Не отвергай босса, опасно!

— А что так? — спрашивает он ехидным голосом.

— Слушайте, у меня от вашего договора слегка разум помутился, вот и несу чёрт знает что. Какой договор, такие и предложения, — отвечая, я отворачиваюсь от виновника моего психического расстройства и вновь смотрю в документ, усиленно ища лазейки. — Дурдом! — вновь не сдержала я эмоции.

— Согласен, документ не совсем обычный, но какая работница, таков и документ.

А вот это уже оскорбление в прямом смысле слова! Всё, джигит держи удар. Дал добро говорить, что вздумается — готовься к нервному срыву! Ты после моего монолога сам от меня дёру дашь. Каков гад…

— Так, может, ну его — этот договор, а? — дала ему последний шанс на спасение.

— Радость моя…

После слова «радость» мой глаз вновь предательски дёрнулся. С ума сойти, ещё не работала, а уже аванс получила в виде нервного тика! Полмиллиона не в счёт. Даже страшно, что будет со мной, если я с ним сейчас не договорюсь о расторжении лже-договора.

— Можно не употреблять ко мне обращение «радость моя», бесит, — процедила я, не поворачиваясь к оппоненту по дурацким переговорам — смотреть на него не могу!

Злит и в то же время смущает, пробуждает непристойные мысли. Это что-то новенькое для меня, даже муж не вызывал у меня подобные эмоции. «Может, любовника завести?» — проскочила шальная мысль. Я вновь пробежалась взглядом по тексту, ещё надеясь найти там лазейку, опять наткнулась на пункт о запрете на любые отношения с мужчинами. Это тоже не вариант, не позволит. А если прижмёт, как быть? С этим я точно спать не буду — из-за принципа!

— Я знаю, — услышала над ухом его голос с бархатными нотками.

Твою ж… Меня словно разрядом тока ударило, замерла, даже как дышать забыла. Аромат его парфюма подействовал на меня словно дурман — он волнует и будоражит кровь. Кое-как взяв себя в руки, я от греха подальше решила отойти — этот мужчина лишает меня равновесия и мешает здраво мыслить. Сейчас мне ясность нужна — договор во что бы ни стало нужно расторгнуть. Срочно!

— То есть вы специально пытаетесь меня разозлить? — задав вопрос, пытаюсь сделать шаг от соблазна, но Калагов резко перехватывает меня и притягивает к себе. Итог: я стою плотно прижатая спиной к нему. — Отпустите! — возмутилась я.

— На твоём месте я бы громкость убавил, ты же собралась меня убедить расторгнуть договор? Так давай, покажи, насколько ты хороша в этом деле, может, сумеешь сделать мне предложение, от которого я отказаться не смогу. И учти, у тебя на всё про всё десять минут. После истечения этого времени переговоры заканчиваются, и ты смиренно принимаешь всё как есть. И ещё, начнёшь следить, что и кому говоришь — хамства и неуважения с твоей стороны я больше не потерплю.

— Неужто накажете? — не скрывая ехидства, интересуюсь.

— С превеликим удовольствием, — тихо засмеялся он, а в моей голове замелькали картинки одна ужаснее другой.

— Только не говорите, что у вас склонность к БДСМ, — сказала слегка осипшим из-за волнения голосом.

От такой перспективы мне стало не по себе — кто как, а я на такое не готова! Мой муж всегда был ласковый и предупредительный в постели, и пусть не было огня и страсти, о которой пишут в романах, но и отвращения не было. Но БДСМ…

— Нет, такой наклонности у меня нет, но если ты захочешь…

— Нет!

— Радость моя, не стоит так нервничать, всё зависит от тебя, будешь послушной, я к тебе относиться буду нормально, — начал он со мной разговаривать, как с душевнобольной. Пропустила мимо ушей его приторные речи — не до этого сейчас, тут каждая секунда на вес золота.

— Не могли бы дать мне возможность со всем договором ознакомиться, чтобы понять, чего конкретно вы от меня хотите?

— Обязательно, но… — его рука плавно опустилась мне на живот, — только после того, когда тут… — усилил нажим рукой, — появится часть меня.

Я в АУТЕ!

