Кусторез для терний

— Хрен. Его. Знает. Доложить бы о вас куда следует, и не париться. Да только не так мы воспитаны, — он посмотрел на молодого коллегу, — правильно я говорю, Лёш?

— Верно, — ответил ему сослуживец, — и что делать будем, товарищ капитан?

— Будем посмотреть! — он ухмыльнулся, — верить стопроцентно я вам не собираюсь, хотя судя по всему, вы говорите правду, ну или уверены, что это правда.

— Я бы предложил для начала устроить вам двоим продвижение по службе. И выйти на прямой контакт с Королёвым. У него огромные полномочия, он романтик и поймёт. Что до харчей, у нас есть всё, включая целую фабрику прототипирования для создания нужных нам вещей и запас продуктов на сто лет экипажу в пять тысяч человек. Так что мы не нуждаемся ни в чём. Уже сейчас там заканчивают делать для нас несколько машин.

— И как же, — офицер саркастично ухмыльнулся, — вы можете организовать нам продвижение? Это уже не ваша компетенция.

— Для опытного диверсанта нет ничего невозможного, — Хьярти нагло ухмыльнулся, — вот что, ваш персонал мы можем обработать, чтобы они всё забыли. Кроме вас троих, — посмотрел на них предвкушающе, — а для вас двоих — совместим приятное с полезным. И дело сделаем, и вас выдвинем в большие начальники. Постараемся договориться с Сергеем Павловичем, он вас выдвинет на очень активную должность и при поддержке нашей техники, вы сможете легко разоблачать, раскрывать и изобличать предателей, изменников, кротов и просто распиздяев. Начнём с кротов, сливающих информацию по космосу, а потом и к военным ракетам дойдём.

Комитетчики переглянулись. Старший сказал:

— Хорошая идея. Но учтите, для нас приоритет — это интересы советского народа.

Хьярти только подивился. В его времени безопасники были исключительно людьми-бюрократами, за исключением нескольких подразделений. Людьми, целью которых было выполнение протокола, устава, служение государственной машине. И тем удивительней было встретиться с теми, для кого народ стоит на первом месте, а государство — в его тени. Теми, кто готов пожертвовать буквой устава ради своей мечты. Это было необычно. Идеология в союзе была явно намного крепче, хотя и топорней, на его взгляд. Но всё равно, такого Хьярти не ожидал. Хотел соблазнить их продвижением по службе. Вербовка то — дело нехитрое. Нужно совместить несколько факторов — алчность, амбиции, идеологию, а тут вот оно как вышло. Сами, но опять же, не на него работать согласились, а с ним. Впрочем, это было не менее прекрасно. Хьярти расслабился:

— Учёл. Удивительное у вас время. Наши безопасники бы наплевали на высокие материи и выполнили устав в точности, пусть даже и в ущерб народу. Что поделать, времена. Нравы.

— Ужасные нравы, — передёрнуло чекиста.

— Пуганые. Иначе разброд и шатание, а от них требуется быть жёсткой структурой. Впрочем, у нас такими экстраординарными ситуациями занимаются гибкие отделы ФСБ с большими полномочиями. Что ж… — Хьярти задумался, — память мы сотрём местным. Нужно позвонить Королёву, поговорить. Закрытую линию связи я смогу организовать, но вот говорить — предоставлю возможность вам. Пока что мы заглушили всю связь на аэродроме, так что информация никуда не утекает.

* * *

Пришло время представить своих подчинённых. Те выстроились в ряд в большом коридоре. Хьярти представил их:

— Старший лейтенант Василий Зубров — бортмеханик, лейтенант Алексей Щорс — навигатор, старший лейтенант Давид Шпильман — космотехник, капитан второго ранга Леонид Дьяков, пилот и командир судна.

— Очень приятно, товарищи, — сказал чекист, — капитан Светлов, мой помощник, старший лейтенант Ольшанцев.

Чувствовали все себя немного неловко. Впрочем, служащие ВКС привычно выстроились и сделав морды кирпичом, выслушали гостя корабля. Тот, кивнув Хьярти, предложил заняться делом. Хьярти, не став тратить время попусту, сказал:

— Поскольку наша задача — интегрироваться в сообщество — доставим сюда самолёт. Доставят его наши маленькие миньоны. Самолёт, машины, на нём и на них мы уже отправимся с этого аэродрома к Сергею Павловичу, на встречу.

