Академия музыкальных иллюзий. Темная среди светлых

Кирстэн Корр

Академия музыкальных иллюзий. Темная среди светлых

1-3.

Глава первая. Вступительные испытания.

Шаг первый

Стой, мерзкая, темная дрянь, когда к тебе общаются! – полетел в мою прямую спину звенящий от напряжения голос златовласой серафимы.

Идем, Алиша дальше, это точно не к нам обращаются. Мы-то знаем, что наша темная светлость очень даже воспитанная личность. Этикету и манерам обученная.

Придержала края юбки и плавно спустилась по ступеням жилого корпуса. Второй день в академии, а у меня уже поклонники. И ведь не удивительно: с моими внешними данными и родословной. Удивительно, что ночь прошла спокойно, хотя я точно ожидала гостей и даже подготовилась, оставив тень сторожить дверь, и заготовила пару иллюзорных ловушек, на экстренный случай.

– Ты специально это делаешь? Кем ты себя возомнила? – надменно произнесла златовласая, явившись с неба, складывая крылья и укрываясь ими на манер мантии. О, как! Надо же, я даже не знала, что их можно использовать как одежду. Интересно, как это устроено?

– Что ты творишь? – светлая отпрянула на несколько шагов, нервно дергая полой мантии-крылом.

Упс, увлеклась разглядыванием.

– Просто потрясающе! – искренне воскликнула, обходя девушку. – Какой рисунок крыльев, какая гибкость и мягкость. Невероятно!

– Издеваешься? Или пытаешься лестью искупить свою вину? – недоуменно хлопая сапфировыми глазами, вымолвила серафима. Чуть не рассмеялась в голос и с трудом удержала усмешку, превращая её в вежливую улыбку.

– Что, вы, миледи? Всего лишь любуюсь. Крылья и вправду восхитительны. Всего доброго, – вежливо склонила голову и обошла онемевшую девушку.

– Забыла, кто ты?! – прошипела нефилима, близкая подруга златовласой, преграждая мне путь. Радужка глаз сменила оттенок на темно-золотой, зрачок вытянулся, принимая вертикальную форму, а бледные руки потемнели, покрываясь жесткой, серебристой чешуей. Ещё немного и она обратиться.

Мысленно закатила глаза, начиная уставать. Я не вылечу за драку, не успев поступить. Ни сегодня, ни даже завтра. Запеленать невоспитанных нахалок в темный кокон и на ночь в наш семейный склеп положить. Так сказать, ужас терапия для светлых дев. Они же убеждены, что темные - монстры, почему бы не поддержать эту забавную теорию. Только вот мой долг перед отцом и родом гораздо выше сиюминутного желания проучить зазнавшихся девиц.

– Ни в коем случае, у меня отменная память. Если хотите обсудить этот вопрос, давайте в следующий раз?

– Не включай дурочку, тупое умертвие! – процедила златовласая мне в лицо, так близко, что я смогла рассмотреть эпителии на её молочной коже.

Ого, перешли на личности! Знала бы птичка-златовласая, что мозгов у умертвия по более будет. Ни один возрожденный в здравом уме, и даже не в здравом, не перейдет дорогу дочери темного лорда.

– Тебе не жить в этой академии. Я сделаю всё,… всё возможное, чтобы ты не смогла опозорить нашу империю, нашу расу… - шипела барышня, невоспитанного поведения, всё нависая надо мной. А крылья нервно трепыхались, поднимая песок.

И в мыслях не было кого-то позорить. Я отстаиваю свои права и борюсь за будущее своего народа.

Со стороны ворот замка заметила ещё адептов, что спешили в музыкальный зал. И мне пора поторопиться.

– Ага, – отмахнулась, пропуская угрозу, глядя ей за спину. В стороне от фонтана, в форме ангела, на каменном выступе сидело двое юношей. И взгляд одного, был направлен сюда. Это была жуткая спесь чувств: от ненависти до любопытства, что серафим пытался скрыть за пеленой равнодушия. Но темные, на то и темные. Мы слышим там, где не слышит никто, и видим так глубоко, что лейкоциты в крови в ужасе сворачиваются.

Меня толкнули. Грубо, воспользовавшись тем, что я не смотрю, и потеряла бдительность. Всё-таки я предполагала, что мозг у девушек имеется и первыми они нападать не станут. Стали.

Качнувшись на каблуках, начала заваливаться назад, смешно размахивая руками. Я птица, я птица, но как бы ни так. Самовнушение в этот раз не поможет.

Раскрываю энергетические каналы и отделяю собственную тень. Мой верный спутник, стремительно увеличивается до размеров крылатого демона и мягко окутывал меня призрачными, черными крыльями, не давая упасть. Да, это бесформенный воздух, управляемый моими желаниями и потоками энергии, но его сущность я наполнила ещё в детстве и сделала вполне материальным, дав имя Дружок. Банально и сладко? А Дружок, так не считает.

Девушки отпрянули, их глаза расширись от ужаса, на персиковых губах застыл немой крик. Первой ожила серафима: расправила крылья и прыгнула на меня, намереваясь драться. Ого, кулачные бои?! Это по мне. Ну, ка, Дружок, отойди! Не мужское это дело кулаками махать с применением стихии.

Усмехнулась, поиграв бровями, и сделала сальто назад. Девушки переглянулись и одновременно прыгнули на меня. Вскочила на перила, уклоняясь от летящих воздушных сфер, солнечных стрел и острых девичьих кулаков. В данный момент, я выполняю роль воздушного акробата, балансируя то на одной ноге, то на другой, стараясь не запутаться в платье. Но ловкости темным не занимать.

– Слезай, мерзкая дрянь! – верещала златовласая.

– Что? Эпитеты закончились? – нагло усмехнулась, сидя верхом на каменной пегасе. Скачи мой кони! Подула на ушко каменной статуе, активируя «дыхание смерти».

Камень дрогнул на глазах у адептов, отделился от стены и шагнул на замёршись девушек. Уже не таких смелых. Леди отпрянули, растерявшись, а я пришпорила пегаса: стуча каменными копытами и громыхая, как старая телега, статуя доставила мне к главному корпусу. Быстро спрыгнула, отдав команду возвращаться на место, пока смотритель замка не хватился пропажу.

Шуточно поклонилась многочисленным зрителям и взлетела по ступеням, скрываясь за массивными золотыми дверями, не замечая на себе прожигающего янтарного взгляда.

Практически все места за полукруглой трибуной, были заняты. Прошла мимо пьедестала с тремя креслами для приемной комиссии и устроилась с краю последнего ряда, возле окна в пол. С высоты хорошо проглядывалась площадка для выступлений.

Переживаю ли я? Отчасти. Спокойствие и терпение мне влили с молоком матери. Каждый год моей жизни, меня готовили стать светлой. Меня учили по их учебникам, обучали светлым наукам, языкам, этикету. Я ездила верхом, хоть вместо коня служил мне ящер, танцевала, играла на инструментах, я становилась леди, в то время как мне хотелось поднимать умертвия, убегать через погост от зомби, драться деревянными мечами с соседскими мальчишками и принимать участие в забеге теней. Темная, шабутная сущность тихо притаилась и ждет своего часа. Я совсем не злая, но у меня упрямый нрав, как у нашего повара Локи. Этот упырь ни признает никакого вида власть. Он сам себе хозяин, сам себе господин. Он дошел до того, что начал отрицать своё не-живое происхождение. Иногда, мне кажется, что именно он моя мать.

Но как бы я не была уверена в своей подготовке и силе, страх провалить испытание, опозорить свой род, присутствует. Слишком много людей, серафимов, нефилимов и светлых дев на одну темную голову.

В распахнутые двери величественно вошла ректор: Ниана Ределик – Магистр Высшего Порядка. Великолепная на первый взгляд, она вселяет ужас своей приклеенной, неестественной улыбкой. Замораживает надменным взглядом, пронзая голубыми глазами, словно отравленными иглами. Мне хватило одного взгляда, чтобы распознать в миледи змею.

Её шикарные золотые косы спадали по плечам почти, достигая колен, а цветные ленты влачились по полу. Следом вошел декан Святослав Алора, тот, что дал мне пропуск в этот мир. Маг был облачен в бежевый мундир с золотыми нашивками. И третий член комиссии тоже декан, но уже боевого факультета: беловолосый серафим в мерцающем серебряном камзоле и белых брюках, магистр Лардон.

Комиссия заняла свои места: к ним тут же подоспели слуги в красивых фраках, разлив по фужерам воду.

Я находилась под обстрелом любопытных глаз. На фоне других адептов, я и вправду кажусь темным пятном. Но больше их злит не это. Абсолютно всех в этом зале, включая ректора Ределик, неимоверно бесит, что я посмела осквернить это место своим присутствием. Что посмела переступить ворота Северного, что возомнила себя ровней.

Но мне, как бы, до лунных чертиков, их презрительные взгляды. Они не трогают ни какие фибры моей темной души, не колышут ни один волос на теле. Могут сломать себе глаза, но я не сдвинусь с места, ни один мускул не дрогнет на моем лице, и я продолжу держать спину прямо. Я знаю, кто я, зачем я и куда иду, всё остальное находится за пределами моего мира.

В зале воцарилась тишина. Ректор пригласила первого по списку экзаменуемого. В центр круга вышел нефилим, его волосы отливали серебром, как и камзол декана боевого факультета. Светлокожий юноша гордо нес перед собой скрипку, держа за гриф тонкими пальцами. В песочных глазах играли солнечные блики. Светлый кремовый костюм гармонировал с лаковыми ботинками, да и со стенами зала, чего уж говорить. Они все тут гармонировали. Особенно я. Я так вообще, своим видом, одеждой, бледно-зеленой кожей, а про двухцветные волосы и говорить не стоит. Тот ещё гармонер. В этой ситуации, я могу только забавляться реакцией окружающих. Они так надменно корчат гримасы, морщат носы и отворачиваются, а я ведь знаю, что не хуже любого из них. Я просто другая.

Нефилим устроил скрипку под подбородком и приготовился творить. Смычек пришел в движение, рождая первые звуки. Ему, как и любому повелителю иллюзий требуется время, чтобы создать звуковые волны, из которых, при помощи магии, уже творится сама иллюзия. Это уникальное умение и дар, которым могут овладеть не многие могущественные существа. Сделать из невидимой энергии звука, видимые эффекты, которые можно применить в бою… невероятно сложно. У повелителя обязательно должен быть свой заговоренный инструмент, который усиливает звук, делая волны прочнее.

Скрипач почти закончил вторую октаву очень душевной мелодии, когда стала проявляться первая иллюзия, его творческая заготовка. Под ногами юноши расползался зеленый ворс, под музыку росло и распускалось дерево. Закружили первые насекомые, появились цветы. Подул легкий ветер, срывая прозрачно-желтые лепестки растения и, укладывая их на стол ректора в форме знака академии: восьмиконечной звезды в солнце. Как это… низко. Нет, не так. Грязно. Прямо подхалимство чистой воды. А меня убеждали, что светлые - образцы благородства, милосердия и чистоты.

Скрипач удалился под сдержанные аплодисменты соратников и великодушный кивок ректора. Магиана сделала глоток, ни на кого не глядя, что-то отметила в бланке и пригласила следующего экзаменуемого.

Меня затошнило от сгустившегося пафоса.

После нефилима выступала юная магиана со своими «птицами» и нотами, что порождали звуки рояля. Экзаменуемые шли один за другим, не тратя на выступление более десяти минут. И, впрочем, неплохо справлялись. Было на что посмотреть. Атмосфера захватила меня и на последнем выступлении двадцатилетнего серафима, я зааплодировала вместе со всеми, и тут же была награждена десятками яростных взглядов. Светлые посчитали мой простой жест благодарности вызовом. Словно, я ударила этого юношу, опозорила или оскорбила. Мне полагалось сидеть тихо в самом углу зала и не высовывать макушку. Но я не бросаю никому вызова и не хочу показаться лучше, выставляя свои способности на обозрение. Я просто хочу, чтобы нас начали уважать. Чтобы темные имели право получать хорошее, качественное образование и работу. Показать, что мы достойны жить в их обществе.

Знаю, мне предстоит тяжелый путь: выжить в мире, где меня принимают за животное и не сломаться. И сейчас, начнётся моё первое испытание.

Я поднялась, придерживая края пышного нежно-фиолетового платья. Грудь стягивал голубой корсет с широкими черными лентами. Впереди, на юбке, был вырез, открывая вид на стройные, хоть и зеленоватые ноги. У меня не было инструмента и это вызвало у ректора недоумение.

- На чём же ты будешь играть? – насмешливо спросила магиана, скривив свои алые губы в презрительном оскале.

Прежде чем ответить, я поклонилась, чуть присев, согнув ногу, как это положено уставом.

– Мой инструмент - колокольчики, магистр Ределик – вежливо ответила, буквально кожей ощутив, как напряглись светлые. Мой голос не был груб, как ожидалось, он был достаточно высок, чтобы казаться мелодичным. Ах, я же сказала – колокольчики. Наверняка, сейчас каждый ломает голову, как это возможно. В этом нет особого секрета – мне не нужны инструменты, чтобы создавать иллюзию, но об этом никто не должен знать. Колокольчики, лишь бутафория, уже покрытая иллюзией, создавая впечатление заговоренного инструмента. Дело в том, что среди темных нет заклинателей, но светлым это неизвестно. Им ничего неизвестно. Светлые знают только то, что желают знать. Можно долго говорить об этом, но Ределик ждет объяснений.

Приподняла подол платья, оголяя лодыжки, чтобы всем были видны маленькие колокольчики на красной ленте, привязанные к голени. Задрала длинные и свободные рукава, чтобы зал разглядел мои запястья с такими же золотыми колокольчиками.

– Она бы ещё ложки взяла, – послышались в зале смешки. Они были далеко, едва различимые, но у темных отменный слух, как и зрение.

– Посмешище. Она позорит академию, – раздался шипящий голос на уровне шепота. Скользнула взглядом по трибунам и безошибочно определила владелицу ядовитой словесности. Златовласая серафима, та самая, что напала на меня у жилого корпуса, прожигала мой профиль ярко-сапфировыми глазами. Она источала злобу на физическом уровне, уже желая меня размазать по кафельной плитке здания. Спасибо, дорогуша за столь сильные эмоции. Я подпиталась и узнала о твоих намереньях, теперь можно приступить к выполнению задания. Но есть одно но…

- Магистр Ределик, мне необходим аккомпанемент. Можно ли попросить помочь кого-нибудь из зала?

Магиана сверкнула призрачными глазами, напуская на меня какую-то магическую дымку, словно пытаясь вытряхнуть мою душу наизнанку. Но мне эта дымка, как ящеру дробинка. С трех лет, мне натаскивали на все виды магической атаки. Я даже не выставляю щитов: ауру защищает тонкая, на первый взгляд, паутинка, которая обладает невиданной прочностью. При более сильных атаках, а я их почувствую, обязательно воспользуюсь другой защитой.

- То есть, ты хочешь сказать, что будешь использовать чужие волны для создания иллюзии? – светло-золотые полоски бровей взлетели до небес. Это неслыханная дерзость и наглость, но дело даже не в этом: никто не может использовать чужую музыку, она заговорена на повелителя.

- Не совсем так, магистр Ределик, - вежливо ответила, держа перед собой руки, не забывая учтиво улыбаться. – Мне просто подыграют, чтобы я поймала ритм и это создаст определенный эффект. Никто не может использовать чужие волны.

Действительно, но я могу, но не буду. Мне это ни к чему. Мой уникальный дар в том… это даже не дар, не знаю, предназначение, проклятье или как-то иначе, но во мне заключена сущность мрачного феникса. Это существо обладает поистине разрушительной силой. А вот, как феникс оказался частью меня, неизвестно. Он просто есть, он ведёт меня, усиливает мою магию, мой дар, мою стихию и позволяет самой создавать любые волны из энергии. Энергию я получаю отовсюду. Земля, вода, деревья, люди… Поэтому и выбрали меня. Я должна привести свой род к свету. Правда, вряд ли сущность феникса убережет меня от растерзания. Как бы не была я обучена, какой бы силой не обладала, меня задавят числом, хитростью и коварством. Этой науке я могу противопоставить только свой ум.

– Хорошо, темная, – саркастично, делая акцент на моём происхождении, согласилась ректор. – Может, кто-нибудь и согласиться, – сдержанно произнесла магиана, стараясь открыто не показывать свой враждебный настрой. – Есть желающие? – обратилась она к залу.

И снова смешки, перешептывания и жгучие взгляды. Я уже потеряла надежду, решив, что придётся отдуваться самой и не получится желаемого эффекта, как с самого верхнего ряда, поднялся юноша с волосами разной длины всех оттенков блонда, что торчали в творческом беспорядке. Он засунул руки в карманы серых штанов, которые заправлены в высокие сапоги и спустился по узкому проходу, даже не удостоив меня взгляда.

