Наблюдатель

— Бесконтактный ключ? — догадался я, осторожно принимая подарок; ключ на ощупь был теплым.

— Не только, — Айа чуть раскрыл уши, — нечто гораздо более важное. Это — твоя персональная защита и оружие. Поэтому старайся его не терять.

— Что, если он пропадет — в капсулу я больше не попаду?

— Попадешь. Она опознает тебя. И даже изготовит дубликат. Но вовне ты останешься без защиты. Это произошло с наблюдателем, о котором я тебе рассказывал.

— Эх, жалко, что к школе на таком не подъедешь! — вздохнул я, — и прав у меня, кстати, нет. Не получил еще.

— Это не страшно, — Айа пожал мохнатыми плечами, — тебе не нужны права. Даже в режиме видимости тебя никто не остановит. Об этом даже не беспокойся.

— Вот как? А если мне захочется наделать шухеру? Шашечки, там, все дела?

Айа красноречиво промолчал.

— Ладно. Я понял все.

Я двинулся было к авто, гостеприимно мигнувшему габаритами.

— Насчет школы, — неожиданно добавил Айа, — никто не запрещает тебе это сделать.

— Но… меня узнают! — удивился я, — ты же не зря этот трюк с телом устроил, да? Я ж не дурак, это ведь значит, что в обычную жизнь мне больше нельзя, так?

— Тебя никто не узнает, Антон.

— Не понимаю, — насторожился я, — про меня забудут, что ли?

— Нет, — Айа покачал головой, — никто тебя, конечно, не забудет. По крайней мере, пока память о тебе не сотрется естественным путем. Просто тебя перестанут узнавать. Это небольшая подстраховка, для безопасности. Ты не представляешь, чтоб бы было, если бы о таких, как ты узнали в государственных… да и не только в государственных, если на то пошло, конторах.

Уже чуя недоброе, я наклонился и посмотрел в широкое зеркало заднего вида. Оттуда на меня глянула в ответ чужая нахмуренная физиономия.

Я рефлекторно отпрянул.

Нет, даже в этот раз я не испугался по-настоящему. Но был к этому очень близок.

Хотя фэйс в зеркале, если честно, был довольно симпатичным. Разве что принадлежал он парню постарше меня. Пожалуй, даже не парню, а молодому мужику, лет двадцати двух.

— Блин, — сказал я, когда немного пришел в себя, — могли бы предупредить хотя бы.

— Ни к чему хорошему это бы не привело, Антон, — вздохнул Айа, — дело в том, что изменение внешности происходит в соответствии с твоими скрытыми потребностями. Теперь ты стал таким, каким всегда хотел себя видеть. И будешь таким, пока являешься наблюдателем. Если бы ты знал, что начинаешь меняться — ты бы попытался сознательно контролировать процесс. А это вызвало бы нежелательные… скажем, искажения.

— Ладно, — кивнул я, — так, в принципе, тоже сойдёт. Хоть документы спрашивать не будут, если захочу пиво взять… стоп, а полночь уже была? Мне же восемнадцать! Мог бы и показать!

— Полночь уже была Антон, — кивнул Айа, — но тебе теперь до конца жизни придется обходиться без документов. Они тебе просто не нужны. Если где-то нужно будет предъявить — твой асот сделает нужную иллюзию. Но такое будет очень редко, потому что ты сможешь проникать куда угодно. Кто сможет тебя остановить.

— Азот? — переспросил я.

— Асот, — поправил Айа, указав мохнатой ладонью на автомобильный ключ, который я по-прежнему держал в руке.

— А, эта штуковина. Ясно. Стоп. А как с деньгами быть? Или эта штука меня и кормить будет?

— Если нужно — покормит, — кивнул Айа, — асот — это не только защита и помощь, но и оружие. Как именно оно будет действовать — ты поймешь сам, если вдруг возникнет угрожающая ситуация. У каждого наблюдателя это по-своему. У кого-то асот плюется огнем. Некоторые стреляют пулями или электрическими разрядами. Заранее действие предсказать невозможно, — Айа почему-то грустно вздохнул, — и, кстати, в бардачке автомобиля ты найдешь карту. Там бесконечный лимит.

— А пин? — тут же спросил я, — и ее можно будет в смартфон загнать, а то я не привык… стоп! Мой смарт!

Я растерянно похлопал по карманам комбинезона. Как я мог забыть? Мне же наверняка звонили! И, если дубликат моего тела в полиции — они могут отследить мои перемещения! Я ведь его не выключал перед трюком!

— Твой смартфон, конечно же, остался на твоем теле, — ответил Айа, и тут же поправился — в смысле, на дубликате, который забрали в морг.

Мне не понравилась его оговорка. Но с расспросами я благоразумно приставать не стал. Я мыслю, следовательно, я существую. Пока это самое главное. А дальше разберемся.

— Пин-код будет установлен, когда ты впервые воспользуешься картой. Просто введи любую комбинацию и запомни ее, — продолжал Айа.

— Ясно, — кивнул я, — значит, я беру все это. И моя задача — наблюдать? Искать уязвимость? И все?

— Верно.

— И что делать, если я ее найду?

— Если это случится, Антон. Ты станешь спасителем своего мира. Тебе больше ничего не надо будет делать.

— Я имел в виду, как с тобой связаться?

— Связаться со мной ты можешь в любое время. Просто попроси об этом свой асот.

— Ясно. И… что? На этом все? Я могу ехать? Куда угодно вообще? И спокойно тратить деньги?.. — на всякий случай я решил утончить еще раз.

— Да, Антон, ты можешь ехать. Или лететь туда, куда тебе вздумается, — кивнул Айа, после чего добавил загадочное: — ты поймешь, что нужно делать. Все наблюдатели понимают.

— Ладно…

Я подошел к авто. Коснулся ручки — там, где был датчик бесключевого доступа. Дверь открылась.

— Ну я поехал тогда? — спросил я.

— Счастливо, — Айа поднял свою мохнатую лапу и помахал мне.

После этого мой новый знакомый развернулся и направился к двери своего корабля. Через секунду она закрылась и растаяла в воздухе. А на парковке, как по команде, вдруг появились люди. Они куда-то озабоченно спешили по своим делам, толкая тяжелые чемоданы. И даже не подозревали, что совсем рядом с ними — настоящий корабль пришельца.

Я сел за руль. Если совсем честно — опыта вождения у меня было маловато. Я пробовал ходить в автошколу, но как-то со временем не стыковалось. Да и, в конце концов, я решил повременить с получением прав. Сначала у меня не было денег на авто, а когда они появились — оказалось, что такси — очень даже хорошая альтернатива.

Но освоился я быстро. Еще до МКАДа я чувствовал себя так, как будто у меня за плечами как минимум пара десятков тысяч километров за рулем. И только когда совершеннейшим чудом я избежал столкновения с «шашечником» на «Кайене» я понял, что сама машина мне помогает.

У меня не было представления, куда ехать. Не домой же, в конце концов? Но надо было где-то переночевать. Время уже было позднее, спать хотелось. Желательно в комфорте.

Стоило мне так подумать, как на экране бортовой мультимедийной системы загорелось сообщение, выведенное красивыми, каллиграфическими буквами на зеленом фоне: «Принять конфигурацию убежища? Да/Нет».

Мне стало любопытно, что это за конфигурация такая. И я нажал на «Да».

Надпись на экране сменилось: «Конфигурация убежища требует активации режима невидимости. Активировать? Да/Нет».

Я нажал на «Да».

Появилась очередная надпись: «Режим невидимости на трассе не безопасен. Включить защитное поле или переместиться в безопасное место?»

В этот раз выбора «Да/Нет» не было. Но я догадался нажать на «безопасное место».

Дорога тут же ухнула куда-то вниз. Я почувствовал сильное ускорение; через пару секунд мы были метрах в трехстах над дорогой. В этот момент краем глаза я уловил какое-то движение. Обернулся. Салон за сиденьями водителя и переднего пассажира начал меняться.

Кузов словно раздулся изнутри, сформировав довольно большую овальную кабину, в центре которой находилась настоящая кровать. Даже постельное белье было уже заправлено, и уголок одеяла призывно откинут.

Я сглотнул, глупо улыбаясь.

— Интересно, а туалет тут есть? — произнес я вслух. И тут же часть переборки кабины, за кроватью, отъехала в сторону. За ней оказался довольно приличный санузел с унитазом и душевой кабиной.

Я хмыкнул и широко улыбнулся. Сон — это здорово. Надо только придумать, где встать. Не висеть же, в конце концов, все это время над шоссе?

— Как быстро ты летать можешь? — спросил я.

«В атмосфере допустимая скорость не более 8000 тыс км/ч» — появилась надпись на дисплее.

— А вслух ты говорить не можешь? Просто странно, что такая продвинутая электроника и не имеет голосового помощника.

— Я не совсем электроника, — послышался звонкий мальчишеский голос, — я работаю на оптических транзисторах. Так что я, скорее, оптроника. И голосовой интерфейс по умолчанию отключен. Не всем это бывает комфортно, особенно сразу после получения статуса наблюдателя.

— Постой… — сообразил я, — ты сказал — в атмосфере? А где еще ты можешь… летать? В космосе?

— Мне доступны перелеты внутри солнечной системы, — ответил голос, — со скоростью до десяти процентов от скорости света в вакууме. Но не более. Поэтому на межзвездные перелеты я бы не рассчитывал.

— Фига себе!

— И под водой, разумеется. Там скорость, правда, будет сильно меньше, чем в воздухе.

— А можешь полететь куда-нибудь… — я мысленно запнулся, перебирая варианты, — скажем, в горы? Хочу проснуться — а за окнами — заснеженные вершины. И ни души!

— Ну конечно!

«Автомобиль» чуть качнулся и, ускоряясь, начал набирать высоту. Полюбовавшись немного видами ночного города, я второй раз за вечер принял душ, разделся и лег в постель. Чистое белье приятно пахло лавандой.

— Слушай, а имя у тебя есть? — спросил я, зевнув.

— Нет, — ответила машина, управляющая моим новым транспортным средством, — многие наблюдатели дают имена своим… — голос запнулся, — блин. В вашем языке оказывается нет подходящего слова для каких, как я.

— Таким как ты?

— Ну, да. Мобильным универсальным скаутским автономным транспортам. Это так в документации говориться, если переводить дословно.

— МУСАТ, — произнес я.

— Что? — в мальчишеском голосе слышалось недоумение.

— Я буду звать тебя Муся, — ответил я, — и голос тебе придется поменять на девчоночий.

— Ну ладно, — ответила Муся, послушно сменив голос, — хотя почти все наблюдатели выбирают голоса мужского пола. Из тех, кто вообще активирует голосовой интерфейс.

— Ты много знаешь про других наблюдателей, — вздохнул я, перевернувшись на бок, — надо попросить тебя рассказать подробнее…

— Только общие данные. Нам дают их в обезличенном виде. Я довольно долго ждала назначение, так что времени было более, чем достаточно.

— Ладно, — сказал я, чувствуя, как наливаются неподъемной тяжестью веки, — выключи свет, пожалуйста. Завтра еще поговорим.

Я проснулся от яркого света и долго глядел в потолок, пытаясь понять, где нахожусь. Куда делась моя комната? Мой стол? События вчерашнего дня путались с тревожным сном, сбивая с толку.

Судорожно вздохнув, я сел на кровати.

Обычно мы с мамой пересекались по утрам. Иногда я специально вставал пораньше, чтобы приготовить ей кофе в турке. Она благодарила меня, и уходила на работу или по своим делам.

И вот я осознал — что больше этих утренних чашек кофе не будет.

Ужаснулся своему вчерашнему решению.

Ей ведь, наверно, уже сообщили о случившемся…

Какого фига я поперся в горы? Можно было хотя бы… тут я запнулся. Хотя бы что? Явиться к ней в таком виде и сказать, что я никуда не делся? Это было бы не только глупо, но и жестоко.

Интересно, она плакала вчера? Почему-то мне вдруг стало важно это узнать. И надо проследить, чтобы Лена все выполнила! Тогда у мамы будут хорошие деньги, чтобы начать жизнь заново. Она ведь правда об этом мечтала. Говорила об этом не часто — но прорывалось иногда, искренне так…

Мне бы хотелось, чтобы она не сильно из-за меня переживала. Было бы здорово увидеть, что у нее все в порядке. Почему-то я был уверен, что так и будет. Мама начнет новую жизнь. Все у нее будет хорошо.

Но на сердце почему-то было как-то… странно. Будто давило что-то. Неприятное чувство.

Я почистил зубы (все необходимое в санузле, конечно же, было), умылся, надел термобелье и перебрался за руль.

Мы стояли на узком карнизе, среди исполинских заснеженных вершин. Солнце подсвечивало ледники нежно-розовым; это было невероятно красиво. В другое время я бы застыл на какое-то время, просто любуясь волшебным моментом. Но сейчас это буйство прекрасного не вызывало у меня ничего, кроме раздражения.

— Муся… — позвал я, удивляясь, каким сухим и скрипучим стал мой голос, — полетели домой.

Девчоночий голос грустно вздохнул. Потом сказал:

— Тоша, я теперь твой дом…

— Тоша? — рассердился я, — какого фига?

— Извини, я думала, тебе приятно будет.