Помоги проекту - поделись книгой:
Уильям подмигнул Эйлин и оттолкнулся ногой, отъехав в сторону. Уилл взял планшет и чиркнул ручкой по листку, как по его позвоночнику тут же пробежал могильный холод, а сердце забилось слишком медленно для живого человек, стоило услышать за спиной до ночных кошмаров знакомый мужской голос:
– Где она?
Уильяму не нужно было поворачиваться, чтобы назвать обладателя этого голоса, а промелькнувшая на лице Эйлин улыбка подтвердила худшие догадки Уильяма. Мужчина за спиной достаточно громко хлопнул дверью, влетев в палату, и тут же оказался около дочери. Уиллу стоило больших усилий сохранить спокойствие и продолжать заполнять карту юной пациентки. Отец Эйлин громко поблагодарил ее подругу за помощь и уже намного тише начал расспрашивать дочь. Уилл мог только прислушиваться и по интонациям догадываться о том, что разговор шёл напряженно и не в пользу Эйлин.
– Надеюсь, впредь ты будешь осторожней, – мистер Маккензи шаркнул ногой по кафелю и негромко кашлянул. – А если бы ты сломала ногу? Минимум два месяца без репетиций. И восстановление. Я поговорю с вашим учителем. Подобное поведение недопустимо в стенах театра. Тем более школьного театра.
– Все нормально, пап. Я сама разберусь, – вздохнула Эйлин. – Я уже не маленькая.
Уильям сдавленно усмехнулся, о чем почти сразу же пожалел.
– Вас что-то рассмешило? – холодный тон Маккензи резанул по воздуху и хлёстким ударом обжёг спину Уилла.
Внутри все привычно сжалось, скрутилось в плотный узел, и Уилл подавился воздухом, смазав с губ металлический привкус. На озабоченный взгляд медсестры Уилл медленно моргнул, говоря, мол, «все нормально». Дрожь в пальцах удалось легко унять, сильнее сжав ручку, но подпись все равно получилась слишком кривой, а длинный росчерк улетел за край бумаги, когда запястье свело до невозможности управлять собственными движениями. Несколько глубоких вдохов – обычно это всегда помогало Уильяму, – и он резко крутанулся на стуле, повернувшись к обоим Маккензи.
– Добрый день, мистер Маккензи, – Уильям выдавил из себя улыбку, молясь, чтобы она не получилась слишком неестественной. – С вашей дочерью все в полном порядке. Небольшое растяжение. Мы наложили повязку. Никаких серьёзных физических нагрузок ближайшие несколько недель. И репетиции тоже считаются. Только покой и холод. Через полторы недели придёте на дополнительный осмотр.
Напряжение внутри тут же спало, повиснув ослабленными концами тугого узла. Мужчина напротив наклонил голову набок, как это сделала Эйлин, и, сведя к переносице светлые брови, уставился на Уилла. Он не изменился ни на день, бледные, серые с темной окантовкой глаза все так же проникали своим взглядом под кожу и вытаскивали наружу всю подноготную, а острые, вырезанные из мрамора черты лица были слишком правильными, чтобы можно было назвать их недостаточно стоящими внимания. Алан Маккензи. Это без сомнения был он, и Уильям убедился в этом лично, встретившись с ним взглядом, понять который мог разве что только сам Алан.
Уголки губ Алана дёрнулись, и мужчина, довольный как кот, улыбнулся.
– Благодарю вас, доктор… – Маккензи прищурился, рассматривая бейджик на груди Уилла, – Уильям Белл. Какое интересное имя. Мы с вами никогда раньше не встречались?
– Возможно, – пожал плечами Уилл. – Чикаго – очень маленький город. – Он сделал еще несколько записей на листке и обратился уже к Эйлин: – Подожди здесь. Мне нужно обсудить с твоим отцом некоторые формальности.
