Люди сна

Раздался винтовочный залп.

- Почему "короля"? Почему "короля"? - засуетился Ампер.

- Ах, да не все ли теперь равно? - поморщился человек с эспаньолкой.

- Э, нет, позвольте, - прицепился к нему маленький толстячок с испуганными глазами. - Как это все равно? Нет, отнюдь не все равно. Здесь заключается такая, я бы сказал, методологическая оплошность, здесь попахивает экзистенциалистической пропагандой, а это уже подсудно. Я сам бывший адвокат, я этого так не оставлю. Они у меня попляшут.

Снова открылась дверь и эсэсовец, глядя на толстячка в упор, сказал:

- Следующий!

Толстячок помертвел, оглянулся на эсэсовца и прошептал:

- Я сейчас. Сейчас. Минуточку. Это, знаете ли, уголовно наказуемое дело, - продолжал он с истерическим азартом. - Сколько их горело из-за таких вот словечек...

- Ну? - поторопил эсэсовец.

- Ах, да погодите же вы! - заторопился толстячок. - Не видите, я занят. Так я говорю, что таких случаев...

- Пошивеливайся, жирьрест! - в голосе немца послышалась угроза. Прром-со-сиська!

И уже на бегу толстячок обернулся, махнул Амперу рукой и крикнул:

- Я писать буду! Прокурору!

И опять все смолкло, и опять послышалась немецкая речь и опять голос из-за диванной подушки крикнул:

- Именем короля!

- Я буду жа... - всхлипнул было толстячок в паузу и тут раздалось: "Пли!" и залп заглушил его крики.

- Следующий!

Еще кто-то покорно вышел в распахнутую дверь.

- Следующий!

Человек, сидевший рядом с Ампером, вздрогнул, жалобно взглянул на эсэсовца и рванулся к выходу, как к избавлению.

По мере того, как подходила его очередь, Ампера все больше и больше охватывал ужас. "Даже здесь никто за мной не занимает, вот досада какая" и в этот момент увели лысого с эспаньолкой. Оставшись один, Ампер побежал к двери и сквозь широкую щель попытался увидеть процедуру расстрела. Но ничего не было видно, кроме куска желтого поля.

Вот и все. И никого передо мной. И никто не загораживает меня от смерти. И не убежишь, и не пожалуешься, и не выпросишь ничего.

Кончилась речь. Голос из-за диванной подушки устало прогудел:

- Именем короля! Давай, в общем...

Лысый истошно закричал, раздался одиночный выстрел и все стихло.

- Теперь меня. Господи! - сказал вслух Ампер. - И прятаться некуда. Господи! Сейчас же меня убивать будут!!!

Дверь отворилась. Эсэсовец посмотрел на него и спросил:

- Все? Больше никого?

- Тут передо мною занимал один гражданин в зеленом плаще. Он куда-то вышел. Обещал подойти, - залебезил Ампер.

- А, - протянул эсэсовец, - ну, значит, подойдет.

- Так я подожду? - с истерической надеждой спросил Ампер.

Эсэсовец хитро прищурился:

- Не придуривайся, парень. Давай, давай, шнелле!

Они вышли в поле. Ампера поставили перед шеренгой немецких солдат, он еще успел заметить, что ни одного трупа вокруг не видно, а потом эсэсовец начал речь, которую Ампер знал наизусть, но не понимал.

"Я потому знаю эту речь, что много раз слышал ее раньше, - думал он, - ничего страшного, новое - это старое".

Но речь, к отчаянию Ампера, тоже кончилась. Кто-то, стоявший рядом с ним, набрал в грудь воздуху и все пропало.

- Надо же, - сказал эсэсовец, - проснулся!

- Жалко, - протянул Эльменгенайло. - Я все равно до него доберусь. Он пса нашего кокнул. И чего это Зена с ним миндальничает?

- Чего? А это видел? - сказала Зена. - Брысь под подушку!

- У них любовь. - сказал пес.

- Молчи, скот, она только меня любит, правда, Зена? Ладно, ладно, и пошутить нельзя, - сказал Эльменгенайло, прячась под подушку. Немного погодя, он снова оттуда вылез. - Сыро здесь. И клопы.

- Сам ты клоп, - сказала Зена. - Я пошла. Сидите здесь и никуда не выходите.

- А вдруг еще кто-нибудь придет и меня убьет! - захныкал пес. - Я этого не переживу.

- Не сахарный, не растаешь. - Зена хлопнула дверью, села в трамвай и поехала на работу. В трамвае была давка и минуты через две к ней прижался какой-то носатый парень. Он жадно ее обшарил и запустил руку под блузку.

- Ну-ка! - Сказала Зена.

- А чего такое? - парень торопливо отстегивал бюстгальтер.

- Говорят тебе, отстань!

- Не могу, - сказал парень, сжимая ей левую грудь. - Людей много. Давка.

Рука была потная и противная. Зена схватила ее и дернула вниз, но рука тут же возвратилась на место.

- Пойдем, - шепнул парень.

- Ну, черт с тобой! Только быстро.

- Я мигом, - обрадовался он и потащил ее на сиденье. Несмотря на давку, сиденье пустовало.

- Отвернись! - сказала Зена, и когда парень послушно отвернулся, сняла блузку и легла на сиденье, которое оказалось широким и длинным, как двухспальная кровать.

- Можно! - парень с трудом держался на месте, его настойчиво отталкивали к передней двери и ругали со всех сторон, что он загораживает проход.

- Что стоишь как пень! Давно уже можно.

Парень медленно повернулся, и когда увидел грудь Зены, то лицо его расплылось в предельно идиотскую гримасу блаженства. Он осторожно протянул к ней руку.

- Ну, чего ты тянешь?! Мне сходить скоро! - Зена начала злиться.

- Сейчас, сейчас, - парень целомудренно зажмурился и указательным пальцем коснулся ее соска. По всему его телу прошла судорога, глаза широко раскрылись, и... он проснулся.

- Вот идиот, - сказала Зена, пододвигаясь и давая место толстой женщине с сумками. - В самый такой момент взял и проснулся.

- Только что здесь стоял человек! - сказал старик на весь вагон. На рукаве у старика чернела повязка. - Я сам лично видел его, и все его видели.

Никто не ответил. Старик взбудораженно повертелся на месте.

- Товарищ, - дернул он за рукав соседа, длинного нескладного человека лет сорока, углубившегося в газету. - То-ва-рищ! Я к вам обращаюсь.

Человек дернул плечом, но ничего не ответил.

- Да что ж это такое! - занервничал старик. - Товарищ! Товарищ! Вы меня слышите или вы меня не слышите?!

- Ну что пристал к человеку, - сказала женщина с сумками. - Видишь, читает. Может, он деньги выиграл.

- А может быть, он шпион? А? - наклонившись к ней, быстро зашептал старик. - Может быть, он по-русски не понимает Вот здесь юноша только что стоял. Тоже иностранец. Еврей, наверное. Стоял, стоял, а потом пропал. Неспроста все это. Я здесь с утра стою, а он все газету читает, и все на одной странице. Неспроста, ох, неспроста это, милая девушка.

- Да какая я тебе девушка, охальник! - заблажила женщина. - Я уже второго мужа схоронила. Девушка! Я тебе ряху-то умою за слова за такие!

Старик плюнул в сердцах и отвернулся к человеку с газетой.

- Да ты чего плюешься-то, ты чего рожей-то своей паскудной плюешься! Я тебе не урна, чтоб на меня плеваться. Слышь ты, с газетой, ты ему скажи, дружку своему, что в трамваях нельзя плеваться, а то я ему так плюну, забудет, где сидеть! Моду взял плеваться!

Человек сложил газету, сунул ее в карман и сказал:

- Билетики попрошу, граждане!

В трамвае сразу стало пусто.

Женщина с сумками ойкнула и замерла с выпученными глазами. После минуты томительной тишины, она как-то опала, скривилась и проскрипела:

- Говорили шпион, а он "билетики".

- Билетик ваш попрошу, гражданка. - Контролер вытянул длинную шею и повис над женщиной с сумками.

- Ты понимаешь, что он говорит? - обратилась та к Зене.

Зена вдруг вспомнила, что она тоже не взяла билета, и полезла в сумочку за рублем. Но там было пусто.

- Гражданка! - терпеливо повторил контролер. - Люди ждут.

- А я вот сейчас милицию позову, - взорвалась тетка. - Я всем расскажу какой ты есть контролер и что это ты за газеты в трамваях читаешь и к девушкам чего пристаешь. Глядите все, - заорала она, - он женщину оскорбляет! Он у нее блузку снял и под лифчиком билеты свои ищет! Фулиган!

Контролер коротко размахнулся и ударил тетку в висок.

- Эп! - сказала она, падая на пол.

- Так! Теперь у вас попрошу билетик.

У контролера было страшное синее лицо, напоминающее маску Фантомаса.

- У меня нет билетика, - сказала Зена.

- Чудесненько. Придется рубль...

- Рубля тоже нет.

Тогда пройдемте. Сюда, пожалуйста, - он уступил Зене дорогу и пошел за ней, волоча тетку за ногу.

Трамвай был на удивление длинным. Они прошли мимо буфета, повернули за угол, миновали парикмахерскую с зеркальными окнами и остановились перед огромным парадным входом с колоннами, на которых висел длинный красный транспарант "Милиция".

- Сюда проходите, - сказал страшный контролер, вытирая пот с лица. Уф, какая тетя тяжелая.

Внезапно Зена прыгнула в сторону и побежала.

- Сто-о-ой! - закричал контролер. - Стой, тебе говорят!

А Зена бежала, не останавливаясь. В ушах свистел ветер, мелькали рекламы, люди, магазины, кровати... Она выбежала на сонную набережную и только тут обернулась. Метрах в трехстах позади, гулко топая, бежал контролер. От напряжения он увеличился в размере, стал просто огромным. Он бежал гигантскими шагами, и, конечно, уже давно бы нагнал Зену, если бы не тетка, которую он тащил за ногу. Тетка визжала и рукой, свободной от сумок, хваталась за столбы.

Зена заметалась по набережной и вдруг услышала призывно-свистящее:

- Сюда!

"Ампер!" - мелькнуло у нее.

Но это был не Ампер. Это старик с повязкой на рукаве выглядывал из небольшой дверцы в красной кирпичной стене и манил ее длинным узловатым пальцем. Над дверцей горела синяя лампочка и освещала надпись "Запасный выход".

Зена кинулась к двери, и они на полном ходу выскочили из трамвая. Но и здесь была точно такая же набережная, и точно так же на нее бежал контролер, держа за ногу женщину с сумками.

- В воду! Скорее! - крикнул старик, и они бросились в воду.

- Ныряй за мной! - приказал старик и, зажав пальцами нос, глаза и уши, погрузился в воду. Зена нырнула за ним. В каменной кладке берега она увидела расплывчатую черную дыру, в которую медленно втягивались ноги ее спутника. Зена вплыла в эту трубу, и сразу стало абсолютно темно. Натыкаясь на каменные стены, она поняла, что попала в длинный коридор, и поплыла по нему. Потом вода стала светлеть, и Зена смогла разглядеть, куда попала. То, что она считала прямым коридором, оказалось запутанным лабиринтом со множеством ответвлений. "Надо плыть по правилу правой руки" - подумала Зена, и тут же почувствовала, что задыхается. Тогда она рванулась в первую попавшуюся дыру, и, отталкиваясь от стенок, быстро поплыла вперед. В глазах темнело, страшно хотелось глотнуть воздуха, сильно и тревожно колотилось сердце. А когда она поняла, что сейчас захлебнется, вдруг увидела руку, свисавшую сверху. Зена вцепилась в нее м в следующую секунду уже лежала на земле и никак не могла надышаться. Она лежала в маленькой комнате без дверей и окон, а около нее на корточках сидел старик с черной повязкой на рукаве.

- Ну вот, - говорил он, - ну вот. Вот и все, милая. Вот и все, дорогуша. Теперь поговорим.