ее тело тяжело привалилось к стене, как будто ей было больно. Прошло несколько секунд, и она, наконец, сделала дрожащий шаг вперед.

— Я была сиротой, бежавшая от жестокой системы усыновления, но вместо этого оказалась в адской дыре. Не в том месте. Не в то время. Они увидели меня. В мгновение ока, меня забрали. Завязали глаза, накачали наркотиками, а потом я очнулась в клетке.

Я остановился и повернулся к ней. Она смотрела себе под ноги, погруженная в свои мысли.

— Оно известно под многими именами. Игра. Ищейка. Но сам клуб, где сидят все хозяева манежа, называется — Вор в законе.

Ирина подняла голову, наши глаза встретились. Она поймала меня в ловушку, заставив увидеть ее правду. Ее голос дрогнул, когда она заговорила. — Это там, где находится Арена. Где происходит игра. Где нас продают, покупают, используют и выбрасывают. Там хозяева зарабатывают миллионы за ночь.

Это… это было делом Валентина. Вот откуда у него деньги. На чем была построена его Империя. Это был его источник силы и именно то, что я должен был уничтожить. То, что Алессио хотел, чтобы я уничтожил.

— Продолжай, — настаивал я, желая знать все. Я должен был узнать.

Ее пальцы коснулись кандалов, а затем она опустила руки по бокам. Я видел, что ее тело было слабым, хрупким и отяжелевшим. Увядший цветок. Она так напоминала мне мою мышку—мою милую Валери.

— Когда случается что-то плохое, твое сердце спорит с тобой и твой мозг оказывается в беспорядке. Сначала я растерялась. Думала, что это всего лишь сон и я проснусь, и все это исчезнет, — продолжала Ирина, ее слабый голос звучал далеко сквозь рев в моих ушах. — Мне повезло, что мне было двенадцать. По крайней мере, я понимала, что происходит. Не всё, но большую часть. Я знала, что происходит что-то плохое. Я знала, что будет больно. Я была к этому готова. Я поняла, что моя жизнь закончилась в тот момент, когда меня накачали наркотиками и завязали глаза в первый раз.

Она снова подняла голову, и я увидел слезы в ее глазах. На ее лице не было никаких эмоций, но слезы, стоявшие в глазах, выдавали ее.

— А как насчет тех, кто еще дети? Кому всего семь лет? — пробормотала она. По ее щеке скатилась слеза. — Они ничего не знали и не понимали. Они прошли путь от безопасности до того, чтобы быть брошенными в логово Вора в Законе. На арену, на которой они никогда не выживут. Они взывают о помощи. Кричат громко, чтобы их мама и папа спасли их. Они умоляют и плачут. Никто не пришел на помощь, Константин. Маленькие девочки и мальчики. Никто не слышал их криков.

Еще одна слеза скатилась по ее щеке, и она подавила рыдание. — Ты можешь видеть, как им больно. Как они истекают кровью. Потом они не могут ходить. Их маленькие ножки дрожат, и они падают.

Подняв руку ладонями вверх, она показала мне свои дрожащие руки. — Я держала одного из них на руках. Я крепко обняла его и сказала, что все будет хорошо. Пока он не испустил последний вздох. Он не выжил в Игре. Я все еще могу слышать запах его крови, Константин.

Я поднес кулак к губам, сдерживая яростный рев. Ее слова причинили боль моей душе.

— Нас сажают в клетки, заковывают в кандалы, а потом выставляют напоказ. Нас используют на глазах у других — у нас отнимают всю невинность, выставляют на всеобщее обозрение.

В отчаянии схватившись за волосы, я закрыл глаза. Меня тошнило, и отчаяние наполняло меня до тех пор, пока мое тело не стало холодным и дрожащим от ярости.

Чертов Вор в Законе.

Я не был ни святым, ни спасителем, ни ангелом. Небеса давно отвернулись от меня, а Ад, наверное, боялся меня. Я вошел в тень к Дьяволу. Я убивал, чтобы заработать на жизнь. Я дышал жизнью подземного мира, я жил жизнью преступления и зла, и я был порочен до мозга костей.