Уилл негромко закряхтел, поднимаясь с табурета, и это не укрылось от Алана – мужчина негромко прыснул под нос и протянул Уильяму руку. Уилл в ответ закатил глаза и отмахнулся. Планшет с бумагами отправился обратно в руки подозрительно наблюдающей за ними медсестры, а Уилл, схватив висящий на стене халат, поспешил накинуть его на плечи и толкнуть бедром дверь. На секунду Уилл замер в дверях и головой позвал Алана с собой. Маккензи потрепал дочь по светлым волосам и поцеловал в макушку.
– Мы скоро вернемся. Не скучайте. Амелия, подождёшь меня, ладно? – Алан оглянулся на вторую девочку.
– Конечно, мистер Маккензи.
Подождав, пока Алан соизволит ленивой походкой преодолеть несколько метров, разделяющие кушетку Эйлин и выход, Уильям вылетел в коридор и быстрым шагом направился на улицу. Лавировать между пациентов было немного сложнее, когда у тебя на хвосте висит Алан Маккензи, собственной персоной, и пару раз Уильям резко останавливался, чтобы оглянуться. Появление Алана все еще казалось чем-то нереальным, и только светлый улыбающийся лик Маккензи мог разогнать туман сомнения, что то и дело подкрадывался к Уиллу. Алан действительно был здесь. Как и Эйлин Маккензи, которая, судя по всем документам, действительно была его дочерью. Уильям усмехнулся: несколько лет назад он даже представить не мог, что все обернётся подобным образом.
Но чувство любопытства все же не могло перебить горьковато-миндального налёта на языке, появившегося с приходом Алана Маккензи.
Улица встретила Уильяма привычным пресным запахом воды, выхлопами проезжающих за углом машин и небольшой кофейни прямо напротив больницы. Двери плавно сомкнулись за его спиной, и на секунду у Уильяма появилась слабая надежда на небольшую фору, но она разбилась крупными осколками стекла, когда довольное лицо Алана появилось прямо перед ним. Ладони захлопали по карманам, найдя в одном из них пачку сигарет, и Уильям поспешил закурить, выдохнув горький дым в лыбящуюся физиономию Алана.
– Я до последнего надеялся, что вы просто однофамильцы. Но ваше, – Уилл помедлил, прикусывая щеку, – внешнее сходство слишком ярко бросается в глаза.
– Да брось, Уилл, – Алан, не спрашивая, открыл пачку в руках Уилла и вытащил оттуда одну сигарету. – Неужели ты не рад видеть старого друга?
– Ты снова исчез почти на двадцать лет, Алан, – Уильям затянулся, чувствуя, как дым обволакивает лёгкие, и посмаковал сизое облачко, прежде чем выплюнуть его вверх, – а теперь вернулся с ребёнком. Наверно, я должен был уже привыкнуть, что именно так ты ведёшь себя со своими старыми друзьями.
– Главное, что я вернулся, – вскинул указательный палец Алан и вытащил из кармана Уильяма зажигалку. – А остальное – уже менее значимые детали. К тому же я писал тебе письма! И звонил! Тебе этого было мало?
Искреннее возмущение на лице Алана было настолько детским и чистым, что Уильям почти поверил.
– Ты звонил, чтобы рассказать, как тебе весело, – зажав зубами сигарету, начал разгибать пальцы Уильям, – что ты завёл себе очередную собаку и женился. Последнее, должен признаться, меня удивило. Но про ребёнка ты сказать мне забыл. Видимо, это было не самым ярким событием в твоей жизни.
– Бывает, – пожал плечами Алан, щелкая зажигалкой. – Выпиши мне таблетки от склероза.
Уильям закатил глаза. Алан Маккензи мог быть настолько же невыносимым, насколько большую часть времени был обворожительным. Он всегда мог найти общий язык с окружающими и располагал их к себе настолько быстро, что через пятнадцать минут он уже звал их своими лучшими друзьями и приглашал в самые дорогие рестораны города. Алан Маккензи был невыносим в той степени, как и любой лучший друг, влезающий в твои личные границы с отбойным молотком и стоматологическим буром, еще и приговаривая при этом, что «все под контролем, доверься».
– Твоё появление редко заканчивается для меня чем-то хорошим, Алан. – Уилл сжал пальцами переносицу и медленно помассировал ее. – Кого ты пытаешься обмануть? Тебе снова что-то от меня понадобилось? Ограбить банк? Украсть собачку у назойливой соседки? Вырвать зуб, потому что тебе жалко платить деньги дантисту?
– Как ты плохо думаешь обо мне, – возмущённо надулся Алан, но его губы все равно растянулись в улыбке, когда снова сомкнулись вокруг сигареты. – Неужели ты даже на секунду не можешь допустить мысль, что я просто соскучился и захотел провести время со своим лучшим другом? Вспомни все, что с нами было, и…
– Такое тяжело забыть. Алан, – Уилл сделал слишком глубокую затяжку и раскашлялся сизым дымом, несколько раз стукнув кулаком по груди, – я рад тебя видеть, но в следующий раз предупреждай, когда снова захочешь почтить меня своим визитом. Мне нужно морально к этому подготовиться. После всего, что с нами было.
Выражение лица Алана не показывало Уиллу ничего, что могло бы намекнуть на чувство раскаяния за содеянное. Алан ухмылялся, выпуская вверх облачка сигаретного дыма, и пританцовывал под порывами холодного озёрного ветра.
– Алан, – тяжело выдохнул Уильям, надеясь, что его обречённый вид произведёт нужное впечатление, – я с большим трудом устроился сюда работать. И мне бы очень не хотелось, чтобы сейчас все пошло по наклонной. Ты хоть представляешь скольких мне сил стоило доказать местному руководству, почему они должны взять на должность стажёра именно меня, а не успешного выпускника престижного университета? Было несколько сложно объяснить, где я учился и откуда я в принципе знаю медицину.
– Да брось, – состроил недоверчивое лицо Алан, – тебя с твоим опытом должны с руками все больницы отрывать. Какой у тебя уже стаж?
– Очень смешно, – хмыкнул Уильям в ответ на улыбку Алана. – Каждый раз, когда мы оказываемся в пределах одного города, все начинает идти самую малость не так, как планировалось. И в лучшем случае это заканчивается просто моим увольнением.
– Напомни, когда это в последний раз у нас все пошло не так? – ехидно поинтересовался Алан.
– Семьдесят седьмой.
– М-м-м, согласен. Нечего возразить. Но это был всего один раз.
– Пятьдесят шестой.
– Да брось, там все было как раз по плану!
– Тридцать четвёртый.
Алан помедлил, его глаза прищурились, а в уголках пролегли маленькие морщинки, и мужчина наклонил голову набок, оценивающим взглядом обведя Уильяма. Алан несколько раз втянул в себя сигаретный дым, чтобы затем выдохнуть весь в лицо Уильяма и с широкой довольной улыбкой победителя протянуть:
– Окей, ты выиграл.
Понимал ли Алан то, что до него пытался донести Уильям? Вряд ли. Алан редко когда обращал внимание на столь незначительные детали, как комфорт близких ему людей, пересчитать которых можно было по пальцам одной руки, даже если у тебя их осталось два. Алан редко когда задумывался о последствиях, а его характер порой взрывался в самые неожиданные моменты, разгребать которые приходилось в итоге Уильяму.
– Просто пообещай, что на этот раз все будет, как у нормальных людей, – устало пробормотал Уильям.
Понятие нормальных людей для него и для Алана разнилось настолько, что было проще объяснить, чего именно хочет Уильям, на конкретных примерах. Не будить друг друга по ночам для внезапных прогулок. Не приглашать в заброшенные доки на подозрительные встречи с неизвестно кем. Не врываться в жизнь без предупреждения, чтобы затем перевернуть ее с ног на голову. Уильям мог бы бесконечно перечислять все, что он считал нормальным для людей и вдалбливать это в голову Алана, но прекрасно знал, что это бесполезно. И по взгляду Алана было понятно, что тот думает точно так же.
