Помоги проекту - поделись книгой:
Откуда мог взяться на острове призм?
Я могу согласиться на то, что марш бросок вверх по склону был ему под силу. Но я не соглашусь, что кто-то с обрезанными конечностями, с копьем засевшим в животе, сумел бы преодолеть вплавь такое расстояние – тут ведь счет на километры. И это холодное море – вон плывет айсберг формой напоминающий сплющенную ударом молота голову гоблина. Тут не поплаваешь – мигом поймаешь переохлаждение и булькнешь ко дну. Глянув еще раз на несущие ледяное крошево мелкие волны, вдоль берега пошагал к виднеющейся поодаль одинокой фигуре.
Может это мудрый вестник судьбы, что с охотой даст мне все ответы?
Нет. Не вестник. На песочке сидел сутулый дедуля с чашкой в руке. Завидев меня, зло оскалился и махнул трехпалой рукой – мимо иди! Я и пошел. Знаю таких – сдохнет под пытками, но из принципа ничего не расскажет первые десять минут. А на одиннадцатой, раскрыв рот и сказав первые три вступительных слова, словит инфаркт и сдохнет. Так чего время терять?
Тут полно куда более говорливых островитян сыроедов.
Первые же три встречные женщины с удовольствием выслушали меня. Потом, переглянувшись, дружно махнули рукой в сторону моря и хором ответили:
– Лодка!
– Лодка? – повернувшись, я показал на берег, где на гальке лежало три широких челна, что никак не подходили для долгих морских переходов. Это было ясно даже профану в морском деле.
– Большая лодка – добавила самая старшая – Парус. Синий!
– И желтый! – ревниво дополнила ее рассказ вторая.
– Бывает два паруса! – победно вступила младшая, протягивая мне чуть потрепанный жизнью кусок серого вареного мяса.
Парусная лодка? Надо же…
Отправив угощение в рот, благодарно кивнул и некоторое время потратил на жевание и обдумывание. Мне не мешали – женщины снова вернулись к сортировке различных ягод. Ну да – мы ведь совершили большой кочевой переход и на новом месте полно ягод и мха…
– Лодка к берегу подходила? – начал я снова.
Из дальнейших распросов и ответов стало ясно, что лодки появлялись не так уж часто и к берегу не подходили никогда. Держались так далеко, что можно было увидеть только парус и очертания корпуса. Но не более.
Вообще никогда к берегу не подходят?
Да было говорят разок. Еще при предках – пару поколений назад. А может еще раньше дело случилось.
Так говорят – подошла однажды к берегу большая лодка. От нее отошло три поменьше и причалили к берегу. Сыроеды обрадовались гостям. Олешка повалили, резать стали. Но пирушки не случилось – прибывшие шатались, пьяно орали, ворочали с натугой языками и смотрели только на женщин помоложе. За них и взялись – двух поволокли к шлюпкам, трех к ярангам, с одной прямо на берегу начали одежду срывать.
Плохие гости оказались. Недобрые.
И что потом? Сыроеды взялись за гарпуны и прибили придурков?
Нет. Не успели. Пришел Иччи Смертного Леса и всех убил.
Это было произнесено так буднично, что не сразу и поймешь, о чем речь. Поэтому я уточнил – пришел старый волк и убил всех чужаков?
Женщины подтвердили – пришел волк и убил всех чужаков. А потом по одному утащил их в Смертный Лес и отдал Доброй Лиственнице.
Ага…а что большая лодка?
Уплыла. И быстро.
А те маленькие лодки что причалили?
Мать приказала – и сыроеды разбили их на куски и сожгли.
Приняв второй кусок мяса, я сжевал его, в упор глядя на женщин. Те ничуть не смущаясь, кликнули проходящую мимо девушку и она принесла котелок бульона, заодно стрельнув в мою сторону взглядом, что выражал очень многое. Тем же вечером мы заснули вместе в крайней яранге. Но в тот момент я мог думать только о чужаках. Попытался расспросить и узнать больше, но женщины разводили руками – это легенда. При них такого не случалось. Единственное что припомнили – в тот день говорят море взбушевалось. И погналось за большой лодкой, что на всех парусах уходила к большой земле. Гигантская волна поднялась и рухнула – и на следующий день на берег выбросило чуток различных обломков. Но не поймешь – то ли лодку серьезно потрепало, то ли разломало и пустило ко дну. Почти все найденные обломки были сожжены или отнесены в Смертный Лес – там Иччи от них избавился.
«Почти»?
