Приговоренный к забвению (СИ)

— Глаза открой, сынок. Мертвые так громко не дышат.

«Умерший» испуганно захлопал ресницами, развернулся на четвереньки и ткнулся лбом в пол.

— Умоляю, оставь мне жизнь!.. Умоляю! Пощади!.. — сбивчиво забормотал тот сквозь прорывающиеся рыдания.

— Забавный получается разговор между двумя трупами, не находишь? — фыркнул «воскресший».

— Я дам тебе все, что попросишь! Умоляю!..

— Говоришь так, будто с тебя есть что взять, — с ухмылкой заметил «воскресший» ему в ответ.

— Шесть тысяч восемьсот тридцать второй от великого переселения народов, — проговорил жрец почти шепотом, робко поднимая глаза на мертвеца. — Ты ведь хотел узнать, какой сейчас год?..

Яркие черные брови юноши взметнулись вверх, лицо стало серьезным.

— Вот как?.. Значит, шестьсот двадцать лет?.. — задумчиво проговорил он себе под нос. — Целая вечность... Что ж, спасибо. Ну а теперь — раздевайся. Надеюсь, штаны у тебя под хитоном имеются?..

***

Великий Альтарган Аттон Алрик, или просто Рик, облачившись в чужие грубые штаны и белую рубаху, покидал святилище босой и без гроша в кармане, поскольку ни обуви, ни денег рядовым служителям этого культа не полагалось. Зато за поясом торчал завернутый в обрывок хитона «ритуальный клинок» — обычный демонический нож, которых после первой Огненной войны повсюду валялось столько, что люди ими резали овощи себе в суп. Лучше, чем ничего. Меч ему понравился больше, но босяк с обнаженным мечом в руках — это серьезная заявка лишить всех циркачей заработка на сегодня, а стражам — повод поразмяться. Противопоставить последним Рику было нечего: новое тело обладало в его глазах только одним по-настоящему положительным качеством: оно просто было. Тонкие запястья, мягкие ладони, слабые мышцы вызывали у него раздражение, да и в голове, как он ни вслушивался, не шептал ни один голос, словно магия полностью ушла.

Поднимаясь по лестнице, Алрик уже определился, что будет говорить о себе. С одним из его воинов однажды приключилась неприятная штука: во время схватки он оступился и неудачно упал на камни, разбив себе голову. Быстрое лечение помогло заживить раны, но бедняга так и не смог вспомнить даже свое имя, хотя оставался совершенно разумным и продолжал служить в ордене до самого конца. Вот что-то подобное он и расскажет, если придется. Встретить никого из знакомых или родных того человека, чье тело теперь занял Рик, со слов жреца, было бы делом немыслимым: того поймали в горах Ветреного предела, полуголого и безумного. Как и для чего главный жрец выкупил его у шкуродеров, босоногому, бессеребрянному, а теперь уже и бесштанному брату известно не было. А между Ветреным пределом и Игнисом — целый океан и пустынные земли, так что...

И тем не менее Рик замешкался перед последней дверью. Шестьсот лет... Теперь Игнис — провинция Империума... Во времена Алрика такого государства не существовало. Хорошо хоть язык почти не изменился. Каким стал мир за эти годы?... Как поменялись люди, каким богам молятся теперь, перед какими государями преклоняют колена, какие вина пьют, какие песни поют в радости и в горе?.. И, глубоко вздохнув, шагнул наружу.

Яркий свет плеснул ему в глаза, заставив зажмуриться. Пахло зеленью, весной, речной влагой и мирной жизнью. Блаженно расправив плечи, Рик подставил лицо теплому ветру и солнцу. Подземный ход вывел его на холм неподалеку от городской стены. Ослепительное небо над головой, справа — излучина реки в объятиях тонких и нежных ив, а впереди — вторая юность, вторая жизнь, будущее вместо небытия!..

Прежние титулы и звания он оставит в прошлом. Какой в них теперь смысл? Альтарган умер. У Рика будет другая жизнь.

Счастливый миг испортило яростное урчание пустого желудка.

Рик хмыкнул, улыбнулся — и отправился искать ворота в город.

При виде стражников у него даже слезы на глазах выступили .

Если бы его вернули в этот мир не жрецы, а стражники, он бы, наверное, скорее предпочел остаться голым, чем переоделся бы в красные чулки, пышные панталоны выше колена, пузатый нагрудник и шлем с пучком петушиных перьев: отчаянная помесь жабы с петухом. Фигляры, а не воины.

Влившись в поток торговцев, все прибывающих со своим товаром в город, Рик оказался внутри, беспрепятственно миновав разомлевшую под солнцем, сытно дремлющую стражу.

Рыночная площадь кишмя кишела людьми. Женщины носили длинные платья темных цветов и белые передники, и прятали волосы под крахмальные чепцы, от чего все казались на одно лицо и походили на служанок. Мужчины в основном одевались в панталоны и куртки, на голове у каждого красовалась шляпа. И сколько не присматривался Рик, он ни у кого не видел на поясе ни меча, ни кинжала. Судя по всему, здесь простолюдинам оружие не дозволялось.

Он с тоской вздохнул. Видимо, кое-какие регалии вернуть все-таки не помешает. Но это — позже, а пока Рик направился вдоль рыночных рядов, осматриваясь по сторонам и разглядывая встречных прохожих.

Время от времени он замечал на себе пристальные, озадаченные взгляды горожан.

Даже совершенно ничего не делая Рик привлекал к себе внимание. Он был одет, как нищий, но при этом его одежда была свежей, от нее не воняло потом, и волосы странного бедняка не свешивались мутными сосульками, а рассыпались по спине и блестели синевой. Гордая посадка головы, прямая осанка, светлое, не обожженное солнцем иноземное лицо — те, кто был повнимательней, снова и снова поглядывали на него из-под своих шляп и чепцов, иногда перешептываясь между собой.

Проходя мимо прилавка булочницы, Рик, оценив качество ее товара, протянул руку к пышному круглому хлебу, засыпанного сверху рублеными орехами.

— Эй, я все вижу! — возмущенно воскликнула булочница, упираясь полными белыми руками в крутые бока. — Твои ноги не быстрей моего кулака!

— Ты что себе позволяешь, женщина? — смерил ее надменным взглядом нищий.

Глаза булочницы изумленно распахнулись.

Тем временем оборванец в наглую взял хлеб, поднес его к лицу и медленно вдохнул аромат.

— Пожалуй, годится. Я заплачу тебе позже, — бросил он торговке и, развернувшись, пошел дальше по своим делам с ее хлебом в руке.

Булочница сначала просто онемела, задохнулась от возмущения и застрявших в горле ругательств, а потом пронзительно заголосила Рику в спину:

— А ну держи его!!! Держи! Ах ты ж сучье племя!

На удивление проворно выбравшись из-под прилавка, женщина кинулась за похитителем.

Рик остановился и обернулся, возмущенно сдвинув брови.

— Тебе чего надо, полоумная? Сказал же — позже заплачу! — повелительным тоном заявил он.

Тем временем из толпы вынырнул мужчина в мятой шляпе, схватил раскрасневшуюся от гнева булочницу за руку и что-то прошипел ей на ухо. Женщина осела, вместо прежней воинственности на ее лице появилось глуповатое недоумение.

И Рик пошел себе дальше, ломая хрусткую золотистую корочку с россыпью орехов. Покинув рыночную сутолоку, он свернул в квартал ремесленников, и, устроившись на мостовой между кузней и гончарной мастерской, принялся с наслаждением поедать хлеб. Весеннее полуденное солнце припекало спину, теплые булыжники приятно грели зад и ступни. Жаль только, что внутри по-прежнему было тихо. Без голосов Рик ощущал себя неполным...

Тут двери гончарной распахнулись, и оттуда с криком и плачем выкатился сначала парнишка лет десяти, а следом за ним бешеным псом выбежал гончар с палкой в руке.

— Ах ты тварь безрукая! Да я тебя на рудники продам! Иди сюда, бестолочь!

Нагнав мальчишку, гончар с размаху ударил того палкой промеж лопаток. Парнишка вскрикнул, замедлился — и получил крепкий удар сапогом по ногам. Рухнув в дорожную пыль, паренек взвыл, скорчился под ударами палки, которые щедро раздавал мастер.

Рик перестал жевать.

— Эй, довольно уже, убьешь ведь! — крикнул он гончару. — И вообще, чему научил — то и получил...

Тот нехотя остановился, вытер рукавом рубахи пот со лба.

— Да тут учи — не учи, а из свиного пятака золотой не сделаешь... — проворчал он и обернулся, ожидая встретиться лицом к лицу с каким-нибудь уважаемым горожанином...

И неприятно ощерился, увидев голодранца.

— А ты вообще кто такой?.. Ты чего лезешь, а? Или сам по горбу захотел? — угрожающим тоном протянул гончар, покрепче сжимая в руке свое оружие. — Так я тебе сейчас устрою!

Рик со вздохом пожал плечами.

— М-да, трудно одолжить человеку ума, когда у него головы нет...

— Беги, дядь! — со стоном выкрикнул паренек.

Гончар бросился на Рика, но тот вовремя уклонился и отскочил в сторону. На его губах заиграла зловещая улыбка. Он был слаб, но скорость реакции в сочетании с молодым легким телом делали его ловким и вертким.

— Шел бы ты... к своим горшкам, пока можешь! — проговорил Рик.

Тот вместо ответа снова с ревом замахнулся палкой, но не достал. Еще один бросок впустую — и Рик, пригнувшись, хорошенько врезал рукой ему в живот...

Зря он это сделал. Внутри руки, в мышцах словно струна лопнула: живот гончара оказался слишком тугим для нее.

Гончар, сложившись напополам, заорал во всю мочь, призывая кого-то на помощь. Тут распахнулись двери кузни, и на улицу с молотом в руках выбежал кузнец: приземистый широкоплечий бородач с лоснящимися от пота буграми мускулов...

— А хушин... — оторопело проговорил Рик, вдруг отчетливо осознав, что пора уносить ноги. С гончаром бы он справился, но кузнец мог оказаться ему сейчас не по плечу.

Вот бы Рику его собственные руки и плечи! Да ему бы даже меч не потребовалось доставать, чтобы эти двое поцеловали землю у себя под ногами!

Молот бухнул в пыль, не поспевая за Риком. Изловчившись, тот швырнул кузнецу в глаза пригоршню песка. Кузнец взвыл, схватился рукой за лицо.

— Вот подлюка! Алрик Проклятый! — прорычал кузнец, вслепую размахивая молотом. Рик опешил.

Что он сказал? Алрик...Проклятый?.. Это что еще за ересь?

Какая-то женщина на другой стороне улицы пронзительно закричала:

— Стража! Стража! Позовите стражу!

Только этих жабоподобных ему сейчас и не хватало. Рик скользнул кузнецу за спину и поспешил прочь, морщась от досады.

Он не мог выстоять в прямом столкновении с каким-то ремесленником!.. Рик даже не мог вспомнить, был ли когда-нибудь так унижен.

Ну ничего. В прошлом же он сумел нажить силу, о которой барды слагали песни — и в этот раз тоже сможет. Оставаться беспомощным кузнечиком не входило в его планы. Нужно только время...

Дорога привела к соборной площади. Ноги гудели, спину ломило, рука после удара все еще болела. Стиснув зубы, Рик играл желваками, сгорая от желания проломить кому-нибудь голову.

Так чье же, интересно, тело они ему дали?.. Какого-нибудь бездельника вроде них самих?..

И что за Алрика Проклятого помянул тот безродный в своих ругательствах?..

Но мысли его враз рассыпались, когда до обоняния донесся давно знакомый, омерзительный, сладковатый запах, который Рик никогда бы не спутал ни с чем другим.

Протолкнувшись сквозь толпу, он увидел богатый лепниной, величественный фасад собора — ни по форме, ни по виду нельзя было определить, какому божеству или какой силе он посвящен. Да и не храм сейчас привлекал внимание Рика, а каменный эшафот посреди площади, окруженный плотным кольцом любопытствующих и охраняемый шестью стражниками.

Эшафот делился на две части. В одной из них стоял медный бык — раскаленная печь в форме животного, в полом животе которого сейчас медленно умирал кто-то, чьи крики, вырываясь вместе с дымом из ноздрей и рта статуи, казались ревом зверя. Палач аккуратно подкладывал в жаровню под ней новое полено. Огонь горел неспешно, неторопливо, чтобы не оборвать яркое зрелище слишком быстро. А на второй половине проходило огненное колесование. Приговоренному преступнику уже перебили руки, ноги и позвоночник, и привязали изувеченное тело к железному колесу. А сейчас колесо закрепляли на специальных кольях над дымящимися угольями временно угасшего костра. Рядом с эшафотом лежал его предшественник. Или, вернее, то, что от него осталось.

У Рика кровь зашумела в ушах, глаза застелила пелена ярости. Сквозь прекрасное юношеское лицо как будто вдруг проглянули морщины и шрамы души, скрывавшейся под ним. Меж бровями пролегла хмурая складка, глаза потемнели, черты стали жестче и холодней.

Вот значит как. Раньше демоны жгли людей, и он сам и его друзья отдали жизни, защищая их — и для чего? Чтобы теперь люди сами жгли друг друга?..

Он думал, будет вторая юность. Без войны, без врагов, без обуглившихся трупов...

И вот прямо перед ним лежит дымящееся обгоревшее тело, а над площадью мечется запах горелого мяса.

Из груди Рика прорастал Альтарган Аттон Алрик, великий магистр, которого он решил было оставить в мире мертвых. Чтобы дать Рику возможность прожить другую жизнь в другом теле.

Не сбылось.

Мир, где по-прежнему жгут живьем людей, и все эти люди, с улыбками и охами взирающие на казнь, и в особенности те, кто эту казнь одобрил и осуществил — они не заслуживают мирного Рика. Они заслуживают Альтаргана.

«Так пойди и покажи им, кто ты... — раздался в голове едва различимый голос. — Возьми то, что принадлежит тебе по праву!..»

Глава 2. Все — не то, чем кажется

«Сестренка, ты здесь!..» — мысленно воскликнул Рик, облегченно выдыхая. Как гора с плеч! Теперь хоть заклинания доступны, Рут поможет их применить! Самое время остановить этот бред.

«Отлично, буди остальных, защитное поле и усиление удара!» — скомандовал он и рванулся вперед, толкая локтями зевак. Те недовольно оглядывались и ворчали в след. Рик выскочил прямо перед ближайшим стражником, выхватил у того левой рукой меч из ножен и отскочил, вставая в позицию.

Толпа изумленно ахнула, но больше всего обалдел сам стражник. Он вытаращил глаза на опасного сумасшедшего и едва успел отпрыгнуть в сторону от разящего удара.

А Рик все еще не чувствовал магической силы, ни своей, ни Рут, ни кого-то еще.

«Усиление, мать вашу! Я почему-то не могу это сделать сам!!!» — мысленно прокричал он, чувствуя, как раскаляется рукоять меча. Зачарованный предмет? Почему он сразу не понял этого?.. Другие стражи уже мчались к месту стычки, огибая каменную ограду вокруг эшафота. Обрывок хитона упал Рику под ноги, обнажая в правой руке диковинный клинок.

«Где моя защита, Рут???» — уже гневно воскликнул он.

«Не ори, я стараюсь!» — ответил голос.

Кожа на ладони спекалась и покрывалась волдырями, меч обжигал все сильней. Рик со всей силы швырнул его в противника. Меч пролетел по плавной дуге — и беспомощно брякнулся на мостовую, не долетев пару шагов...

Другие стражники были уже совсем близко, но как ни пытался Рик произнести заклинание, оно не подчинялось ему. Он призывал другие голоса, но слышал только торопливый шепот Рут:

«Алрик, да ты пустой! В тебе нет магических сил вообще!»

Судорожно пытаясь сообразить, что делать, Рик заметил, как у ближайшего стражника засветился клинок. Стражник вдруг растворился, исчез из поля зрения — и тут же мгновенно возник совсем близко слева, с уже занесенным кулаком в грубой кожаной перчатке. Удар — и Рик полетел на мостовую, прямо под ноги подоспевших палачей...

***

Глаза долго не хотели открываться.

Болело, казалось, абсолютно все, даже волосы. Пошевелившись, он понял, что его руки и ноги связаны. Наконец Рику удалось как-то разлепить заплывшие веки. Пахло влажной почвой, кровью и мочой. Закусив губу, он приподнялся и сел, чтобы осмотреться как следует.

Да, это была обычная яма. Очень глубокая, накрытая сверху железной решеткой, через которую виднелось черное небо с яркими звездами. Кроме Рика в яме находились еще четверо. Трое спали, скрючившись для тепла. А один сидел, прислонившись спиной к стене, и глядел то ли на звезды, размышляя о вечности, то ли на решетку, мечтая о побеге.

«Ты очнулся?» — спросила Рут в его голове.

«Кажется, да. Что это было вообще?!» — гневно нахмурил брови Рик.

«Это был полный провал, братец».

«А хушин, вот это откровение! А то я не понял!» — скрипнул он зубами.

«Ну извини!» — протянула Рут.