— Простите, — влез чекист, — но каким образом, если он не зарегистрирован нигде?

— Очень просто. Воспользуемся извечным раздолбайством и бюрократизмом, а так же оптико-электронной невидимостью.

* * *

Персонал аэродрома и правда, забыл всё, что происходило только что. Люди вернулись к своим рутинным обязанностям, не став вдумываться, а Хьярти со своими людьми оккупировали небольшое здание, которое использовали пилоты между посадками. Времянка-бытовка. Космонавты были рады переночевать на твёрдой земле, а утром их ждал транспортный челнок, который привёз самолёт. Это был небольшой административный реактивный самолёт с угловатым крылом, и весьма комфортным салоном. Утро было прохладным, можно сказать, сырым, но это быстро прошло. Уже к восьми утра солнышко победило ночную прохладу и начало жарить, всерьёз жарить. На несколько военных без формы особого внимания не обращали — тут был просто таки проходной двор, особенно в дни, когда активно шла работа аэродрома. Ещё четыре человека — никого не удивили. Административный самолёт вёл Хьярти, лично. И он же с удовольствием сидел в машине. Пускать пыль в глаза он не любил, но вот передвигаться с комфортом — очень даже.

Их ждали. Сергей Павлович активно занимался разработкой лунной программы и лунохода. При полной поддержке Хрущёва. Однако, количество проблем, с которым сталкивался Королёв, был беспрецедентным. Сжатый до минимума сроки, огромное давление сверху, ответственность и регулярные неудачи при запусках, а так же — отсутствие единоначалия в советской космической программе. Кто тут главный? Одному богу ведомо. И зачастую грызня с коллегами занимала довольно большое количество времени.

Поэтому Королёв с большим трудом выкроил день свободного времени, чтобы вылететь в город Свердловск. Времени было мало, спешка — жуткая.

Самолёт приземлился в аэропорту свердловска. Сергей Павлович, наслаждаясь весенним солнышком, грузно сошёл по трапу на асфальт гражданского аэропорта. Его не узнавали в общественных местах — это было немного неприятно. Все знали его работы, но самого автора… Не то чтобы он был честолюбив, но было обидно. Поэтому Королёв постарался избегать общественных мест. В аэропорту его уже ждали. Это был молодой человек с военной выправкой, он безошибочно определил главного конструктора и широким шагом подошёл к нему:

— Сергей Павлович?

— Собственной персоной, — неспешно ответил Королёв, — а вы…

— Старший лейтенант Ольшанцев. Служу на аэродроме при полигоне номер пять, — представился чекист, — у нас к вам есть очень и очень важный разговор.

— Вот как? У кого это — у вас? — недоумённо спросил Королёв.

— Вы только не смейтесь, но к нам вчера на аэродром сел неопознанный летательный аппарат. Явно из космоса.

— Издеваетесь? — удивился ещё больше Королёв.

— Ни в коей мере. Иначе не просил бы вас о встрече, — покачал головой Ольшанцев, прищурившись от ярко светящего солнца, — тут столько информации, что мы решили обратиться к вам, а не к своему руководству. В нём мы не уверены так, как в вас. Тем более вы главный в вопросах космоса, так что это по вашей части.

— Так, всё интереснее и интереснее, — Королёв был заинтригован, — и что же удалось узнать? Какой формы аппарат?

— Он уже улетел, но думаю, вернётся, если вы захотите увидеть. И вообще, я мало что понимаю из происходящего, лучше вам пообщаться с его экипажем лично, думаю, вы поймёте друг друга.

Сергея Павловича ждал новенький автомобиль БМВ 501, можно сказать — неописуемая роскошь для советского союза. Старлей привёл его к машине и повёз в город. Машина привлекала куда больше внимания, чем её пассажир, и чего греха таить, понравилась Сергею Павловичу. Получше его ЗИСа.

Тем временем в небольшой гостинице, после всех положенных чисток от прослушки, активно спорил космотехник Шпильман и Хьярти. Шпильман активно доказывал своему шефу, что на данном этапе они могут предложить многое, но это потребует от них чуть ли не перебить половину советского руководства, чтобы привести космическую отрасль в порядок.

Щорс совершенно не понимал, почему именно космос? Неужели нет других, не менее достойных внимания тематик? Однако, как любой космонавт, он болел за свою отрасль, просто не понимал. Хьярти понимал — он просто не хотел бегать за советскими людьми, занимаясь прогрессорством. Ему вполне подошла бы какая-нибудь высокотехнологичная отрасль с огромным потенциалом развития. Плюс-минус сто лет для него — несущественно. А потом, когда ситуация нормализуется — можно будет и бизнесом обзаводиться. Однако, Шпильман стопроцентно точно диагностировал в отрасли разброд и шатание. При этом космическая программа только отжирала большую часть бюджета, не давая видимых ощутимых преимуществ.

В середине разговора в спор вступил уже Королёв. Однако, спор был таким жарким, что кошмонафты даже не заметили новых лиц.

— Нет, ну это же надо, — Щорс возмутился, — смотрите, сколько народных денег уходит на космос.

— А без них что? — саркастично спросил Хьярти, — лучше? Это сельский менталитет — "лучше бы нам дали, а нам не дали".

— Передёргиваете, командир, — покачал головой Шпильман, — денег уходит и правда много. А практическая польза… что там можно получить, пока не начнём качать ресурсы из пояса астероидов? Связь, навигация, телевидение, разведка. И всё. А дальше отрасль приходит в упадок как просто не рентабельная.

— Шпильман, ты слишком сгущаешь краски, — поморщился Хьярти.

— И вообще, зачем вам этим заниматься? — поддакнул Щорс.

— Потому что мне лень вытаскивать страну из задницы уже третий раз подряд. Пусть сами, своими силами, — Хьярти недовольно ухмыльнулся, — да и неблагодарное это дело. Раньше я хоть денег мог заработать на этом, сейчас же об этом пора забыть. А значит что? Надо заняться какой-нибудь наукоёмкой и перспективной отраслью. А денег заработать сумею, бизнес есть бизнес.

— Тэк-с, — Шпильман залез в свои распечатки, — вот, спутники связи, навигация с геостационара, низкой орбиты, ретрансляторы, телефонная связь, телевидение, цифровая связь, разведка, ПРО…

— Эк ты разогнался, — осадил его Щорс, — ты учёл, что радары для спутниковой про ещё лет пятьдесят сделать не сумеют при всём желании?

— Сделаем, — поморщился Шпильман, — постараемся и сделаем. Реалистичные варианты есть, но зато какая неоценимая польза! Особенно в нынешней военной обстановке. Практически идеальная защита от всех видов ракет лет на двадцать вперёд.

— Согласен с Щорсом, — ответил Хьярти, — тут ты разогнался слишком сильно, радар мы сделать может быть и сможем, да не вышло бы нам это боком. Вот с телефонной связью — нужно думать. Без геонета и телефонных спутников тут совсем тухло.

— Ладно, — Шпильман не сдавался, — сам смотри, шеф, — он выложил бумагу с чертежом на стол, — вот, это надо сделать, чтобы вывести на орбиту связь. Причём — не меньше сотни штук.

— Это шутка такая? — спросил Королёв.

— Ничуть! — хмыкнул Шпильман, — ракета-носитель сверхтяжёлого класса. Две тысячи тонн стартового веса, на геостационар может забросить восемнадцать тонн. Вот только пока такого монстра смогут сделать — много воды утечёт.

— Рабочие чертежи есть? — спросил Хьярти.

— Есть, но вот надёжность совершенно не гарантируется. Оно взлетало только один раз, правда, без малейших накладок.

— Эдак можно и до луны лететь, — вбросил идею Королёв, — с такой то ракетой.

— С ракетой можно куда угодно, — не поддержал его Шпильман, — вот только что на луне делать? Кусок вулканических пород земли, выбитый астероидом в седой древности, то есть никаких уникальных веществ там в принципе нет. Гелия-3, как термоядерного топлива, там есть, но столько, что легче искать золото посреди пустыни. И то пользы больше. Единственный плюс — можно использовать луну для стационарного размещения каких-либо объектов. Но опять же, задержка сигнала огромная. В качестве стационарной базы, предбанника земли, тоже не подойдёт.

— Ты прав, — поддержал его Хьярти, — луна нам нахрен не сдалась. Нам нужен главный пояс астероидов. Пещера Алладина солнечной системы. Столько редкоземельных, цветных и чёрных металлов, что голова кругом идёт. На сотни лет вперёд хватит, и ещё останется. А получив монополию, можно просто насрать с высокой колокольни на всех остальных. Ракеты и космические корабли потребуют огромного количества этих самых металлов, и пока наши конкуренты будут их выцеживать из земли, у нас будет преимущество. Стратегическая высота, можно сказать. Захватим её — получим дальнейший путь, подавив конкурентов. Упустим — проиграем в любом раскладе. И главное — дело пахнет такими большими деньгами, что только держись!

— Главное, чтобы была промышленность, эти металлы превратить в товары, — хмуро заметил Щорс, — без неё это будет прежний вариант сырьевой экономики. А у нас сейчас… такая обстановка — просрут все полимеры.

— Будет, — пожал плечами Хьярти, — а если не будет — начнём бить. Возможно даже ногами!

Замолчали. Сергей Павлович, оглядев их, спросил:

— И это к вам меня приглашали эти люди?

— К нам, — ответил за всех Хьярти, а его подчинённые вылупились на конструктора как бараны на новые резные ворота в форме бабочки, то есть — с полным охреневанием, — добрый день, Сергей Павлович. Как долетели?

* * *

Гостиница была настолько советской, что просто зубы сводило. Очень и очень советская, прямо таки дышала духом советским. Начиналось всё с немного обшарпанных недорогих дверей. Высокие побеленные потолки с развесистыми люстрами, запах, особый запах ткани и мебели, и всякой уборочной химии. Мебели немного, зато свободного пространства — в избытке. Постельное бельё было накрахмалено так, что просто хрустело под пальцами, в номере так же обязательно стоял графин. Тяжёлый хрустальный графин, напоминавший скорее какую-то дубину, которой можно крушить черепа, а не посуду. И два гранёных стакана рядом с графином — просто прелесть!

Около гостиницы, как бы это ни было неожиданно, стояла целая вереница элитных машин. Хотя партия и правительство были скромными в этом отношении, пока что довольно скромными, гости скромничать даже не собирались. Новенькие БМВ, а Хьярти сел в бронированный лимузин советской школы, угловатый и выглядящий крайне монументально. Без привычных этому времени округлостей и обилия молдинга. Естественно, всё это было нужно исключительно чтобы избежать проблем — останавливать их на дороге и правда не решились, поэтому спокойно проехали и разместились. Более того, проклинаемый потомками советский сервис для пяти мужчин в дорогих костюмах и с лицами ухоженных иностранцев, а не советского пролетариата, был услужлив в высшей мере. Правда, не меркантильно-услужлив, как это было привычно, а скорее подобострастно-услужлив. Не столько пытались получить деньги, сколько нелепо показать своё внимание. Хьярти не оценил, корова в балетной пачке — коровой и останется.

В остальном, Свердловск оставался самим собой. Город как город, без особых, достойных отдельного упоминания хороших или плохих сторон. На взгляд из окна лимузина он был немного… бедноват. Скучноват. Ни рекламы, ни магазинов, ничего такого, хотя довольно ухожен и чист, даже по сравнению с российским периодом он выглядел чище. Хотя и не было супермаркетов и бизнес-центров.

Сергей Павлович, после долгой паузы, наконец-то решился задать вопрос и Хьярти сам ему объяснил вкратце, про временной разлом и их нынешнее положение. И про их идеологическую проблему, вернее, полное недоверие власти. И тут же предложил Королёву немедленно отправиться подлечиться, пока не стало слишком поздно. Проигнорировать это конструктор не мог, хотя и предупредил, что ему нужно возвращаться на работу следующим утром. Хьярти заверил его, что управится.

* * *

Я пытался вникнуть в то, что говорил мне конструктор. Получалось не всегда, но получалось. Постепенно с разговоров о общем и высоких материй мы перешли к мелким техническим и организационным деталям.

— Нет, Сергей Павлович, так дело просто не сдвинется с мёртвой точки, — покачал головой, — если бы у нас была рыночная экономика, я бы рекомендовал вам создать компанию и даже подсобил деньгами. Но ситуация у нас иная.

— Совершенно верно. Но единоначалие — далеко не единственная проблема. Время. Очень не хватает времени, каждый день на счету.