Уцепившись за это слово, я задал вопросы, получил важные ответы, после чего встал и торопливо зашагал к Скале, заодно позволив молоденькой и хитрой сыроедке вроде как оступиться и упасть мне на руки. Женщины понятливо засмеялись. Покрасневшая деваха вывернулась из моих рук и упала за их спины, накрылась накидкой. Еще бы не ей не покраснеть – я ведь успел немало интересного поймать и ощутить ладонями. Мягко и эротично. А от соседней яранги уловил совсем другие эмоции и внимательно оглядел полускрытого за шатром невысокого парня, хорошенько запомнив его лицо. Тут все понятно. Что ж – у него есть время доказать, что он мужик.
А пока все мои мысли занимала Скала.
Оказавшись у Скалы – опять – я оббежал ее кругом, выбрал наиболее подходящее место и принялся взбираться. Поднимался неспешно – узнал, что это не табу. Скалу уважают, взбираться на нее даже и не думали никогда, но прямого запрета нет.
Лез я туда по очень простой причине – женщины рассказали, что часть выброшенных на берег вещей молодые сыроеды хотели оставить себе. Но тогдашний старейшина – строгий и принципиальный старик – забрал присвоенное и в сердцах забросил на вершину Скалы, после чего взялся за посох и принялся учить молодых жизни, после чего им понадобился медпункт.
А вещи?
Так ведь выбросил же. Нет их больше.
Ну да…
Подтянувшись, забросил ногу на вершину и перекатился. Охнул – в бок впилось острое. Выругавшись, извернулся и посмотрел.
Твою мать…
У меня в боку торчал меч.
Настоящий меч. Не просто стальная заточенная полоса с приваренной перекладиной. Нет. На скале лежал покрытый ржавчиной и патиной средневековый меч имеющий красивую рукоять, хитро закрученную перекладину – гарду? Эфес? – что-то крутится в голове, но я точно не спец в истории.
Меч воткнулся едва-едва – попортил гоблину куртку и шкуру. Сев, провел ладонью по рукояти, сдирая лишайник. Вот черт – рукоять была украшена тремя мелкими красными камнями. Рубины?
Скользнув взглядом по вершине Скалы, встал, прошелся по кругу, сгребая все чужеродное. Уселся у кучи и, задумчиво глядя на кучу ржавья, пробормотал:
– И откуда же вы приплыли насильнички гребаные? Прямиком из прошлого что ли?
А откуда еще, если судить по предметам?
Передо мной лежали: меч украшенный рубинами, смятый шлем похожий на ведро, ржавая рваная кольчуга и крайне серебряная статуэтка обнаженной девушки сидящей на камне и обхватившей себя руками.
Выйдя из ступора, оглядел еще раз все предметы и, оставив их на Скале, спустился вниз. Едва спустился – накатила слабость. Споткнувшись, едва не упал и вовремя остановил дернувшуюся ударить руку – ко мне метнулась стройная фигурка.
– Я так думаю – помочь? – улыбнулась девушка.
– Ну помоги – улыбнулся я, чуть наваливаясь на нее своим весом – Помоги…
На этом день и закончился.
А утро началось со стука ножа о оленьи кости.
Тук-тук… тук-тук-тук… Старый Гыргол выколачивал мозги из костей, вызывая меня на беседу…
И вот я здесь – лежу на холодном берегу и смотрю в море, перебирая в голове факт за фактом, пытаясь слепить их во что-то имеющее хоть какой-то смысл. Кое-что вырисовывалось. Но…
Услышав тихие, но тяжелые шаги, я поморщился.
Дерьмо.
Омрын.
Приперся все же. Уже после. Кто же тебе мешал прийти до?
Парень лет двадцати с небольшим. Невысокий, крепкий, длиннорукий. Остановившись в паре шагов, он, крутя в руках короткий гарпун, задумчиво смотрел на медленно светлеющий горизонт. Вид у него был невеселый, но за грустью скрывалась злость. Коротко глянув на меня, отвернулся, дернулся плечом. Я поморщился:
– Не делай так, дитя ты громом трахнутое.
– Как не делать?! – Омрын живо обернулся, с радостью набычился – Я так думаю – тебе какое дело, чужак?
Еще бы ему не радоваться – он только и ждал повода для конфликта, а тут чужак сам ему помог.
– Чуть лучше сейчас – я одобрительно кивнул – Вытащил смелость из задницы наконец-то. Еще агрессии добавь и вообще отлично получится. Мужик только с обидой, но без смелости и агрессии – баба плаксивая. Такие только и умеют кричать про свои сраные права…
– Она для меня предназна…! – крикнул Омрын и осекся, задумался.
