Тайный дневник Верити

Я прочитал Вашу рукопись, «Открытый финал», за несколько часов. Я верю в эту книгу. Если Вы по-прежнему ищете агента, позвоните мне.

Его письмо пришло утром в четверг. Уже два часа спустя между нами состоялся исчерпывающий телефонный разговор о моей рукописи. В пятницу днем мы встретились, чтобы выпить кофе, и подписали контракт.

К вечеру субботы мы переспали три раза.

Не думаю, что наши отношения нарушили какой-то этический кодекс, но уверена, это сыграло определенную роль в их краткосрочности. Когда Кори выяснил, что я совсем не похожа на свой персонаж, он понял, что мы друг другу не подходим. Я не была героической. Я не была простой. Я оказалась сложной. Эмоциональная загадка, которую, как оказалось, он не был готов решать.

Впрочем, я и не хотела, чтобы меня разгадывали.

Как ни трудно было состоять с ним в отношениях, быть его клиентом оказалось удивительно легко. И поэтому после нашего расставания я решила не менять агентство – когда дело касалось моей карьеры, он был преданным и беспристрастным.

– Выглядишь немного измученно, – говорит Кори, прерывая мои размышления. – Нервничаешь?

Я киваю, надеясь, что он спишет мое поведение на волнение, потому что я не хочу объяснять, почему выгляжу измученной. Я вышла из квартиры два часа назад, но такое впечатление, что за эти два часа произошло больше, чем за весь предыдущий год. Опускаю взгляд на свои ладони… Руки… В поисках следов крови. Ее там больше нет, но я по-прежнему ее чувствую. Чувствую ее запах.

Руки все еще дрожат, и я продолжаю прятать их под столом. Теперь, оказавшись здесь, я понимаю, что, возможно, приходить мне не стоило. С другой стороны, мне нельзя упускать возможный контракт. Не сказать, чтобы на меня сыпались предложения, и если я не подпишу что-нибудь в ближайшее время, придется искать постоянную работу. А если я устроюсь на постоянную работу, у меня почти не останется времени писать. Зато я хотя бы смогу оплачивать счета.

Кори достает из кармана носовой платок и вытирает пот со лба. Он потеет только когда нервничает. А тот факт, что он нервничает, заставляет меня нервничать еще сильнее.

– Нам нужен тайный сигнал на случай, если тебя не заинтересует предложение?

– Давай послушаем, что они предложат, а потом мы можем попросить дать нам переговорить наедине.

Кори щелкает ручкой и выпрямляется на стуле, словно целится перед сражением.

– Разговоры предоставь мне.

В любом случае я так и планировала. Он харизматичен и очарователен. Крайне сомневаюсь, что хоть кто-то сможет охарактеризовать подобным образом меня. Лучше, если я просто буду сидеть и слушать.

– Как ты одета? – Кори озадаченно рассматривает мою одежду, заметив ее только сейчас, хотя провел со мной последние пятнадцать минут.

Опускаю взгляд на свою огромную рубашку. В какой-то момент я и забыла, как глупо выгляжу.

– Сегодня утром я пролила кофе на свою рубашку, пришлось переодеться.

– Чья это рубашка?

Пожимаю плечами.

– Может, твоя. Она висела у меня в шкафу.

– Ты вышла из дома в таком виде? Больше надеть было нечего?

– А что, разве не стильно смотрится?

Это сарказм, но Кори не понимает. Он морщит лицо.

– Нет. А ты хотела выглядеть стильной?

Какой придурок. Но он хорош в постели, как и большинство придурков.

Я даже испытываю облегчение, когда дверь открывается и заходит женщина. За ней следует, как-то очень комично, пожилой мужчина – настолько близко, что он врезается в ее спину, когда она останавливается.

– Черт, Баррон. – Слышу я ее бормотание.

Сдерживаю улыбку, подумав, что Черт Баррон может быть его настоящим именем.

Последним заходит Джереми. Он украдкой кивает мне, чтобы не заметили остальные.

Женщина одета лучше, чем я когда-либо в жизни, у нее короткие черные волосы и такая красная помада, что в девять утра это даже немного раздражает. Похоже, она самая главная, потому что она пожимает руку Кори и потом мне, пока господин Баррон осматривается.

– Аманда Томас, – представляется она. – Я издатель из «Пантем Пресс». Это Баррон Стивенс, наш юрист, и Джереми Кроуфорд, наш клиент.

Мы с Джереми пожимаем друг другу руки, и ему прекрасно удается сделать вид, будто у нас не было крайне странного утра. Он тихо садится напротив меня. Я стараюсь на него не смотреть, хотя мой взгляд, кажется, стремится исключительно туда. Не представляю, почему он вызывает у меня больше интереса, чем вся сегодняшняя встреча.

Аманда достает из портфеля папки и кладет их передо мной и Кори.

– Благодарю, что согласились с нами встретиться, – говорит она. – Мы не хотим тратить ваше время впустую, поэтому перейду сразу к делу. Один из наших авторов не в состоянии выполнить контракт по медицинским причинам, и мы ищем писателя с опытом работы в том же жанре, которому может быть интересно закончить три оставшиеся книги в серии.

Бросаю взгляд на Джереми, но по непроницаемому выражению его лица ничего нельзя сказать о его роли на этой встрече.

– Кто этот автор? – уточняет Кори.

– Мы с удовольствием расскажем вам детали и условия, но перед этим просим подписать соглашение о неразглашении. Мы хотим сохранить текущую ситуацию нашего автора в тайне от СМИ.

– Разумеется, – говорит Кори.

Я молча соглашаюсь, мы оба просматриваем условия соглашений и их подписываем. Кори подвигает их обратно к Аманде.

– Ее зовут Верити Кроуфорд, – сообщает та. – Уверена, вам знакомы ее работы.

Как только звучит имя Верити, Кори напрягается. Разумеется, нам знакомы ее работы. Ее знают все. Я отваживаюсь бросить взгляд в сторону Джереми. Верити его жена? У них одинаковые фамилии. Внизу он сказал, что его жена – писатель. Но почему он пришел на встречу по ее делам? На встречу, куда она даже не явилась?

– Да, имя знакомое, – говорит Кори, не раскрывая карт.

– У Верити очень успешный цикл романов, и мы крайне не заинтересованы прервать его, – продолжает Аманда. – Наша задача – найти писателя, который захочет принять участие, закончить цикл, завершить книжные туры, писать пресс-релизы и все остальное, чем обычно занимается Верити. Мы планируем выпустить пресс-релиз и представить публике нового соавтора, сохранив как можно больше приватности для Верити.

Книжные туры? Пресс-релизы?

Теперь Кори смотрит на меня. Он знает, что этот аспект меня не устраивает. Многим авторам прекрасно удается взаимодействовать с читателями, но я настолько неловкая, что боюсь, что если читатели увидят меня лично, они зарекутся читать мои книги. Я всего один раз устраивала автограф-сессию и не могла перед этим спать по ночам целую неделю. Во время сессии мне было так страшно, что я едва могла говорить. А на следующий день получила электронное письмо от читательницы, которая заявила, что я вела себя с ней, как высокомерная сучка, и она больше никогда не будет читать мои книги.

Именно поэтому я сижу дома и пишу. Думаю, представление обо мне куда лучше меня реальной.

Ничего не говоря, Кори открывает папку, которую протягивает ему Аманда.

– Какую компенсацию получит миссис Кроуфорд за три романа?

Черт Баррон отвечает на этот вопрос.

– Условия контракта Верити с издательством останутся прежними, и, разумеется, не раскрываются. Все гонорары получит Верити. Но мой клиент, Джереми Кроуфорд, готов выплатить по семьдесят пять тысяч за книгу.

Когда я слышу такую сумму, все внутри сжимается. Но воодушевление быстро испаряется, когда я осознаю грандиозность задачи. Из малоизвестного писателя мне придется стать соавтором литературной сенсации – возможно, для меня такой прыжок высоковат. Я чувствую тревогу, даже просто думая о такой вероятности.

Кори наклоняется вперед и складывает руки перед собой на столе.

– Я так понимаю, уровень оплаты обсуждаем.

Я пытаюсь привлечь внимание Кори. Хочу дать ему понять, что обсуждать тут нечего. Я точно не смогу принять предложение закончить этот цикл книг, я слишком нервничаю, чтобы их писать.

Черт Баррон выпрямляется на стуле.

– При всем уважении, Верити Кроуфорд потратила более десяти лет на развитие своего бренда. Бренда, которого иначе бы не существовало. Предложение касается трех книг. Семьдесят пять тысяч за книгу, вместе получается двести двадцать пять тысяч долларов.

Кори бросает ручку на стол и откидывается на спинку стула, делая вид, что не впечатлен.

– Каковы сроки сдачи работы?

– Мы уже отстаем от графика, поэтому нам хотелось бы увидеть первую книгу через полгода после подписания контракта.

Когда она говорит, я не могу оторвать взгляда от красной помады, размазанной у нее по зубам.

– Сроки сдачи двух других можем обсудить. В идеале нам хотелось бы завершить контракт в течение двух лет.

Я чувствую, как Кори делает в голове подсчеты. Интересно, он высчитывает свою долю или мою? Кори получит пятнадцать процентов. Это почти тридцать четыре тысячи долларов просто за то, что на этой встрече он представляет меня в качестве агента. Половина уйдет на налоги. В результате на моем счету окажется даже меньше ста тысяч. В лучшем случае пятьдесят за год.

За предыдущие романы я получала почти в два раза меньше, но этого недостаточно, чтобы убедить меня присоединиться к такой успешной серии. Разговор становится абсолютно бессмысленным, ведь я уже знаю, что откажусь. Когда Аманда достает официальный контракт, я прочищаю горло и подаю голос.

– Я очень ценю ваше предложение, – начинаю я. И смотрю прямо на Джереми, чтобы он знал, что я говорю искренне. – Правда. Но если вы собираетесь подключить кого-то, чтобы он стал новым лицом цикла, я уверена, что найдутся другие авторы, которые подойдут для этого гораздо лучше меня.

Джереми молчит, но теперь смотрит на меня с гораздо большим любопытством. Я встаю и готовлюсь уйти. Я расстроена результатом, но еще больше расстроена тем, что мой первый день за пределами квартиры оказался настоящим бедствием в столь многих смыслах. Я готова ехать домой и принять душ.

– Я бы хотел переговорить с моей клиенткой, – заявляет Кори, быстро вставая.

Аманда кивает, тоже встает и закрывает портфель.

– Мы пойдем, – говорит она. – Условия прописаны у вас в папках. У нас на примете есть еще два писателя, если вам это не подходит, поэтому постарайтесь сообщить нам окончательное решение не позднее завтрашнего вечера.

Только Джереми продолжает сидеть за столом. За все это время он не произнес ни единого слова. Аманда наклоняется вперед, чтобы пожать мне руку.

– Если возникнут вопросы, пожалуйста, обращайтесь. Буду рада помочь.

– Спасибо, – благодарю я. Аманда и Черт Баррон выходят, но Джереми продолжает смотреть на меня. Кори переводит взгляд то на него, то на меня, дожидаясь, когда Джереми выйдет. Но вместо этого Джереми подается вперед и пристально смотрит мне в глаза.

– Можно пару слов с вами наедине? – спрашивает Джереми у меня. Он бросил взгляд на Кори, но не спрашивая разрешения – скорее, предлагая тому выйти.

Кори смотрит на Джереми, растерявшись от такой наглой просьбы. Судя по тому, как Кори медленно поворачивается ко мне, прищурив глаза, он хочет, чтобы я отказала. Весь его вид говорит: «Ты только посмотри, каков наглец!»

Но он не знает, что я страстно желаю остаться наедине с Джереми. Я хочу, чтобы все ушли, особенно Кори, потому что у меня вдруг появилось к Джереми множество новых вопросов. Про его жену, почему они выбрали меня, почему она больше не в состоянии закончить книжную серию.

– Я не против, – сообщаю я Кори.

У него на лбу пульсирует вена, он пытается скрыть раздражение. Сжав челюсть, он сдается и наконец покидает конференц-зал.

Остаемся только мы с Джереми.

Опять.

Если считать лифт, мы в третий раз оказываемся наедине в замкнутом пространстве с тех пор, как столкнулись сегодня утром. Но я впервые чувствую столько нервной энергии. И уверена, что вся она исходит от меня. Джереми почему-то выглядит так же спокойно, как когда он помогал отмыться от крови прохожего меньше часа назад.

Джереми откидывается на спинку стула и проводит руками по лицу.

– Господи, – бормочет он, – встречи с издателями всегда такие чопорные?

Я смеюсь.

– Не знаю. Обычно я делаю это по электронной почте.

– Понимаю почему.

Он встает и берет бутылку воды. Возможно, дело в том, что теперь я сижу и он такой высокий, но я не помню, чтобы раньше я чувствовала себя в его присутствии такой маленькой. Теперь, когда я знаю, что он женат на Верити Кроуфорд, я смущаюсь еще сильнее, чем когда стояла перед ним в юбке и бюстгальтере.

Он продолжает возвышаться надо мной и опирается на столешницу, скрестив лодыжки.

– Вы как? У вас было не слишком много времени, чтобы прийти в себя после происшествия на переходе.

– Как и у вас.

– Я в порядке. – Опять это слово. – Уверен, у вас есть вопросы.

– Тонны, – признаю я.

– Что именно вы хотите узнать?

– Почему ваша жена не может закончить цикл?

– Она попала в автокатастрофу, – говорит он. Ответ звучит механически, словно он заставляет себя отключить эмоции.

– Простите. Я не слышала об этом. – Я ерзаю на месте, не зная, что еще сказать.

– Сначала мне не слишком понравилась идея, чтобы кто-то закончил писать книги по контракту за нее. Я надеялся, что она полностью выздоровеет. Но… – Он делает паузу. – Вот, пожалуйста.

Теперь я понимаю, почему он так себя вел. Он казался немного замкнутым и тихим, но теперь я знаю, что эта тишина – просто скорбь. Физически осязаемая скорбь. Не знаю, в чем именно причина: в том, что случилось с его женой, или в том, о чем он рассказал мне тогда в туалете – что несколько месяцев назад погибла его дочь. Но этот человек явно чувствует здесь себя не в своей тарелке, и ему приходится принимать такие тяжелые решения, какие большинству людей не встречаются на протяжении всей жизни.

– Мне очень жаль.

Он кивает, но продолжает молчать. И возвращается на свое место, отчего у меня сразу возникают вопросы, не думает ли он, что я по-прежнему обдумываю предложение. Я не хочу больше терять его время.