Код счастья

Владимир Счастливый Довгань

Код счастья

«У всякого человека есть своя история, а у истории свои критические моменты: и о человеке можно безошибочно судить только смотря по тому, как он действовал и каким является в эти моменты...

И чем выше человек, тем история его грандиозней, критические моменты ужасней,а выход из них торжественнее и поразительнее».

Виссарион Белинский

Глава 1. Не было бы счастья, да несчастье помогло

Дорогой читатель, моя книга о том, как надоевшую бедность, взяв за шиворот, надавав ей тумаков, выкинуть в окно, чтобы впредь она ваш дом обходила стороной.

Моя книга о том, как спустить с лестницы старуху Смерть, дать ей хорошего пинка под зад, чтобы она забыла дорогу к вашему дому. В моей книге вы узнаете, как болезни выбросить в унитаз и забыть о них раз и навсегда.

Моя книга — легкая, веселая школа успеха, переворачивающая все с головы на ноги. Такого безжалостного исследования человеческой души еще не знала мировая литература. Каждая буква, каждое слово моей книги передает вам, дорогой читатель, мощную, светлую, позитивную энергию. Моя книга о том, как грусть, печаль, депрессию мгновенно превратить в радость, смех и богатство. Книга о самом главном — о просветлении и бессмертии человеческой души.

Это даже не книга, а секретная карта, обладая которой вы безошибочно найдете свое сокровище. В моей книге нет ни слова вымысла.

Книга, которую вы начали читать, дорогой, многоуважаемый читатель, необычна. Необычна тем, что, может быть, впервые сложнейшие, философские вопросы раскрыты в самой доступной и легкой форме.

Эта книга посвящена самому главному знанию в нашей жизни — УСПЕХУ. Успех — это здоровье, богатство, долголетие, дружба, любовь, реализованность. Сразу же возникает вопрос: «Можно ли научить людей успеху? Можно ли опыт богатых, счастливых людей вот так запросто через книжку передать всем людям?» Ответ однозначный: «Да». Не просто можно, а нужно!

Может ли обычная книга, прочитанная в печали и грусти, изменить жизнь человека? Да! Я в этом уверен! Всего лишь одна книга, которую ваш покорный слуга прочитал, находясь в сломленном, разбитом состоянии, находясь на самом дне жизни, мгновенно изменила всю мою судьбу.

Моя книга интересна тем, что написал ее человек, родившийся в самой что ни на есть бедной семье в забытом Богом таежном маленьком поселке. Ничего в жизни не предвещало моего успеха — наоборот. Когда я оборачиваюсь и смотрю на свою жизнь, создается впечатление, что все в моей жизни было против меня. Я болел самыми страшными болезнями, я умирал, я три раза разорялся. И после каждого разорения поднимался в своем финансовом состоянии еще выше.

Двадцать последних лет жизни я потратил на поиск секретных знаний успеха. Я исколесил вдоль и поперек Америку, Японию, Китай, Тибет, Европу, Индию и еще кучу других стран. Я прошел обучение у самых выдающихся мастеров нашего времени. Мне повезло, я обучался в самых закрытых монастырях, даже упоминание которых строго запрещено. Сегодня я дружу с самыми великими учеными нашего времени. Свои знания я приобретал не в пыльных библиотеках, а в суровой борьбе.

Мой опыт интересен еще и тем, что последние семь лет я постоянно провожу семинары успеха. Более трехсот тысяч людей прошли мою школу. Только за последний год я выступил в семидесяти двух городах, передал знания успеха более сорока тысячам человек. Вот почему в моих словах столько уверенности! Моя школа успеха базируется не только на моем личном опыте, но и на примере тысяч моих успешных учеников!

Вся книга от начала до конца создавалась с одной целью — помочь человеку, попавшему в трудную ситуацию, как можно быстрей разорвать цепи бедности, болезни, неудач. И не просто случайно стать победителем, а раз и навсегда раскрыть тайный секретный КОД СЧАСТЬЯ.

Дорогой читатель, может быть, где-то мои слова, формулировки будут неказистыми, признаюсь честно, у меня было всего десять дней для написания этой книги, поэтому все свое внимание я сконцентрировал не на форме, а на содержании.

Главная цель моей работы заключается в том, чтобы книга реально изменила вашу жизнь. Мне не нужны похвалы за красивый литературный язык. Что толку? Огромное количество людей пишут самым утонченным литературным слогом. Но их книги не могут помочь людям изменить жизнь. Они, наоборот, усыпляют людей. Их книги, как пиво или вино, служат человеку инструментом для того, чтобы забыться, уйти от реальности в мир иллюзий, уйти от решения проблем, уйти от ответственности, от борьбы. Моя же книга — это будильник, который кричит прямо в ухо: «Хватит спать, проснись, бери ответственность на себя, действуй, становись быстрей успешным, счастливым и богатым!»

Ну, хватит объяснений. Вперед, в путешествие! Вперед, как можно быстрей, к богатству и успеху! Начнем наш путь с исследования неудач!

Поехали!..

Я родился в маленьком, забытом богом железнодорожном поселке, далеко-далеко в тайге на расстоянии восьми тысяч километров от Москвы. В нашем захолустье жило всего две тысячи человек. Если сказать, что все жители нашего поселка были бедны, — это значит не сказать ничего. Сегодня, наверное, даже сложно представить, как бедно мы жили.

Никогда не забуду мое удивление, когда я у соседского мальчишки в руках увидел зеленое яблоко. Сегодня это звучит, наверное, нелепо, но я до этого действительно не видел яблок. К нашим соседям с юга приехали родственники и привезли невиданный фрукт. И мы с друзьями с удивлением рассматривали и понемножку откусывали, пробовали невиданный для нас продукт. Да, жили очень бедно.

Мой отец родился на Украине и рос практически сиротой. Дедушка мой погиб, а бабушка сильно запила. Мой папа при живой матери познал практически нужду беспризорника. Учился мой отец на «отлично», был красивым, толковым мальчишкой, но он не смог пойти даже на школьный выпускной вечер потому, что ходил в разных ботинках. Ему было очень стыдно за свою бедность и нищету. Чтобы как-то выжить и прокормиться, мой отец поступил в железнодорожное училище. Как он рассказывал, там уже он перестал голодать: хлеба выдавали по полбуханки в день! По тем послевоенным голодным временам о таком количестве хлеба можно было только мечтать. Помимо этого студентам-железнодорожникам выдавали одежду. Для моего отца, полубеспризорника, возможность носить новую одежду, форму железнодорожника, шинель, ботинки была неслыханным счастьем. Окончив училище, по распределению мой отец попал на Забайкальскую железную дорогу, судьба его занесла далеко-далеко на Восток на девять тысяч километров от солнечной Украины в поселок Ерофей Павлович. Там он встретил мою маму — Раису Соловьеву. Судьба моей мамы, так же, как и миллионов людей, переживших революцию, голод, холод, войну, сталинские репрессии, была тоже трагической, страшной, не приведи Господи.

Дедушка мой, Василий Соловьев, родился в трудолюбивой богатой семье. У моего прадедушки были заводы, сады, одним словом, огромное хозяйство. Как взрыв, грянула революция, кровью залита была вся земля русская. Злобой, безумием, ненавистью наполнились сердца миллионов обычных людей, человеческая жизнь ничего не стоила. Моему дедушке Василию Соловьеву было тринадцать лет, когда ночью раздался громкий стук в дверь. Пьяные солдаты со всей силой прикладами винтовок разбудили несчастных родных, в ночной одежде выгнали на улицу и расстреляли всех у сарая. Мой дедушка чудом уцелел. В суматохе один из солдат сжалился над тринадцатилетним мальчишкой и отпустил его, тихо шепнув на ухо: «Беги». Была осень, и всю зиму мой дедушка с таким же чудом уцелевшим десятилетним мальчиком жили у соседей в бане.

У бабушки моей, Натальи Поповой, детство тоже было страшное. Она была дочкой деревенского священника, моего прадеда. Храм разграбили, прадеда моего сослали на остров Соловки в лагерь принудительных работ, там он, бедолага, и умер. Единственное письмо, чудом дошедшее до моих родственников, наполнено было страданиями и болью: «Умираю с голода. Если есть возможность, пришлите хоть картофельных очистков». Так и погиб мой прадед на Соловках мученической голодной смертью. А бабушка моя Наталья Попова семилетней девчонкой начала батрачить в семье колхозного председателя. У председателя было девять детей. Работы по дому было много: стирка в ледяной воде, уборка, готовка. Так и проработала моя бабушка всю молодость в батраках. Ее даже не научили грамоте. Удивительно мудрая, добрая, умная женщина так и оставалась всю жизнь неграмотной.

Бабушка жила в деревне, которая называлась Надежденка. Когда-то она принадлежала ее деду. Так по иронии судьбы бывшие богатеи стали нищими, затравленными, забитыми, униженными батраками. Бабушка и дедушка полюбили друг друга с первого взгляда. Дождавшись бабушкиного совершеннолетия, они поженились. Абсолютно нищие, они наскребли денег на билет и уехали из Воронежской губернии. Дочь священника и раскулаченный сын промышленника. Сталинские репрессии периодически прокатывались по стране, унося жизни миллионов-миллионов людей. Мои дедушка и бабушка уехали подальше от беды, на Дальний Восток. И забросила их жизнь в поселок Ерофей Павлович, далеко от родных мест, где все напоминало кровавое голодное ужасное детство. У Натальи Поповой и Василия Соловьева родились две дочери — моя мама Раиса и ее сестра Зина.

В поселке Ерофей Павлович случайно встретились мой отец и моя мама. Жили очень бедно, было очень тяжело. Самая простая бедная рабочая семья с двумя детьми. Я был младшим ребенком в семье, мой единственный, любимый братишка Валентин был на пять лет старше меня. Но несмотря на нищету наше детство было наполнено настоящей теплотой и любовью. Как бы ни было тяжело, родители всегда старались отдать нам последний, самый вкусный кусочек. Никогда не забуду, как отец, — а ему приходилось работать на двух, трех работах, чтобы как-то прокормить семью, — дома никогда не притрагивался к котлетам и к мясу. Я, будучи маленьким мальчишкой и не понимая смысла такой «диеты», наивно спрашивал: «Папа, а почему ты не ешь котлеты или мясо?». «Ой, сынок, — говорил отец, — я его в столовке объелся». Это сегодня я понимаю, что наши родители жертвовали собой ради нас. Отец всегда любил повторять: «Вы должны питаться нормально. Ваш организм растет, и питание в вашем возрасте должно быть полноценным». Но как может быть полноценным питание в поселке, где в единственном магазинчике продаются только соль, сахар да почерневшие от времени макароны! Хлеба и то нормального не было! Фрукты и овощи до нашей глухомани, забытой Богом рабочей станции просто не доезжали. Было действительно тяжело. Понимая всю трагедию нашей жизни, отец поставил перед собой цель — дать своим детям образование.

Как и все дети, мы по-своему были счастливы. Весной на ручьях делали запруды, пускали кораблики, что-то мастерили, бегали играть в железнодорожное депо. Любимым нашим местом было кладбище старых паровозов. Как и все дети в мире, мы были счастливы, потому что были детьми.

Отец мой понимал: мы подрастали, а перспектив не было никаких. Он уже стал машинистом сначала паровоза, потом тепловоза, но будущего для своих детей в маленьком таежном поселке он не видел. И вот однажды, как-то прослышав о строительстве нового города Тольятти, не говоря начальству о своем решении, он взял отпуск и поехал искать удачу.

Город Тольятти строился вместе с автозаводом. Для многих людей, таких же, как и мои родители, появился хоть какой-то шанс получить жилье и вырваться из пропасти, в которой они оказались. Как вспоминает отец, приехав на разведку, ему несколько ночей приходилось, завернувшись в свою шинель, спать на улице прямо на песке, благо была весна. Разведав обстановку, поговорив с людьми, оценив возможности получения жилья (раньше в Советском Союзе нельзя было купить жилье, его выдавали в порядке, как бы, справедливой очереди), отец убедился, что на Волжском автомобильном заводе нужны машинисты. Есть шанс получить жилье.

Приехав домой, они с мамой принимают решение переехать в Тольятти. Папа был трудолюбивым непьющим специалистом. А такие люди во все времена нужны. Приехав в Тольятти без денег, не имея никаких родственников и знакомых, мои родители с трудом сняли маленький сарайчик на окраине поселка, который назывался «Жигулевское море». Хозяйка была грубой хабалкой, она, сдавая моим родителям жалкий сарай, жалкий курятник, постоянно старалась еще и унизить их, оскорбить. Руководство завода, понимая прекрасно, что для всех работников получение квартиры является мощнейшей мотивацией, зарплату платило очень маленькую. Чтобы как-то выжить, моему отцу приходилось работать на трех работах. Отработав ночную смену машинистом, утром он бежал разгружать вагоны. Работая грузчиком, он сильно надорвал спину, так, что всю жизнь мучается со спиной. Заработав немножко денежек, он бежал в местную баню и там вязал за копейки веники. Другой работы просто не было. Мать моя надрывалась на мясокомбинате. И донадорвалась так, что стала инвалидом.

Жили настолько бедно и тяжело, что для нас с братом было самой большой радостью, когда мать из сахара делала леденцы — выливала расплавленный сахар на смазанную маслом тарелку, раскладывала по краям тарелки спички, и, когда сахар застывал, получались леденцы на палочке. Для нас это был самый большой праздник!

Прошло уже очень много лет, каких только конфет в мире мне не приходилось пробовать, но на всю жизнь самыми вкусными конфетами для меня остались конфеты, которые из сахара делала мама в этом маленьком, холодном, пыльном сарайчике.

Когда заболела мать, жить стало невмоготу. Выбиваясь из сил, недосыпая, недоедая, мой отец не мог обеспечить даже нищенское существование своей семьи. Валентин был постарше, самостоятельным, как-то помогал родителям выжить. Я же был еще совсем маленьким ребенком. Родителям ничего не оставалось, как принять трудное решение — отправить меня жить к моим дедушке и бабушке обратно в Ерофей Павлович. Из-за бедности мне пришлось на два года расстаться со своей семьей. Сколько слез пролила моя несчастная мать! Сколько боли пережил мой любимый отец! Даже представить себе невозможно. Но нужда и голод опять меня вернули в поселок Ерофей Павлович, где, потосковав по родителям, я зажил счастливой жизнью со своими дедушкой и бабушкой.

Сегодня моим детям просто невозможно объяснить, что такое голод, бедность и нищета. Для нас в детстве кусочек сала был самым вкусным деликатесом.

Как видите, дорогой читатель, старт в моей жизни был не самым успешным.

Первой большой неудачей в жизни, моим поражением было обучение в школе. Я очень плохо учился. Меня выгоняли из двух школ. И мне с огромным трудом удалось закончить третью школу. Советская школа ненавидела меня, я ненавидел советскую школу. Сегодня прошло двадцать пять лет с того момента, как я еле-еле закончил школу. Но даже сегодня, когда я вспоминаю свои мучения в школе, именно мучения, у меня сжимается от боли сердце. Особенно болезненно и тяжело мне было в старших классах.

Я был высоким, симпатичным парнем. В четырнадцать - пятнадцать лет естественное желание любого юноши нравиться девушкам. В нашем 10«б» классе учились умные, яркие, красивые девчата. И представьте, дорогой читатель, как особо болезненно переносил я оценку моих умственных способностей и перспектив, которая постоянно звучала от учителей: «Довгань — ты дурак! Довгань — ты дебил! Ты позоришь наш класс! Таких, как ты, надо гнать из школы!». Лучше бы меня сто раз избили, чем постоянно слышать это в присутствии одноклассниц. Но еще большую боль я испытывал, приходя домой. Валентин, мой старший брат, учился отлично. Талантливый, трудолюбивый, умный парень. Я же домой приносил в дневнике только двойки. В лучшем случае удавалось по каким-то предметам получить тройку. Мой любящий отец — человек крутого нрава. Не в его характере было спокойно поговорить, объяснить. Он мог спокойно взять дневник, просмотреть мои оценки, двойки, в сердцах из самых лучших побуждений этим же дневником хорошенечко врезать по моей и так не очень умной голове. Побои — это еще полбеды. Самое страшное — это когда в тебя не верят твои же родители! Самое страшное, когда отец изо дня в день, конечно, в воспитательных целях, из добрых побуждений, постоянно мне говорил: «Вовка у нас совсем дурак. Нет, даже не дурак, а полудурок. У всех дети, как дети, у меня же сын — идиот».

Я рос затравленным волчонком. Меня постоянно унижали. Порой у меня было ощущение, что я нахожусь между молотом и наковальней. Приходя в школу, я слышал постоянные оскорбления: «Ты — дурак, ты — идиот!». Возвращаясь из школы домой, помимо побоев, я получал еще большую моральную боль. Когда тебя постоянно оскорбляет учитель — твой враг, — это полбеды. Но когда тебе твои же родители постоянно говорят, что ты идиот, что ты дурак, рано или поздно ты начинаешь в это верить. К боли привыкаешь, к унижениям тоже привыкаешь. Но самое страшное, когда ты действительно начинаешь верить в то, что ты умственно неполноценный. Самое страшное, когда ты убежден в том, что ты человек второго сорта. Это происходит постепенно, незаметно, — сила такого убеждения смертельна.

