Война

Юнта протянула полотенце — обычную льняную полосу ткани, даже без всякой вышивки.

- Так браконьер тот, — пояснила она, — С отрубленными пальцами. Которого ты у господина Ворда попросила тебе отдать. С утра пораньше привели. Сидит в цепях. Пахнет, как ты не любишь.

- А ты, значит, любишь? — хохотнула попаданка и пошла одеваться, — Есть, спать хочешь?

- Хочу, — кивнула Юнта, — И спать, и есть.

Вика показала глазами на стол, где со вчерашнего вечера остались разложены фрукты, ветчина и сыр и стоял нетронутый кувшинчик вина.

- Пару гонгов у тебя есть, и можешь в моей постели поваляться, мне уж больше не судьба, кажется, в неё вернуться.

Ночью опять шёл снег. Вика каждый раз, обнаружив на улице его белый покров, радовалась в душе словно родному. Правда, выпадало его пока с гулькин нос. Так что, даже пожелай она слепить снеговика, как в детстве, настоящего, с морковкой в качестве носа, со старым ведром на голове, то ничего бы не получилось.

- Ты, что ли, Дубок? — Вика не смогла сдержаться, чтобы не поморщиться — Юнта была права на все сто — от браконьера даже не пахло, а смердело. В спёртом воздухе подземелий, как ни странно, смрад меньше ощущался, чем на свежем морозном воздухе, — Давно тут сидишь?

Браконьеру было лет тридцать — сорок, точнее пока было сложно сказать, настолько он оброс и покрылся грязью. Одежда его, хоть и довольно тёплая — из кожи и меха — изорвалась и истёрлась.

- Тебе-то чего, наёмница? Сижу и сижу. Да и не Дубок я больше, а Обрубок, — он поднял руки, продемонстрировав отсутствующие пальцы, — Мешаю, что ли? Так это не ко мне вопросы.

Во дворе в такую рань сновали только слуги. За браконьером никто и не присматривал, что в общем-то было понятно — его ноги были закованы в тяжёлые кандалы на очень короткой цепи, не набегаешься. Да и как из крепости бежать увечному?

- Вообще-то, я не наёмница, Дубок — или и правда дать тебе погоняло Обрубок? — а твоя нанимательница. Только я заказывала себе знатока леса, гор и звериных троп, а не опустившегося, вонючего, но дерзкого нахала. Я не пойму, тебе что, в самом деле хочется быть разрубленным на куски на потеху толпе? Скажи, если так. Я ведь мигом скажу, чтобы тебя вернули туда, откуда привели. Ну?

Умирать мучительной смертью браконьер явно не хотел и отвёл глаза.

- Прости, — буркнул он, — Не знал. Мне вообще ничего не сказали. Выволокли из тюрьмы ещё до рассвета и пригнали сюда. Вот и сижу, мёрзну, — браконьер вновь посмотрел на Вику, — Не покормили.

"А в тюрьме сейчас ужин. Макароны," — вспомнилось попаданке и она усмехнулась.

- Эй, иди сюда, — Вика позвала пожилую кухонную рабыню, выносившую в кучу мусора ворох каких-то старых тряпок.

К тому времени, когда "принцесса" Эрна, вместе со своим коллегой, другом, наставником и любовником Флеммом соизволили проснуться, попаданка уже организовала помывку и питание своего нового служащего, потренировалась со своими бойцами и ребятами из дежурной смены замковых стражников, а заодно переговорила с десятником Оникаром насчёт выезда.

Всё необходимое для дальнейшего путешествия было сложено во вьюки ещё вчера вечером, и сегодня оставалось только навьючить лошадей, и можно будет трогаться.

- Давно? — уточнила Вика у Торика, нашедшего её у кузни, где заканчивали перековку Эрниной лошади, и сообщившего, что его хозяин с госпожой магиней проснулись и ищут свою охранницу, — Из номера-то хоть вышли или ещё нежатся в постельке?

- Не вышли, но воду я им уже принёс, — улыбнулся раб.

Тарику не было ещё и четырнадцати, когда его купил Флемм. И с тех пор он служил бывшему декану, выполняя практически все работы по дому и во дворе — рабыня Зура до Омоложения Викой была так стара, что годилась только на то, чтобы бурчать на хозяина и ругать молодого слугу.

Познакомившись с этими рабами Флемма Орваля, Вика поняла его столь настойчивое стремление их себе вернуть — очень неплохие люди.

Сейчас Тарику было уже двадцать три года. Он был умён, приветлив, умел и расторопен. Да и внешне весьма привлекателен. Вике он понравился. Ну, не в смысле, как парень девушке, а как человек.

Она уже заметила по себе, что хоть и не считает подневольных людей вещами или скотиной, да и в прошлой своей жизни никогда снобкой не была, но, видимо, и в самом деле, власть меняет любого. Теперь смотреть как на мужчину даже на такого привлекательного парня, как Тарик, она уже не могла. Ей виконта теперь подавай. Не меньше. И, желательно, чтобы тот был из Глена, и чтобы звали его Дебор.

- Ну, тогда пошли к нашим магистрам.

Вика приветливо попрощалась с кузнецом и его помощником и пошла к гостевому дому рядом с рабом.

- Вика, а зачем нам ещё этот беспалый браконьер? — спросила Эрна за завтраком, — С нами ведь десятник егерей пойдёт?

Стол на троих им накрыла Зура в комнате, где проживали оба магистра — Эрна и Флемм своих отношений уже не скрывали. Да и перед кем? Перед начальницей своей таиться что ли? Так она раньше них самих об этом узнала.

В своём номере попаданка давала возможность подольше поспать Юнте, та заслужила, а от любезного приглашения коменданта позавтракать в штабе с офицерами крепости Эрна, с подачи Вики, отказалась, сославшись на необходимость обсудить свои дела в узком кругу.

- Да просто, чтобы был, — пожала плечами Вика, — К тому же, считай, нас трое, наши слуги — тоже трое, четвёрка Миоки и десятник Оникар. Что получается? Одиннадцать. А счастливое число — двенадцать. Дюжина. Вот и взяла этого бродягу.

- Прости, госпожа Вика, — уставился на неё Флемм, — Это по каким поверьям двенадцать — счастливое число? Я не…

- Тебе надо чувство юмора прокачать, Флемм, — попаданка двузубой не удобной вилкой взяла с тарелки из-под носа Эрны приглянувшийся кусок буженины и с удовольствием откусила, — В моей…нашей команде ещё нет ни одного знатока дикой природы. Ты сам ещё не раз к нему с вопросами обратишься. Гарантирую. И потом, я котёнка хочу. Дубок поможет мне в поимке.

- Кого?

Магистр науки и магистр магии спросили одновременно. Эрна, та, вообще, чуть не подавилась.

- Котёнка, — повторила Вика, — Желательно пушистого. Но сойдёт любой. Ладно, не к спеху. Флемм, ты карту посмотрел? Понял, как я хочу пройти к Адаю?

Целью этого Викиного похода являлось граничившее с Датором Адайское герцогство королевства Фридленд. То самое, где второй год герцогиней была восемнадцатилетняя Жагета, дочь герцога Янинского, плод кровосмесительной связи — её родители были двоюродными братом и сестрой.

Даже на Земле в средневековую эпоху, где священники категорически возражали против браков между близкими родственниками, подобное в среде высшей аристократии порой случалось. А уж в этом-то мире, где церковь Единого вообще не вмешивалась в этот вопрос, как и в дела политики, подобные семейные узы возникали очень часто. С соответствующими рисками при деторождениях.

Несчастная Жагета родилась кривобокой и с наполовину парализованным лицом. Собственно, это уродство молодой владетельницы и легло в основании плана попаданки по расширению влияния Ордена за пределы Датора и основанию одного из значимых комтурств практически в самом центре Алернии.

- Да, я понял уже, — кивнул Флемм, — Мы и в самом деле так срежем путь и заодно обойдём места боевых стычек герцогских отрядов. Только тропы в обход тракта несут не меньше опасности.

- Ах, Флемм, нам ли быть в печали по этому поводу? Наоборот, встречи с Насмешником мы сами будем искать. Я пообещала Оникару.

Магистры ещё были не в курсе печальной истории семьи десятника егерей, но сейчас Вика сочла нужным обоих в неё вкратце посвятить.

В этом мире не додумались с детства уродовать людей ради развлечения. В земном средневековье детей специально подолгу держали в маленьких ящиках, чтобы они не вырастали и становились горбатыми, или связывали ножки в обхват толстых чурбаков, чтобы сделать их кривыми, или разрезали рты до ушей, создавая "смеющихся мальчиков" и "смеющихся девочек".

Но мысли и идеи человеческие, особенно, мерзкие, похоже, могли передаваться между мирами и без помощи какой-либо сверх могущественной Сущности.

Вот и в густых горных лесах границ Датора, Фридленда и Шройтена самому известному и жестокому главарю крупнейшей банды пришла в голову весёлая идея перед убийством своих жертв делать из них "смеющихся" людей, разрезая рты.

Из-за этой его весёлой придумки, он и получил прозвище Насмешник.

Жестокая истина заключалась в том, что те банды, которые не оставляли свидетелей живыми, убивая подряд всех попавших к ним в руки, существовали и вели свою грабительскую деятельность намного дольше, чем те, кто проявлял хоть какую-то человечность.

Это все понимали хорошо. Поэтому, мало кто из разбойников отпускал своих жертв. Но даже в таком, отнюдь не гуманном, мире различали жестокость по необходимости и изуверство ради удовольствия.

