Помоги проекту - поделись книгой:
– Блюхер и Брехт? На букву «Б»? – специально затупил Иван Яковлевич. Так-то понял юмор. Точнее, некоторую необычность.
– Сам ты, товарищ Брехт, на букву «Б»! Ха-ха-ха! – Посмеялся шутке собственной бывший военный министр. – Фамилии известных немцев. Васька говорит, что ты родственник? – стал серьёзным.
– Двоюродный племянник…
– Ясно. Ерунда. Седьмая вода на киселе. Ты, это, племянник, скажи мне, где воевать учился? – Нда. Вот и приплыли. Не скажешь ведь, что окончил УПИ, и там военная кафедра была, а ещё сотни и даже тысячи прочитанных книг, и просмотренных фильмов. И вишенкой на торте 201 мотострелковая дивизия в Таджикистане. Подготовил небольшую отмазку, но это не для Блюхера с его возможностью проверить. Только другую, один чёрт, не придумать.
– В фатерлянде.
– Ну, ни хрена себе! Шпион немецкий что ли? – даже привстал будущий маршал.
– Интернационалист. Коминтерновец.
– А документов нет? – хмыкнул Блюхер.
– В поезде ведь украли всё. Кузнецов…
– Знаю, звонил, – перебил Василий Константинович.
Интересно, а может фамилия отражаться на внешности? Или это правда, та утка, что Блюхер умер там, на операции, в 1916 году, а это австрийский офицер перед ним. Ни грамма не ярославская морда у командарма, типичный австрияк, с холёной аристократической физиономией. Как там звали того австрийца. Сразу и не вспомнишь, хоть синий порошок и качественно мозги отформатировал. Там ещё была какая-то с именем жены закавыка.
Точно, в Китае Блюхер воевал под фамилией Галин. И это якобы он взял эту фамилию от имени жены – Галина. Любил? А потом бросил и в Китае на другой женился. Сейчас эту бросил и помоложе нашёл. Этой хуже всего придётся. Её арестуют и в лагерь отправят. Первых двух просто расстреляют. Так вот австриец тот с похожей больно фамилией. Гален. Фредерик фон Гален. Граф целый. А ещё ротмистр, попавший в русский плен и бесследно исчезнувший австрийский аристократ.
– Васька за тебя просил, – вывел из биографических воспоминаний Брехта «австриец».
– Чего просил? – сделал вид, что не понял, Брехт. Как там, не просите ничего у сильных, сами предложат и сами дадут. Воланд Маргарите скажет. Ещё не написал Булгаков. Точнее написал и сжёг первоначальный вариант, который назывался: «Копыто инженера».
– Помочь, просил. Тебе ведь нельзя назад. Что эти шестигранники у тебя в петлицах значат? – Блюхер сощурился.
Конечно, ничего просить не будем. Сам должен предложить.
– Класс С-4. Начальник станции. Что-то типа капитана или даже майора, – почему не добавить. Не бросится же проверять.
– Капитана. Майора. Молод больно. Ну, капитана так…
Блин блинский не получается.
– Товарищ командарм. Я давно хотел в армии служить, – это крючок.
– А что, воевал знатно, вдвоём полтора десятка покрошили и пленных освободили, потом втроём против пяти десятков, и без потерь. Кореец, я так понимаю, сам виноват, – Блюхер оценивающе осмотрел Брехта.
– Сам.
– Дать тебе роту или батальон? Потянешь?
– Отдельный батальон…
– А это что за хреновина?
– Создать отдельный разведывательный батальон, подчиняющийся только командарму. Личная гвардия. Набрать первоначально снайперов в армии и молодых пацанов, склонных к меткой стрельбе и сильных физически. А я их готовить буду. И подальше от Хабаровска. И поближе к Владивостоку.
– Зачем? – совершенно трезвый взгляд.
– Японцы с китайцами не успокоятся.
– И дураку ясно. Снайпера, говоришь?
– С полуторками на весь состав. Мобильность сумасшедшая. Сели в машины, раз, и на месте. И все снайпера. Хрен голову поднимут япошки от земли. Пятьсот снайперов – это колоссальная сила.
– И место нашёл? – эдак хитро-задумчиво оскалился аристократ австрийский.
– Natürlich, Exzellenz. – Встал по стойке смирно Иван Яковлевич, вспомнил молодость.
– Sprichst… – послышалось.
– И где же?
– У города Спасск Дальний. Читал в газете, что там построили цементный завод. Есть из чего строить казармы, – рассказал Брехт о своей идее.
– А что, мне нравится. Свободен пока. Тут совещание сейчас начнётся. Завтра к девяти утра приходи. Подумаю и детали уточним. Повторюсь, мне нравится. Семён! – петли больше не скрипели, – Товарищ Брехт, завтра к девяти подойдёт. Сразу ко мне.
Событие пятое
О чём мечтает каждый в СССР и каждый первый в любой другой более-менее цивилизованной стране. Жить, как можно ближе к работе. Василий Константинович Блюхер, кем бы он ни являлся, австрийцем или крестьянином ярославским, был в тренде. То же самое хотел. Почему эти мечтатели об этом мечтают. Лень, конечно. Лень прогуляться утречком по красивой дубовой аллее, посаженной во времена царя Гороха самим императором Петром. Или даже и не Петром, и не императором. Идёшь по очищенной от снега аллее и любуешься замысловатым узором инея на деревьях, вдыхаешь свежий морозный воздух. Хорошо. Даже осенью хорошо. Ну, раскрыл зонт, если дождь накрапывает. И идёшь по узорчатой кленовой листве, то красной, то жёлтой, то красно-жёлтой. Зачерпываешь специально носком ботинка кучу этих болдинских листьев и пускаешь кружиться на ветру. А навстречу девушка в распахнутом сером плащике и короткой юбке подпрыгивает и пытается поймать, пущенные тобой кружиться листья канадских клёнов. И бросаешься помогать ей, и сталкиваешься, и сбиваешь с неё кепку, и волны рыжих волос, почти в тон листьям, высвобождаются. и тоже взмывают на ветру. А потом ловите вместе кепку восьмиклинку, и она (девушка болдинская) заразительно смеётся, и дождик перестал, и солнце выглянуло из-за облаков-туч, и листья, и волосы ещё ярче засверкали.
А летом идёшь с работы вдоль другой аллеи. Её посадили лет пятьдесят назад пионеры и вырастили, поливали, заборчики строили. Кедры посадили, и вот уже по бокам дорожки из жёлтого кирпича взметнулись вверх коричневые солдаты леса, пришедшие и оккупировавшие город. День был жарким. А тут зелёные и косматые ветки, с длиннющими иголками, сомкнулись над головой. Прохладно почти и одуряюще пахнет смолой сосновой.
Не всем дано. Все хотят встать, сходить в туалет, почистить зубы, заварить в полулитровой кружке дрянной растворимый кофе и спуститься со второго этажа, где живёшь, на первый этаж, где работаешь.
Так и Василий Константинович Блюхер поступил. Приватизировал двухэтажный особняк на улице Артиллерийской почти в центре Хабаровска. И поселился там, да и штаб-квартиру на первом этаже организовал. А во дворе дома стоял ещё один домик на две семьи, там шофёра личного с семьёй поселил. Звали шофёра Василий Жданов. В этом домике дворовом вторая семья была Безверховых. Буквально несколько месяцев тому Глафиру Безверхову мать отправила к Ждановым – соседям, понятно, за солью. А туда в кухню к Василию заглянул Блюхер, этот не за солью. Этот – за водкой. Идёт, а прямо перед ним девушка семнадцатилетняя вертит одним местом. Выгнал Блюхер вторую жену и забрал в свой кирпичный двухэтажный бывший купеческий дом Глафиру Безверхову. Что партия, конечно, осудила. Но любимчика Сталина не тронула. Потом уже на всех трёх жёнах отыграются. Двух первых расстреляют, а Глафиру по лагерям прокатят.
Иван Яковлевич Брехт вышел из дома на Артиллерийской на саму Артиллерийскую. Только летний дождик небольшой прошёл, и прямо парило от мостовой. Нужно было идти в небольшой домик, что снял для них Васька и подготовить для будущего маршала нормальную докладную записку с описанием структуры и возможностей отдельного мотострелкового разведывательного батальона имени товарища Сталина. ОМРБ им. Сталина. Вот так и назовём. А как вы лодку назовёте… Ну, дальше знаете.
В дом зашла девушка, пройдя с презрительной улыбкой мимо ушастого Брехта. Не иначе Глафира и есть. «Да, нам и не очень-то хотелось», – подумал Иван Яковлевич, – «У нас принцесса есть».
Домик, в котором временно поселились Брехт, Куй, Васька и Гон Чунг был далековато от этого двухэтажно-кирпичного безвкусного купеческого домины. Откуда Растрелли с Баженовыми в Хабаровске. Просто кирпичная коробка. И ни каких украшений. Не богат видно был купчина. Домик тоже был Блюхерский. На берегу Амура, чуть в стороне от города, отгрохал себе будущий маршал нескромную дачку в целых шестьдесят квадратных метров о трёх комнатах, да ещё с мезонинчиком. И потом обвинят в склонности к роскоши. Не видели они склонности эти обвинители. Не были в доме музее Януковича с золотыми унитазами. Про господина Медведева с его заповедными особняками вообще тему поднимать не будем.
А ещё у командарма была совсем запредельная роскошь, собственная моторная лодка. Да, целый катер, бляха муха. Почти семь метров длину. Опять роскошь. Куда уж там яхте всяких Абрамовичей, чтоб ему икнулось. И причал собственный. Разложенец.
И винный погребок на даче был. И там стояли три бутылки Киндзмараули, посланных лично товарищем Сталиным.
Брехт слушал как вчера, когда они заселялись на дачу, хвастался Веймин Сюнь или Васька, и умилялся. Всё же, вот сейчас, самая народная власть. У командарма есть винный погреб с тремя бутылками вина и моторная лодка. И это склонность к роскоши. Вот и попробуй в 1932 году построить коммунизм в одном отдельно взятом батальоне.
Попробуем.
Событие шестое
Сидел Брехт над листком и квадратики рисовал. Никогда не работал штабистом и мог структуру только по наитию сам разработать. Да, скорее всего, на «Войне», так называли эти уроки на кафедре военной подготовке в УПИ, он это учил и даже сдавал. Ну, раз лейтенанта получил.
Что помнил? Что в батальоне четыре роты. А в роте от трёх до четырёх взводов. Нарисовал четыре квадрата. Это роты. Сверху нарисовал себя – командира, и чуть сбоку штаб. Итак, что с ротами. Пусть две будут разведывательными ротами. В них разведывательные взводы. Пусть по три взвода. Если батальон будет мотострелковым, и пока никаких БМП и БРТ нет, то ездить будут солдаты на полуторках. Сколько человек в кузов влезет? Человек пятнадцать – двадцать. Вот и взвод. Он будет такой по размеру – сколько входит солдатиков в машину.
Теперь ещё рота, если память не изменяет, то там в этом отдельном батальоне были танки. Вот третья рота пусть будет десантно-штурмовой и там будет два-три взвода танковых. Танковая рота это всего десять танков, это он точно запомнил, и учился на танкиста, и пока служил в Таджикистане, то числился танкистом. Вопрос, а есть сейчас танки в Стране Советов? Или броневики ещё ездят. И не лучше ли иметь на данный момент броневик, а не танк очень сырой и ненадёжный. Да ещё снабжение сразу и соляркой, и бензином.
И с этим определились. Нужно сначала посмотреть и со специалистами пообщаться. Дальше. Если батальон отдельный, то все службы должны быть внутри него. Что нужно. Обязательно взвод связи и нужно выяснить, что там с рациями. Второе, нужен взвод для ремонта техники. Назовём – ремонтный взвод. Третий и он нужен обязательно. Это ведь армия. Взвод материального обеспечения. Ещё, раз батальон обособленный, то нужна санчасть или сан взвод. И здание больницы.
Из истории помнил Брехт, что при конфликте на озере Хасан японцы применят миномёты. Нужно, хоть несколько тоже. Нужен, хоть один миномётный взвод. Стоп. Во время войны в самом её начале были противотанковые ружья. Интересно, их уже сделали? А ещё уже ведь есть самолёты и там стоит самолётная скорострельная пушка или крупнокалиберный пулемёт и не плохо бы в этом разобраться, и залучить в свой удел.
Что там с противотанковым ружьём. Шли работы не шатко ни валко, а потом, когда началась война, то Сталин стукнул кулаком и потребовал срочно сделать. Сделал, если память не подводит, Дегтярёв, тот самый, но он не с нуля сделал, а уже имеющееся, но непринятое в работу, ещё с тридцатых годов, чьё-то усовершенствовал. Есть ведь Дегтярёв, есть уже изобретённое ружьё. Нужно просто залучить к себе и то, и то, и помочь изобрести изобретателю. Сотню раз видел в фильмах эти ружья, и калибр патрона помнил. 14,5 мм. Сможет ли Блюхер заполучить сюда Дегтярёва и узнать про имеющиеся в разработке ружья? Да, легко.
Пририсовал ещё квадратик. Взвод противотанковых ружей.
Нет. Всё, нужно остановиться, а то дивизия получится. И на батальон Блюхера можно сподвигнуть, а вот на все хотелки уже вряд ли.
– Ваня, вставай, уже утро, так и уснул за столом? – трясла его за плечо принцесса.
Точно. Так и уснул, но зато есть с чем в девять часов предстать перед командармом. И схема есть, и задачи, и методики тренировок.
– Сколько время, – сквозь сон ещё поинтересовался Иван Яковлевич.
– Восемь, – ткнула пальцем в ходики у Брехта над головой Куй.
– Восемь? Восемь!! Так тут целый час добираться.
– И что даже завтракать не будешь?
Глава 3
Событие седьмое
– Не штабист ты «товарищ Брехт», – не отшвырнул листки с ночными изысканиями Ивана Яковлевича Блюхер.
Отложил на край стола зелёного. На правом конце этого раритета, от какого градоначальника Хабаровска оставшегося громоздилась стопка бумаг. Не туда положил в общую кучу, положил на левую половину, к сиротливо лежащей папочке скоросшивателя с чёрными буквицами «ДЕЛО». Брехт успел на неё глянуть, пока командарм не прикрыл его листочками. Там чуть пониже дела была написка чернилами чёрными: «Брехт». Понятно, всё что могли, собрали по приказу Блюхера его разведчики и особисты всякие. Что могли собрать? Да ничего. Работа месяц на КВЖД. По прошлому ничего нарыть не могли. Про самого Брехта, ну, который член Коминтерна и писатель? Да, на здоровье. Ещё пока в Германии, но там скоро к власти придут фашисты и Брехт сбежит из Фатерлянда, будет кататься по Европе. А после и в Америку укатит. Интернационалист! Чего с него вязять? Никто за ним ездить, чтобы спросить, а является ли Йоган Яковлевич Брехт его внучатым племянником, не будет. Не та фигура тот Брехт, и уж точно не та фигура этот.
– Василий Константинович, есть вопросы? – Брехт вытер пот со лба. Бежал трусцой все эти пять или шесть километров от устья реки Курча-Мурча, где стояла дача командарма, до его штабквартиры на Артиллерийской. Хотя, может и показалось, что пять километров, у страха всегда глаза велики.
Прибежал весь в мыле, часов нет. В Китае оставил. Нужно переговорить с Васькой и хоть безделушки забрать из захоронки. Жить надо на что-то. Пока питались запасёнными самим Васькой пару недель назад продуктами. Но на четверых если эти скудные запасы делить, то быстро кончатся.
Блюхер глянул на листки, даже потянулся было, но передумал, достал пачку папирос и закурил. Мощными затяжками, прямо облака выпускал белого дыма.
– Личная гвардия, говоришь. Как у императора Наполеона Бонапарта? Звучит хорошо, только ты Брехт, видно, что не наш человек. За такие разговоры легко можно и лишней дыркой в башке пустой обзавестись. И не вздумай ещё слово «гвардия» произносить. Царские замашки. Хотя какой из тебя царский офицер. Пацан, – командарм затушил сигарету и насупился. В упор не отводя глаз от Ивана Яковлевича, разглядывал, – Я эту твою бумагу с одним человечком из штаба армии обмозгую. Не долго. Нужно, если создавать батальон, то до зимы казармы построить. Пока хоть деревянные. Сразу на все твои хотелки ни людей, ни техники нет. Так что начнём с роты хозяйственной и роты снайперов. Это, если решусь на твои прожекты. Я сейчас команду дам… – будущий маршал, звякнул орденами на груди, поворачиваясь к тумбочке, на которой стоял телефон, справа от стола, – Подготовят документы на тебя. Присвоят звание майора и пока зачислят в штаб 21 стрелковой дивизии. Она как раз разворачивается около города Спасск Дальний в посёлке Иман. Согласно постановлению ЦК ВКП(б) от 16 марта и приказу РВС СССР от 20 марта 1932 года с целью расширения продовольственной базы Дальнего Востока и пропаганды колхозного строительства началось формирование Особого колхозного корпуса ОКДВА в составе трёх колхозных стрелковых дивизий и одной колхозной кавдивизии. Командиром корпуса я назначил Михаил Васильевича Калмыкова. Он, между прочим, пару лет назад был военным атташе в Германии. Встреться с ним. Поговорите, пусть он у тебя в батальоне пару взводов сельскохозяйственных развернёт.
Иван Яковлевич отчаянно строчил карандашом в блокноте самодельном, ещё с Маньчжурии остался. Как-то больно быстро всё разворачивалось. Прямо с места в карьер.
– По танкам, – продолжил меж тем командарм, так и оставив руку над телефоном. – Из европейской части страны в Никольск-Уссурийский прибывают два отдельных танковых батальона (18-й и 32-й) на танках Т-26. Это недалеко от Спасска Дальнего. Побывай у них, пообщайся, посмотри на танки. Определись, нужна ли тебе такая рота, – Блюхер, убрал руку от телефона, прикурил вторую папиросу прямо от первой, выдохнул очередное огромное вонючее облако, – Всё пока. Иди, Иван Яковлевич. Семён тебе все бумаги приготовит. Устраивайся пока. Да, – он снова затянулся, долго не выпускал дым, думал, – Ваську хотел в училище отправлять в Москву. К тебе пока прикомандирую. До осени. Есть время ещё.
Понятно шпиона приставили. Так ведь Васька и самому позарез нужен. Золото из Китая перевезти.
– Спасибо за доверие, – встал со стула Иван Яковлевич.
– Оправдай, – Блюхер снял трубку, – Третьего мне. – Успел затянуться. – Пал Владимирович, сейчас человек подойдёт. Железнодорожник важный. Подготовь на него документы. Переведи там его железнодорожные шестиугольнички в наши шпалы. Майором. Я сказал майором. Капитаном? Нет, пусть будет майор. Надо так. В штаб 21 стрелковой дивизии. Да. Очень срочно. Идёт уже. Бывай, в субботу жду на даче, с бредешком пройдёмся.
Брехт дождался конца разговора и хотел выйти, но Блюхер поманил его рукой к себе.
– Слово «гвардия» забудь. Но именно её и делай, постоянно проверять буду. Ну, всё, подойди к Семёну, он тебя, куда нужно, даст команду, Василию отвезти. Бывай пока.
Событие восьмое
С железнодорожной платформы, на закрытом куске станции в Хабаровске сгружали танки. Брехта отвели туда и показали всю мощь новых танков. Твою ж мать! Нет, ему не нужна пока рота этих танков, пусть рота будет резервной. Сразу отформатированные мозги подсказали, что это убожество, что сползало с платформы, уже в следующем году снимут с производства, и начнут клепать хоть и другое убожество, но хоть со стороны на танк похожее. Сейчас же один из танков всё же сполз с платформы и покатил пощебёнке чихая и кашляя. Он что бензиновый? Карбюраторный?
Поделиться книгой: