Шелк и тени

— Я как раз и пришел для того, чтобы поговорить с тобой об этой помолвке. Ты по своей воле принимаешь его предложение? Мне кажется, что дядя принуждает тебя к этому.

— Ошибаешься, Росс. Твое воображение подводит тебя.

Сара взяла кузена под руку. Они ходили взад и вперед по аллеям сада, причем Россу все время приходилось приспосабливаться к маленьким шажкам кузины.

— Отец одобряет этот брак, но совсем не принуждает меня. Так как его титул и вся недвижимость, согласно правилам майоратного наследования, переходят к кузену Николасу, ему хотелось бы видеть меня хозяйкой собственного дома, окруженной заботой мужа.

— И ты с ним согласна? — недоверчиво спросил Росс. — Вне всякого сомнения, дядя Хеддонфилд хорошо обеспечит тебя, и ты станешь достаточно богатой женщиной, а что касается мужской защиты, то ты вполне могла бы получить ее в моем доме. Почему бы тебе не пожить у меня? — Росс с надеждой посмотрел на Сару. — Мой мавзолей слишком велик для одного.

— Я бы предпочла жить в коттедже, увитом розами, в окружении моих кошек, — ответила Сара, громко рассмеявшись. — Ты же знаешь, какая я эксцентричная. Боюсь, что постоянное общение со мной не доставит тебе удовольствия.

— Наоборот, — ответил Росс. — Мы оба унаследовали повышенную чувствительность от красавиц Монтгомери. Я тоже перееду в коттедж со всеми своими азиатскими рукописями. За чаем я буду читать тебе и твоим кошкам стихи турецких поэтов… Сара, ты любишь Чарлза Велдона? — спросил Росс, становясь серьезным.

Сара с удивлением посмотрела на него.

— Конечно же, нет, но считаю, что мы с ним хорошо поладим. Я ничем не рискую, выходя замуж за Чарлза. Он человек воспитанный, хорошо образованный, и мы вполне подходим друг другу. Папе будет приятно видеть меня замужем, а мне самой хочется иметь детей.

— И у вас будет современный брак, где муж и жена живут каждый своей жизнью.

— Естественно, — согласилась Сара. — Именно это и привлекает меня в Чарлзе. Не думаю, что мне понравился бы муж, который бы постоянно указывал, что мне делать.

Росс печально покачал головой.

— Какая же ты хладнокровная, Сара. Неужели тебе никогда не хотелось влюбиться?

— Из того, что я вижу вокруг, любовь не приносит ничего хорошего. — Сара теснее прижалась к руке Росса. — Мне казалось, что ты уже выбросил из головы все эти бредни.

Росс печально улыбнулся:

— Родившись романтиком, навсегда им остаешься. Такова уж моя судьба, а от судьбы не уйдешь. Ты всегда была более хладнокровной, чем я.

Они вышли на небольшую залитую солнцем поляну, на краю которой стояла скамейка. Росс подвел к ней кузину, и они сели. Сквозь деревья пробивался слабый шум уличного движения, но здесь, на поляне, было тихо и уютно. С трудом верилось, что дом и сад расположены в самом центре Лондона.

— Ты очень расстроишься, если Велдон по какой-то причине возьмет свое предложение обратно? — спросил Росс.

— Если он возьмет свое предложение обратно, я, может, и вздохну с облегчением, — задумчиво ответила Сара, но, спохватившись, бросила на Росса внимательный взгляд и добавила: — Но я не хочу, чтобы ты вмешивался и, якобы спасая меня, заставил его отказаться от своих намерений.

— Я вовсе не собираюсь вмешиваться, — ответил Росс, — просто мне хотелось знать, как ты относишься к этому браку.

— Ценю твою заботу, — сердечно заметила Сара.