К четырнадцати годам я был абсолютно убежден, что я умственно неполноценный, я был абсолютно уверен, что я самый глупый человек на свете, я — ничтожество. Совершенно серьезно мне в голову периодически приходили мысли покончить жизнь самоубийством. Я постоянно задавал себе вопрос: «Зачем я живу? Чтобы злить своих учителей? Чтобы расстраивать родителей? Чтобы мучиться самому? Зачем нужна такая жизнь?».

Со временем я научился жить двойной жизнью. Мое сердце от бесконечной боли постепенно превратилось в каменную ракушку, внутри которой еще теплилась жизнь, — наивная, слабая мечта, слабый огонек надежды. Даже не надежды. Говорят, что надежда умирает последней, а моя надежда умерла уже давно. Я точно знал, что я неудачник, что я ничтожество, что я дурак. В народе есть такая мудрость: «Скажи человеку сто раз «свинья» — ион захрюкает». Так вот, мне тысячи-тысячи раз в детстве сказали, что я дурак и идиот. Как здесь не поверить?! Не было на земле ни одного человека, который бы хоть раз сказал: «Ты молодец! У тебя все получится! Я в тебя верю! Я тобой грожусь!». Вместо теплой поддержки я получал одни тумаки и унижения. Вот, наверное, почему сегодня, став успешным человеком, я всем людям не перестаю повторять: «Ты талантлив... Ты добьешься успеха... Ты молодец...». Вконец я возненавидел не только школу, не только книги, но и самого себя, я возненавидел жизнь.

Мое обучение было моим первым в жизни поражением. Мои результаты в школе были моей первой катастрофой. Еле-еле на одни троечки мне удалось закончить третью школу.

Я не буду подробно рассказывать о том, сколько боли перенесло мое сердце, сколько обид, несправедливости, унижения накопилось в моей детской, юношеской душе. Школу я закончил сломленным, униженным, абсолютно в себя не верящим человеком. Даже не человеком, а каким-то уродцем, ненавидящим жизнь, ненавидящим себя. Школа — это мое первое поражение, моя первая неудача.

Сегодня прошло много лет. Я добился успеха! У меня прекрасная семья! Я самый счастливый человек на свете! Я стал мультимиллионером. Я дружу с великими людьми как Востока, так и Запада. Моя жизнь действительно удалась. И сегодня, с высоты своего интересного, яркого, нестандартного опыта, я могу с полной уверенностью сказать: что в первом моем школьном поражении, в первой моей катастрофе, в первом моем провале были зерна успеха. Дорогой читатель, я слышу ваш справедливый вопрос: «Какая же может быть польза, какой же может быть успех у человека, который на двойки и тройки закончил школу? Молодого человека, у которого вместо сердца выжженный пепел, человека, который полностью неуверен в себе, закомплексован. Какая же от этого может быть польза и какое преимущество? И какие же плюсы в будущем может иметь такая плачевная, печальная школьная история?».

Да, я действительно был сломленным, я действительно был двоечником. Но именно это впоследствии дало мне преимущество перед всеми отличниками, которые учились в нашей школе.

Скажу честно: в школьные годы я отличников воспринимал как полубогов, я им завидовал. Для меня их успехи были какой-то несбыточной мечтой. Я даже представить-то не мог, что когда-нибудь на меня будут работать тысячи отличников, людей, которые в школе были намного умней и талантливей меня. Дело в том, что мои знакомые, мои друзья, вместе со мной закончившие школу, были «идеальным продуктом» советской школы. Они в то время были лидерами, отличниками, — ими гордились и школа, и родители. Я же был «бракованной шестеренкой», был очень «плохим продуктом» системы.

Попробую объяснить, в чем же был огромный плюс. И скажу честно: если бы сегодня была возможность при помощи машины времени перенестись в мое детство и у меня был бы выбор: быть униженным двоечником, троечником или отличником, которого все хвалят и уважают, — не задумываясь, я бы выбрал свою жизнь, свои школьные страдания. Сегодня я бы не поменялся ни с одним отличником! Потому что я понимаю, что советская школа помимо знаний математики, физики, химии закладывала в сознании принципы покорного послушания, стандартного мышления, рабства.

Советская школа с точки зрения знаний — самая лучшая в мире. Это признают Америка и Европа. Но, давая знания, система шаг за шагом убивала личность, заставляла детей мыслить стандартно, шаблонно. Ребенок не мог написать сочинение, которое противоречило бы официальной позиции партии и правительства. В советской школе ребенок не мог свободно думать, не мог свободно говорить о Боге, о душе, открыто признаться в своей вере. Это было недопустимо! Сама система была пропитана ложью, обманом, лицемерием. Коммунистами была создана самая совершенная «система промывки мозгов», система, создававшая идеальных, послушных, управляемых, предсказуемых людей, система духовного рабства.

Да, с точки зрения получения знаний я потерпел поражение. Но своей болью, своими страданиями я заслужил свободу. Отвергнутый всеми, выкинутый за рамки системы, я научился думать самостоятельно. Это я понимаю сегодня, тогда же я сильно страдал. Но я не стал рабом, я научился мыслить по-другому, нестандартно. Мое поражение, мои двойки, мое унижение неожиданно превратились в преимущество! Отвергнутый системой, с клеймом двоечника, неудачника, выброшенный за пределы машины, создающей послушных советских людей, сломленный, наполненный неуверенностью, страданиями, я сохранил личность. Была спасена моя душа, мой разум, моя индивидуальность. Я ни в коем случае, дорогой читатель, особенно если вы учитесь в школе, не призываю вас становиться двоечником, упаси Боже! Я призываю вас становиться личностью. Своим первым поражением, своей первой катастрофой я хочу доказать, что даже в поражении, даже в безвыходности есть начало будущих побед.

Сегодня мне не стыдно признаться, что свою первую книгу я добровольно прочитал в девятнадцать лет. До девятнадцати лет слова «школа», «книга», «учиться» у меня ассоциировались только с болью и страданиями: «школа — это боль, учеба — это боль, книги — это страдания». Да и в девятнадцать лет я первую книгу прочитал по чистой случайности, за что и благодарен судьбе. В то время я проходил службу в рядах Советской армии и попал в госпиталь. Не буду рассказывать о своих болячках, ну их на фиг! Заметьте: поражение, неудача, боль, страдания, — и я оказываюсь в госпитале. А что такое военный госпиталь в советское время? Это та же тюрьма. На окнах огромные решетки, маленькое, замкнутое, душное пространство. Когда вторую неделю ты наблюдаешь одни и те же стены — тогда радио и телевидения в госпитале не было. Представьте себя, дорогой читатель, в замкнутом маленьком пространстве, где ничего не происходит на протяжении нескольких дней. Чтобы не сойти с ума, чтобы окончательно не свихнуться, я нехотя пришел в библиотеку. С одной стороны, книги у меня ассоциировались с болью, с чем-то очень плохим, но с другой стороны — сходя с ума от безделья, от однообразия, мне ничего не оставалось, как пересилить неприязнь к книгам. Я зашел в библиотеку, взял первую попавшуюся книгу, и, к моему великому счастью, это был первый том Платона «Диалоги Сократа». С каким наслаждением, с какой страстью, с каким упоением я проглотил все четыре тома великого Платона, посвященных еще более великому учителю, одному из первых просветленных философов в мире — величайшему Сократу!

Сократ был не только великий мудрец, он был еще и храбрейшим воином своего времени! О Сократе я могу говорить бесконечно, я совершенно справедливо считаю Сократа своим первым Учителем. Попав в беду, заболев тяжелой болезнью, находясь в госпитале, я нашел своего первого учителя. Сократ научил меня мыслить, Сократ научил меня искусству познания жизни. Сократ был великим исследователем. И я сразу же принял его принципы, его идеи. С моим первым учителем нас разделяют две с половиной тысячи лет. Но, находясь в пахнущей лекарствами больничной палате, я прошел свой первый университет успеха, получил свою первую мощнейшую школу. Заметьте, дорогой читатель, мне было уже девятнадцать лет, и до Платона я не прочитал ни одной книги! Школьные книги не в счет, я их не понимал.

Мое образование началось в девятнадцать лет, и толчком к этому было опять несчастье — моя болезнь. С тех пор я не расстаюсь с книгами. Читаю в основном во время перелетов. Я очень много летаю в самые разные города и страны, поэтому привык все время нахождения в пути занимать чтением. Куда бы я ни летел, первое, что я укладываю в свой багаж, — это не зубная щетка, не чистая рубашка, а книги. Я с собой всегда вожу две-три книги. Сегодня я свою жизнь даже не могу представить без книг! Интересные книги я покупаю в количестве пятидесяти — ста штук и раздаю читать своим ученикам. В нашей дружной команде собрана уникальная библиотека, мы даже в офисе написали огромный лозунг «Мы самая читающая команда в мире!». Работаем по шестнадцать часов, вернее, не работаем, а занимаемся любимым делом. Но мы всегда находим время для чтения и обсуждения книг.

А теперь, дорогой мой читатель, вернемся к моим друзьям, товарищам-отличникам. Они закончили школу. Несомненно более талантливые, более одаренные люди, чем я. Они с детства любили читать книги, а я первую книгу прочитал только в девятнадцать лет. Я восхищался ими! Я даже не смел брать с них пример. Настолько они мне казались умными, недосягаемыми, талантливыми. Себя же я считал недоразвитым идиотом.

Прошли годы, я постоянно занимался самообразованием, тянулся к умным людям и сегодня продолжаю учиться. И чем старше я становлюсь, тем больше времени уделяю своему самообразованию. Мои же друзья-товарищи окончили с отличием школу, университеты и прекратили учиться. Мне иногда кажется, что они даже не знают, что такое самообразование. Я говорю не о пьяницах, наркоманах и сломленных жизнью людях. Я сейчас говорю о своих друзьях-отличниках, которые, по меркам обычных людей, стали успешными людьми. То, что я расскажу о них сейчас, я это говорю им в лицо при каждой встрече. Может быть, тем самым я их злю, и встречи со мной для них не очень приятны. Но у меня есть принцип: если я считаю человека своим другом, я не могу ему врать. А правда для многих, к сожалению, не очень приятная штука. Когда я встречаюсь со своими товарищами-отличниками, которых не видел пять — десять лет, я всегда поражаюсь их отсталости. Серьезно! Это хорошие, прекрасные люди, замечательные руководители, кто-то из них даже очень богат. Но они деградируют как личности. Они не читают книг, не посещают семинаров, не учатся. А наш мозг, наша память, наши способности имеют тенденцию угасать. Если вы тренируете память, она у вас с каждым годом становится все сильней. Не тренируете память — мозг угасает. Тренируете свои мышцы — они у вас сильные, не тренируете — они превращаются в куски сала.

К сожалению, большинство людей, окончив школу, институт, перестают учиться. Даже несмотря на свой социальный статус, кто-то из этих отличников становится мэром, кто-то становится директором предприятия, кто-то в глазах общества занимает достаточно видное положение, но они пустые, скучные, неинтересные личности. Когда встречаешься с такими людьми, все разговоры неинтересные, ничтожные: кто какую машину купил, кто как съездил на рыбалку, охоту, кто с кем переспал, кто какие шмотки купил — серые, неинтересные, скучные разговоры! Сплошные пьянки, бани, гулянки — жуть! Когда я попадаю в такую компанию, мне хочется как можно быстрей убежать. Ну сколько можно говорить о пьянках, охоте, рыбалке, женщинах, сколько можно говорить о шмотках! Это же скучно!

Снаружи они кажутся успешными, но внутри они глубоко несчастные люди. Страдают, спиваются, кто-то начал употреблять наркотики, все праздники давно для них превратились в обязаловку и не приносят удовольствия. Они не видят смысла в своей жизни. Половина из них уже болеет серьезными заболеваниями, кто-то стал инвалидом, а кто-то умер...

Недавно один из моих друзей с грустью в голосе и со слезами на глазах признался: «Бесцельные пьянки-гулянки приводят к угасанию жизни».

Раньше я искренне при каждой встрече пытался рассказать о новых достижениях в науке, психологии, о новых удивительных возможностях, которые открыла современная наука. И, когда я страстно начинал рассказывать людям, наивно полагая, что вот сейчас они узнают о новых открытиях и вместо запланированной пьянки рванут вместе со мной на интересный научный семинар, на встречу с великим монахом-мудрецом; когда я страстно агитировал, рассказывал, призывал моих бывших друзей-отличников продолжать познавать мир, тем более сейчас столько возможностей: есть возможность ездить в разные страны, читать разные книги, — в советское время всего же этого не было. Но я с удивлением видел в их глазах непонимание, раздражение. Я с грустью понимал, что проблема моих бывших друзей-отличников не в том, что они не знают, а в том, что они не хотят знать. Им неинтересно изучать жизнь, им неинтересно изучать самих себя, им неинтересно летать на научные конференции, читать умные книги. Им интересней животные удовольствия, выпивки, пьянки, рыбалка, охота. Я не против рыбалки, я не против охоты. Но человек так устроен: знания, полученные один раз в жизни, опыт, полученный один раз в жизни, когда-то постепенно утрачивается. Мы так устроены: мы или развиваемся или угасаем, деградируем. Нельзя, получив один раз в жизни знания, находиться с этими знаниями на одном уровне развития. Если мы перестаем читать умные книги, учиться и развиваться, мы деградируем. Вот и получается, дорогой мой читатель: мое школьное поражение, мои страдания и боль в конечном итоге дали мне колоссальное преимущество, подарили мне страсть к обучению, к развитию на всю жизнь. Если бы машина времени перенесла меня в детство и передо мной стоял бы выбор: в школе быть отличником, ребенком, которого все хвалят, ставят пятерки, или еще раз пройти путь двоечника, наполненный страданиями и унижениями, я, не задумываясь ни на секунду, выбрал бы путь страданий. Потому что именно они позволили мне стать тем, кем я стал сегодня.

Даже если к моим плохим оценкам в школе прибавить постоянные провалы в общении с девчонками (два раза я влюблялся, и оба раза моя юношеская пылкая любовь была безответной), мою школьную жизнь постоянно отравляли частые заболевания. Один раз мне «посчастливилось» стать жертвой ошибочного диагноза. Частые температуры, насморки, кашель — это дело было привычным. Но однажды моя температура зашкалила за сорок, и врач «скорой помощи» поспешно решил, что у меня менингит. Меня срочно отвезли в какую-то особую больницу. В то время менингит считался страшной болезнью. Не знаю, почему и зачем, но мне, как и многим больным, прокололи позвоночник, чтобы взять пункцию спинного мозга — боль жуткая, неописуемая. Но мне повезло. Из пяти больных, переживших эту муку, у четверых отказывали ноги, четыре становились инвалидами. Я каким-то чудом не пострадал. И какое было мое удивление, когда я вернулся в школу и узнал, что в классе меня уже считали мертвым! Но... слабое здоровье в школе — это полбеды, даже самые большие физические боли не идут ни в какое сравнение с моральными, с душевными.

После восьмого класса я попытался поступить в педагогическое училище и с треском провалился, набрал рекордное количество двоек и ошибок за всю историю училища. Я настолько был убит горем, что неделю лежал в постели, мне тогда не хотелось жить. С трудом поступив в Тольяттинский политехнический институт, я еле-еле закончил вечерний факультет. Как мне тогда казалось: «Наконец-то мне повезло».

Я устроился работать мастером на Волжский автомобильный завод, у меня был шанс сделать карьеру, но ничего хорошего из этого не получилось. Работая, я отдавал все силы своей работе и очень старался. Как раз наступили времена перестройки, впервые за семьдесят лет у людей появилась возможность проявить себя, участвовать в выборах. В то время я стремился как-то изменить работу нашего цеха. Разрабатывал новые модели перехода на хозрасчет, привлекал экономистов к решению интересных задач, привлекал преподавателей из института, одним словом, все мои мысли и вся моя душа принадлежали моей новой работе. Я мечтал изменить жизнь нашего цеха, мечтал о том, чтобы рабочие в цехе зарабатывали как можно больше. Я очень серьезно готовился к выборам, подготовил хорошее экономическое обоснование — одним словом, был абсолютно уверен, что именно меня выберут начальником цеха и я смогу изменить если не весь мир, то хотя бы жизнь людей, работающих вместе со мной. Но у руководства нашего производства были другие планы, выборы задушили. Начальником цеха назначили какого-то родственника важного начальника. Поражение для меня было катастрофой. Боль я испытывал не оттого, что задушили выборы и назначили начальником цеха другого человека, — может быть, он лучше подходил для этой должности, дело не в этом, — рухнула моя вера в справедливость. Вдруг я очень четко осознал, что руководству не важны таланты, старания, энтузиазм, для них были важны родственные отношения. Я тогда был буквально ошарашен, разбились мои розовые очки.

Я опять потерпел поражение, я опять был сломлен. Я не мог оставаться на своем прежнем рабочем месте и принял твердое решение уйти с завода и построить свою компанию, где люди были бы счастливы, где людям не нужно было бы врать, обманывать, лицемерить и носить маски. Я поклялся построить компанию, где будут цениться талант, доброта, порядочность, честь. Не скрою, уходить с завода было тяжело. Моя первая жена не понимала меня и считала, что я сумасшедший, ведь в то время еще только зарождались первые кооперативы, первые частные фирмы. Мама плакала, отец говорил мне: «Держись за заводскую трубу, что может быть в Тольятти надежнее, чем Волжский автомобильный завод, у тебя же уже ребенок, ты несешь ответственность!». Одним словом, все мои родные и близкие были против моего ухода с завода, но оставаться на заводе я уже не мог. Я не могу видеть, как люди лицемерят, носят маски, врут, хитрят. После подлых выборов каждый день моего пребывания в цехе превратился в невыносимые страдания, в сплошную боль. Вначале я поддавался уговорам своих близких и родных и пытался работать, делать вид, что ничего не произошло, уговаривал себя, но веры в руководство уже не было, энтузиазма, страсти тоже не было, единственное, что меня сдерживало, был трезвый, холодный расчет. Но даже кусок хлеба не мог меня удержать. Я ушел в неизвестность, в никуда, у меня не было абсолютно никаких знаний, у меня не было никаких идей, я просто ушел в пустоту, потому что на старом месте работать было невыносимо.

Мне было тогда очень плохо. Если бы кто-нибудь тогда мне сказал: «Не горюй! Твое поражение — это твоя суперудача! Не горюй, пройдет не так много времени — и ты будешь сто раз благодарить судьбу за то, что ты проиграл выборы и тебя выкинули с завода. Не плачь, твое поражение — это на самом деле твоя удача!», я бы не поверил. Если бы мне тогда сказали правду о моем будущем, я бы обиделся, я бы искренне считал, что надо мной смеются, издеваются.

Я решил в жизни все начать с нуля, с чистого листа, попытать счастья в предпринимательстве, хотя не было ни стартового капитала, вообще ничего! Честно сказать, даже не было уверенности, что у меня что-нибудь получится, но просто по-старому жить было невмоготу.

Чем заняться? Что придумать? Предприниматели первой волны девяностых годов, мы не обладали никакими знаниями. Это сегодня, придя в книжный магазин, можно купить самые разные книги. Как составлять бизнес-план? Как провести презентацию своей бизнес-идеи? Как сделать рекламную кампанию? Одним словом, к счастью, сегодня на любой вопрос можно найти ответы, если не в книгах, то уж в Интернете точно, да и людей, которые добились успеха, сегодня очень много, — профессионалов в самых разных областях рыночной экономики. Но тогда не было ни книг, ни знаний, ни профессионалов, даже не было возможности у кого-то спросить. Мы еще находились за железным занавесом. Что делать? Что предпринять? Первая моя бизнес-идея пришла мне в голову, когда я поехал в гости к своему другу Игорю Ладонину в Москву.

Жизнь в Москве в советское время отличалась от жизни в провинциальных городках, как земля от неба. Был достаточно большой выбор продуктов. Допустим, в Тольятти невозможно было купить колбасу, а в Москве можно. Сегодня прилавки магазинов завалены колбасой и сыром, выбор продуктов колоссальный. Мы жили в совершенно другое время, магазины были пустыми. Сегодня реклама чипсов мучает нас с утра до вечера. В конце восьмидесятых годов в России был только один завод, производящий чипсы и этот завод был в Москве. И вот в прекрасный зимний день мы идем с моим другом по улице Москвы, покупаем в магазине чипсы, открываем, с удовольствием хрумкаем обжаренную картошку и болтаем о всякой чепухе. И вдруг, как это бывает у настоящих изобретателей, меня осенила идея: «Эврика!». Я же по образованию инженер-механик, я же могу построить установку, которая будет производить эти чипсы, а картошки в стране много, масло тоже есть, и с солью нет проблем. Хорошая идея, подумал я! Много в России людей, у которых на огородах растет картошка, много фермеров, и они могут, используя разработанную мной машину, заработать свое состояние, а я создам завод, который будет производить оборудование для малого бизнеса, для предпринимателей. Эта идея как-то сразу захватила все мое воображение. Мне было интересно по двум причинам. Во-первых, этого никто не делал. Меня всегда привлекали новые идеи. Во-вторых, техническая задача производства в огромных количествах тонко нарезанного и обжаренного в масле картофеля тоже показалась мне очень интересной. Действительно, взять одну картошину и тонко разрезать ее острым ножом может каждая домохозяйка. А как в течение часа нарезать миллион картофелин тонкими ломтиками? Интересная же задача?! Когда я ехал в поезде домой, на мятых салфетках я уже рисовал разные технические решения моей новой идеи.

Миром правят идеи. Идея создания первого производства оборудования для малого бизнеса навсегда поселилась в моем сердце. Я написал заявление об уходе с Волжского автомобильного завода и отрабатывал положенные по закону недели. Я не сидел сложа руки. Из лучших работников цеха я создал команду единомышленников. Мне удалось их увлечь своей идеей, показать перспективы. Мы работали без бизнес-планов, у нас не было денег, я никому не платил зарплату, сам жил впроголодь. Но какая-то особая сила двигала нас к цели, уставшие, не выспавшиеся от предыдущих бессонных ночей, мы оставались на ночь. Из отходов производства что-то мастерили, экспериментировали, пробовали. А с утра умывались в рабочем туалете и снова как бы шли на работу.

Работая мастером на заводе, воспитывая маленького ребенка, учась на вечернем факультете, мне удалось создать первый свой бизнес — клуб восточных единоборств «БУДО».

Мне доставляло огромное удовольствие проводить занятия в созданном мною клубе. Так как среди недели я не мог часто проводить занятия, то в воскресенье мне необходимо было отработать сразу с пятью группами по два часа. В выходной день я начинал тренировки рано утром и заканчивал поздно вечером. Пять групп минимум по пятьдесят человек. Даже если тебе очень нравится заниматься и преподавать — это очень большая нагрузка! Приползая домой в воскресенье вечером еле живой, я имел счастливую возможность раз в неделю всего час-полтора пообщаться со своей маленькой дочкой. Ведь в обычные дни, когда я уходил на работу, она спала, а приходил с работы или с учебы — она тоже спала. Чему я мог научить ребенка, что я мог передать ребенку за короткое время?

Стартовать мне было вдвойне тяжелей: на руках маленький ребенок, постоянные ссоры с женой, мы жили у родителей в девятиметровой комнатке, я продолжал обучение на вечернем факультете, и еще клуб восточных единоборств.

С одной стороны, было очень интересно, была надежда, вера в какую-то новую жизнь, но реальность была очень тяжелой. Если я не оставался ночью в цехе, я просыпался в пять утра, на автопилоте, как робот, чистил зубы, одевался, ехал в заводском автобусе, зажатый сотнями таких же невыспавшихся, уставших тел. На автопилоте приходил на свое рабочее место, а работа мастера неинтересная, тяжелая. Нужно было заполнить огромное количество бумаг, расписать задания, проследить изготовление тех или иных агрегатов. Работа мастера на заводе в советское время, наверное, самая неблагодарная и унизительная работа в мире. Реальных рычагов, мотивации, стимулирования людей у тебя нет, выгнать бездельников не можешь. У меня в бригаде работали двое пьяниц, уголовников, которых я не мог выгнать. И когда я обращался к руководству с просьбой выкинуть их из моей бригады, следовал один и тот же ответ: «Воспитывай!». Хорошо еще, что я был физически крепким парнем, и два негодяя, уголовника, не могли меня запугать. Безысходность советских производственных отношений меня приводила в ступор. Периодически у меня возникало ощущение, что я работаю в сумасшедшем доме.

Ох уж этот социализм, рай для бездельников и тунеядцев, и горе для трудолюбивых, честных людей! Ну да ладно, уже все позади, проехали. Пахал на заводе до шести часов вечера, уставал, потому что мастер — это не только эмоциональная перегрузка, это еще и приличная физическая нагрузка, цех огромный, и постоянно нужно бегать из одного конца в другой, от одного рабочего места к другому. К вечеру устаешь настолько, что уже ничего не понимаешь, язык на плече, смотришь на все глазами загнанной лошади. Все нормальные мастера ехали отдыхать домой, мне же нужно было ехать в институт или в клуб проводить тренировки. Самое неприятное — ехать в институт. Вместе с другими горемыками, «вечерниками», я с трудом залезал в набитый автобус и стоя ехал полтора часа до института. Единственное преимущество переполненного автобуса было в том, что можно было спать стоя. Такие же замученные тела прижимали тебя настолько крепко, что можно было поднимать ноги и висеть.

На всю жизнь запомню серые, бледные лица таких же «вечерников», как и я. Замученные, спящие стоя, ничего не соображающие, уставшие, мы ехали в институт. О получении серьезных знаний говорить не приходилось, все были уставшие, и, к счастью, преподаватели понимая наше тяжелое положение, над нами лишний раз не издевались. После занятий еще час-полтора на автобусе, и я оказывался дома. Домой приезжал в первом часу ночи голодный, уставший, жарил яичницу, ел, сразу же вырубался, и с утра опять в бой. В вечерний институт я ездил через день. А когда у меня было свободное время от занятий, я с удовольствием работал в клубе восточных единоборств. На моих тренировках зал всегда был набит до отказа, яблоку негде было упасть. Если в зале могли заниматься одновременно, не мешая друг другу, человек пятьдесят, то в моих группах всегда было до ста человек. Несмотря на отсутствие свободного времени, напряженный график, мне удавалось параллельно вести пять групп. Кто занимался карате, знает, что упражнения в карате выполняются под японский счет. Когда в зале пятьдесят — шестьдесят человек, нужно рвать горло, чтобы всем были слышны команды и счет.

Из всех страданий, перегрузок, которые мне пришлось пережить, самое болезненное — это разлука с дочерью. Именно в этот тяжелый период моей жизни мой первый брак распался. Моя первая супруга — замечательный человек, умная, добрая женщина. Но, по всей видимости, браки создаются где-то на небесах. Ради дочери мы делали все, чтобы сохранить наш брак, но на пятый год совместной жизни наши ссоры, ненависть невозможно было скрыть. Бедный ребенок видел все это и страдал вместе с нами. Вся моя жизнь превратилась в сплошную боль, в сплошную кровоточащую рану. Ни одной победы, ни одного светлого пятна, одни поражения, боль и страдания. Постоянно хроническая бессонница, недосыпание, из месяца в месяц, из года в год, настолько сильно подавляли жизненную энергию, настолько разрушали мой оптимизм, постоянные удары судьбы, перегрузки — все это в какой-то момент полностью лишило меня рассудка. Я просто куда-то бежал, что-то делал, сражался, падал, получал удары, падал, снова вставал, снова сражался, но ничего не соображал. Возвращаясь в прошлое к своему первому браку, я всю жизнь буду помнить нашу маленькую тесную комнатку в девять квадратных метров, кровать, стол, детскую кроватку, шкаф. До сих пор помню, как, пытаясь спросонья укачать заплакавшую дочурку, в тесной маленькой комнатке я нечаянно ударил ее головой о шкаф и бедный ребенок прорыдал до утра, сон мгновенно исчез, я, укачивая плачущую дочь, ненавидел себя, свою жизнь за то, что я не могу обеспечить даже элементарных условий. Я ругал себя и презирал за то, что я создал семью и не могу ее обеспечить. Я не могу своей жене, своему ребенку создать самых элементарных условий жизни.

Проводя занятия в клубе восточных единоборств, я начал зарабатывать по тем меркам большие деньги. Моя семья перестала нуждаться.

Но все равно я лично оставался бедным: в моей жизни появился еще один ребенок — не человек, а идея — идея моего бизнеса, мое первое предприятие, и он тоже требовал денег. Предприниматели, с точки зрения нормального человека, — люди далеко не нормальные. Предприниматель будет ездить на старой машине, носить старую одежду, недоедать, но все деньги будет вкладывать в развитие своего дела. Доход от клуба восточных единоборств уходил в развитие моего бизнеса. Мой первый серьезный бизнес был связан с машиностроением. А что такое современное машиностроение? Это огромное количество затрат. Нужны металл, шурупы, винты, провода, станки, сварочные аппараты... Машиностроение поглощает абсолютно все! Это такой ненасытный ребенок, который пожирает абсолютно все деньги, сколько бы ты ни работал, сколько бы ты ни подрабатывал, денег хронически не хватает. Я никому не платил зарплату, люди, как и я, были увлечены созданием первой в России линии по производству чипсов. У нас была мечта создать тысячи новых рабочих мест. У нас была мечта обогнать крупные иностранные компании — производители пищевого оборудования. У нас была мечта создать компанию, где люди друг друга уважают, ценят и помогают друг другу.

На мою беду, создавая первую компанию, я не знал, что такое бизнес-план, я даже не мог предположить, что руководитель компании, как капитан корабля, прежде чем отправиться в плавание, должен посчитать, сколько у него воды, продуктов, топлива, куда он плывет. У меня не было никаких расчетов, я не знал, сколько нужно еще денег, чтобы запустить первую линию, я не знал, сколько времени я буду ее делать. Я не знал, как она выглядит, я не знал, купит ее кто-нибудь или нет. Если бы сегодня я встретил самого себя в тот момент, когда запускал первый бизнес, я бы увидел перед собой странного человека, который очень много работает, выбивается из сил, все заработанные на стороне деньги отдает бизнесу, но даже не имеет элементарных расчетов, элементарных планов. Сегодня это смотрится нелепо и глупо, но тогда другого способа что-то сделать не было, весь опыт приобретали только на своих ошибках. И хорошо еще, что я выжил, выжил физически и смог что-то исправить. А многие предприниматели от перегрузок, от бандитских пуль просто погибли или сломались, не выдержали. Мне повезло, я выжил. Первое свое разорение в бизнесе я пережил, создавая линии по производству хрустящего картофеля.

Причиной моего первого разорения была моя полная неграмотность, полное мое непонимание того, что я делал. Я просто пахал. Я шел напролом! И естественно, наступил момент, когда у меня кончились деньги, я занял сколько мог, в долг больше никто не давал. И вот я, как в сказке про разбитое корыто, разорился, потерпел полное фиаско. Команда — инженеры, рабочие, которых мне удалось объединить вокруг интереснейшей идеи, не получали зарплату и не просили. Я уже уволился с завода, а они продолжали еще работать на своих местах и создавали новое оборудование вне рабочего времени: работали по субботам, воскресеньям. Но помимо зарплаты есть же и другие затраты: материалы, оборудование, инструменты, в конце концов, аренда маленького подвала, который мы сняли, чтобы собирать оборудование. Я сражался до последнего. Но когда я в очередной раз стал «кормить завтраками» арендодателя, он перестал слушать мои обещания, выкинул на улицу вместе с недостроенной линией, с инструментами.

Что делать? Вложено столько сил, столько денег. Осталось немножко еще вложить денег — и, казалось, до победы остался всего один шаг. Нужно немножко вложить денег и все — линия начнет работать, приносить доход. Потом мы построим новую линию, она тоже будет приносить доход. Потом мы наладим производство этих линий и будем их продавать. Но это потом. А сейчас горы недоделанного оборудования, дождь, грязь, и я со своей командой стою под этим дождем и пытаюсь укрыть кусками полиэтилена самое ценное — электронику. Нам с трудом удалось распихать по подвалам, по сараям, по дачам все наше богатство, все наше накопленное оборудование, которое на самом деле не являлось никаким богатством, а просто было непонятными агрегатами и деталями, которые невозможно продать. Деньги-то в них вложены, а обратно их не получишь. В этот момент я осознал... «Я разорился, я потерпел неудачу». Я переживал поражение, но все равно искал плюсы в своем разорении. Я себя утешал: «Во-первых, я прошел школу и стал опытней. Во-вторых, я теперь знаю, что нужно наперед рассчитывать свои ресурсы». Не знаю почему, но первое разорение я пережил относительно легко. Может быть, потому, что в личной жизни у меня был подъем. Мой второй брак был намного удачнее первого, и я всегда с благодарностью вспоминаю свою вторую супругу, которая очень многому меня научила. Но самое главное: она мне подарила заботу и тепло, которых я в жизни никогда не испытывал и не знал. Низкий ей за это поклон и огромная благодарность.

Я уже был закаленным бойцом: когда человек терпит поражения и не ломается, получает удары и не умирает, со временем к ударам и неудачам в душе вырабатывается какой-то иммунитет.

