Дар снежного короля

Мария Вельская

Дар снежного короля

Глава 1.

Я устало вздохнула, вытирая варежкой пот. Хорошо, хоть не повелась, одела вместо любимых сапожек  на меху валенки – иначе  бы и правда – конец. Снега намело по колено, если не больше – особенно, когда ты всего полтора метра ростом. И не скажешь, что такая красота всего в нескольких остановках электрички от города, где сейчас царила снежно-серая слякоть.

Спрашиваете, какого лешего мне могло понадобится в дачном поселке в канун Нового Года? Для меня он всегда  оставался семейным праздником, да только… отмечать было больше не с кем. Подруги все по своим семьям, родственники – и те только дальние в других городах. После гибели родителей, признаться, я праздники отмечать вообще перестала – к чему? Вот и сейчас  решила убраться от городских фейерверков  и радостных воплей, в почти родную глушь. В детстве мы частенько отмечали праздник именно тут…

Так, перрон остался позади, кроме меня здесь никто не вышел, да и в самой  электричке  было три с половиной человека. Снег стоял стеной – в буквальном смысле, вьюга началась такая, что меня почти сносило назад, так, что мысль посидеть несколько дней в тишине и тепле печки перестала казаться такой уж заманчивой. Скрип деревьев, снежинки, бросавшиеся в лицо, обжигающий, обдирающий кожу мороз и снежная хмарь, не дающая не то, что найти заветную дорогу к поселку – даже  оглядеться по сторонам.

- Ну ты и дура, Нежа! – сказала, чтобы только почувствовать  свой голос.

 Теперь я даже станции не видела. Руки в толстых варежках неловко нащупали ствол дерева – как, уже лес? Вроде и нескольких шагов сделать не успела… Внутри меня буквально продрало от озноба – стало вдруг невыносимо, немыслимо страшно, хотя зиму  я всегда любила, да и ориентироваться на местности умела. Казалось, рядом происходит что-то безумное. Что-то, что изменит мою жизнь раз и навсегда. А вот тоска, грызшая каждую секунду в последний  год, вдруг исчезла, уступая место странному, сосущему под ложечкой предвкушению.

Ветер все также сбивал с ног, я едва  держалась – и то, в основном, благодаря  тяжеленому рюкзаку. С трудом обойдя попавшееся на дороге дерево – хотя где здесь дорога? – подалась влево, сразу  уже уткнувшись в какой-то куст. Вдруг ногу повело, рюкзак потянул назад, и я, не удержавшись, поскользнулась, буквально утопая по уши в снегу, который  тут же поспешил забиться во все  труднодоступные  места, заставляя раздраженно зашипеть. Ащщ! Да откуда у нас около станции такие  заросли-то, их сроду не  было? Уже  давно должно появиться хоть подобие дороги, фонарные столбы, в конце концов.  Я пыталась встать, уцепившись хоть за что-то, и вдруг пальцы нашарили совсем  рядом твердую, жесткую поверхность камня. Пальцы коснулись шероховатой поверхности, и вдруг я ощутила  странное тепло, которое переходило от камня ко мне, разливаясь по венам. Я уже брежу от холода? Замерзаю насмерть в пяти минутах от станции? Но страха отчего-то все ещё не  было.

Вдруг палец что-то кольнуло – совсем чуть-чуть, но мне показалось, что капля крови расползается сетчатой пленкой, впитываясь в камень. Камень с мой  рост в наших краях? Я пазом вздрогнула всем телом, только теперь понимая, что не ощущаю рюкзака. После  того резкого рывка  и моего падения… куда он мог запропаститься? Я дернулась в сторону – и не смогла отойти. Рука как будто прилипла к странному камню. Вьюга, резко загудев, вдруг разом стихла. Тишина – не мертвая, но настороженная, обрушилась всем весом на голову, заставляя обернуться.

Я стояла посреди круга камней – в мой рост, как и тот, к которому я «приклеилась». Каждый камень был покрыт странными узорами, будто выписанными инеем, покрытые тонкой корочкой льда и снега, и… я протерла глаза, чтобы убедиться, что это не очередной обман зрения. Может, я все-таки замерзаю где-то в глубоком снегу и сейчас  брежу? Узоры светились – сначала тускло, но, с каждым биением моего сердца, все ярче и ярче, словно начиная  пульсировать в такт. Меня окатывало то теплом, то морозящим холодом, погружая в странное созерцательное оцепенение, когда уже  ничему невозможно удивляться. За кругом камней высился лес – но не голый  и замерзший, а словно сотканный  из паутины света, серебра  и снега. Льдисто-волшебная иллюзия, которая – дунь – растает. Лес не был мертв – его переполняли звуки и шорохи. Громкий  щебет птиц, тихий  рык – где-то в глубине, от которого стоило бы испугаться, переливы хрустального звона от качающихся на ветру ветвей. И, апофеозом всему – два сине-серебристых солнца  в вышине. Или я уже  в коме, или… это совсем не Земля. И уж вовсе не моя дача.

Не знаю, какой силой меня притянули, не знаю, что от меня хотели, но в какой-то момент я будто не по своей воле протянула камню и вторую руку, приклеиваясь уже намертво. В голове  зашумело, тело потяжелело, неизвестно как все ещё держась вертикально. В какой-то момент я то ли потеряла сознание, то ли провалилась в сон. В этом сне я парила  над шелестящим Хрустальным лесом. Я ощущала его как нечто живое, как единое целое, разумное  и мыслящее, полное своими заботами. Он напоминал мне очень умного и очень верного зверя, свернувшегося у ног любимого хозяина. Отчего-то не собаку, нет – кота. Снежного барса, ирбиса. Мне ещё на земле ужасно нравились эти красавцы. Лес занимал огромную территорию, тянясь на километры в разные стороны – одной  он упирался прямо в море, другая переходила в долины, а ещё две – упирались в высокие  крутые склоны гор. А ещё этот лес  был обитаем далеко не только странными для моего взгляда зверушками. Там жил иной  народ… отсюда мне не было видно – кто, но я отчетливо ощущала их силу – звенящую, яростную, дикую и чистую, как снежная лавина. Да, именно так, все здесь ассоциировалось у меня с зимой и только с ней, вся сила этого места  была пропитана её духом.

Я уже хотела было спросить, отчего мне это показали, когда меня словно дернули за ниточки, отправляя вниз, в полет. Умом я понимала – я по-прежнему стою у кромки леса в кругу камней, но… Убыр лесной, я не думала, что умею так визжать! Не предполагала, что у призрачных проекций  вообще  такие звуки получаются. Миг, другой, и я замираю, утонув  в льдистой синеве чужих глаз, обжигающих холодом. Меньше, Нежа, надо было увлекаться сказками, но все мы, девушки, этим грешим. К тому же, после  предательства того, кого считала женихом, никого и видеть-то рядом не хотелось. Стоящий передо мной  мужчина был прекрасен – с эстетической, исключительно, точки зрения. Так можно любоваться прекрасной статуей в музее, но привязаться к такому – упаси меня Боже!

Точеные черты лица, бледная кожа, покрытая чуть светящимися узорами, так  напоминающими мне узоры с камней, нос с небольшой горбинкой, хищный разлет бровей и раскосые глаза без белка и зрачка – сверкнет ими  и заморозит сразу же и навеки веков, тоже мне, Дед Мороз иномирного разлива.

Статуя задумчиво обозрела меня, едва  слышно хмыкнув, и поинтересовалась – да так, что я чуть не задрожала всем телом. Таким голосом можно покорять сцену – ему  бы отбоя от поклонниц не  было. Пробирает до самых косточек, так, что хочется смотреть влюбленным взглядом, упасть на колени, выполняя все его желания. Ой, что-то не о том я думаю…

 - Ты кто такая, смертная, и как посмела использовать магию в моих владениях? И почему на тебя не  действуют мои чары?

Вот последнее он, собственно, сказал зря. Ладонь у меня с детства  тяжелая, хотя конфликты  я и не люблю, а делаю чаще всего быстрее, чем успеваю подумать – есть такой недостаток. Я как-то и забыла разом, что я тут не настоящая, как размахнулась… и рука прошла сквозь ошеломленное чужое  лицо. Вот только ощущения были такие, словно меня кипятком ошпарили. Хорошо, что призраки плакать не умеют.