Их матери были очень привязаны друг к другу, как это обычно бывает с близнецами, и Росс с Сарой росли вместе, как брат и сестра. Они всегда делились друг с другом печалями и заботами, вместе играли, вместе проказничали. Основным подстрекателем всегда была Сара, но Росс, как мужчина, брал всю вину на себя и настаивал, чтобы наказывали только его. В обществе считали, что леди Сара Сент-Джеймс — самая безупречная во всех отношениях дама, и только Росс знал, на какие выходки она способна. Если бы у нее был родной брат, она не смогла бы его любить больше, чем любила Росса.

— Ты не должен беспокоиться, дорогой, — продолжала она. — Чарлз очень уважаемый человек, и нам будет хорошо вместе.

Росс кивнул, давая понять, что вполне удовлетворен ответом, и постарался скорее сменить тему:

— В Лондон приехал мои хороший друг. Я думаю, знакомство с ним доставит тебе удовольствие. Его зовут Микель Канаури, но в народе его прозвали Соколом, что в переводе на английский означает Перегрин. Принц Перегрин из Кафиристана. Насколько мне известно, еще ни один кафир не посещал Европу.

— Впечатляет, — Сара слегка нахмурилась, припоминая. — Кафиристан расположен северо-западнее Индии, в горах Гиндукуш, не так ли? Несколько лет назад ты писал мне, что собираешься посетить эти места, но потом письма перестали приходить. Последнее я получила из Индии, и в нем ничего не говорилось о твоем путешествии в Кафиристан. Я так и не знаю, был ли ты там.

— Пожалуй, я единственный англичанин, посетивший эти места.

Беспристрастное лицо джентльмена вспыхнуло от нахлынувших воспоминаний.

— Кафиры — своеобразный народ, не похожий ни на какие другие гималайские племена. У них увлекательная история. Мне бы хотелось узнать о них побольше. В Центральной Азии произошло удивительное смешение рас и языков. По своей внешности и обычаям кафиры похожи больше на европейцев, чем на своих мусульманских соседей. Возможно, часть германских племен когда-то, вместо того чтобы идти на запад, пошла на восток. Сами же они считают себя потомками Александра Македонского. Языки кафиров чертовски трудные. В каждой долине говорят на своем диалекте. Каждый член племени — индивидуальность. Он как ястреб в небе. Я не встречал людей, любящих свободу так, как они. — Росс рассмеялся и добавил: — У них даже женщина вольна делать что захочет.

— Похоже, это очень разумные люди, — сказала Сара, игнорируя замечание кузена. — Твой друг Перегрин принадлежит знатному роду?

— У них нет аристократии в нашем понимании, но он, несомненно, очень влиятельная фигура. Соплеменники зовут его «мир», что равносильно вождю. — Росс задумчиво прикусил нижнюю губу. — Я, конечно, не очень силен в их языке, но у меня создалось впечатление, что Перегрин не чистокровный кафир. Мне кажется, его предки — выходцы из Туркестана. Возможно также, что его отец — русский путешественник, соблазнивший кафирскую женщину. Мы никогда не говорили с ним о его происхождении.

Заинтригованная, Сара спросила:

— Как ты познакомился с ним?

— Он спас мне жизнь, причем дважды.

Сара раскрыла рот, чтобы задать следующий вопрос, но Росс опередил ее.

— Хватит вопросов на сегодня.

— Росс! — возмущенно воскликнула Сара. — Ты должен мне все рассказать. Росс сдался.

— Первый раз он спас мне жизнь, когда я только что приехал в Кафиристан. Я столкнулся с группой парней, которым не понравился мой внешний вид, и они решили убить меня. Они горячо обсуждали, как лучше это сделать. Я не очень хорошо понимал их язык, но чувствовал, что моя жизнь висит на волоске. В это время мимо проходил Перегрин. Парни пригласили его поучаствовать в этом мероприятии. Он не посмел отказать своим соплеменникам, но решил превратить все в игру, предложив им двадцать гиней золотом за мою жизнь. Они согласились, и я стал его собственностью. Второй раз он спас меня по дороге в Индию. На нас напали бандиты, и если бы не он, меня бы точно убили.

Сара зябко повела плечами, представляя себе эту ужасную картину.

— Сколько же ты раз рисковал жизнью во время своих путешествий?

— Тебе это знать совсем не обязательно, — ответил Росс, обнимая Сару за плечи. — Я же говорил, что тебе не стоит волноваться за меня. Если я не умер раньше, то мне уже нечего опасаться. Так вот, после того как Перегрин выкупил меня, он привез меня в свою деревню и долго лечил, так как я к тому времени заболел. Поправившись, я с удивлением обнаружил, что мой хозяин неплохо говорит по-английски. Это было довольно-таки странно, ведь он вырос среди кафиров. Тогда-то мне и пришла в голову мысль, что он другого происхождения.

Росс, раздумывая, помолчал, затем продолжил:

— Возможно, поэтому его кожа светлее, чем у сородичей, хотя это трудно утверждать наверняка. Однажды я видел купающегося в ручье ребенка с кожей такой же белой, как и у англичан, но через несколько недель она потемнела. Но я отвлекаюсь. Много месяцев я был гостем Перегрина, и за это время мы очень подружились. У него удивительный ум, острый и стремительный. У него отличная память. Он тогда очень интересовался Европой, задавал мне массу вопросов. Его волновало буквально все. Когда мы встретились спустя два года в Каире, он уже был богатым торговцем, чьи интересы простирались далеко за пределы Востока. Он тогда мне сказал, что собирается в Англию, и вот он здесь. — Росс улыбнулся. — Вот такая история.

— Твои истории всегда порождают множество вопросов, на которые ты, как правило, не даешь ответов, — заметила Сара, сверкая глазами. — Но даже если бы твой гость был свирепым дикарем с кольцом в носу, то и тогда я бы приняла его, зная, что он для тебя сделал.

— Я как раз и надеялся на это. Если ты его примешь в своем доме, то перед ним распахнутся все двери. Но Перегрин не дикарь, хотя и не совсем обычный человек. Ты таких еще не встречала. — Росс хотел сказать что-то еще, но передумал и только добавил: — Впрочем, суди сама. Значит, я могу привести его на твой прием на следующей неделе? Это прекрасная возможность познакомить его со сливками общества.

— Конечно, можешь. Я буду рада с ним познакомиться.

Сара замолчала, так как на аллее появился сэр Чарлз Велдон. Увлекшись разговором со своим кузеном, она совершенно забыла о его визите.

Росс поднялся и обменялся с Велдоном рукопожатием.

— Доброе утро, сэр Чарлз, — сказал он. — Понимаю, что вы хотите остаться наедине с кузиной, поэтому сразу же покидаю вас.

— Это очень тактично с вашей стороны, — ответил Велдон с вежливой улыбкой, — мне действительно не терпится поговорить с леди Сарой.

Когда Росс скрылся, Велдон склонился и поцеловал Саре руку. Она внимательно смотрела на будущего мужа. Несмотря на то что его возраст приближался к пятидесяти, Велдон был еще крепким мужчиной, высоким и стройным, уверенным в себе человеком благодаря положению в обществе. Седина лишь слегка тронула его густые каштановые волосы, а несколько морщин на лице придавали мужественность его облику.

Велдон распрямился, продолжая нежно держать Сару за руку.

— Вы знаете, зачем я пришел, дорогая. Мне не терпится получить ответ.

Сара почувствовала легкое раздражение. Зачем облекать в романтическую форму то, что имело под собой практическую основу? Как правильно заметил Росс, Сара обладала поразительным хладнокровием. Там, где другие женщины хотели бы слышать нежные слова, она предпочитала слова правдивые.

— Если вы хотите услышать да, — ответила она с легкой улыбкой, — то можете считать, что вам повезло.

Голубые глаза Велдона вспыхнули таким торжеством, что Сара испугалась. Неужели этот расчетливый человек с холодной головой обладает нежным сердцем? Она готова стать примерной женой, но на ответную страсть он рассчитывать не должен.

Как бы отвечая на ее мысли, Велдон погасил блеск глаз и вытащил из кармана маленькую бархатную коробочку. Он осторожно открыл ее, и Сара увидела кольцо с огромным бриллиантом, от вида которого у нее перехватило дыхание. Такое кольцо годилось только для члена королевской семьи, как, впрочем, и для знаменитой куртизанки. Велдон достал кольцо и надел ей на палец.

— Оно восхитительно, Чарлз, — сказала Сара, любуясь голубым блеском, исходящим из глубины бриллианта, который усиливал блеск россыпи сапфиров, его окружавших. Кольцо было безвкусным, с точки зрения Сары, но она не могла отвести от него взгляда. — Лучше, если бы бриллиант был поменьше, — заметила она.

— Вам оно не нравится? — спросил Велдон с чуть заметным испугом в голосе.

Сообразив, что ее прямой ответ может обидеть его, Сара улыбнулась и сказала:

— Кольцо красивое, но камень уж слишком большой. Я разорю вас на перчатках, так как он будет цеплять их. Велдон рассмеялся и сел на скамейку рядом с Сарой.

— Я не возражаю, чтобы вы меня разорили. Вы лучшая на свете и заслуживаете всего самого лучшего.

Велдон произнес эти слова с видом собственника, и Сара почувствовала себя неуютно. Накануне помолвки она стала более чувствительной ко всему, что затрагивало ее интересы. Через это проходят все женщины, и Сара не была исключением. Скоро она привыкнет к мысли, что станет женой, и не будет обращать внимание на мелочи.

— Как вы узнали мой размер? — удивилась она. — Неужели догадались?

— Нет, не догадался. Ваша служанка подсказала.

— Что за необходимость была обращаться к моей служанке? — спросила Сара, отгоняя неприятную мысль о том, что ее будущий муж в состоянии шпионить за ней при случае.

— Осведомленность — необходимая составляющая успеха, — ответил Велдон. — А я очень преуспевающий человек. — Он помолчал, чтобы произвести впечатление. — Я кое-что узнал недавно. Можете расценивать это как еще один свадебный подарок. Ваш будущий муж больше не будет простым человеком. В следующем году мне пожалуют титул барона. Я решил называться лордом Велдоном Вестминстерским. Прекрасно звучит, не правда ли? — Он самодовольно улыбнулся. — И это только начало. К концу жизни я непременно стану графом.

— Я вышла бы замуж и просто за мистера Велдона, — ответила Сара, — но я рада, что ваши заслуги оценены по достоинству.

Про себя Сара цинично подумала, что не его заслуги, а деньги, которыми он ссужал партию вигов, принесут ему титул. Но раз уж он так радуется этому, то она тоже может порадоваться вместе с ним.

— Мы должны назначить день нашей свадьбы, Сара, — сказал Велдон, беря ее за руку. — Мне бы хотелось, чтобы она состоялась через три месяца, где-то в начале сентября.

— Так скоро? — удивилась Сара. — Я думала, что мы поженимся через полгода или даже через год.

— Зачем ждать так долго? Мы уже давно не дети. Кстати, о детях. — В глазах Велдона появилась нежность. — Элиза хочет, чтобы мы скорее поженились, и тогда она сможет жить с нами. Она, безусловно, любит своих дядю и тетю, но они ей уже наскучили.

Сара улыбнулась. Любовь Велдона к своей одиннадцатилетней дочери от первого брака была трогательной, и это еще раз убеждало ее, что он будет хорошим мужем.

— Я рада, что нравлюсь Элизе. Она такая душка. Неужели никто никогда не говорился; что мачехи бывают злыми?

— Элиза слишком умная девочка, чтобы верить сказкам. — Велдон взглянул Саре в глаза. — Скажите, что вы хотите выйти за меня замуж в сентябре. Я не могу дольше ждать.

— Будь по-вашему, — ответила Сара посчитав, что затягивать помолвку не имеет смысла.

Велдон заключил ее в объятия и поцеловал. Сара ждала этого поцелуя и готовилась к нему. Достигнув двадцати семи лет, она мало разбиралась в поцелуях и еще меньше в том, что за ними следует. Пока его крепкие руки прижимали ее к груди, она думала, что его объятия вовсе ей не противны. Вдруг он языком раздвинул ей губы, и она вся сжалась.

Велдон немедленно отпустил ее. Его дыхание было прерывистым.

— Извините, Сара, — сказал он. — Я на мгновение забылся. Я не хотел обидеть вашу невинность. Оставим все для первой брачной ночи.

Он потрепал ее по щеке и посмотрел на нее взглядом собственника.

Сара почувствовала некоторое беспокойство, но сумела подавить его в себе.

Глава 2

Перегрин не спеша прохаживался по гостиной своего номера в Кларендонской гостинице, с любопытством рассматривая все вокруг. Номер был обставлен с кричащей роскошью. Позолоченная мебель, тяжелые драпировки, безвкусные картины на стенах, изображающие сельские пейзажи и умирающих животных, неудобные кресла, которые ему хотелось заменить на низкие турецкие диваны, но он решил отложить это на некоторое время.

В комнату вошел слуга Курам, одетый в красную шелковую тунику, с белым тюрбаном на голове.

— Ваше высочество, к вам мистер Бенджамин Слейд.

Вслед за слугой в комнату вошел невысокого роста коренастый человек с редкими тусклыми волосами. Он был неприметный, такого в толпе можно не заметить, если бы не его умные, проницательные глаза.

— Рад приветствовать вас в Лондоне, ваше высочество, — сказал он, низко кланяясь. Перегрин усмехнулся:

— Кажется, вам с Курамом доставляет удовольствие называть меня вашим высочеством. Что-то не припомню, чтобы вы ко мне так обращались в Индии.

На лице Слейда появилось подобие улыбки.

— Титул принца придаст вам здесь веса. Будем соблюдать формальности, даже оставаясь наедине.

— Сомневаюсь, что вы поступаете правильно. Хотите чаю?

Слейд согласно кивнул, и Курам отправился дать распоряжение приготовить чай, а тем временем англичанин, не теряя времени, принялся докладывать своему хозяину о проделанной работе.

Перегрин встретил Слейда в Бомбее пять лет назад. Адвокат по профессии, Слейд верой и правдой служил в Ост-Индской компании, пока не начались неприятности. Наведя справки, Перегрин выяснил, что только благодаря уму и деловой хватке Слейда его хозяин мистер Уилкерсон сколотил состояние. И как это часто случается, неблагодарный хозяин именно его, Слейда, обвинил во всех неприятностях, постигших компанию.

Бенджамин Слейд был озлобленным и отчаявшимся человеком, когда Перегрин навестил его и предложил две вещи: работу и отмщение. Слейд принял и то, и другое. Примерно через месяц Уилкерсона упекли в тюрьму. Слейд знал, что обвинения были ложными, и мог бы опротестовать их, но он и пальцем не пошевелил, чтобы сделать это, и таким образом отомстил своему прежнему хозяину. Спустя еще месяц Слейд уехал в Лондон, где стал поверенным в делах Перегрина. Он оправдал надежды своего нового хозяина, правдами и неправдами добиваясь успеха.

Выслушав доклад Слейда о текущих делах, Перегрин откинулся в кресле, скрестив длинные ноги.

— Мне надо произвести сенсацию в лондонском обществе, поэтому вы должны подыскать мне хороший дом. Дом, достойный принца.

— Купить или снять? — спросил Слейд.

— Как получится. Если ничего подходящего не сдается, то покупайте. Присмотрите также поместье в двух часах езды от Лондона. Кроме просторного дома, там должен быть обширный участок земли, на котором можно вести хозяйство так, чтобы оно приносило доход.

Брови Слейда поползли вверх.

— Вы собираетесь осесть в Англии?