– Я ведь могу и обидеться, Уилл, – угрожающе мурлыкнул Алан и сверкнул взглядом бледных серых глаз.
– Замечательно, – Уильям бросил недокуренную сигарету на асфальт и раздавил ее. – Тогда я, пожалуй, оставлю тебя, чтобы ты смог хорошенько об этом подумать и решить, как меня наказать за плохое поведение. Мне работать еще сутки, если что. После этого я с радостью предоставлю тебе возможность высказать все свои обиды по поводу моего непочтительного отношения к тебе, Алан. Надеюсь, ты сможешь подождать двадцать четыре часа. Уверен, на фоне последних двадцати лет, они пролетят как несколько минут.
– Ловлю тебя на слове.
Алан отвернулся, его рука замерла, сжимая пальцами вспыхивающую алым сигарету, а затем мужчина громко рассмеялся. Что так насмешило Алана, Уильям понял не сразу. Знакомый стройный ряд домов, дребезжащие рельсы метро и проносящиеся над головами голуби. Слишком знакомый пейзаж, чтобы находить его чуть более развлекающим, чем депрессивным.
– Удивительно, – Алан обернулся и кивком указал на одно из заведений. – Это кафе. Оно до сих пор работает?
Уильям прищурился, рассматривая надпись, и улыбнулся.
– К моему большому удивлению, да, – Уильям медленно кивнул, сложив на груди руки, а затем, немного подумав, добавил: – И кофе там все такой же отвратительный.
– Тогда ты знаешь, где меня искать.
Алан игриво подмигнул Уильяму, отчего последний в очередной раз закатил глаза. На них уже давно глазели все прохожие и некоторые сотрудники больницы, но родственников не выбирают, как всегда повторял себе Уилл, расшаркиваясь с обществом после очередной встречи с Маккензи. Хлопнув несколько раз Алана по плечу, Уилл сунул руки в карманы халата и зашагал обратно в больницу, прокручивая в голове все, что нужно было успеть сделать до обеда, которого у Уильяма не предвиделось в ближайшие пять часов.
– Кстати, Уилл.
Уильям замер в дверях, обернувшись и напряженно ожидая, что еще Алан скажет ему на прощание, чтобы окончательно уничтожить надежду на спокойный рабочий день.
– Что?
– Можно мы поживём у тебя какое-то время? – с невинной улыбкой на губах протянул Алан и быстро заморгал, нагоняя на себя жалобный вид бездомной девушки на выданье. – Несколько месяцев.
Уильям протяжно застонал, запрокинул голову и под заливистый смех Алана шагнул в тепло приёмного отделения. Хотелось снова закурить, но датчики дыма лишили Уилла и этой возможности. Смех Алана все ещё раздавался в ушах ударами молотка по тонкому стеклу и взрывался осколками багровых струй, потому что Уильям Белл уже давно выучил одну простую истину, которую пронесёт с собой через все годы жизни.
Появление Алана Маккензи в его жизни никогда не сулило ничего хорошего.
Глава I. Шулер
– О, дон Куэрво! Сеньора! Вы, как всегда, обворожительны! Какая приятная встреча! Не ожидал вас сегодня здесь увидеть!
Уильям Белл, будучи в своё время студентом прилежным и весьма одарённым, довольно быстро усвоил правила игры в обществе, в котором по долгу своей профессии ему приходилось вращаться, а к концу первого вечера и вовсе выучил имя каждого пришедшего в бар и то, с кем общаться стоит, а к кому лучше не подходить, даже чтобы поздороваться. Он довольно быстро учился и схватывал на лету все новое. А финансовое положение сначала студента, а потом и врача, подталкивало Уильяма к поиску стабильного источника дохода, не несущего за собой серьёзных уголовных последствий или же конфликта с влиятельными людьми этого города. Да, у Уильяма было все, о чем может мечтать врач, но только это не решало вопросов, для которых обычно требовалась кругленькая сумма денег.
Сидящий напротив Уильяма мужчина скривился, внимательно наблюдая за тем, как Уилл ловко тасует карты.