- А я заметила, что с Оникаром что-то не так, — Эрна глубоко вздохнула, — Слишком уж мрачный.

- Говорят, что месть — плохое дело, — Вика закончила завтрак и поднялась из-за стола, — Но, мне почему-то кажется, что нашему егерю встреча с подонком, жестоко поглумившемся над его женой и детьми, будет благом. Так, Миока с Клойком вчера под вечер из Нола привели недостающих вьючных лошадок, а заодно подкупили тёплых вещей. И комендант в очередной раз проявил любезность, выделил нам пару отличных шатров. Небольшие, правда, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде.

- Ты думаешь, нам пяти вьючных хватит, Вика? — с сомнением спросил Флемм.

- За глаза, мой друг. Скачки нам не устраивать, так что и своих лошадок нагрузим. А уж подбадривать их магией мы с Эрной будем на пару. Всё, собирайтесь. Через гонг отчаливаем.

Глава 3

Вика чувствовала себя безжалостной и бессердечной стервой, когда сдёргивала дурацкое соломенное одеяло со своей сладко разоспавшейся рабыни.

- Юнта, вставай, пора в путь дорогу. Я, что ли, вещи укладывать все буду?

Служанка вскочила довольно резко, но со сна начала производить довольно суматошные бестолковые движения, пока Вика её не успокоила и не отправила умываться.

Складывать какие-то предметы гардероба и вещи предстояло Юнте, но свой Пространственный Карман попаданка заполняла, разумеется, сама.

Кроме денег, а их Вика при себе имела больше одиннадцати тысяч лир — сумма по местным меркам просто огромная — в её магическом хранилище имелись и запасы продовольствия, и дорогого вина, кое-что из одежды, и даже второй комплект оружия — меч, пара кинжалов, метательные ножи и сюрикены. Мало ли что может с носимым на виду и в поклаже случиться? Вдруг потеряется?

- Хозяйка, а ещё одна твоя нательная рубашка, не знаешь, куда делась?

- Выкинула, — соврала Вика растерянной девушке, — Всё сложила? Оставляй тут, Тарик вынесет. Сбегай в дворовую и приведи Дубка. Только смотри, не соврати мне его по дороге.

- Вот ещё, — хмыкнула Юнта, — Нужен мне такой увечный.

- Ну, для тебя-то он не такой уж и калека. Не всё же ему отрубили.

Поняв, на что намекает хозяйка, служанка хихикнула и побежала выполнять распоряжение.

Вика подошла к окну и посмотрела на внутренний двор крепости, где четвёрка её бойцов вместе с десятником егерей Оникаром в окружении большого числа жителей замка, среди которых она разглядела и коменданта с главным магом и спасённым ею капитаном егерей, уже вьючили заводных коней. Им помогали и замковые слуги — полковник Ворд продолжал расплачиваться, чем мог.

Снег уже весь стаял, даже вдоль накрывавших землю тенью стен. Нола-Тор находился на самом севере Датора, но и здесь зима была крайне мягкой.

В детстве Вика очень любила русскую зиму — катание на санках, Новогодние праздники, игра в снежки, лепка снеговиков.

Морозы? Попаданка немного с грустью усмехнулась, вспомнив, как бывало ждала похолодания, которое отменит занятия в школе, чтобы можно было с самого утра отправиться на горку.

Став старше, уже в одиннадцатом классе, свои восторги по поводу зимы она поуменьшила. Может, свою роль тут сыграл появившийся у неё к тому времени мопед?

Да, наверное так. Мчаться по морозному воздуху было не очень приятно даже такой неофитки мотогонок, как Вика.

А скоро ей предстоит встреча с настоящей зимой. Крепость Нола-Тор находилась в месте встречи двух трактов — Фридландского и Шройтенского, первый из которых шёл с севера, а второй — с северо-востока, оба пересекая горы, покрытые в это время снегом.

Движение по ним сейчас было крайне ограниченным — перевалы переметались снегом так, что пробиться там могли верховые, но никак не телеги или фургоны обозов.

До саней здесь ещё не додумались, и у Вики было мелькнула мысль выдать очередную прогрессорскую новинку — а то слишком уж мало толка этому миру от пришелицы из другой вселенной — сделать обычные полозья. Благо, ума на это много не надо. Но, подумав, она от идеи отказалась.

Ну, преодолеешь на санях перевалы. А дальше что? Спустишься с гор, а снега нет. И куда на санях этих деваться?

Попаданка засмеялась, вспомнив известную ей с детства шутку: "Стою на асфальте я, в лыжи обутый. То ли лыжи не едут, то ли я чеканутый".

Хорошо, что никто в тени комнаты её с улицы не видит, иначе подумали бы, что начальница охраны выдающейся целительницы Эрны поехала крышей.

- Хозяйка, привела, — бодро доложила вернувшаяся рабыня.

Вика отвернулась от окна, изменив выражение лица на серьёзно-деловое.

- И где он?

- За дверью.

Юнта, чуть не ударившись о косяк, выскочила в коридор и затащила браконьера в номер.

Отмытый, в вычищенной и подлатанной одежде Дубок выглядел всё же тридцатилетним, а не сорокалетним, как подумалось Вике при её первой встрече с ним.

Это был рыжеватый, крепкий и рослый мужчина с коротко стриженной бородой, высоким лбом, прямым римским носом и настороженными глазами.

- Давай уточнимся, разбойник, — Вика, хоть и была почти на голову его ниже, но за время своей новой жизни вполне научилась при необходимости смотреть свысока, — ты всё же Дубок, или Обрубок?

- Ну, раз это ты решила, что я ещё могу пожить, так сама и назови, как хочешь. Мне всё равно, наёмница. Только не понятно, какого волка я тебе понадобился?

- Волка? — улыбнулась Вика, — Я слышала другое слово в подобном контексте. Садись на стул. Поговорим. Слышала я, что в этих местах охотники и браконьеры используют собак, волчьих родственников. И что эти животные могут быть очень полезными и преданными. Ты как себя в этой роли видишь?

От приглашения сесть Дубок не отказался, но слова девушки его разозлили.

- Ты на мне видишь ошейник, наёмница? За предложение жизни благодарю, но рабом быть я не собираюсь. Можешь отсылать меня обратно. А за кормёжку спасибо.

Попаданка села на другой стул напротив браконьера.

- Тебя покормили. А как насчёт вина? — она посмотрела на Юнту, — Налей ему. И помоги выпить.

- Выпить я и сам могу.

Он обхватил жутковато смотревшимися с ещё не зажившими обрубками пальцев ладонями медный кубок, который рабыня наполнила до самых краёв, и начал пить большими глотками.

- Да ты не сердись, браконьер, — попаданка дождалась, пока Дубок допьёт вино, — Это я образно. Насчёт собаки-то. Хотя, кто знает, глядишь, и напрашиваться будешь. А я ещё поторгуюсь. Семья есть?

Дубок на её привычку резко менять темы разговоров отреагировал ничем не лучше других обитателей этого мира и растерялся.

Семья у него была — жена и двое сыновей-погодков, семи и шести лет. Проживал он в небольшом хуторе на землях барона, чей замок Вика со своей компанией проезжала утром дня прибытия в Нола-Тор.

Видимо, сознание жительницы развитого технологического мира позволяло Вике и без всяких подарков от Сущности довольно ловко и быстро разговорить любого на интересующую её тему.

Попаданка понимала, что причина очередного её внепланового умения проста — она ведь любопытствовала в основном про то, что её собеседник хорошо знал и испытал на своём собственном опыте. А что может быть для человека интересней в беседе, чем разговор о нём самом и его проблемах? Особенно, если он чувствовал, что слушают его внимательно и искренне?

Барон, у которого Дубок был свободным арендатором, к поимке браконьера оказался непричастен. Хитрый хуторянин, что тот лис, стрелял дичь за пределами баронских владений, сокращая поголовье благородных животных в лесах герцогов Цевихского и горных долинах герцога Адайского.

Вика ещё в дороге от Милонега немало изумилась, когда узнала от Флемма, что в здешних местах водятся и олени, и лоси. Насколько она помнила, в родном мире эти виды животных имели разные ареалы обитания. Хотя, разве это самое сильное отличие, которое она узнала?

Охота, сама по себе, в этих краях не была запрещена. Можно было стрелять птиц, зайцев и прочую мелочь. А вот из крупных зверей разрешали охотиться только на волков и медведей. Лоси, олени и кабаны — дичь исключительно для владетелей, их уполномоченных людей и благородных. Дубок ни к одной из этой категорий людей не относился.

- Вот ты сохранила мне жизнь, но, честно, я не знаю теперь, как мне быть дальше, — Дубок мрачно посмотрел на свои руки, — Даже если ты меня отпустишь, не представляю, как работать на хуторе и содержать семью. И…, - он вновь бросил настороженный взгляд на Вику, — а ты ведь мне так и не сказала, зачем…

- Сам что ли не сообразишь? — хмыкнула попаданка, — Мы едем в Адай. Через захваченный форт на тракте мы не попрёмся, сойдём в сторону. С нами ещё десятник егерей будет. Человек очень достойный и опытный. Но сомневаюсь, что он хорошо знает тропы и леса по ту сторону границы. А ты там часто бывал, как я понимаю. Для вас ведь, негодяев-браконьеров, семь вёрст не крюк. Ты мне подходишь, Дубок. Обрубком я тебя звать не буду, потому как есть намерение тебе помочь. Но учти, отплатишь истовой службой.