– Вот – вздохнул я, разводя руками – Опять эти гребаные крики. Как ты мог, ведь она для меня, а у меня сраные глубокие чувства, я думал это судьба, а тут пришел ты и уже с ней в чуме, а она так страстно стонет. И ведь чужак может и уйдет, есть надежда – но вдруг у чужака моржовый клык больше, чем и у меня, и со мной ей никогда не понравится так как с ним…
– Молчи! Я так думаю – лучше молчи! – рука крепыша сжалась на древке, щелки глаз сузились сильнее.
Он был готов ударить. Или?
Задумчиво глядя на трясущийся наконечник гарпуна, я выждал минуту. Поняв, что продолжения не будет, с презрением сплюнул в песок и сказал:
– Ну что? Ты уже идешь нахер?
– Почему?
– Почему идешь нахер?
– Почему она со мной не легла, а с тобой – сразу! Почему?! Чем Омрын плох?!
– Вот и думай, напрягай тупую голову, размышляй. И не трахай мне мозг, гребаный ты неудачник – дернул я зло плечом и едва не расплескал чай – Свали нахрен, придурок!
– Ты ответь! Почему не я?
– Потому что ты вонючая жопная слизь! Потому что настоящий мужик должен был вмешаться сразу. До того, как девушку, в которую он влюблен, уложит в свою постель пришлый грязный гоблин. Ты долго мялся. И опоздал. Даже сейчас ты пришел сюда не сам! Тебя привели сюда тихие вкрадчивые речи старого Гыргола, что успел нашептать тебе что-то про сладкую месть. Но ты трусишь… стоишь с гарпуном рядом с лежащим безоружным гоблином – а ударить духа не хватает…Гребаный трус! Мямля! Неудачник со стояком на первую красотку племени! Свали отсюда и не порть рассвет!
Омрын замер. Ни слова. Ни движения.
– Свали! Или я встану и сделаю из тебя калеку!
На моем лице эмоций было немного. Но того, что он увидел, ему хватило, чтобы отступить и пойти прочь. Зажатый в бессильно упавшей руке гарпун волочился по гальке.
Я остался в одиночестве. Но собраться с мыслями не удалось – снова послышались шаги. И снова мне не пришлось оборачиваться, чтобы узнать, кто именно неспешно подходит ко мне со спины.
Глава вторая
– Давай – буркнул я и сделал большой глоток обжигающего терпкого напитка – Говори то, что должен сказать. Раз уж так решили.
Интересно любил ли я чай раньше? Наверняка любил, раз пью с таким удовольствием…
– И снова ты удивил – признался Баск, мягко опускаясь рядом – Как ты?
– Не ходи вокруг да около – попросил я – Не разочаровывай до конца.
– У каждого свой путь, верно, командир?
– Тебе помочь? Выдавить из тебя отрепетированные слова?
– Мы остаемся здесь – наконец-то решился и выдохнул Баск – На острове. Я и Йорка. Так уж сложилось, что…
– Оставь это дерьмо при себе.
– Понял… слушай… мы просто так решили…
– Нет – покачал я головой – Она так решила. А ты с внутренним облегчением согласился. Зомби прозрел, отмяк душой, растерял мстительность и захотел теплого и спокойного будущего. Где он будет просыпаться в яранге и слышать рокот близкого моря. Где над костром булькает крепкий сладкий чай. Где всегда есть мясо и рыба. Где можно пойти в тундру и набрать гребаной морошки. Где можно побродить по пляжу гарпуня рыбу, затем жарить ее на рожне и с пылу с жару угощать любимую гоблиншу с расписной рукой, что, сидя у входа в ярангу, штопает меховую куртку и с улыбкой смотрит на тебя…
– Да пусть даже так! Я устал от боли и крови – опустил голову Баск – Я устал куда-то идти. Я… я боюсь куда-то идти. Потому что…
– Потому что теперь тебе есть что и кого терять – усмехнулся я – Ты услышан, зомби. И ты свободен. Как и она. Интерфейсом и группой займусь чуть позже. Если можете выйти из группы сами – выходите.
– Командир, послушай…
– Мне неинтересно, Баск.
– Понял…
– Сейчас ты встанешь – и уйдешь. И чтобы ни ты, ни она ко мне не подходили.
– Жестко ты…
– Я желаю вам удачи. Честно. Но и только. С прибытием на новую родину. Обживайтесь. И помните – отныне вы сами по себе.
– Теперь и ты услышан, командир – Баск поднялся.
Постоял пару секунд и пошел прочь. Я остановил его:
– Баск. Не расслабляйтесь. Тем путем что пришли мы – придут и другие однажды. И не исключено, что это будут злые гномы желающие отыскать гребаных гоблинов посмевших убить их жрицу. Когда гномы явятся сюда – они убьют вас.
Поделиться книгой: