Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Книга о любящем и возлюбленном - Рамон Льюль на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

298. «Недосягаем ты, Возлюбленный, в своей недосягаемости, к которой благодаря тебе влекутся мои чувства, увлеченные влечением к недосягаемому, увлекающим разум мой воспоминаниями, влекомыми вовлеченностью в тебя, дабы познать твои достоинства и дабы любовное влечение овладело чувствами, а памяти было ниспослано высочайшее воспоминание».

299. «Возлюбленный, ты слава моей славы, и своей славой ты прославляешь, славя, мою славу, слава которой — в твоей славе. Благодаря этой твоей славе оборачиваются для меня славой как муки и страдания, ниспосланные мне, дабы пекся я о твоей славе, так и радости и сладкие грезы, даруемые твоей славой».

300. «Возлюбленный, в темнице любви заточен я любовью любованья тобой, возлюбив твою любовь, в твоей любви, твоей любовью. Ибо нет в тебе ничего, помимо любви, в которой я обречен на одиночество, взлелеянный твоей любовью и твоим величием. Ибо одинок ты в моем одиночестве, одиноком наедине со своими мыслями, дабы твое одиночество, одинокое в отдавании почестей, нашло бы меня одиноким и готовым чтить его достоинства, не опасаясь, что одиноким застанут меня нечестивые со своей любовью».

301. «Возлюбленный, ты утешение моего утешения, ибо утешает оно и ободряет, утешая, мои горькие думы, — утешение в моих печалях и невзгодах, алчущих твоего утешения, ибо не одаряешь ты своим утешением невежд, но и ведающих о твоем утешении не поддерживаешь в их стремлении возвеличивать твое величие».[27]

302. Жаловался Любящий Господу на своего Возлюбленного, а Возлюбленному жаловался на Господа. Спрашивали тогда Господь и Возлюбленный: «Что отличает нас, неотторжимых и неотличимых, друг от друга?» И ответил им Любящий и сказал, что отличает их милосердие Господа и претерпеваемые Возлюбленным муки.

303. Потерпел кораблекрушение Любящий в бескрайнем море любви и воззвал к своему Возлюбленному, который поддержал его муками, печалями, слезами, стонами, вздохами и невзгодами, ибо любовью и хвалой полнилось море.

304. Ликовал Любящий, сознавая, что существует его Возлюбленный, ибо, благодаря его бытию, изменилось все его существо, призванием которого отныне стало служение и прославление бытия его Возлюбленного, сущность которого ничем сущим на земле не может быть нарушена, оскорблена, искажена или приуменьшена.

305. «Возлюбленный, твое величие возвеличивает мои томления, мои печали и мои страдания; ибо столь велик ты, что величавым становится каждый, кто отдал тебе свои чувства, разум и волю; и твое же величие измельчает все то, что живет вопреки твоим достоинствам и твоим заветам».

306. «Во веки веков мой Возлюбленный возникает, возник и возникнет; и во веки веков мой Возлюбленный не возникает, не возник и не возникнет. И нет противоречия в этом противоречии, ибо вечен мой Возлюбленный и триедин».

307. «Един мой Возлюбленный, и в его единстве объединены единой волей все мои печали и мои надежды; любые единства и любые множества приемлет единство моего Возлюбленного; а множественность моего Возлюбленного приемлет любые множества и любые единства».

308. «Высочайшим благом является благо моего Возлюбленного, в котором сокрыто благо моего блага; ибо Возлюбленный мой — это благо, не нуждающееся в каком бы то ни было ином благе; будь иначе, одно благо во мне перевешивало бы другое. А коль скоро это не так, то отсюда следует, что благо мое в этой жизни состоит в том, чтобы прославлять высочайшее благо».

309. «Если ты, Возлюбленный, видишь во мне грешника, будь милостив и терпелив. А коль скоро то, что ты видишь в себе самом, лучше меня, я вижу в тебе всепрощение и любовь, ибо ты учишь меня раскаянию, скорби и алканию смерти ради прославления твоих достоинств».

310. «Твое могущество, Возлюбленный, несет мне спасение благоволением, милосердием и всепрощением, но оно же заслуженно обрекает меня на муки из-за тяжести моих грехов. Вершит твое могущество свою волю во мне; в осуждении ли, в спасении, но свершается совершенство».

311. «Возлюбленный мой! Проступает истина в раскаянии моего сердца и увлажняются мои глаза слезами, ибо чувствам моим она не безразлична. А коль скоро истина твоя безупречна, чувства мои воспаряют, дабы прославлять твои достоинства, и низвергаются, дабы бичевать мои пороки».

312. «Нет правды в словах, что не было Возлюбленного, ложь, что Возлюбленного нет, ложь, что Возлюбленного не будет. А коль скоро это так, истина в том, что он был, есть и будет; а значит, нет правды в том, кто не верит в существование моего Возлюбленного, упорствуя в противоречии».

313. Сотворил Возлюбленный Любящего и стер его с лица земли. Воздал по заслугам Возлюбленный, отрыдал Любящий. Заново сотворил Возлюбленный Любящего и возвеличил его. Свершил Возлюбленный свое дело, и навечно остался Любящий рядом со своим Возлюбленным.

314. Заросшей дорогой,[28] усеянной переживаниями, воображением, раздумьями и порывами, шел Любящий в поисках своего Возлюбленного; и сопутствовали ему, по воле его Возлюбленного, опасности и тревоги, дабы воспарили его раздумья и порывы к Возлюбленному, стремящемуся к тому, чтобы любовь влюбленных в него была высокой.

315. Жаждет Любящий бытия, вдохновленный совершенством своего Возлюбленного, и жаждет небытия, подавленный своим несовершенством. Неясно лишь, какой силе удастся взять в конце концов верх над Любящим.

316. «Простерт я, по твоей воле, Возлюбленный, между моею слабостью и твоим благом. И с твоей стороны находятся сострадание, снисходительность, смирение, всепрощение, добросердечие и возрождение, а с моей сгрудились раскаяние, постоянство и память, в обрамлении стонов, вздохов и рыданий, вызванных твоими Страстями».

317. «Возлюбленный, одаривший меня любовью: для чего ты меня сотворил, если не трогает тебя моя мольба? Для чего претерпел ты ради меня столько мучений, вынес крестную муку? Ты помог мне возвыситься, помоги же мне снова, Возлюбленный, воспарить, дабы зримо увидеть и отринуть грехи мои и пороки, поднявшись в мыслях как можно выше, где я мог бы лелеять, восхвалять и прославлять твои достоинства».

318. «Благодаря тебе, Возлюбленный, волен я отдавать должное твоим добродетелям или же пренебрегать твоими достоинствами, и волен ты множить свою любовь в моей воле».

319. «В дарованной тобой, Возлюбленный, свободе сокрыта опасность для моей воли. О Возлюбленный! Не оставь Любящего, которого подстерегает опасность, и научи его подчинять свою свободную волю восхищению твоим величием, скорби и самоуничижению».

320. «Возлюбленный, ни одним грехом или пороком не обязан тебе Любящий, ни одной добродетели не было бы у него, не будь на то твоей доброй воли. А коль скоро ты для него являешься всем, не оставь его в его опасностях и печалях».

321. «О Возлюбленный мой, имя которого вмещает в себе и Бога и человека! В этом имени, Иисус Христос, возношу хвалу в тебе Богу и человеку; если же ты, Возлюбленный, позволил недостойному Любящему познать имя твое и возносить ему хвалу, зачем не облагодетельствуешь ты этим людей несведущих, невежество которых в отношении твоего имени, Иисус Христос, не простиралось так далеко, как у Любящего?»

322. Рыдал Любящий и говорил своему Возлюбленному: «О Возлюбленный! Не был ты скаредным и скупым с Любящим, сотворив его, сотворив его заново и дав ему в услужение весь тварный мир. Да и мог ли бы ты, само воплощение свободы, быть скупым с Любящим на рыдания, муки, печали, мудрость и любовь, ибо ими восславил он твое величие. А поэтому, Возлюбленный, не откажи Любящему в долгой жизни, дабы долго получал он твои дары».

323. «Возлюбленный, раз помогаешь ты праведникам одолеть твоих смертельных врагов, помоги и мне окрепнуть в мыслях о твоем величии; раз помогаешь ты грешникам искупить свой грех, помоги и Любящему расстаться со своей волей во имя твое и со своим телом, ступив на стезю мученичества во имя любви».

324. «Нет разницы для моего Возлюбленного между смирением, смиренством и смиренностью, ибо он — само смирение. И поэтому осуждает он гордыню, которая тщится приблизить к Возлюбленному тех, кто был столь взлелеян в этом мире смирением Возлюбленного; а гордыня облачила их в тщеславие, спесь и чванство».

325. Столь угодная Возлюбленному смиренность Любящего происходит от раскаяния; но также и от благоговения. И кто знает, какая из двух причин смирения Любящего любезнее сердцу Возлюбленного.

326. Любомилостивым был Возлюбленный с Любящим благодаря совершенству своему, но также и из-за сострадания к Любящему. И кто знает, какая из двух причин скорее заставила Возлюбленного отпустить Любящему его грехи.

327. «Пречистая, ангелы и святые возносили молитвы моему Возлюбленному; но стоило лишь мне вспомнить о заблуждении, в коем пребывает неблагодарностью опутанный мир, как тут же я вспомнил и о великой справедливости моего Возлюбленного, равно как и о великой неблагодарности его недругов».

328. Пестовал Любящий свою душу, дабы восходила она по ступеням человечности, прославляя божественную природу; и пестовал он ее, дабы нисходила она по ступеням божественной природы, прославляя человеческую природу Возлюбленного.

329. Чем глуше дорога, по которой пробирается Любящий к своему Возлюбленному, тем светлее его любовь, а чем глуше его любовь, тем светлее его дорога. Поэтому как бы ни повернулась его судьба, во всем сопутствуют ему, благодаря его Возлюбленному, любовь, страдания, муки, блаженство и отрада.

330. Прорастает любовь из любви, печали — из бед и рыданья — из бед; проникает любовь в любовь, печали — в рыданья, а беды — во вздохи. И взирает Возлюбленный на Любящего, который претерпевает все эти муки ради любви.

331. Днем и ночью, богомольцами и паломниками шли к Возлюбленному чувства и воспоминания Любящего, а вернувшись, сберегли его облик и донесли его светозарность, благодаря которой крепнет в чувствах любовь.

332. Пытался Любящий в своем воображении облечь телесными формами и живописать облик Возлюбленного, а разумом пытался познать его духовную сущность, в то время как чувствами видел его во всем сущем и благоговел перед ним.

333. Купил Любящий день рыданий, заплатив за него днем печалей, и продал день любви, получив за него день страданий; и окрепли в нем любовь и печали.

334. Очутился Любящий в неведомом месте, и забыл он своего Возлюбленного, и передалось ему одиночество его жены, его детей и его друзей.[29] И вернулся он мыслями к Возлюбленному в поисках утешения, дабы не накатывали тоска и печаль, пользуясь его отсутствием.

335. Услышал Любящий глас Возлюбленного, который тут же предстал перед его мысленным взором, ибо радостью исполнились чувства, а память напомнила о добродетелях Возлюбленного и обещанных им благах.

336. Оскорбляли при Любящем его Возлюбленного, и открылась ему благодаря этим оскорблениям и справедливость Возлюбленного, и его долготерпение, ибо справедливость обрушивалась на оскорбителей, а долготерпение давало им надежду в раскаянии и покаянии. Спрашивается, какой из этих двух источников сильнее питал веру Любящего.

337. Занемог Любящий, и написал он по совету Возлюбленного завещание. Грехи и пороки завещал он раскаянию и покаянию, плотские утехи завещал презрению; очам завещал рыдания, сердцу — вздохи и любовь; разуму завещал облик своего Возлюбленного; памяти — муки, которые претерпел Возлюбленный ради любви; а делу своей жизни завещал спасение неверных, которых невежество обрекает на вечные муки.

338. Донесся до Любящего запах цветов, и вспомнилось ему зловоние скаредного богача, сластолюбца и неблагодарного гордеца. Насладился Любящий усладами, и открылись ему горечь преходящего обладания, вход в этот мир и выход из него. Ощутил Любящий сиюминутность радостей, а разум его осознал быстротечность этого мира и вековечность адских мук — удела тех, кто не устоял перед столь сладостными соблазнами этого мира.

339. Страдал Любящий от голода, жажды, жары, холода, нищеты, наготы, болезней и напастей; и умер бы он, если бы не вспомнил своего Возлюбленного, который вылечил его надеждой, воспоминаниями, равнодушием к миру и презрением к поношениям толпы.

340. Расположено ложе Любящего между горечью и блаженством: с блаженством он засыпал, с горечью просыпался. Неясно лишь, где все же его место, ближе к горечи или к блаженству.

341. Засыпая, Любящий с возмущением думал о поношениях толпы; а проснулся в безмятежном состоянии духа, вспомнив о прославлении своего Возлюбленного. Спрашивается, кого Любящий стыдится больше: Возлюбленного или толпы?

342. Задумался Любящий о смерти и затрепетал, пока не вспомнил о граде своего Возлюбленного, воротами которого и входом в который служат смерть и любовь.

343. Жаловался Любящий Возлюбленному на то, что донимают его искушения. И ответил ему Возлюбленный, что благодаря искушениям у памяти есть возможность каждый раз заново обращаться к мыслям о Боге и о его достославных достоинствах.

344. Потерял Любящий драгоценность, которой очень дорожил, и вид у него был безутешный, пока не спросил его Возлюбленный, что для него дороже: утраченная драгоценность или мир, растворенный во всем творенье Возлюбленного.

345. Сокрушался во сне Любящий под бременем мук и страданий, сопряженных с его служением Возлюбленному, и опасался, что его деяния не выдержат этого груза. И разбудил его Возлюбленный, дав ему понимание его собственных достоинств и могущества его Возлюбленного.

346. Пришла пора Любящему идти долгой дорогой, худой и извилистой; и суждено было ему нести тяжкий груз, который взваливает любовь на плечи влюбленных. И поэтому освободил Любящий свою душу от ненужных мыслей и сиюминутных радостей, дабы телу его легче было нести груз, а душа его без помех шла бы по этой дороге рядом с Возлюбленным.

347. Оскорбили однажды Возлюбленного в присутствии Любящего, который смолчал и не вступился за честь своего Возлюбленного. Спрашивается, чья вина больше: толпы, оскорблявшей Возлюбленного, или Любящего, смолчавшего и не вступившегося за своего Возлюбленного.

348. Укреплялся разум Любящего и любовью полнились его чувства, по мере того как созерцал он своего Возлюбленного. Неясно лишь, что для его разбуженной Возлюбленным памяти значило больше.

349. Неудержимо, хотя и с опаской, стремился Любящий в путь, дабы восславить своего Возлюбленного: неудержимость толкала его вперед, опаска держала на месте. Раздираемый на части этими чувствами, повстречал он рыдания и стоны, явившиеся к нему с приветом от его Возлюбленного. Спрашивается, что же именно упокоило Любящего в его Возлюбленном.

350. Вглядывался Любящий в себя самого, как в зеркало, в котором надеялся увидеть Возлюбленного, и вглядывался он в своего Возлюбленного, как в зеркало, в котором надеялся познать самого себя. Неясно лишь, какое из двух зеркал было ближе его душе.

351. Теология, Философия, Медицина и Право повстречали Любящего, который спросил их о своем Возлюбленном. Теология зарыдала, Философия оробела, а Медицина и Право возликовали. Спрашивается, что объяснило их состояние Любящему, отправившемуся на поиски своего Возлюбленного.[30]

352. Сокрушенно и горестно шел Любящий дорогами чувств и путями рассудка в поисках своего Возлюбленного. Спрашивается, какая из них оказалась самой короткой и на какой из них Возлюбленный предстал перед Любящим во всем своем великолепии.

353. В день Страшного суда велит Возлюбленный человеку по одну руку от себя положить то, чем наградил он его в этой жизни; а по другую — то, чем сам человек одарил этот мир, дабы стало ясно, какой безмерной любовью он был любим и какой из двух даров оказался более ценным и щедрым.

354. Чувство Любящего прониклось любовью к себе самому, и спросил его разум, возлюбив себя или возлюбив Возлюбленного, оно более уподобилось бы Возлюбленному, ибо никому не дано пылать к Возлюбленному большей любовью, чем та любовь, которой сам он себя одаряет. Спрашивается, какой ответ чувства показался бы разуму самым исчерпывающим.

355. «Скажи, безумец, какая любовь в живом существе может быть признана самой безмерной и самой великой?» Ответил: «Та, в которой Любящий сливается с Творцом». — «Почему?» — «Потому что большим величием Творец не может наделить живое существо».

356. Однажды, когда Любящий молился, он вдруг заметил, что его глаза сухи; тогда попытался он вызвать слезы, вспоминая о деньгах, о женщинах, о детях, об яствах и о всяких суетных вещах; и заметил он, что у всего этого верных слуг неизмеримо больше, чем у его Возлюбленного. И тогда слезы подступили к глазам, а горечь и скорбь овладели сердцем.

357. Брел по дороге Любящий, погруженный в раздумья о своем Возлюбленном, и наткнулся он на толпу людей, жаждавших новостей; Любящий же, наслаждаясь близостью со своим Возлюбленным, не придал значения их вопросам, сказав, что не будет им отвечать, дабы не нарушить своего единения с Возлюбленным.

358. Проникся Любящий любовью и облачился в любовь и отправился на поиски своего Возлюбленного. Спросила его любовь: «Влюбленный, куда ты держишь путь?» Ответил: «К Возлюбленному, дабы росло твое могущество».

359. «Скажи, безумец, что есть религия?» Ответил: «Чистота помыслов, жажда смерти во имя моего Возлюбленного и готовность отринуть мир, дабы ничто не мешало созерцать его и славить его достоинства».

360. «Скажи, безумец, что такое страдания, муки, стоны, рыдания, горести и испытания Любящего?» Ответил: «Блаженство для Возлюбленного». — «Почему?» — «Потому что таят они для Возлюбленного отраду, а для Любящего награду».

361. Спросили Любящего, чья любовь беспредельнее: Любящего, полного жизни, или Любящего, близкого к смерти. Ответил, что Любящего, близкого к смерти. «Почему?» — «Потому что в том, кто живет любовью, любовь еще может расти, и лишь в том, кто от любви умирает, ей положен уже предел».

362. Встретились двое Любящих. Один проповедовал Возлюбленного, другой его познавал. Спрашивается, кто из них был ближе к Возлюбленному. И разрешился спор в Любящем, который, проповедуя Троицу, пришел к ее познанию.

363. «Скажи, безумец, зачем такая изощренность в твоих речах?» Ответил: «Затем, чтобы возвысить разум до понимания величия моего Возлюбленного, дабы славили, любили и ублажали его люди».

364. Пьянел Любящий от вина, заставлявшего его вспоминать, познавать и любить Возлюбленного. А Возлюбленный разбавлял это вино своими рыданиями и слезами Любящего.

365. Любовь воспламеняла Любящего воспоминаниями о Возлюбленном, а Возлюбленный гасил его пыл рыданиями и слезами, отказом от соблазнов и забвением тщеты этого мира. И росла любовь в Любящем, вспоминавшем того, кому обязан он был горестями и страданиями и ради кого претерпевали люди гонения и муки.

366. «Скажи, безумец, что есть мир?» Ответил: «Темница, в которой томятся влюбленные и верные слуги моего Возлюбленного». — «А кто посадил их в темницу?» Ответил: «Самопознание, любовь, трепет, отречение, покаяние и соседство подлого люда; и не награда ждет за эти мытарства, а вечная кара».

КНИГА О РЫЦАРСКОМ ОРДЕНЕ

Господь, всеблагой и преславный, все сущее в себе заключающий: в милости Твоей и благоволении берет начало сия книга, повествующая о рыцарском ордене.

ПРОЛОГ

1. Подобно семи планетам,[31] которые суть тела небесные, а посему опекают и направляют тела земные, я разделил мою «Книгу о рыцарстве» на семь частей,[32] памятуя о том, что рыцари наделены превосходящими простолюдинов положением и достоинством, дабы управлять ими и заботиться о них. В первой части речь пойдет о предназначении рыцарства. Во второй — об обязанностях рыцарства. В третьей — об испытании, которому должно подвергнуть оруженосца, вознамерившегося стать рыцарем. В четвертой — об обряде посвящения в рыцари. В пятой — о символике рыцарского вооружения. В шестой — о рыцарских обычаях и нравах. В седьмой — о почестях, которые надлежит воздавать рыцарю.

2. Случилось как-то в одной стране, что некий мудрый рыцарь,[33] который долгие годы поддерживал рыцарский орден своей дерзновенной и беспримерной доблестью и которого долго хранила мудрая судьба во славу рыцарства во время войн и турниров, штурмов и битв, задумавшись над тем, что дни его сочтены и что для ратных дел он по старости уже не годится, решил отныне вести жизнь отшельника. Он отказался от своих имений, оставив их детям, уединился в густом лесу, обильном источниками и плодоносящими деревьями, построил себе шалаш и удалился от мира, дабы телесная дряхлость, вызванная старостью, не обесчестила того, чью честь мудрая судьба столь долго хранила. И задумался рыцарь о смерти, размышляя о времени, стремительно текущем из века в век, и понял он, что близок к объяснению всего происходящего.

3. В лесной чаще, в которой поселился рыцарь, была живописная поляна, которую украшало древо, все усыпанное плодами. Неподалеку от этого древа протекал ясный, сверкающий ручей, питавший влагой поляну и все растущие окрест деревья. Рыцарь имел обыкновение посещать ежедневно этот уголок, дабы возноситься мыслями и молитвами к Господу, которому он воздавал хвалу за ту неизъяснимую благодать, коей был осенен на протяжении всей своей жизни.

4. Как-то ранней весной некий достославный король,[34] преисполненный достоинств и добродетелей, созвал свой двор. Привлеченный громкой славой, которой пользовался двор этого короля, решил отправиться к нему некий достойный оруженосец, один, без попутчика, верхом на своем коне, вознамерившись быть посвященным в рыцари; и так утомился он в пути, что, сидя в седле, задремал. В это же самое время рыцарь, уединившийся в лесной чаще для покаяния, пришел по обыкновению к источнику, дабы, отрешившись от тщеты сего мира, созерцать Господа.

5. Воспользовавшись тем, что оруженосец заснул, его конь свернул с дороги, углубился в лес и брел по нему по своему усмотрению, пока не оказался у ручья, где рыцарь пребывал в молитве. Как только рыцарь увидел оруженосца, он прервал молитву, устроился в тени дерева на живописной поляне и погрузился в чтение книги, которую носил с собой в сутане. Конь стал пить из источника воду, а дремавший доселе оруженосец, почувствовав, что конь остановился, проснулся и увидел перед собой рыцаря, старого годами, длиннобородого, с длинными прядями волос и в рваной одежде; от суровой аскезы был он изможден и худ; от непрестанных рыданий поблекли его глаза, да и весь его облик выдавал в нем человека праведной жизни. Велико было их удивление, когда узрели они друг друга, ибо рыцарь долгое время, с тех пор как оставил он свет и расстался с оружием, провел в уединении; а оруженосец дивился тому месту, в котором он очутился.

6. Спешился оруженосец, почтительно приветствуя рыцаря, и отвечал ему рыцарь со всей возможной учтивостью, и расположились они на мягкой траве друг против друга. Догадался рыцарь, что оруженосец, оказывая ему честь, не хочет говорить первым, и сказал:

— Друг мой, каковы ваши планы, откуда вы путь держите и зачем вы сюда прибыли?

— Господин мой, — ответил оруженосец, — пронесся слух, что один достославный король вознамерился устроить великое празднество, дабы во время оного не только самому вступить в рыцарский орден, но посвятить в рыцари и других баронов — своего королевства и запредельных стран; потому-то я и направляюсь к его двору, дабы быть посвященным в рыцари. А в этом уединенном месте я оказался благодаря моему коню, который забрел сюда, пока я спал, сморенный многодневной усталостью.

7. Стоило лишь рыцарю услышать о рыцарстве, как вспомнил он о рыцарском ордене и обо всем том, что связано с рыцарями, вздохнул он и глубоко задумался, памятуя о высокой чести, которая была ему, благодаря его многолетней принадлежности к рыцарству, дарована. И спросил оруженосец рыцаря, погрузившегося в воспоминания, о чем задумался он. Рыцарь ответил:

— Сын мой, я думаю о рыцарском ордене и о высоком предназначении рыцаря, призванного поддерживать славу рыцарства.

8. Оруженосец попросил рыцаря поведать ему о рыцарском ордене и о назначении человека сохранять и приумножать славу, дарованную ему Господом.[35]

— Что слышу я, сын мой! — воскликнул рыцарь, — тебе неведомо, в чем заключаются обычаи и установления рыцарства? Как же ты можешь мечтать о рыцарстве, если не имеешь представления об установлениях рыцарства? Ибо невозможно быть опорой ордена, о котором не имеешь представления, равно как нельзя и любить орден и все, что с ним связано, если неведом тебе сам орден и все те козни, которые против ордена замышляются. И ни один рыцарь, не сведущий в рыцарстве, не смеет посвящать в рыцари, ибо беспутен тот рыцарь, который напутствует другого рыцаря и наставляет его в рыцарских устоях и обычаях, сам не имея о них представления.

9. Выслушав упреки и порицания рыцаря оруженосцу, вознамерившемуся стать рыцарем, оруженосец сказал рыцарю:

— Господин мой, если бы вы сочли возможным просветить меня в устоях рыцарства, полагаю, что я вполне способен был бы их усвоить и следовать рыцарским обычаям и установлениям.

— Друг мой, — сказал ему рыцарь, — обычаи и установления рыцарства заключены в этой книге, которую я время от времени перечитываю, дабы не забывать о милости и благорасположении, которыми Господь меня одарил, ибо ко славе и процветанию рыцарского ордена я приложил немало сил; и если рыцарь всем, что ни есть в нем, обязан рыцарству, то и сам он должен быть готов пожертвовать всем ради рыцарства.

10. Рыцарь протянул книгу оруженосцу; и, прочитав ее, тот понял, что рыцарь — это один из тысячи, избранный, которому предначертан наиблагороднейший удел; осознал он устои и обычаи рыцарства и, поразмыслив немного, сказал:

— Хвала Создателю за то, что привел он меня вовремя в это место, где открыли мне глаза на рыцарство, к которому я столь долго стремился, не ведая ни благородства его установлений, ни славы, которой Господь одарил всех тех, кто принадлежит к рыцарскому ордену.

11. «Дорогой друг, — сказал рыцарь, — дни мои сочтены, недолго мне осталось жить; и если книга эта предназначена для того, чтобы вновь утвердились на земле благочестие, верность и устои, которые должны воцариться, дабы мог рыцарь поддерживать свой орден, возьми, сын мой, эту книгу ко двору, к которому ты направляешься, и просвети с ее помощью всех тех, кто вознамерился стать рыцарем; храни ее хорошенько, ибо теперь ты ее обладатель, если только тебе дорог рыцарский орден. А когда ты уже будешь посвящен в рыцари, заверни в наши края и поведай мне о тех, кто, став рыцарями, не подчинился рыцарскому уставу».

12. Рыцарь благословил оруженосца, и оруженосец взял книгу, сердечно попрощался с рыцарем и, сев на коня, в веселом расположении духа отправился на празднество. Прибыв ко двору, он поведал о книге, показав ее благочестивому королю и всем его приближенным, и добился того, что всякий, кто мечтал быть посвященным в рыцари, мог переписать книгу, дабы каждый раз, перечитывая ее, вспоминать о рыцарском ордене.

Часть I О ПРЕДНАЗНАЧЕНИИ РЫЦАРСТВА

1. Иссякли в мире милосердие, преданность, справедливость и правда;[36] утвердились враждебность, вероломство, несправедливость и ложь, замешательством и смятением был охвачен народ Христов, который был призван к тому, чтобы любить, познавать, превозносить и бояться Господа.

2. В мире, в котором не оставалось места милосердию, попранной оказалась справедливость, и тогда она была вынуждена для восстановления своего достоинства прибегнуть к помощи страха; ради этого весь народ был поделен на тысячи, а из каждой тысячи был избран и выделен один,[37] самый обходительный, самый мудрый, самый преданный, самый сильный и превосходивший всех благородством, просвещенностью и учтивостью.

3. Среди животных было выбрано животное самое красивое, самое быстрое и самое выносливое, наиболее приспособленное к тому, чтобы служить человеку; а коль скоро конь — самое благородное из всех животных, способное как нельзя лучше служить человеку, то его и решили предоставить человеку, выбранному среди других людей, и назвали этого человека рыцарем.[38]

4. Едва лишь наиблагороднейший человек был обеспечен наиблагороднейшим животным, возникла необходимость снабдить его достойными доспехами, пригодными для сражений и способными предохранить от ран и от смерти; и такие доспехи были найдены и вручены рыцарю.

5. Следовательно, кто вознамерился стать рыцарем, должен задуматься и поразмыслить над высоким предназначением рыцарства; желательно, чтобы душевное благородство и надлежащее воспитание были в согласии с предназначением рыцарства, иначе рыцарь вступит в вопиющее противоречие с рыцарским орденом и его принципами. Ибо не следует рыцарскому ордену пятнать свое доброе имя, пополняясь врагами и людьми, жизненные принципы которых ему враждебны.

6. Между любовью и трепетом царит согласие, равно как царит оно и между враждой и пренебрежением; поэтому люди, отдавая должное душевному благородству, изысканности манер и той высокой чести, которой рыцарь был удостоин, будучи избран и наделен конем и доспехами, станут любить его и трепетать перед ним; и тогда вместе с любовью вернутся в мир милосердие и доброжелательность, а вместе с трепетом вернутся правда и справедливость.

7. Мужчина, наделенный от природы более глубоким и обширным умом, чем женщина, и превосходя ее силой, может быть лучше женщины; ибо если бы он уступал ей в этом, получалось бы, что доброта и мощь не имеют ничего общего с великодушием и добрыми делами. Отсюда следует, что мужчине не только в большей степени, чем женщине, предначертано быть добрым и великодушным, но он более, чем женщина, предрасположен и к вероломству; ибо не будь так, не был бы он достоин больших высот в великодушии и не проявлял бы большей душевной щедрости, чем женщина.



Поделиться книгой:

На главную
Назад