Секунд пять я была в растерянности, затем не могла поверить, что это происходит на самом деле со мной. Благо, его нежное поглаживание по животу меня вырвало из ступора, и я резко рванула от него. Он не стал меня удерживать, отпустил. Разворачиваясь к нему, я выдала:

— Вот тут, — показываю рукой на живот, — части вас никогда не будет! — Его взгляд изменился, стал острый как бритва, но меня уже было не остановить. — Беременность для меня больная тема, и договор свой дебильный засуньте себе… — куда я, конечно, не стала уточнять, это уже будет перебор, не маленький, сам догадается, надеюсь.

— Семь минут, — слышу в его ледяном голосе предупреждение, значит, догадался.

— И что будет через семь минут? — посмотрела на него с усмешкой, не убьёт же меня он в самом деле, поэтому продолжаю: — У нас на дворе двадцать первый век, рабовладельческий строй, хочу напомнить, отменён. Уж не знаю, чем я так обидела вас, но поступаете вы сейчас, не как зрелый мужчина, а как обиженный подросток.

Он на мою речь никак не реагирует, даже злость из взгляда исчезла. Стоит, смотрит — само равнодушие, меня это ещё больше разозлило.

— В общем, так, я вам возвращаю всю сумму, так и быть, сверху добавлю, но ровно на один поход к психологу, он, как я поняла, вам просто необходим. И больше к этому разговору не возвращаемся, я вас не знаю — вы меня. Договорились?

— Пять минут, — с неким предвкушением отвечает он.

Вот точно психически нездоровый человек, а на вид — красавчик. М-да, несправедлива с мужчиной судьба. Хотя, может, он и заслужил?

— Через пять минут меня тут не будет, — разворачиваюсь, чтобы уйти.

— Сомневаюсь в этом. И договор я не позволю расторгнуть. Никогда.

— Зараза! — бросаю на него злой взгляд, чуть ли не сплёвывая, с шипением произношу: — Как же меня достали мужики с изнеженной психикой, — тут же отвернувшись от непробиваемого типа, направилась к выходу в надежде, что последняя фраза заденет его, и он отступится. Ну не заставит же он меня в действительности делать то, что в договоре прописано!

— Далеко собралась, радость моя? — слышу в спину вопрос.

— Раз договор расторгнуть нельзя, пойду напоследок оторвусь по полной. Душа, знаете, требует разнообразия и разврата. Сейчас буду мужиков вылавливать и насиловать со страшной силой, постараюсь экспресс методом опыта набраться. Для вас, между прочим, стараюсь, цените, — не скрывая ехидства, продолжаю: — Хотя, надеюсь, насиловать всё же не придётся, постараюсь обойтись простым совра…

Договорить я не успела — меня резко разворачивают, и я даже не поняла как, но оказалась прижата его мощным телом к стене. Как он это провернул?

— Убью! — произносит он угрожающе тихо, его взгляд полыхает ненавистью.

Вот она — грань, которую он не позволит переступить! Вот его слабое место! Хотела Юля вывести его из себя, радуйся — вывела. Теперь осталось мелочь — остаться в живых.

— Не убьете, свидетелей много, — пытаюсь дальше делать вид, что не боюсь, а у самой внутри всё от страха замирает, или не от страха?

Чёрт его знает, этот мужчина на меня действует странно, одна часть меня желает придушить его, а вторая изнывает от желания узнать, каково с ним заниматься любовью. Ведь хорош, зараза, хоть и идиот.

Заниматься любовью?! Чур меня! От осознания, какие у меня мысли бродят в голове, я непроизвольно вздрогнула.

— А кто сказал, что тебя я убью? — вернул он меня в реальность, — речь шла о твоих любовниках, а ты, радость моя, будешь жить и знать, что по твоей вине пострадали люди. Разумеется, я не имел в виду физическое устранение человека, а вот испорченную жизнь им гарантирую. Ты же понимаешь: убить можно не только физически. Правда, есть более лёгкий вариант наказания для них — я им переломаю конечности. Готова такой груз по жизни нести?

— Вы это серьёзно? — я посмотрела в его глаза и поняла — не шутит.

— А я похож на шутника? — продолжал он сверлить меня взглядом.

— Нет, не похож, — непроизвольно вырвался вздох обречённости.

Стоп. Какой обречённости? Я сдавать свои позиции не намерена, буду бороться, а получится это или нет — время покажет. Зато пыталась, а не пала к его ногам, как спелое яблочко с дерева. Приняв решение, я продолжила, тем более, как выяснилось, физическое устранение мне не грозит.

— А зря, чувство юмора вам бы не помешало, а смех, знаете ли, продлевает жизнь, — попыталась разрядить обстановку, уж больно мне его взгляд не понравился. Словно в омут затягивает — жуткое ощущение.

Вот зачем, спрашивается, хотела его вывести из себя? Пусть будет ледяной глыбой, чем огнедышащим драконом. Хотя о чём я? Ну, прижал к стеночке, это ещё не характеризует его как горячего южного парня. Так, вспылил немного — бывает. И всё-таки он какой-то неправильный джигит. Другой бы на его месте уже давно меня послал, а этот просто непробиваем. Обидно, я так старалась, рисковала, и всё коту под хвост.

— Желаешь мне долгих лет жизни? — с ехидством поинтересовался он.

— Да ничего я вам не желаю, — попыталась вырваться — не отпускает, ещё сильнее придавил к стеночке. — Мужчина, прекратите меня вжимать в стену, а то…

— А то что? — с прищуром посмотрел на меня.

— Да ничего. Просто хочу напомнить, что ваш чёртов договор не вступил в силу! И у вас на меня пока прав никаких нет! Так что не лапайте меня, бесит!

— Я ещё и не начинал, — хмыкнув, он продолжил: — Детка, договор — это всего лишь свод правил, а права я на тебя получил, когда Аверин снял с тебя защиту. Так что, рыба моя, стой и внимай.

— То есть я была под защитой Аверина? — не поверила я.

— Да.

— Зараза, это ж надо была так опростоволоситься! — вырвалось у меня непроизвольно.

Ну а как тут не вырвется? Когда осознаёшь, что босс оберегает своих сотрудников от притязаний извне. А я, как дура, всё испортила сама, теперь приходится расплачиваться за свою самодеятельность.

— Не нужно сокрушаться, всё что ни делается — к лучшему.

Успокоил, блин!

— Может, для вас оно и к лучшему, а я что-то не в восторге от сложившейся ситуации. У меня, знаете ли, совсем другие планы были, и вы в них никак не входили. Понимаете, о чём я?

— Это твои проблемы, — процедил он сквозь зубы — злится.

Ничего дорогой, это теперь будет твоё постоянное состояние, если не отступишься, уж я-то постараюсь держать тебя в тонусе. Ты на своей шкуре узнаешь, что русская женщина не только коней на скаку останавливает, но и виртуозно играет на нервах.

— А по-моему, ваши, — не скрывая ехидства, ответила я. — Сразу предупреждаю: характер у меня скверный, намучитесь вы со мной… — понимаю, что попытка слабая, но и её упускать нельзя. Хотя, что я пыжусь? Видно же, что всё бесполезно.

— Ничего страшного, справлюсь, я всего добиваюсь желаемого результата.

М-да самоуверенность — наше всё!

— Кто ж спорит, может, и добьётесь, но какой ценой? — не осталось я в долгу. — Ответственно заявляю: лёгкой победы не дождётесь! Нервы я помотаю вам знатно, так что я предупредила, теперь вы знаете, что ожидать от меня. Цените мою откровенность.

— Оценил, принял к сведенью, теперь ход за мной, пять минут истекло.

— Я вся во внимании, поразите меня в очередной раз! Хотя вряд ли — больше уже некуда.

Стоит, испепеляет взглядом — тоже мне напугал! Меня не пробьёшь ни взглядом, ничем, моя броня крепка и танки наши быстры, правда, не совсем быстры — уйти же не успела. Но кто знал, что он так поступит? В следующий раз обязательно увеличу скоростной режим при отступлении.

— Итак, начнём. С этого дня ты больше не носишь провокационные наряда, увижу в них — оттрахаю так, что ходить не сможешь.

Ничего себе заявочки! Чуть не присвистнула от удивления. Но внешне, конечно, не показала, более того — перешла в наступление.

— Фи, — фыркнула я, беспечно пожав плечами, — тоже мне, нашли, чем пугать! Женщину? Сексом? — и так ехидненько интересуюсь, слегка прищурив глаза: — Мне это расценивать как рекламную кампанию, или вы просто хвастаетесь?

— Расценивай, как хочешь, я предупредил, — не повелся он на провокацию. Жаль.

— Тогда я тоже выскажу что думаю. В договоре чётко написано, что ваша власть наступает только после окончания мой работы на господина Аверина, — смотрю — злиться, я счастлива, — так что до этой поры я буду надевать всё, что считаю нужным.

— Стерва, — не сдерживается он.

— Спасибо за комплемент. Скажу вам по секрету, — высвободила руку и поманила его пальчиком, чтобы наклонился. Он посмотрел на меня с подозрением, явно ожидая подвоха, но приблизился, и я ему чуть слышно на ушко: — Я — стерва высшей категории, так что советую подумать, стоит ли нанимать такого сотрудника. Про ребёнка даже говорить не буду, бракованный будет: от осинки не рождаются апельсинки.

— Детей, — отстраняется и смотрит на меня пронизывающим взглядом.

— И много планируете? — продолжаю издеваться.

— Очень.

У меня глаз предательски дёрнулся, а этот гад ехидненько так:

— Нервишки шалят?

— Нет, это я вам подмигиваю, пытаюсь таким образом наладить контакт. Получается? — изображаю преданность во взгляде.

— Нет, глаза выдают всю стервозность твоей натуры, — парирует он.

— Но-но, попрошу без оскорблений! На свою натуру посмотрите, тиран двадцать первого века с замашками султана!

— Вырвать бы тебе змеиное жало…

— И лишится органа, который может вам принести неописуемое удовольствие? — перебиваю его.

— Дрянь распутная, многих таким способом удовлетворяла? — спрашивает, а у самого желваки на скулах заиграли.

— Что вы! Только вам буду хвалебные оды исполнять… Минуточку, вы сказали «распутная»? Не подскажете, что хотели сказать этим? — распахиваю глаза от удивления, хотя прекрасно понимаю, что он имел в виду.

— Всё, стерва, ты меня достала! — рычит он.

Я хотела ему сказать, что это только начало, самый смак ждёт его впереди, но меня заткнули наглым образом. Таким… ошеломляющиим поцелуем, что ноги подкосились, пришлось руками вцепиться в его плечи, чтобы не упасть. Вот это я понимаю — страсть зашкаливает! Не мужик, а самый настоящий вулкан! Все поцелуи до этого показались пресными и блёклыми. Умет Калагов целовать, да так, что теряешь связь с реальностью. Кажется, я пропала!

Глава 2

Пока я боролась со своей растерянностью и всеми силами пыталась сопротивляться влечению, а получалось, как ни прискорбно, плохо. Его страсть набирала обороты, затягивая меня в водоворот таких… греховных ощущения, что дух захватывало, и сердце замирало от восторга. В объятьях такого мужчины хочется раствориться, такому, как он, нет сил сопротивляться. Никогда не думала, что я на такие вещи падка, что могу гореть только от одного лишь поцелуя, и изнывать от желания, плавясь в его руках. Не было такого, никогда!

Мне стало страшно. Вот оно его оружие против меня! Поцелуй приобрёл вкус горечи, и только это помогло прийти немного в себя. Я собралась с силами и попыталась оттолкнуть его. Калагов замер, оторвался он моих губ, посмотрел на меня чёрными, как сама бездна, глазами. Я зажмурилась, не в силах выдержать этот взгляд — он проникает в душу и пленит её.

Это потом я узнаю, чем грозит такой греховный взор, и что буквально смогла избежать самого настоящего изнасилования. Ведь, как оказалось, если он так смотрит — считай, тормоза у него отказали, он берёт и не спрашивает.

Хотя, если посмотреть правде в глаза, сейчас на изнасилование это как-то не тянет — я сама принимала в этой вакханалии участие. Опять противно от себя стало, что так отреагировала, поддалась соблазну. Может, я действительно развратная, как утверждает бывший муж и Калагов?

— Чтобы это было в первый и последний раз, — его злой голос прервал моё самоедство.

Распахиваю глаза и с вызовом смотрю на объект, который вывел меня из колеи, злюсь на него, но больше на себя.

— То же самое и вас касается, — говорю, а сама пытаюсь справиться с дыханием — оно прерывисто, будто я кросс пробежала.

Да и соучастника этого мини эротического беспредела тоже дыхание сбилось. Ага, значит, и он остался неравнодушен к поцелую! Это немного успокаивает.