– Я уже не раз говорил тебе, не называть меня так, – мужчина нервно дёрнулся, стряхнув с кончика сигары пепел, и смерил Уильяма предупреждающим взглядом болотистых глаз. – Люди могут неправильно подумать.
Законопослушность была характерной чертой семьи Куэрво, владеющей сетью небольших ювелирных салонов в городе, предлагающих своим клиентам украшения из самых редких и дорогих металлов и камней. А вовремя оплаченные налоги позволяли избегать ряда лишних вопросов со стороны властей. К тому же семья Куэрво была хорошо знакома с некоторыми членами правительства, благодаря чему ей очень часто удавалось сглаживать возникающие в результате ведения бизнеса острые углы.
Поэтому никто не обратил внимание, когда на задний двор одного из ювелирных магазинчиков приехал небольшой грузовичок, полностью загруженный тяжёлыми ящиками, и люди стали спешно заносить их внутрь.
– Разумеется, – Уилл обворожительно улыбнулся, небрежным жестом раздавая карты. – Просто вам так идёт это обращение.
Сеньор Куэрво только сел за стол к Уильяму, как его толстые, покрытые тяжёлыми массивными кольцами пальцы сжались в кулак, неприятное чувство поселилось в груди выходца из Испании, а пристальный взгляд тут же стал следить за действиями сидящего напротив молодого человека. Сколько бы раз он не играл с Уильямом – тот практически всегда выигрывал, пару раз позволяя другим сорвать куш, чтобы в следующий момент забрать весь выигрыш себе. Сеньор Куэрво не знал, как Уилл это делал, хотя и догадывался.
Но поймать Уильяма за руку у него так и не получалось.
Уильям улыбнулся, чувствительными кончиками пальцев незаметно скользнув по обращёнными к нему рубашкой пяти картам на столе, а затем отложил оставшиеся карты в сторону. Уилл предпочитал каждый раз играть новой колодой, чаще всего предлагаемой самими оппонентами, так что вопросов к его победе и сомнений в честности выигрыша практически никогда не возникало: даже самый цепкий взгляд стороннего наблюдателя не мог заметить, как лёгким движением Уилл оставляет на новеньких картах только одному ему заметные метки. Сначала мать, обучившая его игре на фортепиано, а затем и медицина убедили Уильяма в том, что кончики пальцев могут творить чудеса, если найти им правильное применение.
Взгляд Куэрво переметнулся с Уилла на кого-то за его спиной, и мужчина нахмурился, негромко хмыкнув и даже несколько помрачнев. Куэрво задумчиво почесал гладко выбритый подбородок, ещё не тронутый новой щетиной, и издал звук, похожий на покашливание, словно он пытался вернуть себе куда-то исчезнувший голос. Карты уже лежали перед его взглядом и манили к себе куда больше, чем внезапно открывшаяся перед ним сцена, поэтому, резко выдохнув, испанец взял в руки розданные Уильямом карты. Между его густых чёрных бровей пролегла глубокая складка, а пристальный взгляд по несколько секунд останавливался на каждой карте в руках, оценивающе изучая её и с каждым мгновением становясь ещё более серьёзным.
– Что это с ним? – наконец спустя несколько минут молчания и повышения ставок произнёс Куэрво низким хриплым грудным голосом и кивнул куда-то за спину Уильяма.
Уилл несколько удивлённо посмотрел на испанца и обернулся, окинув взглядом барную стойку и заливавшего в себя очередной шот мужчину.
– Энтони? – в голосе Уильяма читалась какая-то лёгкая апатия и безразличие по отношению к заливавшему алкоголем горе человеку, когда он обернулся к Куэрво. – Да он только что проиграл фамильное кольцо своей жены, – Уилл недобро усмехнулся. – Жаль паренька: ему восемнадцать, а он уже по уши в долгах.
Уголки губ Куэрво нервно дёрнулись в ответ на слова Уильяма, исказив привлекательное лицо испанца, и мужчина выдвинул вперёд несколько фишек, заранее поданных ему на входе в бар.