– Я не дам опозориться этой несчастной. Магистр Ределик, - насмешливо произнес юноша, низко поклонившись.

– Не забывайся, Сайрек, – сухо напомнила ректор и кивнула. – Приступайте. Но за помощь, тебе снижен балл, – ледяным тоном добавила ректор, на что я ответила всё той же вежливой улыбкой и поклоном головы.

Сайрек на мгновение встретился со мной взглядом, и его прекрасное фарфоровое лицо исказилось злой гримасой, что не предвещала мне ничего хорошего. Пусть так. Главное, чтобы играла музыка, которая перебьет волны и отвлечет внимание от колокольчиков, что не несут никакой смысловой нагрузки. Никто не должен заметить, откуда берутся волны, и как именно, я создаю иллюзии.

Серафим сел за рояль, смело откинув крышку, и демонстративно размял пальцы, хрустнув шеей. Косой взгляд льдистых глаз в мою сторону, коварная усмешка, а я уже в центре и готова принять этой негласный вызов.

Подмигиваю моему музыканту, а теперь и соучастнику, и приподнимаю руки, расправив плечи, готовясь танцевать.

Глаза мага сверкают, а пальцы опускаются на клавиши, рождая резкие, злые звуки. В такт, я делаю такой же резкий разворот плеч вместе с взмахом рук. Колокольчики приходят в движение, но тонут в громких, надрывных звуках. Мне это не мешает: феникс отозвался на зов, и я вижу все грани и волны этого помещения. Их так много, что бери и плети, что хочешь, любую иллюзию. От восторга голова кругом, но я держу себя в руках, зная, что нельзя перестараться: иначе меня раскроют.

Мне не требуется время, но я выдерживаю маленькую паузу, хотя уже сама не в нетерпении и на следующих нотах, с пальцев срываются тысячи цветных искр. Золотыми, серебряными и розовыми бусинами, они рассыпаются и, едва касаясь пола, тут же взмывают в уже звездное небо, вместо потолка, кружевными птицами.

Мелодия резко меняет темп и мотив, с быстрого и жесткого переходит на медленным и ранимый. Но меня уже нельзя сбить с ритма, как бы Сайрек не старался, я отдалась власти танцу и чувствую каждую ноту, хватаю волны и плету новые иллюзии со скоростью звука, так что ни один магистр не успевает отследить и, правда, думает; волны рождают колокольчики.

Плавная волна руками, вместе с поворотом корпуса и вокруг вырастают заснеженные горы, порыв ветра снимает верхушки, бросая снег мне под ноги, я делаю скользящий шаг, под ногами трескается лед и тут же тает, а вместо плитки – прозрачный океан, где я парю над водой, танцуя на поверхности, словно богиня. У меня захватывает дух от восхищения. Светлые видят брызги, и могли бы их ощутить, постарайся я чуть сильнее.

Все движения в сочетании с заданным ритмом. Плавные повороты головой, нежное движение рук, изящные наклоны, а вокруг в серебряной дымке парят маленькие мифические феи, звеня такими же колокольчиками. Когда музыка снова меняет темп, делаю резкий разворот с прыжком, очертив ножкой круг, и вскидываю руки: в огромные окна, стуча призрачными копытами, врывается табун воздушных, как облака, лошадей. Они скачут по кругу, тряся розовой гривой, выдыхая из ноздрей клубы дыма, пока я рисую свой танец, задыхаясь ощущениями нереальности и полета. Вот она: истинная музыкальная иллюзия.

На последних драматических аккордах, падаю на колени, ударив кулаками в пол. Иллюзия рассыпается бабочками, кружит меня в вихре и исчезает, вылетев в окно цветной волной.

Оглушающая тишина опускается на зал. Слышу испуганные сердцебиения светлых: (сама дышу с трудом) они стучать взволнованно, наперебой, этот танец никого не оставил равнодушным. Но никто и никогда не признается в минутной слабости перед темной.

Нахожу в себе силы подняться и сделать изящный реверанс. Медленно время приходит в движение, а вместе с ним и весь зал. Слышится ропот, и одно тяжелое дыхание. Сквозь эту возню и растерянность, доносится тревожный и глухой стук чьего-то сердца.

Смотрю в конец и нахожу его обладателя. Мой любопытный взгляд тонет в зыбком, всепоглощающем и яростном взгляде серафима – друга Сайрека. Юноша пожирает меня янтарными глазами, я теряюсь, задыхаюсь и перестаю ощущать реальность. Сила этого взгляда, кажется, способна уничтожить. Мне следует отвести свой, прекратить это безумие, но я не в состоянии пошевелиться. За леденёной коркой, вижу теплый лучик и на мгновение я любуюсь не холодностью глаз, а их красотой.

Я вижу, как шевелятся от злости скулы на лице этого прекрасного серафима с длинными и рванными светло-русыми волосами. Но в то же время, ему не удаётся скрыть немое восхищение, что рвется вместе с ненавистью наружу. Он захлебывается чувствами и в данный момент борется сам с собой. Это не моя битва...

– Можешь занять своё место, – холодно бросает ректор и приглашает следующего экзаменуемого. Я всё ещё пытаюсь отдышаться, но уже улыбаюсь. Это был первый, но удачный шаг.

Глава первая. Шаг второй.

По завершению первого испытания, всех поступающих пригласили в обеденную залу на перерыв. Секретарь ректора, молодая женщина – обычный человек, сообщила, что результаты отбора появляться на доске сообщений через час. И попросила никого не расходиться.

Мне бы и так не пришло в голову куда-то идти. Но я бы с удовольствием посмотрела город внимательно, а не мельком. Только боюсь ходить по улицам светлых без сопровождения. Меня могут остановить стражи, напасть какие-нибудь защитники страждущих и обездоленных, ну это я образно. Меня могут принять за тварь из бездны и уничтожить без предупреждения. Ну, их эти прогулки.

В зале каждое моё движение сопровождалось колючим взглядом. Словно, я в чём-то уже успела провиниться. Я ещё ничего никому не сделала, но меня уже ненавидят заранее. На всякий случай, видимо.

Взяла поднос и получила обед. Повариха на раздаче с таким лицом накладывала мне суп и пюре, словно я сейчас попрошу кусок человечины или вгрызусь в её руку. От подобных мыслей, улыбка не сходила с лица. Развернулась и наткнулась на Святослава Алора. Он явно меня поджидал. Это странно. Ни разу, с момента нашей встречи, мы с ним не говорили. Только по делу.

– Добрый день, магистр, – присела в поклоне, не расплескав суп, и выпрямилась.

– Давай, присядем, – предложил маг, жестом приглашая за стол у широкого окна, что выходило во внутренний двор замка.

Мужчина вежливо отодвинул для меня стул, ответила поклоном головы и поставила поднос.

– Вы не голодны? – поинтересовалась в свою очередь.

– Спасибо… Алиша, – выдохнул он моё имя и даже скупо улыбнулся. Видимо ему сложно было перебороть себя, но почему-то он решился на этот непростой шаг. – Я хотел тебе лично сказать, что первый тур ты прошла. Твоё выступление произвело на комиссию немалое впечатление, но ты же понимаешь, что это не даст тебе преимущества? – мужчина держал спину прямо, говорил ровно, но подрагивающие пальцы выдавали волнение.

Чего он ждёт? Что я наброшусь на него или начну есть как бешенная шакла? (*Шакла – дикая громадная кошка, темные приручили их, сделав ездовыми, но характер у животных строптивый.)

– Я понимаю, сэр, - мягко улыбнулась и придвинула суп. – С вашего позволения, я приступлю к трапезе.

Мужчина сглотнул и поспешно кивнул.

– Мне не нужно преимущество, достаточно, чтобы меня приняли, – распробовав суп, произнесла я. – Вкусно, - прокомментировала и вытерла рот салфеткой.

– Осталось два испытания, ты должна постараться и продолжай вести себя так же, – тихо добавил он, словно я вела себя иначе или способна на это.

– При всём уважении, магистр, – улыбнулась в ответ. – Я всегда себя так веду. Это не показательное выступление. Мой отец никогда бы не стал вас подставлять. Он бы не предложил мою кандидатуру не будь уверен во мне и моём воспитании.

– Я понимаю, – виновато пробормотал мужчина, опуская светло-серые глаза. – Но остальным это неизвестно и вы же не можете ручаться за всех темных.

– Кого вы знаете ещё из нашей расы, кроме отца?