Скиталец-3

Профессор уложил подшивку на стол, и начал перебирать листы. Наконец удовлетворенно кивнул и развернул ее на нужном месте. В глаза Бориса тут же бросился крупный заголовок. «Невероятное достижение Николы Теслы!» Пробежался глазами по тексту и поднял взгляд на Проскурина.

— Такое возможно?

— Это Эфир, молодой человек. Он способен едва ли не на все. Остается только понять, как этого добиться. Тесла одаренный механик, которому доступно многое из того, о чем мы можем только мечтать. И первые результаты конкретно в этой области уже есть. Вот. Две недели назад, случился бой одного американского винтового фрегата, с тремя испанскими. Результат, американец потопил один фрегат и серьезно повредил два других. При этом сам получил всего лишь незначительные повреждения. В статье делается ссылка на новый артефакт «Защитник», уменьшающий процент попадания снарядов. Конечно, как всегда преувеличено, но выводы все же напрашиваются сами собой.

— Допустим. Но отчего тогда американцы не засекретят эти разработки?

— К чему бы им заниматься такой ерундой?

— Ну как же. Это ведь преимущество перед другими державами.

— И какая с этого выгода Тесле? Адмиралтейство Америки не станет выплачивать ему за лицензию большие суммы. Тот же миллион он легко заработает за неполный год личной работы. Общество там конечно клановое, но структура серьезно отличается от Старого света. Многие видят в этом истинный светоч демократии и народовластия. На деле же там все куда сложнее, и в то же время жестче.

— Ну хорошо. Тогда обеспечить артефактами американский флот.

— И сколько там кораблей? У Теслы же налаженное производство артефактов и модификаторов. А эта статья, всего лишь рекламный ход.

— Но как же секретность? — не унимался Борис.

— Даже зная о существовании такого артефакта, его придется создавать с нуля. Ну вот возьмите гребной винт и парус. Оба они являются движителями способствующими перемещению судна по воде. Но при этом используют совершенно разные принципы. Точно так же и артефакты. Это механические приборы основанные на взаимодействии с Эфиром. Но на этом их схожесть заканчивается, и начинаются сплошные отличия. Так что, без соответствующих чертежей и пояснительной документации эта новость ни о чем не говорит. Зато побуждает на приобретение этих артефактов. Государства пока смотрят на это со скепсисом. Каперы отличный вариант для проведения полевых испытаний. Не удивлюсь, если некоторым, особенно удачливым эти артефакты достались за копейки или вовсе даром.

— Судя по вашему задумчивому виду, вы пытаетесь решить именно эту проблему.

— Н-нет. Не эту. Я тружусь в другой области. Чтобы подступиться к этому вопросу, нужно иметь хотя бы намек, на направление его решения.

— А можно ли воссоздать прибор, получив в свои руки образец?

— Нет. Любое вмешательство попросту разрушит механизм. И эту проблему пока еще никому не удалось преодолеть. Но, хватит об этом. Время нашего занятия уже идет, и мы его тратим попусту. Итак, молодой человек, покажите мне ваше домашнее задание, — возвращая подшивку газет на полку, подытожил профессор.

Глава 3

Немного об артефакторах

Не сказать, что после беседы с профессором у Бориса не осталось вопросов. Но продолжить беседу после занятий не получилось. Обычно они какое-то время еще беседуют на отвлеченные темы, при этом опытный педагог, Проскурин нередко заворачивал беседу таким образом, что она перекликалась с только что пройденным материалом. Что способствовало еще лучшему усвоению и закреплению пройденного материала.

Но в этот раз в дверь каюты постучалась Капитолина Сергеевна. Так что их беседа быстро скомкалась, и профессор засобирался на верхнюю палубу, где уже был сервирован столик на двоих. Ну, вот такой у них сейчас период. Не конфетно-букетный, но внимания друг другу уделяют много. И несмотря на то, что случилось это слегка не вовремя, Борис только порадовался за этих двоих пожилых людей. Н-да. Ну, о том, что в этом мире возраст это понятие относительное уже говорилось.

Влекомый вопросами оставшимися без ответа и любопытством, Измайлов направился в артефактную мастерскую. Вообще-то, ввиду дефицита свободного пространства на шхуне, Борис хотел поначалу расположить эти станки в слесарной, благо пользоваться ею приходилось не так часто. Тем более, что пришлось выделить место и под научную лабораторию.

Но профессор только снисходительно улыбнулся на подобную глупость. Изготовление артефактов требует особой точности. Поэтому ни о каком соседстве с другими мастерскими не может быть и речи. Мало ли кому и за какой надобностью потребуется слесарка. Кроме того, мастерскую устроили ниже ватерлинии над самым килем, залив фундамент, причем не связанный с машинным отделением, дабы избежать вибрации.

А вот качка, никак не влияла на работу станков. Но артефакторика завязана далеко не только на них. В немалой степени она завязана на человека. Слишком уж много ручной работы. Поэтому работать во время волнения на море попросту не рекомендовалось.

Даже в спокойную погоду, если в мастерской шла работа, с мостика запрашивали разрешение на поворот. И только получив его, совершали маневр. Для этого в мастерскую была протянута система сигнализации. Детали зажатой в станке ничего не угрожало. Тот мог выточить ее даже если вокруг буде бушевать буря. Но артефакты, это в немалой степени ручная работа. И чтобы ничто не отвлекало мастера, стены сделаны звуконепроницаемыми.

Борис заглянул в мастерскую через окошко в двери и остался стоять перед нею. Нельзя отвлекать артефактора. В момент работы над деталью он сосредоточен целиком и полностью над работой. Если хотите, находится едва ли не в трансе.

Вот и сейчас Григорий сидел с увеличительным окуляром на глазу, скрупулезно и аккуратно работая алмазным надфилем, тщательно дозируя нажим. Он по нескольку раз осматривал деталь, даже после одного единственного прохода тончайшим инструментом. Отложил надфиль и взял другой. Этот и вовсе имеет лишь слой полировальной пасты. Но даже тут чуть не поле каждой проходки парень проверяет свою работу.

Это сколько же ему нужно терпения! А ведь он так может просидеть над этой мелкой безделкой не один час, добиваясь идеального результата. Измайлов прикинул, не стоит ли отложить разговор до того, как Травкин освободится. Но в этот момент тот в очередной раз осмотрел небольшую детальку. Повертел ее в руках. Потом склонился над коробкой, в которой располагался механизм. Вооружился маленько отверткой, едва ли не шилом. Что-то покрутил. Отстранился глядя на то, как село.

Наконец потянулся и взглянул на стрелку сигнализации, заключенной в звуконепроницаемый же короб с окошком. Не было ли каких запросов с мостика, пока он возился. И так после каждой детали. Следующий взгляд на входную дверь, не маячит ли кто в окошке. При этом Борис помахал ему рукой, мол тута я. Ох и намучились устраивая эту мастерскую. Всего-то три на три, а возни столько, что не приведи господи.

— Привет. Не отвлекаю? — поинтересовался Измайлов, когда звуконепроницаемая дверь наконец открылась.

— Проходи. Хоть отвлекусь немного. Эта артефакторика, всю душу вынимает. Хорошо хоть профессор научил медитации. Помогает собраться.

— Я заметил. Ты стал более спокойным, рассудительным и пить перестал.

— Вот! Оно мне надо было.

— Брось. Тебе же нравится. По лицу же видно, что надо. И вообще, по твоему виду ты вскоре выдашь свой первый артефакт.

— Скажешь тоже. Тут бы модификатор измыслить, — с довольной улыбкой произнес он, а потом добавил, уже мечтательно, — Хотя конечно артефакт, это была бы песня.

Он прошел к своему рабочему столу и закурил папиросу, не забыв запустить вытяжку. Иначе тут и задохнуться можно. Ничего особенного, принцип ходиков с гирьками, только тут они приводят в действие вентилятор, вытягивающий дым. Вообще, курящие среди представителей этой профессии скорее правило чем исключение. Лично Борис считал, что это отвлекает и скорее противопоказано, но сами мастера так не считали.

— Чего пришел-то? Обрыдло стоять у мольберта? — пустив колечко дыма поинтересовался Григорий.

— Да так. Слышал о моем конфузе? — присаживаясь на стул у одного их станков, размером со швейную машинку, поинтересовался Борис.

— Три промаха? Ну ты совсем зажрался. Другие радовались бы такой результативности, а ты нос воротишь.

— Сам знаешь, что в моем случае это вызывает вопросы.

— Это да. Но тут ты скорее всего был бессилен. Должным образом сработал артефакт.

— Угу, мне профессор объяснял.

— И что тебе непонятно, после объяснений Павла Александровича? — искренне недоумевая, поинтересовался Григорий.

— После его разъяснений вопросов обычно не остается. Но его не вовремя умыкнула Капитолина Сергеевна. А мешать им я не хочу.

— Понятно. Ну, тогда спрашивай, — глянув на настенные часы и что-то там прикинув, разрешил он.

— Ну вот смотри. Восемь из десяти артефактов и модификаторов, что имеются на рынке, имеют американские корни. Насколько я знаю, на изготовление одного модификатора уходит десять дней, — он вопросительно посмотрел на Григория.

— Это минимум. Он может получиться в любой момент даже из уже практически готового артефакта.

— Тем более. То есть, много их наваять не получится априори. Но американцы как-то справляются. А ведь артефактор это человек с высшим образованием и никак иначе.

— Просто мозги у янки устроены иначе. Сборная солянка со всего света. Предприниматели, авантюристы, нестандартно мыслящие личности. В Америке нет старосветской зашоренности. Вот и к этому вопросу они подошли с деловой стороны. Спрос рождает предложение. Если артефакты выгодно производить, значит нужно подумать как это делать с наибольшей эффективностью. И в первую очередь для этого нужны кадры.

— Да, но на обучение одного артефактора уходят годы. Ты особый случай. У тебя уже есть профильное образование. Тебе оставалось получить соответствующие умения, поднять их на должную ступень, овладеть практическими навыками. Свободный опыт у тебя был. Наставник такой, что другим обзавидоваться, с соответствующими преподавательскими надбавками, да еще и от вассалитета прилетает.

— Правильно. Вот именно поэтому дельцы янки и готовят кадры заблаговременно. Выявляют наиболее перспективных ребят из бедноты, подтягивают в свои школы. Причем ничуть не комплексуют если это вдруг окажется девица. Кстати, они утверждают, что из них как раз получаются наиболее квалифицированные артефакторы. Потому как терпения и усидчивости в них куда больше.

— То есть, ведут плановую работу по подготовке кадров, щедро вливают в них опыт, дают самый минимум для овладения специальностью и сажают за станки, — закончил мысль Борис.

— Именно. На первых порах ребятки конечно выдают только модификаторы, и чуть ли не половина уходит в брак. Так что, пока не наберутся опыта буквально перебиваются с хлеба на воду. Но постепенно матереют и начинают выдавать уже нормальную продукцию. Ну и дальше градация по квалификации. На сегодняшний день в Соединенных Архипелагах Америки наибольшая концентрация артефакторов. И тенденция роста продолжается.

— Но это же уйма опыта.

— Немало. Учитывая количество подготавливаемых специалистов. Но ты не забывай, что они больше двух сотен лет были рабовладельцами. А рабы, помимо рабочей силы, еще и источник избыточного опыта. Сотня рабов, это порядка полутора миллиона очков опыта в год. Неслабо.

— Погоди, но у нас ведь крепостное право тоже было отменено не так давно. Получается…

— Правильно мыслишь. Только не учитываешь одну деталь. Я же говорил, что Америка стала прибежищем дельцов и авантюристов всех мастей. Лишь незначительная часть добивается успеха. Остальные прогорают и теряют все. Но даже среди них хватает тех, кто не опускает руки и продолжает карабкаться вверх. Случается, что прогорают и не по разу, а бывает и так, что все это не напрасно. Их пример, другим наука, и процесс этот не прекращается. Наши же, привыкли по старинке, складывать в кубышку и чахнуть над златом. Тот же Морозов, что гонялся за тобой. Думаешь у него в закромах мало опыта? Как бы не так. Полным полна коробочка. И деньги имеются. Причем немалые. Но мозгов, чтобы с умом пустить все это богатство в оборот нет. Рисковать боязно. Вот если вложиться так, чтобы отдача была с гарантией, пусть и мизерная, тут он готов. А так, чтобы сам, лучше погодит. Поэтому царю и приходится их тормошить, чтобы страна хоть как-то двигалась вперед. Где поощрит, где силком заставит. Он давит на князей, те кряхтят, давят на своих бояр.

— Незадолго до моего побега князь Тактаков буквально навязал боярину Морозову устаревший броненосец, повелев ему провести его перевооружение, — припомнил Борис.

— Во-от. Яркий тому пример. Только и царь батюшка недалеко ушел от этого. Вокруг него такие же замшелые помощники. Причем, возраст тут ни при чем. Главное отношение к делу. Их вполне устраивает складывать все в кубышку. К слову сказать запасы опыта и золота в Российском царстве сегодня едва ли не самые крупные среди мировых держав. Их бы с умом пустить в оборот, на подготовку кадров и модернизацию производства. Но не получится. Н-да.

— Никогда не поверю, что у нас нет дельцов, которые видя такую прибыль просто хлопают глазками. Да многие из них ради подготовки кадров содержат за свой счет не только ремесленные, но и реальные училища, а это полный кошт для учетилей и вся учебная база.

— Правильно. Только ты не учитываешь одну маленькую деталь. Для того, чтобы наладить производство конкретно модификаторов и артефактов нужно потомственное дворянство. Подготовка таких специалистов дорого обходится не только в плане опыта, но и по финансам, ибо обучаемого нужно брать на полный кошт. Обидно будет потерять такого кадра после стольких вложений. Вассалитет же дает гарантию, что он никуда не денется.

Н-да. Присяга, законы, это конечно замечательно. Но лучше любых договоренностей держала вассальная клятва, закрепленная по Сути. Клятвопреступник начинал терять по пятьсот очков опыта в сутки. Весьма серьезный убыток, учитывая что способных зарабатывать его как Борис крайне мало.

Сначала таял свободный опыт, потом избыточный, далее списывался уже с умений. Причем наиболее важных для конкретного человека. Ступени общего развития оставались неизменными, но в остальном шел регресс. Эдак к примеру мастер с пятой ступенью постепенно превращался в неумеху гонящего чуть не сплошной брак.

Избежать этого можно только двумя способами. Первый, освобождение от вассальной присяги по Сути. Второй, гибель сюзерена. Но в этом случае клятвопреступник продолжал терять очки еще в течении года. Если же он был повинен в его смерти, то штраф увеличивался в десять раз, сроком все на тот же год. Словом, нарушать клятву не рекомендовалось.

Но сюзереном мог стать только потомственный дворянин, либо по рождению, либо получивший титул по именному царскому указу, сиречь по Сути. На личных это уже не распространялось. Не тот уровень. Такие дела.

К слову сказать, все члены команды их «Газели» являлись вассалами Проскурина, единственного потомственного дворянина в их среде. Тот сам предложил Борису такой расклад, чтобы обезопасить серьезные вложения. Когда же придет срок и Измайлов обзаведется потомственным дворянством, Павел Александрович просто передаст вассалов, что было вполне возможно, если оговаривалось предварительно.

Правда, тот же Григорий сразу определил потолок вассалитета в десять лет. Учитывая минимальные вложения в его подготовку, Борис счел такие условия вполне приемлемыми, хотя Рыченков и не одобрил этого. Но Измайлов полагал, что выгоды перевешивают, а потому не стал слушать ворчание шкипера.

— Погоди, что-то не вяжется. Ты говоришь, что в Америке из грязи в князи может подняться любой. Но как же тогда быть с потомственным дворянством? Ведь его нужно выслужить. Про наших купцов я уже говорил. Так чем они отличаются от американских дельцов?

— Тем, что американцы могут себе просто купить титул. Разумеется при наличии необходимого минимума. То есть, шестой ступени общего роста. Личное дворянство стоит сто тысяч долларов. Потомственное двести. Все официально. Это у них прописано в конституции. Раз в месяц президент проводит прием претендентов и проводит посвящение. Правда, в качестве платы, ты должен иметь американское гражданство и принять вассалитет перед конгрессом САА.

— Лихо у них. А у нас что же, так и не чешутся? — удивился Борис.

— Отчего же. Зачесались. Узрели как это можно организовать и, что дело беспроигрышное, так и взялись. Слышал о появлении институтов?

— Ну?

— Вот их и затачивают под эти задачи. Только времени потеряно слишком много. А пока мы телимся, другие расширяют производство и захватывают рынки сбыта.

— А раньше? Это насколько нужно быть некомпетентным, чтобы не понять этого.

— Россия и некомпетентность, это синонимы. Ты поди сковырни чиновника или царедворца засевшего на теплом местечке. Вот именно они и полагали, что затей эта американская глупость несусветная, в чем убедили и царня. И то, что другие страны кинулись перенимать опыт американцев, ни о чем не говорит. Ведь на выходе получаются не инженеры, а узкопрофильные специалисты. По сути, высококлассные рабочие, с шестой ступенью, которых кроме как к изготовлению артефактов больше никуда и не приставишь. То ли дело наши выпускники университетов, с широким кругозором и обширными знаниями. Да их меньше. Но каковы! У князей советники не лучше. Не у всех конечно. Есть те, кто шагает в ногу со временем. Но развивать технологическое производство мало. Нужны еще и научные изыскания.

— Неужели земля русская оскудела талантами, — не согласился Борис.

— Не оскудела. А толку-то. Ты поди еще доберись до того, кто тебя услышит и заинтересуется твоей идеей. А ведь ее еще нужно и до ума довести. И как это сделать без соответствующей базы? То-то и оно. Артефакты же вот так на коленке не создашь. Мало, что нужно соответствующее образование и умения, так еще и станки требуются. А хороший артефактор вовсе не равен новатору и изобретателю. Наши чиновники полагают, что новое должны привносить доктора и профессора, те в свою очередь зачастую не приемлют молодых выскочек. За границей ситуация иная. Там образованных людей больше, и как следствие больше шансов для таланта прорваться. И потом, конкуренция. Наши действуют по принципу, чего нету, купим. Иностранцы же постоянно ищут рынки сбыта.

— Но система образования претерпела серьезные изменения.

— Правильно. Только мы плетемся в хвосте, и изменения эти недостаточны. Гимназии по прежнему закрыты для неблагородного сословия. Как результат, дефицит кадров сохраняется, и производство артефактов остается на уровне ремесленных мастерских.

— То есть Российское царство так и будет закупать артефакты за границей. Даже те, которые производит сама, но в недостаточных количествах, — хмыкнул Борис.

— Именно, — подтвердил Григорий. — Ладно, покурил, пора и честь знать. Артефакт, не артефакт, но то что получится модификатор, надежда присутствует.

— Удачи тебе.

Она понадобится Травкину. Все же, первое изделие. Есть такая примета, если первый блин не комом, то выйдет славный мастер. Причем, если в мире Бориса это было не более чем суеверием, то здесь имело под собой основу. Есть одаренные, а есть отмеченные Эфиром. Это не дар, но они получают существенные бонусы к определенной специальности, а как следствие и умениям завязанным на ней.

Глава 4

Вернисаж

Изначально они собирались направиться в Мадрид. Как-никак столица королевский двор и весь свет Испании. Где еще можно пристроить картины с наибольшей выгодой. Но по здравому размышлению решили отказаться от этого в пользу Гранады. Это конечно всего лишь столица графства. Но со своеобразной историей.

До того как оказаться под рукой испанского короля, это был независимый архипелаг, лишь номинально находившийся под владычеством арабов. Когда испанцы изгнали из региона мусульман, правитель Гранады присягнул на верность испанскому королю, который и не подумал ему доверять. На столичном острове выросла крепость, в которой обосновался королевский гарнизон, присматривавший за лояльностью новоявленного графа Гранада.

Так продолжалось на протяжении двух веков. Постепенно лояльность владетеля архипелага перестала вызывать сомнения, и надобность в королевских войсках отпала. Разве только чиновничий аппарат. Но такая или подобная система была принята повсеместно, а потому неудовольствия не вызывала. Однако, несмотря на еще полтора века, минувших с той поры, оставалась застарелая заноза. Она уже давно не вызывала боли, но создавала легкий дискомфорт. Поэтому, гранадцы никогда не упускали возможность подпустить шпильку кастильцам.

Учитывая именно это обстоятельство, а так же то, что у некоего РБП уже имеется какое-никакое, а имя, Ершов и посоветовал направиться именно сюда. Ну, коль скоро его подопечный желает идти по пути ремесла. Он же посоветовал при подаче объявления сделать оговорку о том, что когда встал выбор между Мадридом и Гранадой, таинственный одаренный решил сделать выбор в пользу последнего. Мелочь. Но местным представителям света будет приятно. А Борису лишняя тысяча не помешает. Еще как не помешает!

И да. От инкогнито решили не отказываться. Причем соображения безопасности тут ни при чем. Наоборот, если бы действовали открыто, это избавило бы от любых неприятностей. При такой охране без драки его взять не получилось бы, а нападать на поданного русского царя так себе затея. Не бросает тут царь своих подданных.

Нет, если там бандиты какие, это одно. Да и то, без расследования не оставят. Конечно его качество будет зависеть от пострадавшей персоны. Но уж происшествием с одаренным займутся всерьез. Есть такая привычка у русского государя. Придется, так не постесняется боднуться и с бритами. Было уж. А нужно, так и повторится.

У скрытности есть свои недостатки, в плане все той же безопасности. Ты никто и звать тебя никак. А значит возможны варианты. Зато такой подход позволяет создать ажиотаж, выставить более высокую цену, а главное, распродать всю коллекцию разом. А то как же. «Проездом! Только один вечер!» И на этот раз он не собирался оставлять свои картины хозяину галереи, так как имел возможность вывезти нераспроданные экземпляры. Рачительнее нужно быть. Бережливее.

Разумеется, это не значит, что Борис намеревался проворачивать очередную рискованную авантюру. «Газель» мирно простояла у стенки неделю, пока он закончил картины. При этом Измайлов сходил на берег и гулял по красивому старинному городу, с узкими улочками, на которых едва разъезжались кареты.

Век технического прогресса коснулся и этих мест. Все больше появляется автомобилей. До пробок конечно еще очень далеко. Но если легковые авто тут чувствуют себя вполне комфортно, то грузовики уже начинают испытывать трудности. В некоторых местах им не проехать, и таки да, случаются заторы.

А вообще, красивый город. Измайлов с удовольствием гулял по нему, рассматривая достопримечательности и любуясь его архитектурой. Побывал в нескольких местных тавернах, пробуя блюда национальной кухни. Словом, культурно отдыхал, после насыщенного учебного дня. Как впрочем и его сопровождавшие. Без охраны в город он не ходил.

К слову сказать, доставалось всей команде. Включая и Капитолину Сергеевну, с которой занимался лично Павел Александрович. Ну, а как ему еще обеспечить ей дополнительное возрождение. Только через образование. Иного пути попросту нет

За день до выставки Борис провернул свой обычный финт, договорившись хозяином галереи и дав помпезное объявление в местной газете. Не сам, разумеется. Тут постарался Григорий, прибегнувший к средствам маскировки.

Экипаж конечно был в курсе происходящего, и на их лояльность можно было рассчитывать целиком и полностью. Вассальная клятва она такая. Способствует преданности и исполнительности. Н-да. А ведь поначалу Измайлов был настроен куда как романтичней. А тут такой жесткий прагматизм.

— Что скажешь, Мануэль. Как ты оценишь эти работы? — отпив шампанское из бокала, произнес один из мужчин.

Одет соответственно мероприятию. Это всего лишь вернисаж на котором присутствуют не только представители света, но и купцы. А потому смокинга темно-зеленого цвета вполне достаточно. Его собеседник был одет аналогично, разве только цвет костюма был оливковым. Осанка, манера держаться и говорить выдавали в них дворян.

Впрочем, об этом же свидетельствовала сама одежда. Купцы и разночинцы были одеты в костюмы тройки иного кроя. Отличались и женские платья. Тутти крой, и кружева, и украшения. Будь ты хоть баснословно богата, но бриллианты носить тебе не полагается. Как впрочем и рубины с изумрудами. Не дворянскому сословию полагаются камни поскромнее. Жемчуг вроде бы носят все, но у него строгая градация по размеру.

— Работы хороши, Уго. Автор статьи в газете не врал. Чувствуется рука одаренного. Это несомненно. Правда алмаз только в процессе огранки, — ответил второй, в оливковом смокинге.

— Благодарю, Мануэль. Как понимаешь, я в живописи не силен, поэтому твое мнение для меня важно.

— Желаешь приобрести картину? — в удивлении вздернул бровь обладатель оливкового смокинга.