А незнакомец как-то разом подобрался, посмотрел уже внимательнее. В жутких синих глазах разлилась белая  хмарь, затанцевали снежинки. Чуть шевельнулись длинные  заостренные уши, раздвинулись в хищной усмешке  губы. Я думала, что он ледяной, как статуя? Я не в себе  была. Пусть выражения глаз не понять, но хищную, жадную волну я уловила вмиг. В нем бушевала  сила, страсть, сдерживаемая стальным стержнем характера.

 - Маленькая снежинка залетела в наши края, как и много веков  назад… ну надо же, не думал, что история моего предка повторится. Жди меня, снеж-жжжа… Жди и не вздумай никуда от меня уйти!

Я была заворожена, смятена, я не могла оторвать от него взгляда в этот момент, клянусь. Слишком уж много впечатлений за короткий  день, но последние  слова  словно вернули в реальность. Не люблю, когда мне приказывают, когда пытаются управлять, ни во что не ставя.

 - Посмотрим, насколько вы этого заслужите. Пока что я даже  имени вашего не знаю. И, к слову, ледяной милорд, моё имя – Нэжа, - (родители постарались, любители французской культуры).

Я уже чувствовала, что камни тянут меня назад, в реальность, черты чужого лица  истончались, когда услышала:

 - Эриндел, снежинка. Проводника… жди…

И следующую секунду  мои ладони уже ощутили камень, и, о чудо, я  смогла от него оторваться! И упала, обессиленная, на землю, чувствуя, как  кружится от всего происходящего голова.

Почему-то перед глазами все стояли другие – наполненные бесконечной синевой, смешанной со снежинками. Ладно, немудрено тут восторгаться – у нас  днем с огнем такой красоты не сыщешь, не то, что пивных животиков. Неожиданно я поняла, что совсем не мерзну.  Когда только очутилась тут – буквально тряслась от холода, а теперь – нет. Морозец приятно пощипывает щеки – как будто солнышко припекает. Напротив, в моем пуховичке стало как-то вдруг жарко, да настолько, что я бы его сняла – да сил нет. Тем не менее, тело было легким-легким, а все вокруг вдруг стало неожиданно четким и ясным – как будто смотрела через микроскоп. Более того – я чувствовала её, эту землю, подрагивающую у меня под ладонями, этот снег, тихо ворчащий на неугомонный зимний народец лес, спешащего по своим делам длинноногого оленя – вон он, промелькнул меж стволов, горделиво склоняя голову. Ошеломленная, я не сразу учуяла проводника, но зато когда увидела…

На поляну вышел ирбис. Огромный белоснежный красавец с яркими темно-синими пятнышками, вместо привычно-черных земных.

Глава 2.

Я даже не успела испугаться, как  зверь преодолел круг камней и ткнулся мордой мне в лицо. Р-раз – и меня смачно облизали, вызывая тихий смешок. Два – и я утонула в его морозно-синих глазах с вертикальным зрачком, в которых светился отнюдь не разум хищника.

«Ну здравствуй, моя снежинка»

Знакомый голос! Ой! Не лежала бы – так села. Кот басовито мурлыкнул и настойчиво ухватился зубами за шиворот куртки. Порвет же!

«Я осторож-жно. К тому же, может уже снимешь эти бесполезные  тряпки? Тебе же неудобно, снежная моя»

И то, как огромный кот сказал это «моя»…

 - Эриндел? Лорд? – осторожно предположила, ощущая всей кожей, как белоснежный красавец беззвучно смеется

«Почти. Я могу  говорить с тобой через любое мое  создание  в этом лесу. Все здесь подчиняется мне, снежинка, а в канун зимы моя сила  находится на пике».

Выпутать меня удалось, хоть и с трудом. Странно, но стоя в мягком шерстяном платье и валенках, я все ещё  ощущала жар, как будто бы и не было мороза, от которого дыхание облачком таяло в вышине. Стало почти жутко, когда голова пушистого красавца снова пихнула под руку.

«Чего ты застыла, снежная? Идем! Не стоит долго стоять на границе нашего мира  с людским, таким, как мы, здесь делать нечего!»

 - Но я…  - не успела  ничего сказать или возразить – мой шустрый спутник  уже увлеченно скользил лапами по снегу впереди, а я ковыляла  в валенках позади, постоянно спотыкаясь.

Не знаю, сколько мы так  шли, когда ирбису (я называла его так по привычке, слишком уж много различий было по сравнению с земными  котами) все  надоело. Миг – и нахальное  создание  пихается, роняя меня на землю, а потом безо всякого стеснения стаскивает с меня любимые валеночки! Оп. И я уже  в одних теплых колготах на босу  ногу, да и те  сразу  намокли. Мокрая ткань противно липла  к телу, но холода, нет… его по-прежнему не  было.

Наверное, я все ещё не отошла от шока. Из кустов  метнулись тени, подхватив мои вещички и потащив за нами. Сколько мы так шли – не знаю. Я не уставала, мне было легко, светло и спокойно на душе. Так, словно я, наконец, вернулась домой. Меня не волновало ни почему я здесь оказалась, ни что будет дальше… Я шагала, чуть не танцуя (колготы тоже стащила под наглое фырканье кошака) по снегу, уцепившись рукой  за шерсть нового друга и… в душе жило предвкушение. Ожидание  чуда.

«Какая ты  умница, снежинка! Как быстро ты принимаешь окружающий мир и нашу стихию!»

 - У меня такое чувство, словно я вернулась… домой, - призналась смущенно, получая в ответ одобряющее мурлыканье.

Мы приближались к чаще  леса, откуда неслась музыка – легкая, быстрая, юркая. Силуэты  стали видны все  отчетливее, и от их вида у меня перехватывало дыхание – то ли от ужаса, то ли от восхищения. Наверное, именно таким рисовали в земных сказаниях волшебный народец. Коротышки и великаны, люди-ветви, маленькие феечки, наполовину  животные, пляшущие  коряги, когтистые, хвостатые, клыкастые, с крыльями и без… кого тут только не было!

Они отчего-то резко останавливались, замирали и кланялись нам с барсом, когда мы проходили мимо, не выказывая ни малейшего удивления.

«Ты наш дар. Они знали, что в ночь перелома года пророчество должно исполниться, и дар явится их иных миров, где бы он ни был. Так было и так  будет всегда. Ты – наше спасение, наш… гарант».

Мне показалось, или пройдоха смутился? Как-то не слишком сильно я гожусь в спасительницы миров…

 - Не думай  об этом сейчас, - глубокий голос окутал с ног до головы, вызывая протест, но… какой-то вялый, едва заметный. Мне хотелось быть с ним и не хотелось вовсе никуда уходить.

Синеглазый лорд стоял прямо передо мной, щуря свои, так похожие на кошачьи, глаза.

Миг, и… огромный кот скрылся за дымкой, которая, развеявшись, явила мне ещё одного платинового блондина с кисточками на ушах – слишком похожего на первого.

 - Мой брат, Арондейл, - бледно усмехнулся лорд, - он все ещё любит играть…

Это было сказано со странной интонацией в  голосе. Настолько, что, не будь мы едва знакомы – заподозрила бы ревность. Странно, но Арон тут же виновато усмехнулся, опустив глаза, словно в знак поражения.

 - Она твоя, Эрин, я… не претендую…

 - Может, вы ещё сейчас любезно поделите  меня пополам?

Я ощущала эту странную недосказанность, тревожность, пропитавшую праздничный воздух. В этот момент я не замечала, что моя кожа сама по себе  отливает холодной белизной – как и у окруживших меня братьев. Что по ней пробегают синие искры, а у ног кошкой вьется поземка.

Я знала в этот момент только одно – мой лорд нужен мне, а он что-то от меня скрывает. Что-то слишком важное, чтобы просто так  это отбросить… Неожиданно Арон куда-то исчез, рассыпавшись снежными искрами, а я оказалась в объятиях короля льдянов. Лес уже нашептал мне, что таково истинное имя высших фэари, населяющих земли вечного льда в этом мире.

- Не уходи, снежинка, постой  вот так, со мной,  немного, - прохлада обожгла ухо.

Мужское тело рядом со мной, казалось, дрожало от сдерживаемого напряжения, но оно было отнюдь не признаком страсти. Оглянулась, замерев. По рукам короля ползли морозные нити, скручиваясь в жгут, сила вырывалась, выливалась из него наружу, причиняя, очевидно, весьма неприятные  ощущения.

  - Лорд?!

 - Эрин, - отрывистое.

 - Эрин, что с вами?

 - С тобой.

Вот же упрямец! Синее марево в глазах потемнело, словно надвигалась гроза.

 - Так что? – да, я тоже умею быть упрямой.

Под рукой, убыстряя темп, билось чужое сердце, как птица в клетке.

 - Я Повелевающий зимой, я, как и весь мой народ Высших льдянов – порождение зимы, мы сотворенные, а не рожденные. Мы есть суть самой стихии, её душа и живое воплощение, но во мне её больше всего. Мне… нужен кто-то, - было видно, что сделал над собой усилие продолжить, - кто разделит мою ношу. У кого хватит сил удержать меня от ухода стихию.

Черты  лица  заледенели, закоченели, придавая ему все  больше сходства  с ледяной статуей в полный рост.

 - Так значит, я нужна вам в качестве сосуда для силы?  - почему от этого стало так неприятно, как будто я ожидала сказки?  - Но что делать с тем, что я, очевидно, человек, меня ваша сила погубит…

Хотя сейчас  я почему-то её почти не ощущаю – напротив, доносящиеся отблески приносят чувство удовлетворения и насыщают меня.

 - Ты… - облачко пара  вырывается на мороз и тает, растворяясь, - не могла остаться человеком, Снеж-жа… - протяжный вой вьюги.

Я вижу, как зимний  народ оборачивается причудливыми вихрями, убираясь прочь от бушующего повелителя. И пора бы испугаться уже давно, но – не могу, не выходит.

- Ты прошла через Врата Зимы, и она дала тебе  то обличье, что тебе  наиболее подходит, - Эриндейл усилил хватку, словно стараясь слиться со мной, мне было не холодно – нет, меня  окутал почти обжигающий жар, и лишь только чужое тело рядом дарило прохладу и спокойствие.

 - Значит я… не человек?

Вопрос отдавал полным сюрреализмом, как  и вообще  все  здесь происходящее, мне казалось, что я все ещё сплю и вижу  долгий сон, но…

 - Нет, снежинка. Ты просто не видела ещё себя, не осознала – древние камни влили в тебя силу, изменили тебя, чтобы этот мир принял тебя – окончательно, навсегда.

 - То есть?.. – сердце похолодело.

 - Ты не сможешь вернуться назад, Снежа. Никогда, - я попыталась вывернуться, обернуться, но объятья стали только крепче.

Глава 3.

Теперь нас обоих укутывало плотное, мерцающее покрывало из тысяч маленьких снежинок, переливающихся, блестящих, мерцающих мириадами огоньков. Я могла видеть каждую грань хрустально-снежного великолепия. Я могла чувствовать, как текут потоки силы от снежного короля ко мне, как  эта сила очищается, преобразуется, умиротворяется – и возвращается от меня к нему  обратно. Как нас с каждым мгновением все сильнее спаивает в единое целое, как уходят прочь сомнения, как, ещё час назад бывший таким далеким, этот мужчина становится для меня самым дорогим, самым родным, единственно возможным.

 - Не закрывайся от меня, снежинка…

Я вижу его жизнь, вижу  рождение – однажды снег расступается, и из него выходят прекрасные совершенные создания, ещё неопытные, как дети, пусть и во взрослых телах. Их разум иной, слишком далек от человеческого, но они также умеют любить и ненавидеть. Их страна – снежные просторы от горизонта до горизонта, гонки на волках, полеты в воронках вьюги, купание  в ледяных озерах, игры с ледяным ветром в вышине… Они прекрасны, все они вокруг, и, любуясь этим, впитывая его любовь к своим владениям, я понимаю, что знала его всю свою жизнь, ждала его.

Я вспомнила  свои странные сны, мучающие меня с детства – сны, полные морозных искр и снежных фей, причудливых созданий, инеевых узоров и этих глаз – морозной сини, которую хочется  испить до конца.

Я уже сама  обвиваюсь вокруг него лозой, чувствуя жар ладоней на спине, привычной  одежды больше нет – она осыпалась трухой, не выдержав напора снежной силы. Меня укутывает платье, сотканное из мягкой хвои и сверкающих бриллиантами снежинок, скрепленное льдинками. У меня кружится голова  от такой невероятной, феерической красоты, от жестких губ, требовательно ищущих мои, от того, как ноет тело, наполняясь безудержной  жаждой. Он мой! Только мой мужчина! Мой снежный король. Я никому его не отдам… никому. Я вылечу его раны…

- Сердце… мое сердце, сердце  зимы, мой снежный дар…

Вьюга бушует, воет, хохочет вокруг в полную силу. В ней мелькают игривые лица духов, где-то совсем  рядом воют волки и мурлыкают в тон им снежные  звери. А потом в какой-то миг наступает снежное безмолвие. Пугающее, абсолютное. Снежинки осыпаются наземь, в один миг лишая ощущения волшебства.

