Помоги проекту - поделись книгой:
Боги, ещё немного, и я решу, что стал фетишистом, потому что о её пижаме я сегодня думаю больше, чем о своей предвыборной кампании.
Отправить ей подарок? Можно подумать, это что-то изменит.
Предложить ей дружбу? Вот только нахрен мне нужна её дружба?! Я хочу быть с ней. Видеть её каждый день. Потому что, когда не вижу, у меня начинается ломка. Пытался соскочить — не получилось. Я не могу о ней забыть, я не могу о ней не думать, и меня снова всего аж выкручивает, как выкручивало и ломало последние недели, а может, сейчас даже сильнее.
Если отправлюсь к ней, нарвусь на очередную ссору. Лэй наверняка не поленится мне напомнить, где именно она видела моё предложение. Нет, напор здесь не поможет — уже пробовал. Нужно действовать по-другому.
Я вижу, как она на меня реагирует, вижу, какой она становится рядом со мной. Ей не нужен Ксанор, просто он не оставил ей выбора. Паршивец сделал ей предложение, на которое нельзя было ответить отказом. Но это пора заканчивать.
Как назло, весь вечер фантазия работает в одном направлении — в направлении Элении, но я никак не могу придумать, как быть с невестой. Ей нужны статуи, мне — Светлая. Мне ничего не стоит обмануть брата и отправить его на никому ненужную церемонию через весь океан, но с Сольт поступить точно так же не получается. Совесть не позволяет.
Не думал, что она у меня вообще осталась…
В конце концов, приходится смириться — буду довольствоваться Светлой в компании Фелисии. Хотя бы без Ксанора. Это уже что-то.
С этой мыслью я ложусь спать (с этой и про йоргову пижаму), а просыпаюсь от раннего звонка. Фелисия заболела. Непонятно где подцепила грипп, и о полёте в Широн ей приходится забыть.
— Ты уже вызвала врача? — обеспокоенно спрашиваю я.
Это уже прямо эпидемия какая-то. Такое ощущение, что за последние пару недель переболела половина столицы. И вот теперь ещё и Фелисия.
— Сонор Кано уже был у меня. Ввёл какое-то чудо-лекарство. Сказал, через пару дней буду как новенькая, а сейчас меня из-за этого укола опять клонит в сон. — Фелисия шмыгает носом и старается подавить зевок.
— Сказать Элении, что вы полетите в Широн в другой раз? — Я честно делаю всё возможное, чтобы голос звучал как можно спокойнее, но мне не хочется быть спокойным, а хочется рычать.
Йоргов вирус! И почему именно Фелисия?!
— Проблема в том, что сонорина Монтеро завтра улетает в Креут на две недели. А у нас и так почти не осталось времени. — Фелисия тянется за бокалом воды и трёт покрасневшие, воспалённые глаза. — Скажи Элении, пусть выберет статуи на свой вкус. Я ей доверяю.
— Хорошо, — киваю, испытывая двойственное чувство. С одной стороны, мне жаль Фелисию, жаль, что она заболела. С другой — этот день (ладно, его половину) я уже точно проведу со своей маленькой строптивицей.
Камила не в счёт, она незаметнее тени.
— Поправляйся, Фели.
— Спасибо, милый. — Сольт улыбается и, снова шмыгнув носом, отсоединяется.
Я иду в душ и думаю о том, что не обязательно возвращаться в Кадрис к ужину. Можно поужинать и в Широне. Как называется тот ресторан на вершине Кантильского небоскрёба? С него видно не только весь город, но и окружающие его горы. Нужно будет сказать Камиле, чтобы заказала столик на двоих в вип-зоне.
Настроение поднимается, хоть совесть и пытается возмущаться, но… Фелисия ведь всё равно поправится. Отдохнёт пару дней в кровати, почитает журналы. Если бы я не был атеистом, решил бы, что боги на моей стороне. Или йорги… Мне в принципе всё равно кто. Главное, я своего добавился.
Перед тем как отправиться в аэропорт, я заглядываю на работу. За Эленией отправляю Эстебана, а сам лечу с Камилой. Самолёт уже готов к вылету, осталось дождаться ту, которая продолжает занимать мои мысли.
Чтобы не терять время, по моему приказу аэрокар приземляется прямо в зоне отправки. Вижу, как из машины появляется Эления, но вместо того, чтобы сразу направиться к самолёту, почему-то мешкает. Следующее, что замечаю, — это выплывающую из машины аэроколяску. Каково… Эления ныряет обратно в аэрокар и берёт на руки Мариселу, а потом вместе с ней идёт к самолёту.
А вот этого слагаемого не было в моём уравнении. Зато был ужин на девятьсот девяносто девятом этаже. Интересно, Камила умеет находить общий язык с детьми? И где Лэй потеряла свою студентку?
Светлая заходит в салон самолёта, и я, вместо того чтобы просто поздороваться, задаю ей ну просто-таки гениальный вопрос:
— Вы с дочерью?
— Няня заболела. Грипп, — отвечает Эления и бросает по сторонам хмурые взгляды. — А вы, надеюсь, с невестой?
— Фелисия тоже заболела. Тоже грипп.
— Но тогда…
— Планы всё те же. Фелисия хочет, чтобы вы сами встретились с Монтеро.
Крылатая поджимает губы.
— Хорошо, — отвечает спустя минуту, будто ей тут предоставляли выбор.
Взглядом предлагаю ей устраиваться в кресле напротив, а сам улыбаюсь. Ты моя, Лэй. На сегодня и не только. Даже с Мариселой — это ничего не изменит. Я не собираюсь от тебя отказываться — тут без вариантов. И мне плевать, что у тебя на пальце долбаный булыжник от моего брата.
Глава 4: Эления
— И надолго ты туда летишь?
Видеозвонок от Ксанора застаёт меня врасплох. Вернее, врасплох меня застаёт то, что он сидит в салоне самолёта, вылетающего на заокеанский остров, до которого, если не ошибаюсь, добираться аж шесть часов.
— Максимум на пару дней. Уже скучаешь, малыш? — Хорос улыбается и не обращает внимания на стюардессу, уже трижды объявившую, что пора выключать все устройства.
— Ещё нет, но ты ведь ещё даже не улетел, — на его улыбку невозможно не ответить такой же искренней улыбкой.
— Жестокая, — веселится Тёмный и, кажется, бросает взгляд на стюардессу, после которого я её больше не вижу и не слышу.
— Позвонишь, как прилетишь?
— Когда прилечу, у тебя будет раннее утро, а у меня — глубокая ночь.
— Ну хоть сообщение пришли!
— Договорились. — Ксанор отвлекается (видимо, стюардесса решила проявить храбрость), а потом мягко, с хрипотцой в голосе прощается: — До завтра, малыш. Поцелуй за меня мелочь. А тебя я сам поцелую, когда вернусь.
— Буду ждать. И твоего возвращения, и поцелуя, — шучу в ответ. Почти непринуждённо, а у самой на сердце ошарры скребут.
Когда экран сейта гаснет, я кладу его на прикроватную тумбочку и, обхватив колени руками, некоторое время просто сижу на кровати. Вслушиваюсь в мерное посапывание своей малышки и пытаюсь настроиться на завтрашний полёт в Широн. Без Ксанора.
Кто бы мог подумать, что судьба столкнёт меня с таким… необычным Тёмным. Нетипичным и с точки зрения самих Тёмных, наверное, даже неправильным, но… замечательным. И мне бы держаться его, ведь мне с ним действительно хорошо, но между нами есть йоргова тайна. Козырь, которым, уверена, Гаранор Хорос не постесняется воспользоваться, когда ему это будет удобно.
Поправив дочке одеяльце, я нежно её целую и, стянув с пальца кольцо, ложусь в кровать. Выключаю свет и продолжаю думать. О внезапной командировке Ксанора, о том, что завтра нас в самолёте будет трое. Ну или четверо. Но сколько бы ни было пассажиров, их присутствие не спасёт меня от внутреннего раздрая, который появляется всякий раз, стоит появиться где-нибудь поблизости старшему брату.
Надеюсь, у него большой самолёт, и, надеюсь, во время полёта он будет очень сильно занят и не станет обращать на меня внимание. А я постараюсь не обращать внимание на него.
Да, постараюсь.
Вот.
Утром просыпаюсь рано, чтобы, пока дочка спит, успеть собраться. Фелисия сказала, что меня заберут в девять. Надо напомнить Дине и попросить её не опаздывать.
Но прежде чем я успеваю набрать няню, она сама со мной связывается. Выглядит Дина, мягко говоря, неважно. Глаза красные, нос распух, кожа бледная, а на щеках лихорадочный румянец. Видно, что у неё высокая температура.
Йорги!
— Ленни, мне нужен отгул. Лучше два, — высморкавшись, просит она.
— Боги, Дина, ты как? — с тревогой спрашиваю я.
За полтора года, что мы знакомы, она ни разу не болела, а сейчас кажется совсем расклеившейся.
— Фигово. Очень. Извини, но сегодня я не приду. И завтра, наверное, тоже.
— Об этом даже не думай. Может, тебе что-нибудь нужно?
Дина качает головой и пытается улыбнуться, но вместо этого лицо у неё приобретает какое-то страдальческое выражение.
— Лекарство при мне, платочки и горячий бульон тоже. Так что как-нибудь продержусь. Извини, что из-за меня у тебя не получится полететь в Широн.
— И об этом тоже не думай. Главное, отдыхай и скорее поправляйся, — заверяю я свою палочку-выручалочку, которая ни разу меня не подводила (поэтому сейчас ей более чем простительно), а отключившись, набираю Фелисию.
Но сонорина Сольт находится вне зоны доступа. Я звоню ей снова и снова, однако её сейт остаётся выключенным. Позвонить Хоросу? Боги упасите! И писать ему тоже не стану. Я после позавчерашнего (и позапозавчерашнего) даже видеть его не желаю!
Любитель ультиматумов.
— Ну что ж, ребёнок, значит, будем вместе выбирать статуи, — говорю зевающей Мариселе и иду вместе с ней умываться.
После завтрака, быстро приведя себя в порядок, начинаю собирать вещи дочери. Первое — лекарства, это самое важное. За последний месяц было всего два приступа. Свидетелем одного стал Гаранор, а другой случился при Дине. Она мне даже сначала ничего не сказала. Только когда я заметила, что в аптечке стало меньше на одну ампулу, призналась.
Помимо лекарств я беру с собой и смену одежды для малышки, и пижамку, и несколько игрушек, а то мало ли… Вечером мы уже должны быть дома, но с маленьким ребёнком лучше ко всему быть готовой.
Ровно в девять за мной залетает Эстебан. Сейт Фелисии по-прежнему выключен, а водитель не в курсе, почему сонорина Сольт не отвечает на мои звонки. Может, оставила его дома…
Увы, в салоне самолёта, к своей досаде, я выясняю, что дома осталась сама сонорина Сольт. И полетим мы уже втроём. Вчетвером, считая Литу.
Жаль, что не заболел Гаранор!
Хорос предлагает мне устраиваться в кресле напротив, но я категорически не желаю весь полёт любоваться его аристократической физиономией и выбираю кресло справа. Мягкое и глубокое, из мягкой кожи цвета густой карамели. Пусть лучше нас разделяет широкий проход, чем маленький круглый столик, на котором в ореоле пара белеет чашка крепкого брула.
Камила, секретарь этого диктатора, оказывается девушкой очень приятной. Кажется, мы с ней уже встречались. В то злополучное утро, когда я пришла к Хоросам наниматься на работу.
После того как мы взлетаем она подходит к нам, перебрасывается со мной парой фраз и, присев на корточки, трогает Мариселу за щёчку, а потом осторожно гладит её маленькую ручку.
— Какая милаха. У вас чудесная девочка, сонорина Лэй.
— Спасибо, — улыбаюсь ей в ответ.
Дочка явно стесняется (или просто играет). Отворачивается и замирает, уткнувшись лицом мне в грудь.
— Марисела, а со мной ты не хочешь поздороваться? Мы ведь с тобой уже знакомы, — оторвавшись от экрана сейфота (хотя лучше бы не отрывался), зовёт её Гаранор.
— Она вас не помнит.
Жаль, о себе я не могу сказать то же самое.
— Ну значит, будем знакомиться заново.
Хорос выключает сейфот, бросает Камиле:
— Потом поработаем, — и разворачивается к нам.
И мне даже кажется, что проход подозрительно быстро сужается, стирается расстояние между нами.
Впрочем, на меня Тёмный не смотрит, всё его внимание приковано к моей дочери.
— Хочешь посмотреть, как мы летим над облаками? Из больших-больших окон. Уверен, так высоко ты ещё никогда не летала. Что скажешь?
Лита несмело разворачивается к этому не желающему работать, а Хорос, растеряв остатки совести, протягивает к ней руки.
— Я думаю, не стоит, — крепче прижимаю к себе ребёнка.
— Считаете, я не в состоянии ладить с детьми?
— Считаю, вы ни с кем не в состоянии ладить. Кроме Фелисии, — добавляю справедливости ради.
Оглядываюсь на Камилу. Та сидит в самом конце просторного салона, закинув ногу на ногу, и водит пальцем по экрану сейта, делая вид, будто ничего не видит, не слышит и не замечает. Как будто её нет с нами.
Минус ещё один пассажир.
— Это вам так кажется, Эления, — заявляет Тёмный, продолжая протягивать руки к моему ребёнку. — Лита, пойдёшь ко мне? Не всё же тебе только с мамой сидеть. Ты ведь у нас уже взрослая, самостоятельная девочка.
Эта взрослая, самостоятельная девочка, по идее, должна ожидаемо засмущаться и отвернуться от несносного дяди. Но вместо этого она начинает к нему тянуться, а я настолько шокирована этим произволом и безобразием, что позволяю Хоросу забрать у меня дочку.
— Пойдём, познакомлю тебя с пилотами. А потом мы вместе поищем конфеты. Какой же самолёт без конфет? И даже если мы их здесь не найдём, то обязательно найдём их в Широне. Как ты на это смотришь? Хорошо?
— Хасё, — несмело соглашается Марисела, и… они уходят знакомиться с пилотами.
А я остаюсь сидеть и пытаюсь понять, как мне вообще на всё это реагировать.
Бессовестный похититель маленьких детей долго не возвращается, и я уже начинаю волноваться. Пытаюсь отвлечься эсэмэсками Ксанора и голографическими фото с пейзажами острова, которые он мне отправил, — не получается. Захожу на сайт сонорины Монтеро, чтобы в который раз просмотреть её работы, но мысли, как назло, опять убегают к Хоросу. Нагло утащившему от меня дочку.
Интересно, когда ему надоест эта игра? Или он всерьёз решил, что, чтобы заполучить моё тело, достаточно завоевать внимание Мариселы?
Поделиться книгой: