Когда проснется Марс

Все это бесило. Верх непрофессионализма, настоящий хаос.

И где-то в этом хаосе потерялась Бритва.

Луций регулярно просматривал файлы задержанных и убитых номеров, но Бритвы среди них не было. Не было ее и в списках отметившихся в Управлении и отстраненных. Может, она успела выбраться на шоссе и застряла на подъезде к Четвертой? Или была где-то на улицах Первой.

Он стоял у окна между лестничными пролетами киберкорпуса Управления Первой, устроил перекур между просмотрами записей видеонаблюдения. Болела голова, саднила царапина на руке, полученная во вчерашней перестрелке. За стеклом мигала огнями развязка, доверху забитая машинами. Все торопились в космопорт, прочь от Земли и ее неуправляемых номеров.

«Защиту Орбитальной взломали».

Голос Тита Пуллия периодически пропадал. Опять проблемы со связью.

«За неделю до кода 304 заключенные угнали грузовой шаттл и спустились на поверхность».

Луций убрал сигарету, чтобы ненароком не подавиться. Мир сошел с ума? Что дальше? Нашествие имманес?

– Много?

«Около пятидесяти».

– Явно не тысяча.

«Не тысяча. Но среди сбежавших Х-908. Эзоп».

Луций о нем слышал. Основатель банды «Псов». Его изловили с большим трудом и с еще большим трудом отправили на орбиту.

– Как в Четвертой?

«Мы справились, можешь не торопиться. И береги голову».

Луций усмехнулся. Похоже, слухи о его приключениях в космопорту добрались и до центуриона.

Мимо гуськом прошли четверо легионеров. Они тащили старую установку экстренной связи, какие обычно стояли на улицах для вызова ближайшего патруля или скорой. Этой не повезло: экран панели расколот наискось, порты для подключения вырваны, в боку дыра, из которой виднелись обугленные провода. Красные, синие. Артерии и вены для информационных потоков.

– Что с Три-Два-Шесть?

«Не найдена».

– Мы можем ее отследить? По нексу, чипу. Она наверняка где-то засветилась.

«Мы уже проверяли, Луций. Последний раз была отмечена в мотеле в Эосе, больше ничего».

Тело. Луцию уже чудилось тело с выжженной грудью, лежащее где-нибудь на окраине курии. Или в канализации. Чип уничтожен, некс выдран на сувенир. Он же много раз видел такое, верно?

Он стряхнул пепел на ящик пожарной сигнализации. На красном лаке собралась приличная горка.

– Объяви ее в розыск.

«Послушай…»

Тит Пуллий умолк. Луций почти видел, как он гладит биометаллическую пластину на своем лице: двумя пальцами обводит окуляр и спускается к стыку челюстного имплантата. Всегда так делал, когда что-то сильно его беспокоило.

«Может, она сама не хочет, чтобы ее нашли? Ты не думал об этом?»

– Ты же не хочешь сказать…

«Во всех куриях проблемы с нюхачами. Семьдесят процентов убиты или бежали. Сенат выпустил указ причислить пропавших без вести к неблагонадежным. Это все, что я хочу сказать».

Арест, допрос и крио, вот что это значит.

Луций прислонился затылком к стеклу. Холод обжег кожу.

Без вариантов – если верить фактам и здравому смыслу. Не нужно ее искать. Да и что делать, если она найдется? Приказ есть приказ, придется сдать ее в крио. Но все же… Все же…

– Сколько у меня времени? – Луций выдохнул дым через ноздри. – Хочу к отцу заехать.

Ни к какому отцу он не собирался, и Тит Пуллий прекрасно это знал. Но он должен понять, он же всегда относился к Бритве не так, как к другим номерам.

По крайней мере, Луцию так казалось.

«Дня три. Неделя, если что-то случилось. Обращайся, если потребуется помощь».

– Обязательно.

Луций размазал окурок по крышке ящика, тронул мочку уха, сменив канал связи. Сбежал по лестнице, запрыгнул в лифт и нажал знак подземного уровня.

«Да», – центурион Управления Первой был привычно неприветлив. Голос холодный и стальной, как кабина, в которой ехал Луций.

– Луций Цецилий. Меня вызывают в Четвертую, срочно. – Он на миг зажмурился. Вранье, какое же вранье. Докатился… – Вынужден покинуть курию.

«Принято. Покинуть курию разрешаю».

Луций уставился на смутное отражение в стальной глади. Глаза казались черными впадинами. Он будто смотрел на себя с другой стороны реальности.

Он знал, с чего начать поиск. Но впервые не знал, что сделает, когда найдет искомое.

* * *

Пусто, темно. Спертый воздух. Кухонный модуль выключен.

Дома Бритва не появлялась.

В стенном шкафу Луций нашел два черных костюма для аэроцикла, пару маек, штаны с встроенными наколенниками, нетронутую после химчистки форму с ровным слоем пыли на плечах и… Он нахмурился, вытащил вешалку на свет.

И платье в пол. Из тягучей серебристой ткани, на бретельках. С магазинной биркой.

Неожиданно.

Но за платьем вполне ожидаемо таился сейф с оружием. Луций ввел код, общий для всего командного состава центурии, и замок щелкнул. С внутренней стороны дверцы высветился перечень содержимого, всего, что было зарегистрировано на номер Три-Два-Шесть: распылитель, спица, нейтрализатор, сборный короткоствольный «цицеро», три запасные батареи и нож. Внизу отметка службы контроля, охраны и конвоирования – последняя проверка месяц назад. Распылителя и нейтрализатора не хватало. Распылитель Бритва брала с собой в Эос, Луций его помнил. А вот куда делся нейтрализатор? Может, тоже увезла?

Или захватила перед тем, как сбежать.

В ящиках нижнего отделения внавалку лежало белье, коробка с какими-то женскими примочками, тюбик бальзама для губ, использованные разменные карты, упаковка сменной пластины для имплантата. В углу комнаты гантели и свернутый коврик. На столе пакет с протухшей соевой лапшой и ключи от аэроцикла. Хозяйка из Бритвы явно была неважной. На койке остался отпечаток ее тела; покрывало смято, словно на нем лежали. Лицом к стене, поджав ноги. Так, как она лежала перед поездкой в Эос.

Вид из окна закрывала стена соседнего здания. Черная, со следами старой рекламы: видны остатки нарисованной руки, в пальцах дымится сигарета. В щели между домами блестел и жужжал вечерний проспект. Мигали красные бусы разделительных линий. Снаружи было шумно, а на этаже общежития – тихо, как вакууме. Большинство номеров поувольняли или разогнали, и Управление будто лишилось ног. Голова работала, но таскать эту голову было некому.

Вызов некса заставил Луция вздрогнуть. Он тронул мочку уха.

– Луций Цецилий.

«Декурион, ничего».

На связи был Юлий Ветурий, новичок из его декурии, спец по чипам и денежным потокам. Как всегда неприветливый и настороженный – родственная душа.

– Уверен?

«Не был бы уверен, не звонил бы. Декурион», – добавил он, чуть подумав. Позволил себе чуть больше, чем диктовал Устав, но на этот раз Луций не стал делать замечание. Сам попросил Юлия об одолжении, и хорошо, что тот согласился. Юлий Луция уважал, но не слишком любил. Впрочем, как и все легионеры Управления Четвертой.

«Еще что-то, декурион?»

– Нет, спасибо.

Луций отключил некс и сел на подоконник.

Куда теперь?

Он снова осмотрел комнату. Задержался на оружии в сейфе. Прикинув все за и против, глянул в зеркало и потер щетину. Хорошо, что забыл побриться.

Луций одернул рукава куртки и натянул перчатки, спрятав наградной браслет и орла на запястье. Собрал «цицеро» из сейфа, предварительно продув широкий ствол. Сунул за пояс на спине. Он не любил эти пушечки: слишком мощные для своего размера, с сильной отдачей и неудобной рукоятью. Бессмысленные, как карманный огнемет. К тому же, у них частенько заедала блокировка: могла не выстрелить в нужный момент или, наоборот, стрельнуть в кобуре. От такой перспективы даже задница холодела, чувствовала направленное на нее дуло. Но не со спицей же идти…

Эхо шагов металось по этажу призрачной дробью. Освещение выключено, не видно ни души. Дверь в помывочную в конце коридора выбита, во тьме звонко капало. Луций заложил руку за спину, поближе к рукояти «цицеро», и постучал в ближайшую комнату.

В итоге он сумел поговорить лишь с двумя соседями. Остальных не было дома, или же они просто не желали отпирать.

– Не видел, – пожал плечами седой номер из комнаты напротив. – Давно не появлялась.

– Не знаю такой, – скривилась нюхач в конце коридора. На ее лице цвел густой синяк, пары зубов не хватало. – Я здесь редко бываю, декурион.

Глухо, тупик. Даже если они действительно что-то знали, то вряд ли желали сотрудничать после того, как Сенат спустил на них всех собак. Луций их не осуждал, но очень хотел добыть нужную информацию. Даже кулаками, если потребуется.

Спустившись на парковку, он вынул из кармана ключ – тот самый, со стола Бритвы – и нажал кнопку на брелоке. Где-то за колоннами зарычал мотор, по бетону и припаркованным авто скользнули рыжие отсветы.

Луций застегнул куртку, вытянул капюшон из воротника. Хлопнул по манжетам, и рукава загрубели, превратившись в броню.

Давно он не ездил на аэроцикле.

* * *

– Мне нужен Красавчик, – сказал Луций во втором тоннеле.

Зазывала еле умещался за столом. Под толстыми пальцами мигала встроенная панель. На ее экране лупили друг друга темнокожие бойцы – своего рода реклама, прямая трансляция с Арены.

– Не по адресу. Педики в Четвертом, – он смерил Луция выцветшим взглядом.

Вот же…

– Это прозвище. Красавчик.

Зазывала устало скривился.

– Слышь, крашу-ногти, я ваще не в курсах, кого и как вы там в вашем курятнике зовете, понял? – Он махнул в сторону шлюза, рядом с которым маялись вооруженные номера. – Идешь, нет?

Рука едва не скользнула за спину, к рукояти «цицеро».

Грязная тоннельная крыса.

Луций коротко выдохнул, привычно сбрасывая гнев. Кивнул и положил на стол разменную карту с двумя сотнями денариев – членский взнос и билет в одном флаконе. Зазывала подгреб карту к себе, проверил ее на сканере и ткнул в экран разблокировки. Шлюз открылся, за ним тянулся тоннель с редкими точками ламп. Никаких опознавательных знаков, только граффити на стенах.

Луций завел аэроцикл и полетел по скату. В ушах заложило, влажный холодный воздух ударил в лицо. Пахло плесенью, на стенах зеленели потеки, в свете фар поблескивали лужи. Видимо, тоннель пролегал под главными стоками канализации. Он вел все ниже, пока не впал в анфиладу помещений – заброшенный распределительный уровень, судя по сломанным и устаревшим системам управления у стен.

Поверх старых щитов висели панели букмекерских автоматов. Рядом с ними толпились номера: совали разменные карты в слоты, подставляли чипы на запястьях под сканеры. По коже бежал луч, и на сенсорном экране возникала сумма к списанию с личного счета. Развертывался список: ставки на количество раундов, на победителя, на нокаут или победу решением судей. Выше сменялись лица бойцов. Их тоже выбирали. Бойцы, получившие наибольшее количество голосов и ставок допускались к рингу. Умное исключение темных лошадок и возможных джекпотов.

Поодаль выстреливали цветом и звуком игровые панели.

Какая нора.

Вонь, жар, духота навалились разом. Куртка и рубашка приклеились к спине влажным компрессом. Тонко пищало в ушах, и «гелиоса» хотелось так, что язык прилип к небу.

Поэтому первым делом Луций выпил. Дрянь в стопке была желтая, с привкусом машинного масла, – видимо, автомат цедил напитки через собственные фильтры, – но этот привкус немного отвлекал.

Выбросив пластиковый стаканчик, Луций огляделся. Нужные ему агенты разгуливали по залам. Отличить их от посетителей было легко: все они вещали в карманные громкоговорители. Воздух у закругленных сводов раскалывался от разноголосого бубнежа, а голова шла кругом.

– Ставим на Дуплекс!

– Шесть-Два, лучший боец сезона! Не прогадаете!

– Эфра! Эфра! Двукратная чемпионка Сатурналий!

Луций долго не мог понять, откуда берутся синяки на лице Бритвы. Думал на дилера, заемщика, дружка с дрянным характером. Но однажды заметил размытые чернила на запястье – остатки печати, которую ставили на Арене вместо пропуска – и все понял. Вполне в ее характере: делать больно другому, чтобы заглушить свою боль. И у нее наверняка имелся агент, как у любого бойца. Но Луций не рассчитал, что на Арене Четвертой курии агентов окажется слишком много.

Столько народа, и ни одного красавчика.

Луций пробился к одному из автоматов и пролистал каталог игроков. Бритвы среди них не было – или же он просто не знал, куда смотреть. Со всех сторон напирали желающие сделать ставку, больно давили под ребра локтями, навалились так, что стало тяжело дышать. Луций потеснился, и его охотно выдавили из скопления тел.

Глотнув воздуха и одернув куртку, он огляделся.

Оставался один вариант.

Он шагнул к первому попавшемуся агенту – здоровяку в желтой спецовке, какую носили разнорабочие. Тот брезгливо глянул из-под сальной челки и отвел руку с громкоговорителем от рта, только увидев полосатую разменную карту на сотню денариев.