Ещё одно биение сердца – и меня резко задвигают за спину. У края поляны стоит высокая фигура в серых одеждах. Белоснежные косы незнакомца спускаются почти до земли, но словно совсем ему не мешают. Глаза, залитые болезненно-желтым, словно подтаявший снег, искрятся  от сдерживаемой силы… и от ненависти, которая пронизывает это существо насквозь. Его пальцы согнуты когтями, каждое движение – рваное, дерганое. Кривятся белые  губы, скаля клыки, и, замирая, я вижу, как темнеет лицо Эриндейла, как его тело одевается белой чешуей, как он скалится зло в ответ. Прямо перед лицом маячит длинный белый хвост с устрашающим жалом на лице.

 - Райнаэн… - из горла льдяна  вырывается угрожающее рычание, - что тебе  нужно здесь, отрекшийся, в наш праздник?

Неожиданно мне хочется зарычать тоже. Пришел, испортил все! Ишшшь… Сама не замечаю, как встаю бок о бок с Эрином, оскаливаясь и выпуская  наружу негромкое, но раздраженное урчание.

Оба противника резко оборачиваются в мою сторону, оба – явно растеряны. И неожиданно тот, кого назвали Райнаэном, медленно опускается на колени.

 - Воплощение Зимы…

Зимний  лес, таящееся волшебство и истерзанный красавец у моих ног. Самое романтичное празднование  Нового Года!

 - Эрин… - смотрю умоляюще, догадается?

 - Райнаэн был вторым по силе после меня, но он влюбился в магичку-человечку, алчную до нашей силы  и сокровищ, - негромко пояснил фаэри, - он предал нас ради неё, попытался сделать её бессмертной, подобной  нам, напоив силой своих же погибших сородичей, но она поплатилась сразу за все, сгорев при соприкосновении с волшебством льдянов, а её приворот ещё долгие  годы мучил нашего брата, заставляя совершать порой ужасные поступки. Видимо, он, наконец, очнулся…

Эрин не сказал, что мне надо делать, но я отчего-то и так  это знала. Несколько шагов вперед, так, чтобы я могла наклониться над сломленным льдяном. Моя ладонь ложится на его голову, а с губ срываются слова, которые Она говорит через меня. Сейчас я лишь проводник Её силы, силы Матери Зимы.

 - Сын снежный, создание мира, сущее из плоти и крови зимы. Ты оступился, ведомый жаждой любить и быть любимым, ты желал счастья и покоя в жизни, ты хотел иметь надежду, но, ослепленный, принес другим смерть и горе. Своим страданиями ты искупил часть своей вины. Мне стоило бы наказать тебя в пример другим, но сегодня не зря перелом года, наш день, наш праздник. В этот день я прощаю тебя и принимаю твое искупление. Стань вновь частью своего народа! Встань обновленным…

 - И, - голос Эриндейла раздался неожиданно прямо над ухом, он звучал прохладно, но торжественно, - зовись отныне Раэндэллем, что значит – возрожденный.

Снежный король взял мою руку, переплетая пальцы, и, второй ощутимо дернув бывшего противника  за волосы, заставил его поднять голову, впечатывая в  лоб наши ладони. В первый момент ничего не происходило, но после… Миг, другой – и замершего льдяна окутал снежный кокон, откуда донесся приглушенный крик.

Накатила  слабость, заставляя прислониться к Эриндейлу. Льдян тут же  обнял меня, мягко целуя шею, отчего разбегались приятные мурашки.

 - Что… это было?  - лес вокруг нас  снова  оживал, наливаясь силой, зазвучали голоса, смех и заиграла музыка.

Мимо пробежали две белоснежные лисицы, а над нашими головами играли с ветром маленькие  дракончики – всего с две мои ладошки ростом.

Когти избранника ласково пощекотали кожу, а хвост обхватил талию.