Каменный холм

Платов Леонид

Каменный холм

Леонид Платов

Каменный холм

Участники геологоразведочной партии увидели этот холм под вечер, когда миражи в степи уже не так ярки.

Призрачные озера вставали на горизонте по утрам, медленно тускнели после полудня и совсем исчезали к вечеру. Такова природа миражей в Голодной степи. Это отблески солнца. Талая вода скопляется весной в пологих впадинах и отшлифовывает их глинистые стенки и дно. Летом пересохшие водоемы, называемые здесь такырами, превращаются как бы в огромные вогнутые зеркала.

В зыбком знойном мареве колышется вдали вода, сверкает, искрится, манит и вдруг "испаряется" без следа, едва лишь путники приблизятся к такыру.

Глаза устают от этого постоянного, дразнящего мерцания...

Тем летом гидро-геологоразведочная партия Бикчетаева колесила по Бет-Пак-Дала (Голодной степи).

Давно уже велись работы по созданию здесь устойчивой кормовой базы для развития отгонного животноводства. В центре Бет-Пак-Дала поднялись здания опытной станции. Верхом и на машинах двигались через степь по всем направлениям зоотехники и гидрогеологи.

Группа Бикчетаева изучала вопрос о возможности использования реки Чу, пересекающей Бек-Пак-Дала. Предполагалось перегородить Чу двумя плотинами, на которых построить гидроэлектростанцию, а воды реки направить по каналам на северо-восток и оросить десятки тысяч гектаров новых пастбищ.

- Геологи впереди! Геологи всегда впереди! - восклицала Ия Адрианова, стоя во весь рост в кузове головной машины. - А уж за нами все остальные идут: проектировщики, бульдозеристы, экскаваторщики, гидротехники, монтажники. Двигаются тысячи человек, сотни механизмов!..

- Все верно, только сядь, пожалуйста! - говорил Гриша Топчиев, с беспокойством следя за ее размашистыми движениями. - Тряхнет на ухабе - как пробка, вылетишь...

- Или ветром подхватит, за Балхаш куда-нибудь унесет, - с улыбкой добавил Семен Мухин и придержал Ию за хлястик пыльника. - Будь же взрослым человеком наконец! Сядь, Ийка!

Все геологи называли девушку дружелюбно - Ийка. "Ну что за имя у тебя? спрашивал с неудовольствием Семен. - И-я!.. Не имя, а вздох... А Ийка хорошо!" Это действительно подходило к ней. Тоненькая, небольшого роста, с круглым, очень добрым, приветливым лицом, она была энергична и проворна, как рыбка.

Случилось так, что грузовик, в котором находились Ия Адрианова, Топчиев и Мухин, отделился от колонны. На двух остальных машинах сразу спустили три ската, и шоферы, чертыхаясь, принялись орудовать подле них с домкратами и насосами.

- Езжай дальше, молодежь! Догоним! - бросил Бикчетаев, деятельно помогавший шоферам. И прокричал вдогонку мухинскому грузовику: - Местечко для ночлега присмотрите! Там хорошее есть местечко!..

- А где его найти, это местечко? - недоумевающе спросил Мухин товарищей. Он вытащил из полевой сумки карту и аккуратно разгладил ее на побелевших сгибах. - До ближайшего колодца полтора дня пути. Разве свернуть в сторону, к реке?

- Ну что ты! Крюк делать...

- Не беспокойтесь, ребята, - сказал Топчиев. - Уж если Бикчетаев сказал: местечко, значит, есть такое где-нибудь. Увидим. Найдем.

- А не найдем, похлебаем теплой водички из бака. На третьей машине бак еще не почат. Хочешь пить, Ийка?

- Не очень, - храбро соврала Ия. И, облизнув пересохшие губы, сказала: - В Кара-Кумах, наверное, еще труднее...

Этим летом она мечтала попасть не в Голодную степь, а в Кара-Кумы, и с особым воодушевлением толковала о них. "Тахиа-Таш! Тахиа-Таш!" - это название так и прыгало в кузове, как мячик.

Вот и сейчас, чтобы не думать о воде, Ия заговорила о Кара-Кумах.

- Тысяча сто километров - канал, подумать только! Почти одна тридцатая длины экватора!

- А у нас будут самые большие в мире искусственные водохранилища, - с достоинством сказал Семен, который был родом с Поволжья. - Пятьсот километров на сорок! Как разгуляется на таком море шторм, да как...

- И в Кара-Кумах запроектировано море! А вокруг - поля, поля, хлопковые поля! Новая хлопководческая страна восстает из бесплодных песков!.. Ты пойми, Семен: огромная территория, второй Узбекистан!..

Гриша Топчиев вступился за Голодную степь.

- А чем плохо здесь, скажи?

Широким жестом хозяина он обвел бурые сопки, волнообразно покачивающиеся вокруг, - грузовик немилосердно подбрасывало и кидало на ухабах.

- Скоро вместо этих миражей настоящая вода заблестит! Сады зацветут! От овечьих отар тесно станет между сопками! Тогда и новое название придумаем для степи. Почему Голодная? Богатая, Сытая, Счастливая степь!..

- Правильно, Гриша!

- А потом и сибирские реки повернем на юг, - мечтательно добавил Топчиев. - Всю Среднюю Азию напоим водой! Пей, разводи хлопок, плавай по каналам взад и вперед!.. Хорошо! - И он зажмурился, будто ослепленный зрелищем полноводных рек, которые вскоре, по слову большевиков, по указанию партии Ленина Сталина, потекут в пустыни Средней Азии.

А когда он открыл глаза, впереди была вода.

Товарищи его молчали, оцепенев от удивления. Вдали среди кустов спиреантуса маячила невысокая сопка странных очертаний. Все подножье ее было залито водой.

- Вода? - не веря себе, спросил Топчиев.

- Вот еще! Откуда здесь вода? - пробасил Семен, но голос его дрогнул. Такыр!.. Но очень странный...

- Я еще никогда не видала таких такыров, - пробормотала Ия.

Все трое стояли рядом, держась за верхнюю часть кабины, не в силах оторваться от удивительного зрелища.

Ждали, что и этот мираж начнет тускнеть по мере приближения, как уже случалось не раз, но сияющая пелена все разрасталась. Сопка будто плавала в воде.

Да это и в самом деле была вода! Радужные брызги разлетелись из-под колес грузовика. Он остановился, ткнувшись в солончак.

- Ну и ну! - только и смог выговорить Семен.

Молодые геологи поспешно, один за другим выпрыгнули из машины.

Земля вокруг была покрыта коркой соли, а из каменистого отверстия вытекала вода, образуя небольшое озеро.

- Холм насыпной, ясно, как день, - объявил Семен, постукивая по камням геологическим молотком. - Хитро уложено. Но зачем? И почему родник?..

Каменный холм имел кое-где тонкий покров из песка и земли, поросший бурой травой. Когда сняли в одном месте слой земли, обнажилась кладка. Она была очень тщательной и замысловатой и напоминала соты улья.

Пока Семен и Гриша осматривали сопку внизу, Ия проворно поднялась на вершину, легла и приложила ухо к камням. Из недр сопки донеслось слабое журчание и перезвон капель.

- Ийка! Спускайся скорей! - окликнули девушку. - Плиту нашли!..

В кустах спиреантуса, у самого выхода родника, торчал серый камень, до половины врытый в землю. Его гладкая поверхность была вся испещрена вязью арабских букв, тщательно вырезанных каким-то острым предметом.

Топчиев нагнулся над плитой.

- Отдельные слова... Что-то о засухе, это понял... Разрыв... Какие-то предсказания... Нет, трудно понять. Многие буквы стерлись.

Он снова стал читать про себя, то и дело прерывая чтение удивленным хмыканьем.

- Да что ты под нос себе бормочешь! - рассердилась Ия. - Нам с Мухиным тоже интересно! И шоферу интересно!

- Вслух, вслух! - поддержали шофер и Мухин.

Но Гриша, все еще в сомнении, топтался у плиты.

- Кочующий миф, а? - спросил он сам себя. Потом продолжал увереннее: - Ну, ясно, кочующий!.. - Он обернулся к товарищам. - Помните легенду о пророке, который совершил чудо в пустыне? Ударил по камню железом, и потекла вода. Этнография знает множество подобных кочующих мифов...

Топчиев до геологического института проучился год на историческом факультете и рад был щегольнуть перед друзьями познаниями по истории и литературе.

- Ну, Гришка, же! - дернула его за рукав нетерпеливая Ия. - Брось ты свои гипотезы. Сами поймем. Прочти все, что удалось разобрать.

Она с любопытством заглянула через его плечо.

- "В год 1293-й, - начал, запинаясь, Топчиев. - Засуха... степь... Однако человек... (надо думать, это имя - Петлукин) умея заклинать... (что? Не ясно), приказал... холм из камней. И сделали втайне... (от кого?).

- Дальше, дальше!

- А дальше совсем не понять... "И камень дал воду... согласно предсказанию..."

- Да, странно.

- Просто ребус какой-то!

- Но ведь в самом деле вода вытекает из камней.

- То-то и странно.

- Что же умел заклинать Петлукин? И почему холм сооружали втайне?..

Мухин в раздумье посмотрел на своих друзей, но тут его прервал шофер. Он успел уже набрать во флягу воды, попробовал ее и теперь тыльной стороной руки отирал рот.

- Так как же, товарищ Мухин? Здесь, значит, и будем стоянку делать? Вода холодная, чистая, лучше не найти...

- Да, да! Конечно, здесь! Где же еще?

- Вот оно, местечко, о котором говорил Бикчетаев! - сказала Ия.

- Стало быть, знал об этом роднике?

- По-видимому, знал...

Бикчетаев был легок на помине.

Едва лишь молодые геологи утолили жажду и умылись с дороги, как из-за сопок показались отставшие машины. Их как бы несло по степи облако пыли. Потом рядом со стоянкой геологов заскрипели тормоза и из рассеявшегося облака, отряхиваясь, выскочил Бикчетаев.

- Ну, умницы! Хвалю! - закричал он. - Правильное место выбрали!

- А мы плиту с надписью нашли, товарищ Бикчетаев! Ломали над нею головы, ломали...

- Нить брошена из глубины веков, - глубокомысленно объявил Топчиев.

- Откуда, ты говоришь, нить? - Бикчетаев изумленно посмотрел на него.

- Из глубины...

- Из средневековья, - подсказала Ия.

- Эге, куда забрались! - Бикчетаев засмеялся. - При чем тут средневековье?

- А как же! - запротестовал смущенный Топчиев. - Сами посмотрите на плиту. Там написано - 1293 год. Значит, конец тринадцатого столетия, канун четырнадцатого...

- Канун!.. Эх ты, историк! Забыл, что мусульманское летосчисленние не совпадает с христианским? То-то и оно! 1293 год от Хиджры соответствует 1915-му от рождества христова. В 1915 году надо Петлукина искать. Он почти наш современник, - вот что интересно!

- Товарищ Бикчетаев! Вы знаете, кто такой Петлукин! - заявила Ия убежденно.

- Угадала. Слышал о нем.

- Товарищ Бикчетаев!..

- Потом, потом! Умыться дайте с дороги. Чаю попить. Замучились со скатами этими!

Умывался Бикчетаев, словно назло, дольше всех. Давно уже участники экспедиции, прибывшие с ним, осмотрели плиту с надписью, подивились на хитроумную кладку холма, некоторые под руководством Ии даже побывали на вершине его, а начальник геологоразведочной партии все еще плескался и фыркал у родника, будто слон на водопое. Только тот, кто странствовал по засушливой степи летом, понимает, какое это наслаждение на исходе дня добраться к ручейку с прохладной прозрачной водой!

Но вот, утолив жажду, умывшись, почистившись, будто помолодев на десять лет, Бикчетаев явился к костру.

Поужинали. Напились чаю.

И все это почти в молчании, перебрасываясь только самыми необходимыми застольными репликами: "Еще кружечку?", "Да, пожалуй", "А передай-ка нам, Гриша, эту коробку с консервами! Спасибо, милый!"

Наконец начальник геологоразведочной партии лег на траву и принялся неторопливо скручивать папиросу. Лицо его было серьезно.

Некоторое время он щурился на огромный красный диск, медленно спускавшийся к горизонту, будто припоминая подробности того, что собирался рассказать, потом начал так:

- Петлукин - это неправильно. Настоящая фамилия его - Ветлугин. Был такой большевик, отбывал в 1915 году ссылку в Акмолинской губернии. Казахи не могли правильно выговорить его фамилию и переиначили ее на свой лад...

Так, шаг за шагом, со всей последовательностью восстановлена была история каменного холма в Голодной степи.

...Ветлугина привезли в Акмолинск осенью.

В городе его не оставили. Было ли на этот счет указание в сопроводительной бумаге, выражение ли нахмуренного лобастого лица показалось строптивым, ссыльного повезли дальше, в глубь степи.

Таратайку кидало и подбрасывало на ухабах. Горизонт колыхался впереди, как мертвая зыбь.

Днем отчаянно пекло, а ночью становилось так холодно, что Ветлугин и сопровождавший его унтер садились спинами друг к другу, чтобы согреться.

Даже привычная степная земля не выдерживала лихорадочной смены температур. Об этом свидетельствовали зигзаги трещин, пересекавшие ее во всех направлениях, будто после землетрясения.