— Завидую вам. В вашем возрасте люди живут так, что года пролетают едва заметно. Вы же живёте каждым днём.

— Едва ли этому можно позавидовать, — Королёв нахмурился, — с одной стороны начальство давит, требует уложиться в срок, с другой — коллеги подбрасывают фортели.

Мы прогуливались по Екатеринбургу. До того, как он стал Екатеринбургом, а потом и Ёбургом. Улицы города в центре были довольно приличные, да и погода позволяла прогулки, и здоровье Сергея Павловича требовало реабилитации…

— Можно. Поверьте, быть стариком гораздо хуже, чем жить полной проблем жизнью. Видите ли, мы бы очень не хотели помешать вам развивать собственную программу. Решением всех этих проблем воспиталось целое поколение замечательных инженеров и учёных, если просто выдать вам ракету, она полетит. Но пользы от этого будет немного, только вред.

— Понимаю. Хотя у меня такой цейтнот сейчас, что…

— Вот это то и самое главное, — заложив руки за спину, остановился, — времени нет. Спешка. К тому же, мы поставили перед собой цель — нужно её достигать. Потихоньку-помаленьку.

— Поможешь мне с текущими задачами — высвободим время для работы над пилотируемым полётом. Всё просто. Условия, в которых мы работаем — тебе лучше самому увидеть, чтобы потом вопросов не возникало.

Я пожал плечами:

— Посмотрим.

* * *

У Сергея Павловича, как я правильно понял, была немалая власть в своей отрасли. Но и немалая ответственность, да и он, как личность сугубо секретная, всё время находился под колпаком у Мюллера. С размещением нашей группы никаких проблем не возникло, и уже на следующее утро Королёв, довольный своей жизнью и отлично выспавшийся, приехал в своё ОКБ. Он руководил всем в этом ОКБ №1. Комитет по оборонной технике — проще говоря, делали баллистические ракеты. Ту же Р-7, которая состояла на вооружении. Секретность вокруг была такая, что просто охренеть три раза, я конечно параноик, но тут у людей паранойя в квадрате. Нет, в кубе.

Даже при содействии Королёва, войти в ОКБ я смог только к концу второго часа бумажной волокиты, пока не решили все организационные вопросы. С Давидом было ничуть не лучше, он, как космотехник, страдал больше всего. И пришёл в неописуемый ужас, увидев, где и как люди делают космическую программу. Это, по его нелестным оценкам, было больше похоже на амбар, а не завод космической техники. Ни о какой чистоте тут даже близко говорить не приходилось. Я же отнёсся к этому крайне спокойно. Главный конструктор не стал нас представлять — просто провёл с экскурсией по своему ОКБ, показал дубликат первого спутника земли и спутник-2, уже большую коническую хрендюлину, имеющую все характерные для спутников черты. Двигатели ориентировки, аккумуляторы, солнечные батареи, управление с земли. Настоящий прорыв, учитывая, что первый спутник — металлический шарик с рожками.

Всё это было интересно. Хотя, лично я считал, что триумф не в том, чтобы запустить человека на орбиту, а в том, чтобы у граждан была нормальная, сытая и довольная жизнь. А это… это игрушки для зажравшихся генсеков, чтобы показать свою удаль всему миру. Не более того. Вот поэтому я немного скептично относился к космической программе, в первую очередь рассматривая её как бизнес-проект, а уже потом — как некую пропагандистскую машину.

К сожалению, советский союз для меня открылся со стороны альтернативной вселенной. В этом альтернативном мире никто не слышал о таких вещах, как бизнес, никого не волнует рентабельность, здесь не видели в глаза доллары и фунты, ну а побывавшие в столице соседнего капиталистического государства это люди, занимающие промежуточное положение между обывателями и космонавтами. Сложно. Много сложностей.

Вдохнув полной грудью всего этого, я понял, что для этих людей бесполезно вести речь о рентабельности, прибыли, расходах и рисках — будут стараться, чтобы быть первыми, потому что в их мире, в их замкнутой вселенной, это имеет значение. При этом люди удивительным образом прохладно относятся к своему быту. Это было… неожиданное открытие. Неожиданное, но немаловажное. Я же хотел развивать космическую тематику, но между нами была стена, или пропасть, преодолеть которую не так то просто. Мы люди не только из разного времени, но и из разных цивилизаций.