Ш.О.К.К. (вся книга)

Высокий и худой черноволосый парень, аристократической внешности, прошел мимо ресепшена гостиницы, и мимо лифтов направился на служебную лестницу. Освещение там было плохое, и он медленно поднимался наверх, придерживаясь одной рукой за поручень. Его кожа была столь бледна, что в темноте словно излучала слабое белое свечение, а в угольных глазах играли оранжевые отблески.

Выйдя на нужный этаж, он легонько толкнул дверь и вышел освещенный лампами коридор, по всей длине устеленный ковром. Оглянулся, и неспешно двинулся вперед. По всей длине коридора, по обеим сторонам располагались двери с номерами. И возле каждой двери висела небольшая настенная лампа. Свет этих источников освещения отражался миллионом огоньков в его лакированных туфлях, которые бесшумно шагали по ковру. Глаза остановились на номере 138.

Спустя несколько секунд, Настю разбудил стук в дверь

Глава  4

Над городской набережной нависла полная луна, была поздняя ночь, и на улице не видно было ни одной живой души. Было тихо, очень тихо, словно даже ветер решил немого передохнуть. В воздухе витал аромат ночи и дыма. Небо было безоблачным, и лунный свет освещал набережную не хуже того света, который изливает на город солнце. Однако, в отличии от теплых солнечных лучей, свет этот был холоднее, и предавал некоторую таинственность этому месту.

В свете луны по набережной шли двое. Их фигуры отбрасывали странно изогнутые тени, которые плясали на дороге выложенной старой потрескавшейся брусчаткой. Оба прохожих были мужчинами, один был на голову выше второго. Они передвигались бесшумно, и слышен был лишь тихий их разговор.

Разговор этот напоминал беседу учителя с совсем новым учеником, который лишь недавно примкнул к команде учащихся, и многое не понимал в их непростом деле. Учитель смотрел прямо перед собой, его черные с оранжевым отблеском глаза осматривали диковинные каменные статуи, которые одна за другой были выстроены вдоль набережной. Он вел повествование весьма терпеливо, а ученик внимательно прислушивался к каждому его слову, кидая на своего хозяина мимолетные взгляды своих желтоватых глаз.

— Мы не убиваем людей, и ни в коем случае не имеем никакого фактического отношения к их смерти. Они сами умирают, а мы их просто забираем, объясняем ситуацию, и ведем дальше. Кого то буду вести я. А кого то — мой брат. Когда то давно, мы с ним старались поделить обязанности примерно равномерно, да, но в последние пару сотен лет, все больше и больше людей после смерти направляется именно в нашу команду. Они сами, неосознанно, делают такой выбор во время жизни — своими поступками и убеждениями.

— Я думал, это вы решаете, кто и где окажется… Кто был хорошим человеком а кто нет.

— Нет, не мы. Люди сами делают неосознанный, и, зачастую, неосторожных выбор. И брось уже оперировать этими общепризнанными человеческими понятиями морали, рассуждений о том, что есть «хорошо» и что есть «плохо»! Люди сами придумали для себя эти понятия, сами же и спорят над их определениями. У нас нет ни хорошего, ни плохого.

— Но по каким же критериям тогда идет отбор, если этих понятий нет? Или кто ведет этот отбор, если не вы?

Бледнолицый лишь тихо усмехнулся, и совсем по мальчишески пожал худыми плечами. Улыбка искривляла черты его лица, и делала его неестественным. Он немного помедлил, прежде чем продолжить повествование. Его голос был низким и тихим, еле отделимым от шелеста осенней листвы под их ногами.

— Люди думают, что отбор ведется моим братом. Они тысячелетиями пытаются понять, по каким именно критериям, он отделяет людей, которые попадут «в гости» к нему, от людей которые попадут ко мне. Для этого придумали разные заповеди, понятия морали и совести, хорошего и плохого, и много прочей чепухи, которая на самом деле существует только в их воображении. Они придумали Рай и Ад, и почему-то решили, что люди, которые попадают ко мне, должны всю оставшуюся вечность мучиться. Ты бы знал, как мы в свое время смеялись над этим! Да и само понятие «вечности» тоже весьма забавно.

Они предаются размышлениям о Боге, вместо того чтобы потратить свое время и энергию на самих себя, на совершенствования мира в котором они существуют. Они делают добро, не потому что хотят этого, а потому что рассчитывают на вознаграждение после смерти — о, как они глупы. Но их сознание просто не в состоянии все это понять. Люди, размышляющие о Боге похожи на пингвинов, которые размышляли бы о ядерной физике. Это просто вне рамок их понимания, вот и все.

— Ваш брат считает, что они намного умнее и свободнее нас.

— Ну да, знаю. Мы с ним по разному относимся к людям, к их виденью мира и поступкам, которые они совершают при жизни. Но все же, мы сходимся во мнении, что они часто сами себе мешают счастливо жить. Это их самое главное несчастье, и это и есть результат той самой «свободы мысли».

Люди живут в мире галлюцинаций. Придуманные ими вещи, мешают им трезво смотреть на мир и свою жизнь. Они сами для себя придумывают правила жизни, проблемы. А потом от этих проблем сами и страдают.

Они придумали деньги и страдают от их недостатка, вредят друг другу из-за них. Они придумали политику и войны, а так же инструменты для их ведения. Они придумали социальную иерархию, отделяя одних людей от других. Они придумали некие «социальные нормы» и «правила», и ограничили ими свободу своей мысли. Они придумали множество ярлыков, лишь для того, чтобы навешивать их друг на друга. Они больше не думают сами, за них думают стереотипы и комплексы. При чем, что особенно важно — комплексы целых поколений.

Они придумали огромное количество вещей, которые якобы нужны им для ощущения счастья, и огорчаются когда теряют все это. Теряют работу, теряют вещи, теряют деньги. На самом деле, человек никогда не теряет того, что для него реально важно, все самое главное всегда находиться внутри них самих.

Однако, они не замечают этого, они слишком заняты погоней за придуманными ими же самими фальшивыми ценностями, они постоянно заняты, у них нету времени для того чтобы остановиться и заглянуть внутрь себя. Они расстраиваются из-за проблем на работе, из-за погоды, и не замечают того что в это время происходит у них внутри. Или вокруг них. Они видят настолько многое, что не замечают малого.

Они ожидают часто именно плохого, ждут его, видят плохое вокруг себя во всем. Большинство склонны замечать плохое и игнорировать хорошее. Они так вызывают в самих себе жалость к собственной персоне — и тогда имеют законную возможность жалеть себя, холить и лелеять, говорить, что им повезло меньше чем кому то — и оправдывать этим свои неудачи. Они ждут плохого, а когда оно случается (а плохое рано или поздно имеет свойство случаться), это лишь убеждает их в их собственной правоте. И такой вот замкнутый круг получается в итоге.

Высокий парень на мгновение умолк, и остановился, прислушиваясь к чему то. Издалека доносилось ровное постукивание гребного винта — мимо проходил буксир. В городах жизнь не останавливается никогда. Однако, те люди которые находились на судне, не могли видеть идущих по набережной, ведь она в этот момент была покрыта густым осенним туманом.

— Кроме того, каждый человек больше всего заинтересован именно собой. Они все индивидуалисты, хотя искренне убеждены в обратном. Дай ему выбор — сделать счастливыми тысячу человек, или самого себя — и я заранее знаю, что он выберет. Но, конечно же, при условии, что об этом никто не узнает. И это не пустые слова — я проводил такие эксперименты. Они все индивидуалисты, да еще и побольше, чем я сам.

Даже добрые поступки и забота о ближнем, у них зачастую эгоистичны. Они делают добро не просто так, а потому что подсознательно, таким образом, убеждают себя в том, что они хорошие. Они боятся смерти близких, но только потому, что это вызовет в них самих негативные переживания. Они даже в такой ситуации бояться не того, что потеряют близкого человека, они бояться негативных эмоций, которые это событие вызовет в них самих. Правда…

Парень вроде как на секунду засомневался.

— Знаешь, у моего брата совсем другие мысли по этому поводу. Мне кажется, что он слегка идеализирует людей, их тип мышления и поступки. Хотя возможно он просто имеет дело не с тем контингентом, с каким его имею я.

Люди придумали для нас много разных имен, и они считают, что я есть Зло, и винят меня во всех своих несчастьях. Они таким образом просто пытаются, как обычно, снять ответственность с самих себя. Люди обожают перекладывать ответственность на других, лишь бы не чувствовать себя виноватыми. О, и они обожают обвинять друг друга, в чем либо, судить о других.

Однако они сами виноваты в своих бедах. Люди — единственные живые существа в мире, которые так не любят свою жизнь, так подвержены саморазрушению. Они придумали уйму способов убивать самих себя. Они придумали войны, и придумали причины для них. Они сами придумали алкоголь, и сами же миллионами умирают от его употребления. Алкоголь это вообще самое интересное изобретение человека, мощное оружие замедленного действия по истреблению всего человеческого рода.

Вокруг этого вещества построены целые культы. Они придумали напитки разного уровня изысканности, вкуса, и создали целую мировую культуру потребления алкоголя, в рамках которой есть «правила» употребления разных напитков. На самом деле они дружно, и с улыбками на лице убивают самих себя. Причем не только лишь тело, но и душу свою. И они рады этому! Они рады этому! И заметь — опять-таки они винят в этом меня.

— Вы сегодня провожали ту женщину, Анастасию…

— Да, это очередная жертва людей. Но не моя, как они склонны думать. Каждый человек, которые имел отношение к принятию ей алкоголя, сыграл в ее смерти гораздо большую роль, нежели я. А впрочем, какая разница, Анастасии больше нету. При чем воспоминания ее близких о ней, будут весьма искаженными, ее запомнят не такой, какой она была на самом деле — и все благодаря алкоголю. Он превратил ее из веселой, жизнерадостной девушки в то чем она стала перед своей смертью. Ее внутреннее существо боролось до последнего, и брат мой изначально хорошую и счастливую развязку ей пророчил. Верил в ее душевные силы, в то что ее любовь к сестре, отцу и дочери, пересилит любовь к затемнению рассудка. И, чего греха таить — еще совсем немного, и я бы проиграл в борьбе за нее. Но, как видишь, мой брат ее упустил.

В ней многое боролось со мной. Она была доброй, ценила настоящую дружбу, умела любить и дружить. Возможно, была не слишком разборчива в мужчинах, однако это уже дело десятое. Она была хорошим другом. И хорошим человеком. В шестнадцать лет она пережила изнасилование, однако справилась с собой, и это событие не смогло никак повлиять на ее человеческие качества. Ее это не сломало.

Однако, со временем, благодаря одной своей подруге, она постепенно стала употреблять алкоголя все больше и больше. Это было незаметно, по крайней мере, в начале. Они вместе бывали в шумных компаниях, общались, и, естественно, выпивали. Ее тогдашний молодой человек старался вывести ее из этого всего, однако она воспринимала это лишь как глупые ограничения. Считала что молода, времени много, и нужно развлечься.

При этом она всегда думала (а скорее оправдывала себя) что алкоголь она принимает «редко и понемногу», однако незаметно для нее самой планка поднималась все выше и выше. Дружба, которой она так дорожила, в итоге, косвенно, привела к ее смерти. Девушку, которая умела дружить, наверное, лучше, чем многие другие люди. Парадоксально, правда? Алкоголь постепенно разрушал клетки ее мозга, незаметно, но уверенно. С годами ее личность деформировалась, и закончила она в итоге именно так. Встречей со мной. И ее близкие запомнят ее такой, какой она стала. А не такой, какой была. Последнее впечатление важнее, книгу встречают по обложке, а запоминают, в итоге, по финалу.

Люди же, порою слишком сильно надеяться на всевышнюю справедливость, которой, увы, не существует. Посмотри на жизнь отдельно взятого человека — обошлась ли жизнь с ней справедливо? Ни разу. И таких историй масса. Однако люди слишком надеяться на какую-то мифическую «вселенскую справедливость», которая, якобы, однажды все расставит на свои места. Они наедятся на это, на то что жизнь сама все сделает, вместо того чтобы самим взять под полный контроль все что с ними происходит. Мы с братом дали им свободу, но они ею не воспользовались, не приняли и отклонили ее.

Им проще оправдывать все происходящее с ними «судьбой». Даже мы с братом не можем понять что такое «судьба», и зачем они ее придумали. Я думаю, что просто для самооправдания. Вот такая вот история, о потраченной жизни отличного человека, девушки, которая могла бы очень многого добиться, и во многом изменить этот мир. Но теперь Насти нет, и больше никогда не будет.

— Как? Она ведь в нашем обществе теперь.

— Да, но я говорю по факту про Настю. Про имя. Насти нет. У нас она просто продолжит существовать, в другой форме, но уже без этого имени. Имена придумали люди сами для себя, а здесь, в нашем мире, они не нужны и не имеют никакого значения.

Они продолжали идти вперед, лунный свет менял черты их лиц. Лицо хозяина стало еще более бледным, а волосы и глаза, словно еще сильнее наполнились чернотой в этом свете. Он остановился и протяжным взглядом окинул пустынную набережную. И взгляд наткнулся на того, кого он искал.

Им навстречу из темноты приближался силуэт, и когда он подошел совсем близко, лунный свет осветил черты его лица. Он был близнецом, практически точной копией хозяина, однако различий в них было ровно столько же, сколько и схожести. Это был его брат.

Его фигура и лицо были полностью такими же, как и у хозяина, те же впалые щеки и аристократические черты, однако волосы были светлыми, соломенного оттенка, а глаза светло карими. Кожа была бледной, однако не отливала в темноте той леденящей белизной, которую излучал первый парень. Взгляд был теплым. В нем читалась любовь, любовь такого уровня до которой никогда не удастся дорасти ни одному человеку на планете. Вокруг брата витала некая особая атмосфера теплоты и уюта, его кожа тоже излучала некое свечение, однако оно отличалось от бледно-холодного света, которое испускало лицо первого. Разница была ровно такой как между теплым светом Солнца и леденящим светом Луны. Она вдвоем, были удивительным примером того как можно быть такими похожими, и такими разными одновременно.

Его улыбка излучала особенную, и едва уловимую силу, которая проникала в душу каждого человека и рождала в этой душе новые чувства, которые были чужды хозяину. Он поздоровался с бледнолицым братом, и легонько поклонился его ученику. Тот, в свою очередь поздоровался, затем кинул молниеносный взгляд на хозяина, и испуганно попрощавшись, уважительно удалился и братья остались наедине. Что-то кошачье было в его движениях, когда силуэт его скрылся в темноте.

Подошедший, жестом руки пригласил своего брата прогуляться, и они, освещаемые лунным светом, продолжили шествие по тому же самому маршруту, по которому парой минут назад шли черноволосый со своим учеником.

Брат, какое то время молчал, после чего первым нарушил тишину. Еле заметная улыбка скользнула по его губам, когда он начал говорить.

— Ты очень необычно отзывался о той девушке, о справедливости… На самом ли деле это ты, мм? Ты ведь никогда не понимал любви, и все подобные человеческие эмоции считал выдуманными ими самими. Так что я удивлен. Ты сам себе противоречишь, братец!

Бледнолицый рассмеялся. Смех был холодным и тихим, как и его голос. Он с любопытством взглянул на брата. Его глаза заблестели, и стали красноватого оттенка. Во взгляде было не только удивление, но даже какая то обида.

— Неужели и ты вешаешь на меня ярлык, как и все эти люди? Ты ведь меня столько времени знаешь, мы друзья, не смотря на некоторые расхождения во взглядах. И то что ты по их мнению Господь а я Сатана, ты хороший а я плохой, не значит что так и есть. Равно как и не значит, что одному тебе свойственно сочувствие и сострадание.

Брат улыбнулся и задумался. Они действительно были лучшими друзьями целую вечность, причем в буквальном смысле этого слова, и он не мог не заметить, что его вторая половина, неотделимая от него, так же как и добро от зла, тоже со временем становиться несколько сентиментальной. Возможно, когда-нибудь он поймет те вещи, которые ранее были ему просто недоступны.

Он с интересом взглянул на парня, который шел рядом с ним, и глаза которого опять стали черными. Возможно он уже ближе к пониманию, чем был раньше. И если сам Сатана наконец смог искренне испытать эти чувства… То быть может и у людей это когда-нибудь получится.

Глава  5

Ника молча смотрела в окно, на пролетающие мимо автомобили, и была погружена целиком и полностью в свои мысли. В этот раз Алекс уже не предпринимал попыток девушку развлечь, ведь прекрасно понимал, что в такой ситуации даже он не сможет создать для своей спутницы хорошее настроение, и вызвать у нее на лице искреннюю улыбку. Однако, с другой стороны и сочувствия он тоже не особенно выражал — ведь оно не было бы искренним. По своему опыту он знал, что даже самое искреннее его сочувствие ничего и никак не изменит для нее.

За окном, не смотря на общее настроение, которое царило в салоне автомобиля, был солнечный и относительно теплый денек. Теплый, конечно, ровно настолько насколько может быть теплый конец октября.

Поездка на похорон Насти была долгой, и про себя Алекс радовался, что большая часть дороги уже позади. Ника обнаружила сестру мертвой, вернувшись в гостиничный номер. Заключение врачей было банальным и вполне предсказуемым — остановка сердца, в виду хронической сердечной недостаточности. Сердце у Насти было слабым с самого детства, девочка родилась с таинственным пороком сердца, и в подростковом возрасте перенесла несколько серьезных операций. Алкоголь, который был полностью противопоказан, в конечном итоге сделал свое дело, и во сне сердце остановилось.

Настя перекрестно была осведомлена о состоянии своего здоровья, однако самоуверенность, всегда свойственная молодости, была в ней сильнее голоса рассудка.

Хоронить покойную было принято решение на «родине» — в небольшом городке около моря, где обе сестры родились. В столицу они переехали около 10 лет назад. Город был маленьким, но очень живым и интересным, летом туда, к морю, приезжало на отдых огромное количество людей, которые не любили крупных и шумных курортов. Дорога туда на автомобиле из столицы занимает два неполных дня езды, с ночевкой в придорожной гостинице, или в любом попавшемся по дороге городке.

Ника оглянулась. На заднем сидении джипа дремала Маша, дочь Насти.

Дальнейшая судьба Маши, за эту неделю была полностью решена — она будет жить вместе со своим отцом, который за эти несколько лет с момента развода, умудрился открыть в столице свой бизнес, и начать неплохо зарабатывать. Он жил в своей собственной двухкомнатной квартире, и заниматься делами своей компании мог далеко не каждый день — так что на дочурку времени у него будет более чем достаточно.

Девочка тихо спала. Она устала в дороге, не говоря уже о том сколько стресса свалилось на ее маленькое детское сознание за последнюю неделю. Смерть матери, переезд к отцу, которого она помнила очень смутно, новый дом, разлука с теткой, которая во многом заменяла ей мать… Мать… Свою маму она очень сильно любила, не смотря ни на что. Та не всегда хорошо с Машей обращалась, и довольно редко у нее было время на девочку. Однако на любовь маленького ребенка это повлиять не могло. Любовь эта была именно такой — детской любовью, искренней и наивной, которой может любить лишь ребенок.

И поэтому мозг девочки постоянно вычеркивал из ее памяти все плохие моменты и воспоминания, и оставлял лишь хорошие. О времени, которое она провела вместе с мамой. О их походах на аттракционы, о том как она вместе с мамой училась шить, собирала цветы и они вместе делали венки. Фотография девочки в этом венке была у нее сейчас с собой. Единственное за что она сейчас злилась на мать — так это за то что та ее оставила. Ведь они смогли бы вместе выбраться из любых трудностей, девочка искренне и совершенно по детски в это верила. Она бы помогла маме, они вместе решили бы все проблемы, преодолели бы трудности и счастливо жили бы вместе! А мама ее бросила.

Мысли, которые роились в это время в голове Ники, были более реалистичными. Детской наивности в них не было ни йоты. Ей было грустно, однако не по той Насте, которую она знала последние пять лет. Она скучала и вспоминала свою сестру в детстве. Такие воспоминания больше подходили для поездки на похороны, чем-то, что она могла бы вспомнить о Насте за последние годы.

Она незаметно повернула голову, и посмотрела на парня, который сидел рядом с ней, держал рукой руль и устало смотрел на дорогу. Они очень сильно сблизились за эту неделю. Она очень нечасто испытывала чувство надежности в своей жизни. Мало ей в жизни попадалось действительно надежных людей, которые готовы быть рядом не только в моменты радости. Большинство людей, способны были быть отличными друзьями лишь тогда, когда все у них в жизни было хорошо, и никакими проблемами и не пахло. А вот когда случается что-то очень серьезное, когда неожиданное уже стоит на пороге — они уходят, оказываются заняты своими проблемами. Оказывается, что эти люди были пригодны лишь для пустоголового повседневного общения, не более.

Алекс показал себя не таким. За это время она смогла судить о нем, как о парне который всегда держит свое слово, который даже слегка старомоден в этом, но никогда не оставит человека в беде, даже в ущерб самому себе. Ей крупно повезло, что этот водитель решил остановить машину еще тогда, когда она шла пешком до города после ссоры с сестрой. Сейчас без него она себя вообще не представляла. Он удивительно хорошо ее понимал, и она подозревала, что и ему тоже приходилось проходить через подобные события. Однако более точно она не знала — парень становился хмурым и не разговорчивым, когда речь заходила о его прошлом. Она знала лишь, что в возрасте 19—20 лет в его жизни был некий переломный момент — он ничего об этом не рассказывал, и поэтому для нее то время было словно сплошной двухгодичной пустотой в его биографии.

Никаких подробностей она не знала, да и выпрашивать не собиралась, если уж это такая больная тема, то пусть так оно и останется. Ну, или он расскажет, когда сам захочет. Зачем человека торопить в таких вопросах? Ника была действительно умной девушкой.

Алекс притормозил около небольшого многоэтажного дома, и внимательно его рассмотрел. Его медовые глаза в этот момент выражали действительно буйный и живой интерес — в этом доме выросла Ника, и посему ему было очень интересно это строение. Гораздо более интересно, чем мероприятие, которое его сюда привело. Здесь они должны были подобрать отца сестер, после чего, все вместе, отправиться на кладбище.

К слову сам похорон проходил на том единственном кладбище, которое было в городе. Отчасти это кладбище было даже историческим, ведь оно было и осталось единственным с самого момента основания здесь первых поселений, и в задней его части находилось множество могил, которые никто не посещал уже, наверное, больше столетия. У этих могил обычно не было памятников, и даже деревянные таблички со стершимися именами похороненных давно исчезли.

Единственный полуразрушенный памятник, весь обросший мхом, и с еле заметным начертанием «Константин» был отброшен в сторону от могилы, и на нем сидел большой пушистый серый кот. Его желтоватые глаза с интересом наблюдали за такой большой группой людей, которые неожиданно заявились в его законные владения. У остальных могил остались лишь едва заметные холмики. А еще пару десятков лет — и даже они будут стерты с лица земли временем. Время — жестокий, но справедливый хозяин.

Во время похорон никаких особых событий не происходило, да и людей было не так много. Алекс стоял рядом с Никой, и крепко сжимал ее руку в своей. Рядом с ними стояли Маша с отцом. Эмоции на лице девочки прочитать было трудно, а отец, судя по всему, был погружен в свои воспоминания. В любых законченных отношениях, есть воспоминания, которые живут в голове лишь одного из двоих.

Дальше стоял отец обеих сестер. В молодости он был сотрудником завода, Алекс не знал какого именно. На заводе, в результате какого-то нелепого несчастного случая он потерял левую руку. Это был пожилой мужчина, крепкого сложения, с добродушными, но, вместе с тем, волевыми чертами лица. С седыми волосами, и вечно уставшими глазами. Сейчас же его глаза были словно завешены пеленой. Настя редко навещала отца в последнее время, и он даже не мог точно припомнить ту их встречу, которая оказалась последней.

Вроде как это было около 6—7 месяцев тому назад. Они тогда сидели на кухне, пили чай, и разговаривали о каких то пустяках. И сейчас, стоя здесь, он не мог избавиться от мысли о том, что карие глаза его старшей дочери уже никогда на него не посмотрят.

Помимо вышеперечисленных особ, за похоронами наблюдало еще четверо людей. Две женщины вытирали глаза одной салфеткой на двоих, были они примерно Настиного возраста — очевидно подруги, их у Никиной сестры было хоть отбавляй. Высокий черноволосый парень, на лице которого не читалось абсолютно никаких эмоций, но черные глаза его с интересом наблюдали за действиями священника. И пожилая женщина с светло серыми печальными глазами, которая оказалась родной тетей сестер. Кот, теперь уже лежащий на гранитном памятнике, в счет не шел.

Яркое солнце, и необычно весело поющие птицы, ну никак не вписывались в картину похорон — погода сегодня грустить явно не собиралась. Поэтому спустя три часа парень с девушкой медленно шагали по краю утеса. Отсюда открывался замечательный вид на море. Солнце уже садилось, и со стороны все выглядело так, словно вода поглощает в себя огромный огненный шар. Шар не хотел так просто уходить, и на прощание старался отдать как можно больше тепла, как можно больше ярких огненных лучей, которые ослепляли парня с девушкой, те смешно щурились и прикрывали друг другу глаза руками. Под светом заката их лица стали красными, смотреть на солнце было больно, но они почему-то оба смотрели. Они вдвоем провожали этот день.

Внизу утеса с шумом разбивались о камни морские волны. Тихо и монотонно — одна за другой, одна за другой. Трава здесь была им по пояс, однако она была податливой и ничуть не мешала ходьбе. Она была мягкой и пушистой, нежно гладила их своими колосками, и легко щекотала руки.

Глава  6

Алекс резко дернулся и проснулся, сильно ударившись головой о дверь автомобиля. Почти полминуты потребовалось ему для того чтобы осознать кто он такой, и где его сиятельство в данный момент находиться. Наручные часы с металлическим ремешком, показывали почти восемь часов утра, он облегченно вздохнул, осознав, что все-таки не проспал. Ему было холодно, и в этом не было ничего странного, ведь ночевать в машине в середине октября — так себе идея, честно вам скажу. Утро было пасмурным, и каким то серым. Он поспешно включил печку, и взял в руки мобильный телефон. Уже три недели подряд его утро начиналось с проверки входящих сообщений. Он улыбнулся, увидев, что она написала ему.

Машина Алекса стояла на просторной автомобильной стоянке, посередине проспекта, в одном из спальных районов города. С обеих сторон были дороги, ведущие в разные стороны, а между ними, посередине проспекта, расположился огромный торговый центр. Он был длинный, чуть больше километра в длину, и именно возле конца этого громадного здания, неподалеку от ярко зеленой вывески какого-то продуктового магазина, на стоянке стоял черный Лексус. А в нем сидел молодой парень, на вид не старше 20 лет. Его светлые волосы опускались практически до плеч, а глаза были заспанными, и взгляд их был направлен в экран мобильного телефона.

Улыбка так и не сошла с его лица, она была искренней и выражала полнейшее счастье, какое лишь может испытывать человек, который совершенно замерзший проснулся утром в своей машине. А его пальцы быстро и уверенно набирали одно за другим несколько сообщений в ответ. Печка работала усердно, и постепенно салон автомобиля начал наполняться теплом. Он мельком оглядел себя, и постарался разгладить рукав рубашки. Алекс любил цветные клетчатые рубашки, и считал, что они весьма шли ему. С этим его мнением были полностью согласны и все его знакомые. Зимой и поздней осенью поверх рубашки обычно было одето черное пальто, однако сейчас было еще не настолько холодно для него, хотя конкретно в это морозное утро оно бы нисколько не помешало.

Когда же все было отправлено, он поднял глаза и огляделся вокруг. И по правую и по левую сторону проспекта, стояло по длинному девятиэтажному зданию. Ничего необычного, стандартные панельные дома, которых очень много было когда то построено. Однако очень часто эти панельные коробки прячут в себе исключительных людей. За ними, с обеих сторон, зеркально друг другу находилось по шестнадцатиэтажке. Однако взгляд молодого парня был устремлен не на них, а на девятиэтажку, которая находилась немного дальше. Именно в том доме, в одной из квартир, лежал на тумбочке телефон-слайдер, банального белого цвета, на который и приходили написанные им сообщения.

Он знал, что хозяйка этого телефона, ученица выпускного класса местной школы номер 412, направляясь на учебу, будет переходить с одной стороны проспекта на другую — и будет проходить прямо перед его машиной. Это был его шанс впервые ее увидеть вживую, он знал что идти она будет вместе со своей подругой, которая, кстати, является Алексу тезкой. По ряду причин это была первая и последняя такая возможность для него.

Он мог бы встретиться с ней лично — но смутные сомнения начинали его терзать сразу же, как только он задумывался об этом. Его пугало то, что он чувствовал к ней, и он боялся, что чувство может пропасть или исказиться после личной встречи. Сначала он хотел бы просто взглянуть. Он видел фотографии этой девушки, и его воображение много раз обрисовывало ее ему, так красочно, как только могло. Однако лучше один раз увидеть, чем продолжать представлять.

Однако пока что ее еще не было видно. Зато по пешеходным переходам с обеих сторон сновали самые разные люди, суетились и постоянно, куда-то спешили. Они были все как один — не выспавшиеся и недовольные, спешили на работу, с которой потом спешили домой. И так шло каждый день, по кругу, которому казалось конца и края не будет. Они смотрели себе под ноги, вместо того чтобы поднять свой взгляд выше, на небо. Они проходили друг мимо друга, не оглядываясь, головы каждого из них были забиты мыслями о предстоящем дне, о своих собственных мелочных проблемах. И далеко не для всех этот день обещал быть радостным. Однако для Алекса он именно таким и стал, ведь на фоне серых однообразных фигур он вдруг заметил единственную яркую и цветную, ту одну которую он ждал.

Девушка, верно, торопилась — шагала быстро и была целиком и полностью поглощена своим мобильным. Удивительно, что этим утром она шла одна, поссорилась с подругой, что ли? Алекс инстинктивно глянул на экран своего телефона — «набирает сообщение…». Это им она была поглощена в своем телефоне, и не знала что он совсем рядом, первый, и, возможно последний раз в жизни. Кто знает, к чему приведет это мимолетное знакомство. Хотя самого парня это уже кое к чему привело. Он еще раз поднял глаза на девушку, которая в этот момент как раз проходила мимо его автомобиля. Было в ней что-то особенное, по крайней мере, для него самого. И сейчас, сидя в своей машине, он не мог знать, какие невообразимые события ждут эту пару впереди.

Особенность девушки была не только в отношении к ней самого парня. Он всю жизнь относился к девушкам и к отношениям с ними очень спокойно. Все прошлые отношения не имели для него никакой особенной ценности — вот девочка есть, он вроде как ее даже немножко любит, им хорошо вместе, она классная и все такое прочее. А потом они расставались — и Алекс ловил себя на мысли, что эти расставания абсолютно его не трогают. Никак. Ну, есть девочка, ну нет девочки — какая разница. К слову «девочками» Алекс называл всех особ женского пола младше 30 лет. Ему никогда не нужна была вторая половинка — он от рождения был целым.

Объект его наблюдений был одет в бордовую кожаную куртку и черные джинсы. Она дошла к пешеходному переходу как раз в тот момент, когда зеленый цвет светофора уже спустя пару секунд собирался смениться красным. Девушка ускорилась, перебежала дорогу. Чем она его так привлекла? Он не мог ответить на этот вопрос. Девушка была очень даже не глупая для своих лет, но вместе с этим была какая то по-детски наивная, «непродвинутая» как было принято говорить, и при этом отлично воспитанная бабушкой и мамой. Воспитание, правда, отчасти попахивало совком в чистом виде, однако это было скорее плюсом, нежели минусом. А еще у нее были красивые серо-зеленые глаза и небольшой носик. Почему-то, помимо всего прочего Алекс всегда обращал внимание и запоминал именно носы.

Парень задумчиво сложил руки на руле, и опустил на них подбородок. Поехать за ней или нет? Слева от него, за панельными домами, находились две школы, и именно в одну из них сейчас так торопилась девушка. Школы стояли реально по соседству, и разделял их лишь большой футбольный стадион, на котором тренировались не только школьные команды, но и местная шпана и самая разношерстная детвора тоже очень любили погонять там мяч. Интересно, кому пришло в голову строить школы на расстоянии ста метров друг от друга?

Он провернул ключ в зажигании, все еще точно не зная, что ему предпринять. Однако решение пришло очень быстро, и машина тронулась с места. Алекс всегда быстро принимал решения, ему не нужно было слишком долго думать для того чтобы решиться на что-либо. И сейчас случай был именно таким. Руки лениво и не спеша провернули руль, и машина выехала на дорогу.

Он припаркуется около заднего въезда в ее школу, да, это он знал точно. Именно этой дорогой она обычно ходит — это он знал уже по ее словам. Держа руль одной рукой, другой он взял свой мобильный телефон и взглянул, что она ему написала. Однако он не мог прочитать, что написано на экране — буквы и слова были знакомыми, однако общего смысла он уловить не мог как ни старался. Это чрезвычайно обеспокоило парня, он ощутил, какое-то странное волнение, которое очень быстро переросло в панику. Паника накрывала парня, он несколько раз мотнул головой, дабы избавиться от накатившего на него неприятного ощущения. Он попытался выглянуть в окно — но ничего там не увидел. Изображение было размыто, до безобразия искажено.

Мир вокруг него словно пропал, но как, как такое может быть, он ведь к школе ехал?! Что вообще вокруг него происходит?! Парень еще раз мотнул головой, и проснулся.

Это был один из тех самых снов, которые несут в себе огромное количество эмоций. Наверное, у каждого были такие сны, причем не один и не два раза. Сны, после которых просыпаешься полностью мокрый от пота, и весь на эмоциях, не знаешь, куда себя девать. Словно фрагмент прошлого, увиденный во сне, на время вернул тебя в твои воспоминания, в то время и в ту жизнь, а после — резко выдернул оттуда, и выкинул прямиком в текущую реальность, словно рыбу из воды.

Алекс лежал на спине и тяжело дышал. Уже много лет он не видел и не вспоминал те события столь четко. У него было стойкое ощущение, словно он действительно пару минут назад сидел в машине на стоянке посреди проспекта. Однако те места не видели его уже много лет, но он был уверен в том, что они его помнили. Самые обычные места зачастую способны нести в себе гораздо больше воспоминаний, чем люди.

Лунный свет проникал в окно и освещал несколько шкафов и старое кресло в противоположном углу комнаты. Было тихо, так тихо как лишь ночью бывает. Он повернул голову. Рядом с ним мирно спала Ника. Девушка была очень милой во сне, и Алекс на минуту умилился с того как это маленькое и милое существо лежит рядом и посапывает. Увы, он не знал, что видела в этот момент во сне девушка, а ему было это очень интересно. Всегда интересно посмотреть на сон другого человека. Наши сны, порою, способны рассказать о нас больше чем мы сами.

Он осторожно поднялся, заботливо стараясь не разбудить лежащую рядом с ним девушку, накрыл ее поплотнее одеялом и пошел на кухню. Они ночевали в отеле, и кухня здесь была очень маленькой и неуютной, где находился здесь выключатель, он не помнил, поэтому продвигался на ощупь, пока глаза полностью не привыкли к темноте. Выпив пару стаканов воды, он пошел обратно в спальню, на ходу надеясь, что оставшуюся часть ночи он проспит более спокойно, ведь весь следующий день он должен был провести за рулем, везя самого себя и свою спутницу обратно в столицу.

По дороге он глянул на свое отражение в зеркале. События, которые парень видел во сне, происходили почти, что семь лет назад. Он смотрел на свое отражение, стараясь вспомнить каким он был в то время. Да таким же. Немного изменился внешне, может, поумнел, хотя вряд ли. Лишь кожа лица стала не такой мягкой и упругой, появились две продольные морщины на лбу, а волосы теперь были коротко отстрижены.

Еще в то время оба его родителя были рядом с ним. Он задумался о них, и простоял так пару минут, после чего вернулся к размышлению о изменениях, которые постигли его жизнь за это время. Машина тогда была черной, сейчас стала белой. В голове прибавилось сотен пять прочитанных книжек — о да, читать он очень любил, и считал это неотъемлемой составляющей в развитии человека. Ах да, ведь тогда он еще и учился в институте — эта мысль заставила парня улыбнуться, однако улыбка скоро пропала — как с его уст, так и с уст его отражения в зеркале. А что же еще изменилось за это время? Что он сделал? Отсутствие какого либо ответа ввело парня в уныние.

Он вспомнил ту стоянку посреди проспекта, стоянка тогда видела его в первый и последний раз. Да уж, места помнят больше чем люди. И в любых отношениях, есть воспоминания, которые остаются в голове лишь у одного из участников.

Глава  7

Лапки мягко и практически бесшумно ступали по теплому деревянному полу, когда Диббук незаметно проскользнул на кухню. Помимо хозяина там был еще один человек, пока еще не знакомый ему. Поскольку кот отличался радушием и дружелюбием лишь в светлое время суток, он невозмутимо проскользнул мимо, удостоив гостя лишь случайным взглядом, и устроился на своем любимом месте на диване.

Кот жил с Никой и Алексом вот уже второй месяц, первый раз они его увидели в конце осени. Изначально пушистый гость появлялся раз в неделю, с целью выпросить себе пропитание, но со временем стал приходить чаще, и к Новому Году окончательно обосновался в доме. Молодые люди знали что кот «чей-то», именно по ошейнику, на котором и была выведена, необычным шрифтом, кличка пушистого зверька — «Диббук».

Это был крупный кот, темно-серого окраса с желтоватыми глазами и пушистым хвостом. Много внимания он к себе не требовал, был самодостаточным, к людям никогда не приставал. Сейчас его глаза были сонно прикрыты, однако он внимательно вслушивался в разговор, проходящий на кухне — его уши были насторожены и слегка подрагивали.

Гостем Алекса этим вечером был Денис, некогда весельчак и душа компании. Сейчас же его лицо чем-то напоминало маску — щеки впали, рука держащая сигарету дрожала мелкой, нервной дрожью.

Алекс с сожалением смотрел на своего друга. Когда тот появился на пороге, то Алекс даже не с первого раза смог его узнать, да и сейчас сидел в состоянии легкого ступора. То ли Денис и правда так сильно переменился, то ли у Алекса проблемы с памятью.