В то время моим самым любимым мультяшным героем был Барон Мюнхаузен, который всегда любил повторять: «Безвыходных положений нет». И вот эта фраза стала в то время моей молитвой, моим заклинанием. Я постоянно повторял: «Безвыходных положений нет. Безвыходных положений нет». Мое первое разорение, первая катастрофа длилась всего лишь несколько месяцев. Безденежье полное. Стыдно смотреть близким в глаза. Здоровый, крепкий мужчина в расцвете сил не может принести домой кусок хлеба. Тяжело и больно. Особенно в этот момент неприятны насмешки родных и близких: «Ну что, вырвался из князи в грязи?!». Шуточки, насмешки. Со временем я понял, что серая толпа не особо-то и любит, когда кто-то вырывается и добивается успехов. В силу зависти людям очень нравится, когда вы падаете. Даже, казалось бы, близкие и родные люди, товарищи, которые должны поддержать, успокоить, подбодрить, — нет, не тут-то было. Почему-то действительно бедным людям нравится, когда вы падаете. К этому тяжело привыкнуть, но это так. Несмотря на все колкости, несмотря на все насмешки в моем сознании крутилась одна мысль: «Безвыходных положений нет». Я, как сумасшедший, как псих, постоянно повторял эту фразу.

Хорошо помню момент, когда мне все-таки удалось найти решение. Тогда у меня уже была первая машина «жигуленок»-«копейка», которому уже было одиннадцать лет, желтого поносного цвета. С одной стороны, он мне давал свободу передвижения, с другой стороны, честно говоря, я из-под него не вылезал. Я постоянно в нем что-то ремонтировал, постоянно менял какие-то детали, постоянно сам регулировал клапана. Не знаю уж, чего от него больше было — пользы или вреда. Но первая достойная идея в бизнесе мне пришла, когда я подъехал на своем разбитом «жигуленке» к дому и в очередной раз заглох. Шел мокрый снег с дождем. Я так устал за день, что не было сил вылезти из машины. Я закурил сигарету, старые дворники со скрипом очищали стекло от снега и дождя, и вдруг меня как будто шибануло током. У меня родилась идея, где взять недостающие деньги для продолжения своего бизнеса.

В начале 90-х у жителей бывшего Советского Союза была огромная тяга к восточным единоборствам. И почему-то все хотели заниматься карате. Но достойной литературы не было. Жили-то за большим забором. И вот мне пришла простая идея: напечатать книжку — учебник по карате и заработать деньги на возрождение рухнувшего машиностроительного бизнеса. Я сразу же собрал своих учеников по клубу, раздал каждому задание, кому какую главу писать, нашел художника. Сделали фотографии стоек и движений каратистов, траекторию ударов, отдали эти фотографии художнику, по ним он сделал рисунки для книги. Мы быстро, за пару недель, написали книжку.

Конечно, сегодня такая книжка смотрелась бы наивно. Но тогда такой литературы не было, а желание у людей научиться защищать себя, стать сильным было огромное. Вера в мой проект была настолько сильная, что мне удалось уговорить начальника вазовской типографии напечатать сорок тысяч экземпляров этой книги без предоплаты!

Но радость моя была недолгой. Как продать эту гору книг? Опыта у меня не было, я никогда этим не занимался. Передо мной встали новые задачи: сорок тысяч экземпляров книги нужно забрать из типографии, хранить их негде, как продавать их, я не знаю. Но энтузиазм мой был велик. На своей старой, разбитой машине начинаю развозить книжки по всем ларькам, магазинам и рынкам. Просыпался рано утром и ложился спать только тогда, когда были уже закрыты все точки. Своими силами развез около трех тысяч книг. Ну, думаю, дело пошло. Проходит неделя, ни из ларьков, ни из магазинов мне никто не звонит. Начинаю переживать, беспокоиться. Деньги за книги отдавать надо, денег нет. Снова объезжаю ларьки и магазины. Пытаюсь выяснить, сколько продали экземпляров нашего «шедевра». Объехал все точки. Выясняю: за неделю продано всего лишь триста штук. Если сорок тысяч экземпляров разделить на триста проданных штук в неделю, несложно подсчитать, сколько десятилетий необходимо, для того чтобы распродать весь тираж книги. Опять «попадос», тупик, провал! Опять я как сумасшедший начинаю повторять слова: «Безвыходных положений нет. Безвыходных положений нет...».

Хотел заработать денег, для того чтобы вложить в машиностроение, но попал в еще больший переплет, в еще большие долги. Психологически стало, конечно же, еще тяжелей. Единственное успокоение — это мое заклинание. Когда много раз повторяешь одну и ту же мысль, постепенно начинаешь в это верить, самое главное — повторять! Я понимал, что в своем городе, в ближайших городах я продать книгу не смогу, значит, выход только один — продать ее в других городах. А как продать? Нужно дать рекламу! В то время еще никто рекламу не давал, мы даже не знали, что означает слово «реклама». Сегодня это выглядит смешно, нелепо, но это было так. Рекламная кампания стоила очень дорого, и, прежде чем замахнуться на что-то большое, заложить свою машину с квартирой, у меня хватило ума сделать эксперимент.

Я поехал в город Саратов, дал в местной газете объявление о продаже своей книги — учебника карате. Прошло несколько тяжелых дней. И я получил около сотни заказов. Расчет мой был простой: если в Саратове проживает миллион человек и они купили у меня пятьсот книг, то двести пятьдесят миллионов жителей нашей страны уж точно раскупят весь тираж. Решение принимаю смелое, но очень рискованное. Занимаю денег, еду в Москву, размещаю рекламу, трачу последние деньги, и не только свои, а и заемные. Нервы на пределе, деньги потрачены, реклама в «Аргументах и фактах» вышла, заказов нет. С каждым днем я становлюсь чернее тучи, с каждым днем я становлюсь угрюмей и угрюмей. Проходит неделя, начинается вторая. К долгам за сорок тысяч книг у меня еще прибавилась нереальная сумма долга за рекламу. История начинает повторяться, опять надо мной смеются близкие, друзья подтрунивают. Я уже начинаю ненавидеть весь мир.

И вот раздается долгожданный звонок, который полностью изменил мою жизнь. Мне звонят из тольяттинской почты, я не знаю, как они меня нашли. Они в ужасе. Почта завалена заказами на мою книгу, более пяти тысяч заказов в день!

Пока я не съездил на почту и сам не увидел тысячи заказов на мою книгу, я не мог поверить в успех! Ура! Я богат! Из почты, громко напевая песни, я помчался в типографию и заказал еще полумиллионный тираж. Это был мой первый успех, к которому я шел очень долго и тяжело.

И вот я богат. Нормальные люди, я имею в виду не предпринимателей, первые большие деньги, первое богатство тратят на машины, квартиры, дворцы. Я же был увлечен своей идеей создать производство новых невиданных для России пищевых машин. Деньги от реализации книги, а в то время это были очень большие деньги, для меня были ресурсом для воплощения своей мечты. Я не купил себе новую квартиру, «Мерседес», самолет, я все заработанные деньги вбухал в свою мечту. Не инвестировал, а именно вбухал.

Прав был старина Мюнхаузен, сработало его заклинание. Я нашел выход из трудного положения. После первой книги я напечатал еще несколько успешных книг. Рентабельность была нереальная, фантастическая. Но я забросил золотую жилу и вернулся в замасленный машиностроительный цех. И с еще большим энтузиазмом взялся за воплощение своей мечты. У меня уже были неограниченные финансовые ресурсы, я мог платить людям хорошую зарплату. Я нанял лучших специалистов, привлек лучших инженеров, конструкторов. И все закрутилось, завертелось. Я решил сразу создать сто производственных линий, сто единиц оборудования по производству хрустящего картофеля. Что там мелочиться: строить так строить!

Умные люди учатся на чужих ошибках, нормальным людям достаточно один раз наступить на грабли — и они делают разумные выводы. Меня же первый урок ничему не научил. Построив сто производственных линий по производству чипсов, склады наши были забиты в несколько этажей. Что такое сто линий производственного пищевого оборудования? Это несколько железнодорожных составов. Я с командой так увлекся разработками и производством, что как-то забыл о сбыте. И вот оборудование готово, а покупателей нет. Денег снова в кармане нет. В этот раз хоть у меня было готовое оборудование, его было много. Но его нужно было продать. Опять страхи и сомнения у моей команды, у моего окружения. Нужно ли оно кому-нибудь, купит ли его кто-нибудь? Ведь не продали еще ни одной единицы оборудования. Но у меня была внутренняя уверенность. «Безвыходных положений нет», — повторяю я себе и ловлю себя на мысли, что, как только становится невыносимо плохо, эта спасительная фраза начинает крутиться в моем сознании. Снова удалось занять денег и сделать рекламную кампанию во всех центральных газетах страны. Я выкупил по целой странице, написал какой-то очень наивный, примитивный, но искренний текст. И снова ожидания, и снова сомнения: сработает, не сработает. Снова вопросы: «А где заказы? Где покупатели?». Денег у фирмы нет, а скоро платить зарплату.. А в кассе ни копейки. Все деньги, заработанные на книгах, закончились, все вложено в оборудование. Ребята в офисе уже косо на меня смотрят. Прошла целая неделя после выхода рекламы — ни одного заказа, ни одного звонка. Моя уверенность стала улетучиваться, я тоже погрустнел, нервы натянуты, как канаты. «Неужели опять разорение, опять все начинать с нуля?!» На восьмой день ожидания плотина рухнула, на наш офис обрушился шквал заказов! Ура! Победа!

Изготовленное новое оборудование буквально смели за несколько дней. В то время признаком успеха в нашей компании были почему-то взятки. Если работникам нашего сбыта люди давали взятки за право быстрее получить наше оборудование, мы считали, что продукт очень успешный. Для производства нашего оборудования мы задействовали не один оборонный завод, но команда единомышленников оставалась еще маленькой, и в наших отношениях царила семейная, доверительная атмосфера. Мне повезло, со мной работали удивительные люди, настоящие энтузиасты. Ребята, отвечающие за сбыт, шокированные предложениями о взятках, пришли ко мне в кабинет и честно рассказали о предложениях. Я весело сказал: «Ребята, это действительно признак нашего ошеломительного успеха, поэтому берите взятки деньгами, икрой, другими приятными вещами, и все эти взятки мы будем делить между собой». Озорная идея всем понравилась, и как было весело, когда вечером, подводя итоги дня, мы праздновали еще один прожитый, успешный день, а на взятки, полученные нашими представителями, делали сами себе подарки, но счастливы мы были больше не оттого, что у нас появились деньги, а оттого, что мы делали что-то очень важное для людей.

После долгих голодных лет, сплошных поражений, разорений, неудач на нашей улице наступил праздник. На нас пролился золотой дождь. У нас впервые появилась возможность решать социальные вопросы. Я воспитывался в духе товарищества, дружбы, и первые квартиры, машины я покупал сотрудникам, которым жилось хуже, чем мне. Став уже очень богатым, сам я продолжал жить вместе с супругой в ее небольшой двухкомнатной квартире. О себе как-то я никогда не думал. Я настолько был счастлив возможностью заниматься любимым делом, конструировать, разрабатывать, испытывать, придумывать, я всегда получал такое наслаждение от процесса, что мне было искренне удивительно, что мне еще за то, что я занимаюсь любимым делом, судьба дает большие деньги. Скажу честно, я бы занимался любимым делом, даже если бы мне судьба давала просто кусок хлеба и воду. Наслаждение, которое получаешь в процессе создания новых образцов, ни с чем не может сравниться! Сначала идея рождается в твоей голове, потом через несколько дней в виде эскизов появляется на рабочем столе, на чертежном кульмане. Затем из кучи металла, шурупчиков, винтиков, проводов появляется живой механизм, который приносит пользу людям. Интереснейшее занятие!

Когда на наши головы свалилось богатство, несмотря на то что я был стопроцентным владельцем бизнеса и главным генератором идей, я свою первую компанию воспринимал как настоящую семью и относился к работникам как к своим близким друзьям, родственникам. Получая заслуженную прибыль, больше всего удовольствия я получал не оттого, что рос мой банковский счет, а оттого, что у меня появилась возможность менять жизнь дорогих мне ребят. Я покупал квартиры, машины для них и был от этого счастлив. Даже сейчас, когда я описываю дела минувших дней, на моем лице появляется улыбка Деда Мороза. Какое это счастье — дарить людям подарки! И чем больше эти подарки, чем больше их, тем больше счастье.

Мы много месяцев работали в грязном, маленьком, пыльном, вонючем арендованном помещении. И вот у нас появился первый офис. Строительных фирм тогда еще не было, и даже при наличии денег многие вещи приходилось делать самим. Но нам это нравилось. Купив помещение, за субботу и воскресенье мы навели в нем порядок: покрасили стены, поклеили обои, отмыли окна, купили мебель. Какое у нас было счастье, когда мы вместе праздновали новоселье! Как будто молодая семья получила свою первую в жизни квартиру. Сегодня микроволновой печкой никого не удивишь. А в начале 90-х микроволновая печь была настоящим заморским чудом. В нашем офисе стояла, наверное, первая микроволновая печь, купленная в городе Тольятти. Мы, как дети, жарили в ней сосиски, разогревали хлеб, радовались и удивлялись, как будто происходило настоящее волшебство! Один раз, помню, главный бухгалтер по незнанию положила сырые яйца в микроволновку и захотела их сварить. Результат долго не заставил себя ждать: через несколько минут раздался такой взрыв, что на какое-то время все оглохли! Так мы узнали, что в микроволновой печи нельзя варить яйца. В то время мы были молодыми, мне было чуть больше двадцати лет, любили выезжать на природу, купаться вместе, тогда я был наивным руководителем, и мне казалось, что совместные праздники, гулянки сплачивают команду, делают ее дружнее. Тогда я не знал о страшном вреде алкоголя. Потом я убедился, что команду сплачивают только единая цель и совместная, тяжелая, трудная работа по достижению этой цели, и чем труднее работа, чем больше цель, тем команда становится прочнее. Но в то время я ошибочно думал, что чем чаще мы выезжаем на шашлыки, тем дружнее команда.

Сегодня много туристических гостиниц, замечательных мест для отдыха, а в то время ничего подобного не было. Город Тольятти находится на Волге, это одно из самых красивейших мест на земле. И вот мне пришла идея сделать плавучую баню. Мы достали где-то два огромных военных понтона, сварили их вместе, и на этой непотопляемой площадке построили большущую русскую баню, с предбанником, и еще по моему проекту к бане был пристроен большущий ресторан с огроменным деревянным столом. Все было отделано чистым деревом, запах вкусный, нереальный, посередине стоял огромный стол, изготовленный из толстых досок и бревен. На сваренных понтонах хватило места и для площадки, на которой мы поставили специально изготовленный мангал, на котором можно было сразу жарить шашлыки для компании из пятидесяти человек! В то время в нашей команде работали два повара 5-го разряда, ребята, которые обучали предпринимателей, купивших оборудование. Они учили новичков премудростям выпечки пиццы и вкуснейших чипсов. Перед каждым нашим праздником ребята ведрами замачивали вкуснейший шашлык, я такого шашлыка больше нигде не пробовал. Когда плавучая чудо-баня была построена, мы практически каждую пятницу выезжали на праздник. Заранее определяли место стоянки. Мощным катером потихонечку баню буксировали в какой-нибудь красивый залив с песчаными берегами и веселились от души, парились, вкусно кушали и купались. Больше всего мне нравилось петь русские народные песни. Напарившись, накупавшись, мы садились вокруг огромного стола и могли целый вечер петь под гитару красивые песни. Как это приятно — сидеть за столом, чувствовать плечо, чувствовать локоть товарища и хором петь эти красивые, светлые, добрые песни.

Работали очень много, пахали как черти, вкалывали по шестнадцать часов в день, но и отдыхать могли. Весело радовались жизни. Энергии было много, хотелось много общаться, веселиться, танцевать. Один раз, осенним, пасмурным днем, скучным, серым, промозглым, нам пришла в голову идея перенести совещание в Сочи. Мгновенно созвонились с аэропортом, заказали самолет ТУ-134, собрали вещи, рванули в аэропорт, и уже через несколько часов мы радовались бархатному сезону, теплому солнышку, теплому морю, в прекрасной гостинице «Рэдиссон Лазурная». Мы прилетели как раз в день ее открытия. Удивительно, проделав, казалось бы, достаточно длинный путь, проводя совещание на берегу моря, мы на высоком эмоциональном подъеме и озорном настрое разработали интересные идеи, которые принесли нам десятки миллионов долларов, да еще хорошенечко повеселились. Накупавшись в море, мы допоздна танцевали, плясали, пели песни. Особое удовольствие такие праздники доставляли после нечеловеческих перегрузок. Яркие праздники только подчеркивали нашу напряженную работу, нечеловеческие нагрузки, мы вкалывали, пахали как сумасшедшие, и, конечно же, большую радость мы получали от работы. Ведь праздники были достойным украшением наших счастливых предпринимательских будней — как вишенка на макушке торта. Основное же удовольствие и счастье мы получали от решения интересных, технических, технологических, производственных, маркетинговых задач. Хотя раньше мы таких слов и не знали, просто работали, что-то делали. Подчеркиваю, не было специальной литературы, не было никакого опыта, мы были первыми, и от этого наша жизнь становилась еще интересней.