– Уверен, что ему просто не повезло, – Куэрво улыбнулся, у него были лучшие карты за всю его жизнь и он был уверен в том, что эту партию он точно выиграет.
Уильям вновь снисходительно улыбнулся в ответ на слова сеньора Куэрво и уже хотел было выставить столько же, как вдруг замер, поражённый странным холодом, оцепенением, внезапно охватившим все его тело. Пальцы свело, и мужчина с трудом смог удержать в руках карты, а затылком он почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. На мгновение Уильяму показалось, что его голова взорвётся от напряжения, которым наполнилось его в миг опустошённое сознание. Шум, жужжание окружили Уильяма, словно рой диких пчёл, и он потряс головой, отгоняя от себя внезапное наваждение. Уилл попытался собраться с мыслями, но вместо этого в голове стояла звенящая пустота, словно ветер с громким завыванием унёс их всех прочь, оставляя после себя лишь выпотрошенные поля и леса, на которых некогда произрастали самые тёмные мысли Уильяма Белла.
– Анхель!
И Уильям, и испанец одновременно подпрыгнули на месте и чуть было не открыли друг другу свои карты, когда чей-то голос неожиданно и слишком громко раздался у Уилла за спиной. Смутить или вывести Уильяма из равновесия было достаточно сложно, однако вся начатая им до этого линия давления на Анхеля могла в один миг провалиться из-за внезапного появления незнакомого для Уильяма человека.
– Натаниэль! – Анхель улыбнулся и протянул подошедшему руку. – Неожиданно как-то. Ты ведь обычно предпочитаешь избегать…
Голос Куэрво был снисходительно мягким и надменным, именно таким, от которого у Уильяма сводило челюсть, а желание уравнять социальные слои усиливалось с каждой секундой в геометрической прогрессии. Он хорошо относился к Анхелю, но проскальзывавшее в его взгляде высокомерие слишком сильно било по самолюбию Уилла каждый раз, когда молодой мужчина замечал его в темных глазах испанца.
– Как и ты, – отрывисто, как маленькими льдинками, бросил Натаниэль, скривился и отряхнул идеально отороченный пиджак, словно на него попала пылинка. – Впрочем, я не мог позволить себе пропустить дегустацию новой партии текилы, которую завезли два дня назад в город. Уверен, носящий твоё имя напиток не может быть чем-то отвратительным на вкус или же столь же женственным, как какое-нибудь итальянское игристое вино.
Анхель дёрнулся, словно по его телу пропустили новомодный электрический разряд: о том, что поставляемый в подпольные бары алкоголь был результатом его трудов и хлопот, знали немногие.
И Натаниэль никогда не входил в число этих посвящённых.
Незнакомец довольно улыбнулся и резко обернулся к Уильяму, обводя его взглядом своих прозрачных серых глаз. Мужчина тряхнул головой, даже не разметав уложенные гелем волосы, и белозубо улыбнулся. Ему было около тридцати, что по меркам только что выпустившегося из университета Уилла если и не было ещё глубокой старостью, то несомненно признаком её скорого приближения. И то, что ему самому было двадцать пять лишь больше подогревало подобные мысли. Натаниэль был высоким, но недостаточно, чтобы Уильям со своим ростом почувствовал себя на его фоне карликом, а его широким плечам и торсу не нужны были дополнительные подкладки в пиджак, чтобы казаться более внушительными, – как это делали многие мужчины в окружении Уилла и даже сеньор Куэрво. А тёмная фетровая шляпа в облачённых в молочно-кофейные перчатки руках, которую мужчина не стал оставлять вместе с пальто у входа, судя по внешнему виду была только недавно куплена в одном из модных салонов.
Внимание, с которым Уильям рассматривал незнакомого ему человека, не могло остаться незамеченным. Сам Уилл не торопился представляться. Незнакомец улыбался, но в этой улыбке не было ничего дружественного и тёплого. Лишь формальная вежливость и неловкость повисшей паузы, которая вскоре была точно так же, как и прежде, бесцеремонно прервана:
– Натаниэль Кёниг.
– Рад знакомству.
– Это ненадолго.
Уильям поёжился: от мистера Кёнига исходил холод, а давящее чувство, возникшее в душе Уилла, отказывалось покидать молодого человека, стоило ему только столкнуться взглядом с Натаниэлем. Уильям ещё никогда в своей жизни не видел таких глаз: бледных, несколько водянистых и почти прозрачных. Эти глаза пугали своей стеклянностью, отражали яркие лучи света и горели изнутри мрачным тусклым огнём. Уилл не мог выдавить из себя ни звука. Только молча открывал рот на дерзость Натаниэля и его обворожительную до сведённой от боли челюсти улыбку.
– А это у нас, —беспокойство и напряжённость Уилла уже передались Анхелю и он вклинился в молчание, – Уильям Белл. Один из лучших игроков в покер в городе. Он практически никогда не проигрывает, – Анхель нервно усмехнулся, тряхнув растрепавшимися за вечер каштановыми волосами.
– Вот как? – с удивлённым и заинтересованным видом Натаниэль вскинул светлую бровь, изогнувшуюся острой стрелой; плавно, как кот, опустился на принесённый подсуетившимся официантом стул и бросил шляпу на стол. – Что ж, видимо, я действительно не зря пришёл сегодня. Хотелось бы поближе познакомиться с человеком, который
Натаниэль смаковал слова, пробовал их на вкус и растягивал, как тёплую карамель. Его голос был словно обит мягким бархатом, создавая ложное ощущение приветливости, резко контрастировавшее с холодными серыми глазами. Уильям нервно сглотнул, покрепче сжав свои карты, и отвёл взгляд, надеясь, что хоть так липкое чувство, захватившее его голову, исчезнет. Оба они с Анхелем уже забыли про начатую партию, а сверлящий их взглядом Натаниэль не добавлял никакого спокойствия и сосредоточенности двум закадычным карточным партнёрам.
Анхель вздохнул и ещё раз посмотрел на свои карты, которые уже не казались ему такими уж выигрышными, как в начале партии. Неловкое чувство, зародившееся в его душе пару минут назад, проклюнулось и стремительно разрасталось с каждой секундой, проведённой в компании Натаниэля. Он был хорошо знаком с одним из ярчайших представителей немецкой общины Чикаго и был также прекрасно осведомлён о методах, которыми Натаниэль разбирался со своими соперниками. Жестокость, с которой порой действовали подручные немца, могла посоперничать даже с характерным поведением ирландцев, заправлявших доброй половиной города. Тем не менее Натаниэль практически никогда не высовывался на большую арену, разделённую пополам между итальянцами и ирландцами, предпочитая оставаться в тени. Куэрво даже не до конца был уверен в том, какую цель преследовал этот загадочный для всех человек, потому что он не гнался за авторитетом среди кланов, не стремился захватить чей-то рынок или установить контроль над торговыми путями. Он просто…
– Что ж, я думаю… – Анхель неуклюже замялся, бросив на Натаниэля опасливый взгляд, и отложил карты в сторону. – Думаю, мне пора идти. Уже слишком поздно. Уверен, вы и без меня сможете познакомиться поближе.
Стул со скрипом отодвинулся, а Куэрво отвесил обоим игрокам короткий кивок головой: желания находиться ещё хоть пару минут в компании Натаниэля у Анхеля не было, да и к тому же в последнее время по городу ползли слухи о том, что где бы не появился мистер Кёниг, за ним тут же выкладывалась дорога из трупов. Оказаться на первой полосе завтрашней газеты сеньор Куэрво не стремился, а потому спешно широкими шагами направился к маячившей вдалеке фигуре своей жены. По его лицу катился пот, который он безуспешно пытался отереть ажурным платком, а напряжение, пронзившее его тело, лишь усиливало звон натянутых до предела нервов.
Натаниэль хмыкнул и по-хозяйски подобрал карты Анхеля.
– Ха, да у него каре!
Поделиться книгой: