Жил-был такс

На кухню они ворвались как ураган и рухнули перед Максом на четвереньки.

— Ой, какой маленький!

— Такса, настоящая такса!

— Не хватай! Руки убери!

— Сама убери!

Похоже, это были ещё Хозяева, только поменьше. Макс это понял не сразу, но хвост разобрался быстрее: завилял изо всех сил.

— Смотри, смотри, что хвостом делает!

— Признал!

Макс хотел сказать, что хвост сам знает, что и как делать, но не успел. Его подхватили с пола, принялись гладить, чесать за ушами, и стало ясно, что хвост был прав.

Поздно вечером Макс лежал на подстилке – своей собственной, пахнущей пока чем-то незнакомым – и обдумывал всё, что произошло. Он стал Настоящей Собакой, получил Дом и Хозяев. Их оказалось много: Папа-Костя, Мама-Таня и Дашка-Сашка. С Дашкой-Сашкой надо ещё разбираться. Дашка повыше, с чёрными волосами, как у Папы-Кости. Сашка – поменьше, рыжий, как Мама-Таня, и в очках. Дашка его звала Профессор, а он её – Коза. Мама-Таня из-за этого бранилась, почти как кошка Мавра. Она вообще была на неё похожа. И на маму Джильду тоже. Наверно, все мамы чем-то похожи друг на друга, независимо от цвета шерсти и количества лап…

Макс положил голову на тряпку, пахнущую мамой Джильдой, принюхался и уснул. Снилось ему, что он выдрал клок шерсти у Маврика из хвоста. Пусть знает…

Среди ночи Макс проснулся и заскулил. Он был совсем один на подстилке. Конечно, тряпка пахла мамой Джильдой, но мамы здесь не было. Никого не было: ни Задиры, ни Крупного, ни Малявки. Сейчас Макс обрадовался бы всякому, кто пахнет тем запахом, знакомым с первых, ещё слепых щенячьих дней. Но он был один. Как он ни старался помнить, что стал Настоящей Собакой, и держаться, ничего не получалось. Макс забился под батарею и заплакал.

Вдруг стало светло, и появился сонный Папа-Костя.

— Ты чего хнычешь, Максик? Место! Иди на место!

От Папы-Кости пахло вожаком – силой и уверенностью. Макс заторопился к нему, оступился и упал.

— Эх, ты… Ну, давай сюда. Что ж с тобой делать. Посидим, поработаем, всё равно вставать уже скоро.

Макса подняли с пола и посадили за пазуху – под толстовку. Там было тепло, уютно и надежно. Он покопошился немного и уснул, слыша, как прямо в ухо ему стучит Папы-Костино сердце.

Макс играет в футбол

Утром Макс проснулся у себя на подстилке.

— Ну, как спалось на новом месте?

Мавра устроилась на подоконнике, посматривала сверху зелеными глазами, жмурилась таинственно.

— Мама снилась, — честно ответил Макс.

Мавра только мяукнула в ответ и стала вылизываться.

Неподалёку стояла мисочка , а в ней — творог и овсянка. Когда миска оказалась чисто вылизана, Макс осмотрелся. Таксичья душа говорила: «Залезь везде, куда просунется нос, и разгрызи всё, что сможешь!» Хвост помалкивал, а в коридоре кто-то топал и скакал. Для храбрости Макс прихватил перчатку и отправился в путешествие.

Навстречу выкатился мяч — маленький, красный — , а за ним пронёсся Маврик: глаза горят, шерсть дыбом. Нагнал мячик, ухватил и давай его драть всеми четырьмя лапами, завалившись на бок. Вот здорово! Максу стало завидно.

— Привет! А у меня перчатка есть, — сказал он для затравки.

— Подумаешь! Толку от твоей перчатки! За ней не погоняешься.

От огорчения Макс даже перчатку выронил. И правда, её только грызть можно…

— Ну и что! А твой мячик не погрызёшь, вот.

— Нам, кошкам, грызть не очень нравится. Когтями драть – это да. Видал, какая когтеточка?

Когтеточка была куда больше Макса, и он совсем сник.

— Мальчики, не ссорьтесь! Каждому своё, это ещё мой дедушка Иннокентий говорил! — Мавра бесшумно прошла по коридору на мягких лапах и уселась, обернувшись хвостом.

Прошелестели крылья, сверху спланировало синее пёрышко.

— Мудр-р-рая ты у нас, Мавр-р-руша! Давайте поигр-р-раем, р-р-ребята? Спор-р-р-рим, Мавр-р-рик пр-р-роигр-р-рает?

— Это я проиграю? Ты что — давно не линял, хочешь без хвоста остаться?

— Рома, ты объясни, о чём речь, а Маврик пусть сам думает, играть или нет.

— Люди тоже в мячик игр-р-рают – футбол называется. Один стоит в вор-р-ротах, др-р-ругой мячик катит.

— Какие тебе здесь ворота?

— Двер-р-рь! Пусть один стоит в пр-р-роёме – это вр-р-ратар-рь называется — , а др-р-р-ругой мячик туда попр-р-робует закатить – это фор-р-рвар-р-рд. Закатит – вр-р-ратар-рь пр-р-риграл.

— А на что играть будем? – усы у Маврика встопорщились.

— На пр-р-роигр-р-равшем я пр-р-рокачусь!

— Идёт! Ну что, Макс, играем или слабо?

— Играем! – Макс попробовал поставить уши, чтобы выглядеть побольше, но уши не ставились. Так и висели пельмешками.

— А я буду р-р-рефер-р-ри и комментатор-р-р, мне свер-р-рху хор-р-рошо видно! А ты, Мавр-р-руша, будешь публикой! Мавр-р-рик, становись на вор-р-рота!

— А чё сразу я?

— Маврик! Что за выражения!

— Хор-р-рошо, бр-р-росим жр-р-ребий! Кто моё пёр-р-рышко не поймает, тот на вор-р-рота становится! Потом меняетесь местами, поняли?

Пёрышко полетело вниз, Макс честно попытался его поймать, да куда там! Маврик взвился, как подброшенный, сцапал пёрышко и приземлился с ним в зубах.

— Ну, кто на воротах?

Макс молча поплёлся к двери на кухню. Рома перепорхнул с дверного косяка на светильник, вцепился покрепче коготками и заорал:

— Вбр-р-расывание!

— Давай, Маврик! Давай, не позорь фамилию!

Маврик прижал уши, хищно прищурился и кинулся в атаку, перебрасывая мяч с лапы на лапу.

— Др-р-риблинг! Какой др-р-риблинг! – откомментировал Рома сверху. — Удар-р по во-р-ротам!... Го-о-ол! Один – ноль! Блестящий успех фор-р-рвар-р-рда!

— Что, съел, криволапый? Давай, подставляй спину!

— Маврик! Откуда такие словечки! Слышал бы тебя прадедушка Иннокентий!

— Фор-р-рварду выносится пр-р-редупр-р-реждение! В следующий р-р-раз дисквалифицир-р-рую за оскор-р-рбление пр-р-ротивника!

— Ага, в Сибири, небось, ещё и не то услышишь… — буркнул в усы Маврик и уселся наблюдать, как Макс повёз Рому на спине – от двери до двери.

Максу и так было тошно, а тут ещё Рома ущипнул клювом за ухо. Только собрался гавкнуть от обиды, как попугай шепнул:

— Не др-р-рейфь, пар-р-рень! Дер-р-ржись! – и взмыл под потолок.

Устроился на светильнике и закричал:

— Втор-р-рой тайм!

Макс так и не понял, что произошло, но мячик оказался у него в пасти. На вкус мячик был так себе.

— Вр-р-ратар-р-рь защитил вор-р-рота! Р-р-реванш взят! Счёт один – один! Мавр-р-рик, пр-р-рошу!

— Ну, погоди, криволапый! – прошипел Маврик, подставляя спину. – Осторожнее с когтями, ты, чучело синее!

Мавра в один прыжок очутилась рядом и залепила сыночку по морде.

— Последний раз говорю! Играй по правилам!

Дальше играли по правилам. Попугай охрип на счёте десять – восемь в пользу Макса. Тут в двери зацарапался ключ. Мавра свернулась клубком и прикинулась спящей, Рома улетел в клетку, а Маврик с Максом, взъерошенные и запыхавшиеся, так и остались в прихожей. Мячик закатился в угол и лежал там, будто и дело не его.

— Ой, Профессор, смотри, они нас оба встречают! Подружились!

— Не подрались, и то ладно. Мавруша, они тут себя хорошо вели?

— Мр-р-р-р-р, мр-р-р-р, мур-р-р-р…

Макса накормили, он добрёл до подстилки, рухнул на неё и мгновенно уснул. Сквозь сон успел услышать Дашкин голос:

— Смотри, смотри, как у него лапки дёргаются! Наверно, охотится во сне.

«И ничего подобного», — хотел сказать Макс, но не смог, был занят – спал. Во сне он мчался к воротам с мячиком в зубах, а сверху раздавались вопли:

— Фор-р-р-рвард атакует! Го-о-ол!

Макс проспал до вечера, до самого приезда хозяев, и даже не вышел их встречать. Но это оказалось к лучшему.

— Да это минное поле! – сказал Папа-Костя, когда наступил в третью лужицу.

— Он же ещё маленький. Дашка-Сашка, живо убирать!

Дашка-Сашка взяли по рулону туалетной бумаги и поползли по квартире.

— Куда в него всё это помещалось? – бурчал Сашка, поправляя очки.

— Вы, мелкие, все такие, — язвила Дашка.

— Коза!

— Сашка! Кому было сказано! — Мама-Таня погрозила ложкой, перемазанной в овсянке. — А ты, Дарья, придержи язык.

Макс поджал хвост. Хвост тоже чувствовал себя виноватым. Но тут Мама-Таня поставила на пол мисочку с овсянкой, и хвост сразу завилял, а Макс принялся лакать. Тут на кухне появились Мавра с Мавриком. Маврик прыгнул на подоконник, к своей миске, а Мавра потёрлась об хозяйкины ноги.

— Мавруша, красавица ты наша, умница-разумница. А кому творога дадут?

— Мр-р-р-р-р, мр-р-р-р-р, мр-р-р-р-р-р-р-р…

— Дашка-Сашка, посуду помыть и уроки делать!

— А с Максом поиграть когда?

— Когда сделаете уроки и ранцы соберёте!

— Коза, давай пополам, — сказал шепотом Сашка. – Я делаю математику, а ты русский.

— Замётано.

Поиграть получилось не очень. Свалили мячиком цветочный горшок, из которого рассыпалась земля. Гнев Мамы-Тани обрушился на Дашку с Сашкой, а Макс под шумок унес лапы на кухню и залёг на подстилке, делая вид, что он тут ни при чем.

Потом на кухню пришла расстроенная Мама-Таня, сварила себе кофе и устроилась рядом с Папой-Костей.

— Что они там разгромили?

— Гибискус перевернули.

— Тот, что тебе на службе подарили?

— Угу. Да оторвись ты от ноутбука!

— Не могу, завтра отчет сдавать. Не огорчайся, новый гибискус купим.

— Авось этот оклемается. Главное, Максик жив-здоров. Если бы горшок на него свалился…

— Ладно, всё прошло и все целы.