Джинджич (неуверенно)
Воислав! Вишь, какой расклад… Мы сдали Слободана. Коштуница
Ну, блин! Не жизнь, а волшебство. Скандалы на скандале! Кто согласился взять его И что за это дали? Джинджич
Да на него еще когда Прислали нам бумаги! Короче, мы сказали «да» — И он теперь в Гааге. Коштуница (бледнея)
Не может быть! Да ты в уме?! Отдать в Гаагу Слобо! Теперь мы все в таком дерьме! И вы! А я — особо! Джинджич
Ты знаешь, я подумал тут… Он, знаешь, шизофреник, А нам сказали, что дадут За это много денег! Коштуница
Ух, как взъярится большинство! Скажи мне, ради бога: Вы, значит, продали его? Джинджич
Но денег правда много. Коштуница (остывая)
Весь мир теперь остынет к нам… Джинджич
Воислав, это враки. Коштуница
Да он с собой покончит там! Джинджич
Воислав, это вряд ли. Коштуница
И как я мог не уследить?! Мне что теперь — убиться? Джинджич
Но не самим же нам судить Народного любимца! Коштуница (с тоской)
Теперь начнется крик, скандал, И шум, и тьма кромешна… Но я не знал! Ведь я не знал? Совет министров (хором)
Не знал! Не знал, конешно! Коштуница (примиренно)
Мне лишь Отчизна дорога! Я чужд угрюмой злобы! А денег много? Совет министров
До фига! Коштуница
Но я не знал? Джинджич
Еще бы! Пара крутых
В октябре 2001 года Путин встретился с БушемБуш
Мой друг Владимир… Путин
Можно Вова. Буш
Любезный друг, не всем дано Понять друг друга с полуслова, Но я-то понял вас давно. Вступив на верную дорогу, Вы сильно радуете нас. Ведь демократия, ей-богу, Всем надоела двадцать раз! Путин
Любезный Джорджи! Буш
Можно Жора. Путин
И мы признаться вам должны, Что доигрались до упора В развале собственной страны. Мог презирать любой узбек нас, Про молдаван не говоря… Какая, блин, политкорректность! Россия требует царя! Буш
Я знал, что мы поймем друг друга. Я знал, что мы друг другу в масть. Народы наши от испуга Хотят лизать любую власть. Путин
И как тут, Жора, ни крутись ты — Поверь общественной нужде: Когда приходят террористы, Страна нуждается в вожде! Буш
Признаться, Вова, не пора ли — Скажу, как русскому царю: Нас очень вовремя избрали! Путин
И я про то же говорю! Настало время нашей роты Творить активное добро. Что, кстати, думаешь про ПРО ты? Буш
Оставь, мой друг! Какое ПРО! Тому залог мои седины — Об этом я давно умолк. Теперь должны мы быть едины. Тебе не нужно денег в долг? Путин
Не надо, справимся легко мы. Страна не зря горда собой. Нужны ль тебе аэродромы? Бери, пожалуйста, любой! Буш
Давай, мой друг, поднимем знамя Защиты вольности и прав! И кстати, Вова… между нами… В Чечне ты был, похоже, прав. Хором
Гордитесь Путиным и Бушем, Вовсю выпячивайте грудь! Весь мир исламский мы разрушим. Кто был ничем — ничем и будь! Подавившиеся лимоном
В июле 2002 года состоялся суд над Эдуардом Лимоновым Отечество судит писателя вновь, Причем на закрытом процессе. Писательство портит и нервы, и кровь. Оно из опасных профессий. Состряпанных белыми нитками дел Немало в российских анналах: Сидел Чернышевский, и Горький сидел — Поэтому мир и узнал их. Сидел Достоевский, и — горе уму!— Бывал Грибоед под арестом. Под стражей Тургенев задумал «Муму», Что стала его манифестом. Кобылин сидел, и сидел Мандельштам, Клеймивший опричников смело: Он встретить бы мог и Шаламова там — Писателей много сидело. Российский Парнас — это смрадный подвал, Россия — страна неурядиц: И Пушкин — вы помните — в ссылке бывал, И Бродский сидел, тунеядец… Но судей Лимонов приводит в экстаз: Всех прочих уделал Лимонов! Писателей брали в России не раз, Но брали, увы, без ОМОНов. Должно быть, Лимонов — писатель крутой, Не зря он попал на скрижали! Зато уж Толстой — это полный отстой: Его никогда не сажали. Уж как он хотел посидеть, говорят, Уж как он того добивался — А все ж не попал в этот доблестный ряд, Тогда как Лимонов — прорвался. И ты не в обиде, российская власть, И вы, доносители-шкуры: Когда вам еще доведется попасть В историю литературы? Тайна пола
В мае 2003 года в Россию приехал Пол Маккартни. И его принял у себя Владимир ПутинСтрана была поражена: в субботу Путин принял Пола. Там были Пол, его жена и скромный гид мужского пола. Ловила жадно вся Москва беседы важные детали, но только общие слова до русской прессы долетали. О чем был главный разговор — гадать могли бы до утра мы, когда бы благородный вор нам не представил стенограммы.
Путин
Привет вам, милые, привет! Давно хочу спросить у Пола — без телекамер, без газет и вообще без протокола: вас обожало большинство, и меньшинство любило прочно — ваш рейтинг больше моего…
Пол
Не может быть!
Путин (хмуро)
Проверил, точно. Мой — семьдесят, битловский — сто. Не веришь — спросишь у Суркова. И вот хочу спросить: за что? Чего вы сделали такого?
Маккартни (чувствуя себя виноватым)
Я ничего не делал, сэр! Мы просто музыку лабали! Я — на гитаре, например, а Ринго Старр — на барабане.
Путин (начиная сердиться)
Мы много книг про вас прочли! Не надо с нами, как с ослами! Не замирили вы Чечни, Березу в Лондон не сослали, не поднимали ВВП, телемостов не проводили — а только шлялись и т. п. по этой вашей Пикадилли. Ну там концертик, ну другой… Но извини — у нас в России Газманов левою ногой писал бы песенки такие! А как Кобзон у нас поет? Включи любую передачу — и сразу видно: патриот! А вы что пели? Чушь собачью! Мне переводчик перевел — там слабо с уровнем моральным. Сравни ты эти песни, Пол, с моим посланьем федеральным — легко поймет любой дурак, что я владею словом метким. А все же хлопали не так! Не так, как вашим шансонеткам! Я даже пенсии плачу, я в Грозном одержал победу, когда куда-то не лечу — так, значит, я куда-то еду… Кому ты пенсии даешь? Кому, скажи? Не прячь глаза-то! Ты все про йестеди поешь, а я — про радостное завтра! Так объясни же, отчего на всей земле на самом деле твой рейтинг выше моего?
Маккартни (испуганно)
Не знаю, сэр! Мы просто пели…
Путин (задумчиво)
Ну вот, поди теперь ответь, кого возносит случай шалый… Чего же мне теперь — запеть? Сыграй-ка, Пол! Споем, пожалуй!
Хором
Can’t buy me love, yeah…
Послание к Ирине Хакамаде, как если бы она домогалась моей любви
В январе 2004 года правые потерпели на думских выборах катастрофическое поражение
