Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Ярослав Умный. Первый князь Руси - Михаил Алексеевич Ланцов на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

- Мне все равно нужны рабочие руки. А они, какие-никакие да родственники Любавы. Рабство не мед. Но тут, почти дома, среди своих. А значит и им в том польза, и мне. Когда же обе стороны к вящей пользе сходятся – дело идет много лучше, чем супротив воли доброй.

- И то верно, - кивнул кузнец.

Еще немного поговорили на отрешенные темы. А потом Мал спросил:

- Ты ведь не спроста мириться ко мне пришел. Задумал что?

- Почему сразу задумал? – Спросил, улыбнувшись Ярослав. – Впрочем, разве желание дела вести должно мешать устремлению к восстановлению справедливости?

- Рассказывай, - вернув улыбку, произнес кузнец, усаживаясь поудобнее.

- Посмотри из чего он сделан, - произнес парень и протянул Малу свой сакс. Меч-то у него было дамасской выделкой, травленый, с красивыми узорами. А сакс – просто сталь. Взял его кузнец. Покрутил в руках. Проверил на упругость. Постучал по дереву, слушая звон. И удивленно уставился на Ярослава:

- Неужто уклад? – Удивился кузнец. В те годы – удивительно редкий и дорогой материал, особенно высокого качества. И пускать его на боевой нож – странно. Обычно уклад шел на лучшие мечи с самой богатой отделкой.

- Так и есть, уклад. Правильно это железо звать сталь, но о том мало кто знает. Делают его у магометан в землях Саманидов. И больше нигде. Хотя, поговаривают, что в землях Индии тоже, но то неясно – просто болтают или так и есть.

- Дивно, - покивал Мал, принимая бесполезные для него сведения.

- Делают его просто. Хотя секрет хранят очень трепетно.

- Просто? – Оживился кузнец. – А ты, значит, знаешь?

- При мне делали и не раз. Я все запомнил. Но смогу ли повторить с первого раза – не знаю. Потому я хочу твоей поддержки… и крицы с углем. Ты ведь не сам их жжешь?

- Не сам, - согласился Мал. – А много ли тебе надо?

- Три большие корзины крицы с добрых мест да по десять корзин угля на каждую.

- Березового угля?

- Того что в горн идет. Можно и дубового, но не думаю, что его много можно быстро добыть.

- Много просишь, - задумчиво произнес кузнец. – А молот какой надо? Наковальню али еще что?

- Я не ковать собрался. Секрет не скажу. Но если поможешь – тебе продам этот уклад. Али откажешься?

- Мню я сказки ты сказываешь. Потому дать просто так ни крицы доброй, ни угля тебе не могу.

- Дирхам? – Произнес Ярослав, доставая из кошелька серебряную монету.

- Два.

- Это ведь сильно дороже. За то, что я прошу и один дирхам – много.

- Может и дороже, да кто еще тебе в том поможет? К Кенту пойдешь – он за один возьмется. Но сделает лишь по будущей весне.

- А ты?

- Дней через десять у тебя будет первая треть. Еще через десять – остальное.

- Родичи помогают? Заготавливают крицу с углем и тебе подвозят по надобности?

- Так, - кивнул Мал.

- Хорошо. Два дирхама за три большие корзины доброй крицы и тридцать – хорошего угля. Одну – вперед, одну – после поставки.

- Годится, - кивнул кузнец, вставая и протягивая руку, чтобы скрепить рукопожатием сделку.

И, судя по довольному лицу – обманул он Ярослава крепко. Ну и пусть. В эти времена очень высоко ценился материал – а вот труд – нет. Поэтому даже один брусок стали килограмма в полтора из всего этого вороха окупит не только все затраты, но вчерашнюю прогулку «по магазинам» в изрядной степени перекроет. За добрый уклад, из которого можно славный меч сделать удачные вожди викингов могут по весу серебра дать. Не факт, правда, но могут. А вот полвеса – вполне наверняка.

Также удалось сговорить с Малом о ремонте обоих кольчуг. Дело непростое. Проволоки требовало, которые в здешние времена не так-то и просто тянуть. Однако кузнец взялся. Потребовав в уплату один из мечей. Поторговались. Сошлись на боевом топоре. Тоже дорого за добрый сшив нескольких железных колечек. Но эта наглая, ухмыляющаяся морда чувствовала себя уверенно. Да и как иначе? Считай монополист, хотя такого слова он и не знал…

Глава 5

- Опять ты гадишь где попало?! – Воскликнул Ярослав, заметив, что Любава опять игнорирует спешно возведенный туалет класса сортир . Не так, чтобы она именно что гадила где попало, но утрирование в таком деле было нелишним.

- Отстань! – Раздраженно воскликнула она.

- Кошка бездомная и та – следит за тем, где оправляется! А ты?

- А что я?

- Опять гадишь где приспичит! Иди в сортир!

- Ох… - застонала Любава, раздраженная этой опекой и трудновыговариваемым словом .

Так уже сложилось, что туалета класса сортир в здешних местах не было, как и ничего аналогичного. Малая скученность не требовала таких вещей. Да и общий низкий уровень развития общественных институтов до государственного уровня накладывал свой отпечаток. Люди «не парились» наслаждаясь «единением с природой».  А когда так поступать было нельзя – гадили во всякого рода кадушки, которые потом выплескивали где ни попадя.

И это еще неплохо. Ярослав как-то читал статью, описывающую быт первобытных людей на своих стоянках по данным археологии. Так там вообще ад был. Стоянка быстро превращалась в помойку от всякого мусора и испражнений. Копролиты и уролиты находили ровным слоем по всей стоянке. Даже в кострищах имелись. А далекие предки, быстро все загадив , шли дальше, к следующему стойбищу, ожидая, когда это проветриться.

Так что на фоне тех дикарей – местные обитатели были еще неплохи. Рабов удалось заставить делать то, что нужно сразу. Ярослав с ними прилюдно ряд заключил. Дескать, они три года старательно трудятся и во всем его слушаются без саботажа и прочих глупостей, а он их по истечению срока отпускает. То есть, делает снова свободными, что позволяет им вернуться в родной род. Так что, сказано «гадить в лоток», значит туда они и стали ходить. Им не сложно, а Ярославу приятно. А вот Любава брыкалась. Чай не рабыня и слово свое имеет.

- И готовься. Как вода нагреется – мыться станем. Еще раз сбежишь – в доме спать не дам. Будешь тут – под стеной мыкаться. Вонючка!

- Да чего вонючка та? – Обиженно надулась Любава.

- И грязнуля! Вон – погадишь. Лопушком кое-как вытрешься. А потом ластишься, обосранной жопкой трешься, будто вытереться хочешь. – Любава от таких слов покраснела словно помидор. Хоть он и говорил вроде как не на людях. Да за забором все было прекрасно слышно и любопытных ушей хватало. А эти препирания у них шли постоянно.

То руки помой перед едой или готовкой. То по нужде в будку сортирную бегай. Сплошная напасть. Отцы и деды жили иначе! А тут, понимаешь, выискался злодей. Все норовит перекроить, не по-людски сделать. Как с таким можно мириться? Перед сном так и вообще - парень заставлял ее умываться, полоскать рот и отмывать все интимные места, а то и целиком мыться, если призвал слишком грязной. Каждый день! И это было проблема. Рабы-то смирились. Но Любава была на грани открытого бунта. Точнее она пыталась, но парень каждый раз ее умудрялся загнать в краску и заставить чувствовать стыд.

Ярослав, конечно, был в курсе, что там, в XX-XXI веках существовали легенды о крайне чистоплотных обитателях дохристианского мира. Дескать – мылись, плескались и все такое, не скованные догмами. А потом пришли злодеи и довели людей. Но это было СОВСЕМ не так.

Бани, к примеру, у славян местных были, хоть и назывались иначе. Да. Но не такие, к каким привык обитатель XX-XXI века. Они представляли собой обычную маленькую землянку, которую натапливали по-черному, разогревая крошечным очагом из камней. Туда ходили как придется, больше зимой или в межсезонье, чем летом, но все равно - не часто. Да и толку с таких походов было чуть в плане мытья. Там скорее дополнительной копотью покрывались да прогревали кости, к чему, скорее всего и стремились. Да и камней, на которые можно плеснуть, дабы поддать пара, тоже не было. С очагом они так не поступали. Да и нужды в том не имели. В общем – по мнению Ярослава – выходили они оттуда еще более грязными, чем заходили. И «ароматными». Но прогреться да – получалось.

В речки и озера, кстати, тоже не сильно рвались поплескаться. Да и вообще – не имели для собственно мытья никакого скарба и приспособлений. Что немало удивило Ярослава. Однако почти сразу он вспомнил – аборигены Амазонки хоть и жили на берегу реки, но в воду лезть тоже не спешили. Всякой фигней обмазывались да бегали по джунглям. Какие-то дикари Африки, пусть даже и живущие возле воды, тем же грешили в основном. Да и прочие первобытные обитатели всех регионов, где они сохранились к началу их исследования, поступали также. И неважно откуда они – от крайнего севера до тропиков Южной Америки и Австралии. Везде одно и тоже. Кроме того, антропологи, как Ярослав слышал, о том же говорили. Даже ранние хомо тем же страдали. Почему? Черт его знает. Но факт был и сейчас парень в этом воочию убедился.

В унисон с этой концепцией звучало еще и то, что древнеримская цивилизация выработала признаки внешних маркеров, позволяющих сразу отличать варвара от цивилизованного человека. А именно бритье лица и чистоплотность: мытье тела и борьба с дурными запахами. В Средние века даже в ранние это тоже проявлялось, но крайне факультативно и только там и среди тех, кто претендовал на римское наследие. Например, в Византии или в королевстве франков. Но и в тех краях подобными вещами баловались только богатые и влиятельные люди. Широкие же массы уже совсем слились с окрестными дикарями и полностью перемешались в плане культурных маркеров. Да и потом, много позже в эпоху Ренессанса и Новое время, мытье в Европе рассматривалось как удовольствие, а не маркер цивилизованности. Но тут уже и церковь постаралась…

Все это было замечательно и увлекательно. И Ярослав немало обрадовался тому, что в его голове все сложилось в единую и непротиворечивую картину. Но жить в окружении вони он не хотел. Поэтому начал свою борьбу.

На следующий день после покупки рабов – нанял работников и за несколько часов соорудил сортир. Купил большую кадушку и большой котел. Заставлял рабов ежедневно натаскивать воды с реки и греть ее. А потом мыться. Себя-то он отдраивал от души. С золой из кострища и самодельной мочалки из лыка. Любаву из-под палки, но тоже отмывал с той же, если не большей тщательностью. Рабам же оставалось по минимуму. Главное – чтобы не смердело. Ну и животом не мучились. Здесь лекарств нет. От дизентерии можно и ласты склеить. Причем быстро…

И вот за очередным пререканием с Любавой их и застал Мал. Постучался в ворота и Ярослава их открыл, впуская гостя.  Тот глянул на внучку с красным как помидор лицом. Усмехнулся. Но встревать не стал. Она была женщиной Ярослава – не убивает, не избивает – значит его дело. Хотя никто в Гнездо не понимал страсти парня к мытью. Считая это капризами избалованного византийского аристократа.

- С чем пожаловал? – Поинтересовался наш герой, после формальной ритуальной части приветствия.

- Я обещал, что через десять дней будет третья часть от договоренного? Вот. Принимай. – Сказал он. Что-то крикнул за забор, и какие-то мужички стали заносить большие корзины с древесным углем, а в конце, еще одну, но уже с крицей. Тяжелая. Вчетвером еле тащили.

- Вижу, что ты – человек слова, - торжественно произнес Ярослав, специально играя на люди. – Я рад что с тобой сговорился о заказе.

Мал кивнул и в весьма благодушном ключе немного поболтав ни о чем, удалился. Сразу-то уходить было не принято. Не вежливо считалось. Как и к делам переходить с порога. Вот ритуальный треп и разводили. Вроде как приметы плохие. Парня это несколько бесило, но одно дело пытаться приучить к чистоте свое окружение, и совсем другое – поменять ментальность всей округе.

Как Мал ушел, Ярослав начал изучать проданный ему товар. Крица была откровенной поганой на его взгляд. Видно делали ее в совсем уж архаичных маленьких сыродутных печках. Тут недели две кузнец с парой подмастерьев отчаянно долбя молотками толком и не рафинируют, получив лишь самое поганое железо, из которого мало-мало что-то выделывать можно. А такое, чтобы на оружие или доспехи – так это и месяца может быть мало. Слишком много шлаков, слишком низкая производительность труда.

Но другой крицы, судя по всему, в здешних краях не делали. И придется работать с тем, что есть, ибо другого не достать. Во всяком случае в ближайшие годы.

А значит, что? Правильно. Нужно подождать, пока Девятко и Неждан закончат выделывать необходимый объем эрзац кирпичей. И приступить к опытам. Они их в деревянной оправке из глиняной смеси лепили да сушили пока под наспех сооруженным навесом. Нормальной печи для обжига не было и не предвиделось в ближайшее время. Так что кирпичи должны были выйти очень убогие. Но всяко лучше, чем их полное отсутствие? Тем более, что в оригинальных персидских да индийских печах применялись и куда более поганые материалы. То есть, сойдет и такая погань. А дальше? А дальше как получится. Ситуация может повернуться по-разному. От крайне благоприятной и всеобщего одобрения до быстрой и мучительной смерти под пытками, дабы он все свои секреты рассказал «уважаемым людям». Планы строить в столь нестабильной обстановке можно было лишь на очень непродолжительный период. Да и то – не сколько планы, сколько сценарии возможных действий…

Глава 6

Прошла еще неделя.

Ярослава потихоньку накрывало осознание того, КУДА он попал. Слишком быстрый переход и стрессовая ситуация не позволили сразу все нормально осознать. А тут накатило. И он закусил удила.

Да чего удила? В момент панического удара он мог задницей перекусить ломик. Хорошо хоть такие эмоциональные состояния у него проходят не по буйному сценарию. Так и лежал, ночью, рядом с мерно сопящей Любавой, и чуть подрагивал от накрывшего все его тело напряжения.

Ему хотелось кричать, выть, материться в припадке отчаяния. Но обошлось. Просто утром он оказался не выспавшийся и очень мрачный. Словно с того света вернулся. И деятельный. До ужаса деятельный. Он то был плодом быстрого XXI века, который был сопоставим с IX как реактивный самолет рядом с верховым пони. Мерные, спокойные, размеренные дни местной пасторали взорвались от метаний этого «ужаленного паровозика».



Поделиться книгой:

На главную
Назад