Помоги проекту - поделись книгой:
Ульяна Соболева
Краденое счастье
Пролог
— А говорила, что муж есть. Любимый муж. Так горячо любимый, что ты почти целка ради него. Или я тогда мало предложил? Ах, да, я ничего не предлагал. Надо было, да? Надо было предложить денег?
Этот акцент сводит с ума, как и тембр его голоса. Нервно сглотнула и вся сжалась, когда он обошел меня по кругу. Словно зверь, обнюхивающий свою добычу и прикидывающий, когда на нее наброситься. Соблазнительный, как сам дьявол, распущенный, искушенный и циничный. Не высокий, но очень мускулистый, с довольно смуглой золотистой кожей и глазами медового цвета, которые умели темнеть, превращаясь в угли. Обманчивая едкая красота, скрывающая нутро жестокого подонка, которому позволено абсолютно все. Я помнила то нападение в гостиничном номере. И он его помнил. Это читается в циничном, откровенном взгляде. Каждое мое слово теперь будет исковеркано по-иному и понято иначе.
Да, теперь я знала о нем все. И, нет, мне не стало от этого легче. Я пришла сюда себя продать…я шлюха и подстилка и со мной все можно. Замужняя шлюха и подстилка. А он — покупатель. Аукцион только начался и продать мне придется так много, что от меня может ничего не остаться, но, если я этого не сделаю Гошеньку убьют…нашу квартиру отберут. И я согласилась…Теперь поздно отказываться. Да мне никто и не даст — ведь часть денег я уже получила.
Мужчина рывком привлек меня к себе и, тихо всхлипнув, я оказалась в его крепких объятиях. В руках, о которых мечтали женщины всего мира…И я могла бы мечтать, но не так, не здесь, не в этой гостинице, не за деньги.
Провел ладонью по моему позвоночнику, опускаясь к ягодицам. Мне хотелось отстраниться, хотелось оттолкнуть его, закричать, что я не такая. Что мне пришлось, что меня заставили обстоятельства…Но мужская рука сжала меня еще сильнее и говорить расхотелось.
— Муж знает, чем ты зарабатываешь на жизнь? Это ваш общий бизнес?
Ладонь ласкает мои волосы, почти нежно, заставляя млеть и запрокинув голову смотреть на его красивое, смуглое лицо. Завораживает красотой, подкупает ею, дурит мозги. И уже кажется я не могу поверить, что этот человек способен на самую изощренную жестокость. Это вранье все что о нем сказала Джо, этого не может быть. Разве эти руки могут причинить боль?
— Знает, что ты берешь деньги за то, что тебя имеют во все дырки? М?
Рука задрала мое платье вверх, грубо сжав ягодицу, до боли и до синяка. Правильно. Шлюху можно не жалеть.
— Нет.
— Нет? Нет не знает?
— Не надо так.
Мое «нет» было о другом, и он это понял, прочувствовал инстинктивно.
— А я спрашивал твое мнение? У шлюхи мнение не спрашивают. Ее еб**т. Когда я захочу, чтоб ты открыла рот я скажу тебе об этом.
Сдавив меня за талию, так что дышать было трудно толкнул вперед к кровати. Из глаз чуть не брызнули слезы. Закусила губу и опустила веки, вцепившись в деревянную спинку широкой постели.
— Красивая. Идеальная. И такая порочная…испачканная…жадная шлюха. Развела меня как долбаного идиота. Я буду рвать тебя на части. Ты будешь кончать и плакать. Обещаю. Или только плакать…посмотрим чего именно мне захочется больше.
Снова исследует мое тело, едва касаясь кожи, по позвоночнику вниз, удерживая за волосы, собрав их в кулак. Резко повернул в бок мою голову и впился в мой рот губами. С такой силой, что я чуть не задохнулась. Не смогла удержаться и вскинув руку, обхватила его за шею. Ощущая, как язык глубоко скользит внутрь, как играет с моим языком, как жадно лижет мое небо, мои десна. Углубил поцелуй и отодвинув в сторону трусики он резко вошел в меня пальцами. Поглаживая, растягивая, раздвигая плоть протискиваясь внутрь так глубоко, как только можно, так что я ощутила себя насаженной на них до упора, как на крюк. Вышел и тут же снова резко вошел. С характерным гортанным выдохом мне в затылок. Он оставил меня, когда мой рот приоткрылся перед тем, как из груди вырвется стон. Дернул за волосы и безжалостно заставил выпрямиться во весь рост. Хриплый голос прошептал мне в ухо.
— А теперь ко мне повернись. Стань на колени и открой рот.
Глава 1
— Васильева, у тебя недостача тысяча пятьсот рублей, понимаешь?
Он навис надо мной с запахом удушливого и сладкого до тошноты парфюма. В глаза не смотрю только на его шею в вырезе свитера. На ней дергается кадык и видны светлые волоски, которые он недобрил. Модный воротник розовой рубашки настолько же чистый, насколько грязный и мерзкий его хозяин. Возомнивший себя Богом сукин сын.
— Не может быть. Я всегда пересчитываю. Всегда до последней копейки, Борис Алексеевич. Может заново пересчитать?
От неожиданности у меня затряслись руки и стало першить в горле. Неужели они и правда думают, что я украла деньги?
— Нет, вы это видели? Она отрицает! Ты со мной спорить будешь? Воровка! Так и скажи, что взяла деньги!
От обиды тяжело дышать и кажется я сейчас расплачусь, только мне не хочется доставить им такое удовольствие. Это нарочно…Зарплата должна быть после этой смены. Он нарочно, чтоб не платить. Не хочет потому что я ему отказала, не приняла ухаживаний.
— Я и вчера ста рублей не досчитался! Вчера смолчал и ты решила, что можно и побольше взять?
— Я вам сразу говорила нечего брать эту …, - начальница смены смерила меня презрительным взглядом и поправила тонкий шарфик. — она мне еще тогда не понравилась.
Только за что не знаю. Точнее знаю — она с ним спит…с нашим женатым хозяином небольшого модного бутика «Ла Рошель» с одеждой из Турции и фальшивыми бирками от брендов. Спит и боится, что он западет на одну из новых кассирш и вышвырнет ее саму. Как это было с ее предшественницей лет пять назад. И с первого дня Виолетта меня подсиживала. То я медленно товар отпускаю. То кассу закрыла позже, то раньше. То на перерыв часто бегаю.
— Значит так, Васильева, ты уволена. Собирай свои вещи и можешь идти домой.
— Как домой?
— Давай вали, сучка наглая! Думаешь никто не видел, как ты трусы на себя натягивала в отделе нижнего белья и прятала упаковки между ящичками?
— Это ложь! Я никогда такого не делала! По себе не судят!
— Заткнись! А то засудят тебя!
У меня все внутри похолодело. Они сговорились. Оба. Нарочно, чтоб не платить. Смотрит на меня тварь своими подведенными «аля Клеопатра» глазами и дергает гилоуроновыми губами.
— Я подожду. Ведь вечером зарплату должны дать.
— Какую зарплату воровке? Скажи спасибо, что я полицию не вызвал! Наглая дрянь!
— Я ничего не брала! Это ложь! Посмотрите в камеры!
Меня трясло от обиды и от ужаса, что мне не заплатят. Я же ради этих денег месяц пахала по четырнадцать часов. Дома с ног валилась. На ступни стать не могла зудели так, что выть хотелось. Как я вернусь ни с чем? Как? Мне надо за коммунальные сегодня заплатить, мне надо еду купить. Димке тоже уже месяц не платят на его фирме, в которую мы вложили кучу денег. Выплаты за ипотеку уже четыре месяца не вносили. Я хотела внести хоть какую-то часть уже завтра.
— Какие камеры? Совсем обнаглела! Тут никого не было кроме тебя.
— Вот ее сумка! — Виолетта поставила мою сумочку на стол хозяина магазина и ее тяжела большая грудь колыхнулась в вырезе блестящей кофты.
— Я уже заглянула — там в кармане полторы тысячи лежит!
— Ах ты ж гадина! Все видели? У нее в сумке деньги ворованные!
— Как…вы мне их подбросили. Как же так?
— А ну пошла вон отсюда! Вон пошла! Не то я сейчас полицию вызову и посажу тебя, дрянь! Охрана!
Борис Алексеевич схватил меня за локоть и потащил к двери.
— Не надо было ломаться и целку из себя корчить. Была б тебе и зарплата и все остальное. Ничего б не отвалилось от тебя. А так… вон пошла.
Меня вытолкали за дверь магазина под самый дождь, который стеной обрушился мне на голову. Я постучала в дверь магазина, пнула ее ногами, но мне никто не открыл, а наглый ублюдок показал свой сотовый.
Сволочи! Какие же твари! Я достала старенький сотовый с сумочки и набрала Диму. Длинные гудки — никто не отвечает. Наверное, занят, как всегда. И что мне теперь делать? Где деньги брать? Потрясла сумочку — только мелочь на автобус. И все! Все! Больше нет ничего!
Еще и коллекторы вчера звонили Дима сказал. Угрожали опять. Где только нашли новый номер телефона. Я шла по мокрому асфальту к остановке и изо всех сил держалась чтоб не расплакаться. Бросила взгляд на часы — через три минуты последний автобус. Ступила на пешеходный переход и услышала визг тормозов, а потом меня опрокинуло на асфальт с такой силой, что я проехалась вперед, счесала колено и щеку.
— Божеее!
— Вы это видели?
— Девочку машина сбила!
— Ни хера себе тачка! Мазерати!
Я попыталась приподняться, но меня подхватили чьи-то сильные руки и встряхнули.
— Дура! Она не еб***т она давит! Какого хрена прыгаешь под колеса? Блядь, они все здесь неадекватные? Эй! Ты в порядке?
Ругается матом с акцентом. Но грубо и очень едко. И волосы с моего лба быстро убирает. Встретилась с ним взглядом и замерла. Дождь хлещет, течет по щекам, а я смотрю в светло-карие глаза с длинными ресницами, в очень красивое лицо…красивое и чем-то знакомое. Я словно где-то видела этого мужчину, но не помнила где. Меня выбило из реальности. Я зависла.
— Давай садись в машину, а то здесь уже зрители собрались.
Легкий акцент, едва заметный. Как у человека, который провел долгое время заграницей.
— Я никуда не поеду!
Но меня не спрашивали, затолкали в черную, блестящую тачку. И та сорвалась с места. Оторопевшая, ничего не понимающая и насквозь мокрая, я почему-то дернула ручку двери, но та не поддалась.
— Выпустите меня отсюда. Немедленно! Мне домой надо!
— На ходу прыгать будешь? Прыгай.
Блокировка щелкнула, и я как раз дернула ручку, глаза округлились, когда асфальт в виде обсидиановой крошки промелькнул перед глазами. Незнакомец наклонился и силой хлопнул дверью.
— Успокойся, истеричка. Кофе со мной попьешь, договоримся и поедешь домой.
Уверенно держит руль и смотрит вперед на дорогу, а я смотрю на его профиль и вспомнить не могу где я его видела. Эти черты лица, короткие жесткие волосы, резко очерченные скулы, чуть скривленный нос. Волосы со лба убрал, а меня током прошибло от этого жеста. Ничего ведь особенного…но взгляд на запястье, на сплетенные вены и сильные пальцы и в горле пересохло. Рука вернулась на руль, несильно сжала. И в голове пульсирует его пошлое «она не еб***т, она давит». Никогда не позволяла себе ругаться матом, но и никогда не думала, что это может вызвать дрожь во всем теле. Меня пронизывало одновременно и возбуждением, и страхом.
— Я не хочу кофе. — пробормотала, чуть тряхнув головой. С такими нельзя куда-то ехать. С такими даже здороваться нельзя. Сожрет и не подавится. И… и меня Дима дома ждет. Наверное. Тем более, что он знает, что я ключи забыла.
— Я хочу.
Завернул куда-то в переулок. Явно неплохо знает город. «Я хочу»…сглотнула и отвернулась к окну. Дима никогда так не говорил. Он был мягким и не настойчивым. Скорее спрашивал «ты хочешь, киса?»…Киса…Как-то омерзительно пошло и в то же время подходит мне и Диме. Но никак не этому в дорогом худи с капюшоном и мягкой, спортивной кожаной куртке.
— Мне домой надо. Меня ждет муж.
— Подождет.
Стало страшно, стало не по себе от этих безапелляционных ответов и наглой самоуверенности. Бывают мужчины рядом с которыми сразу становится очень неуютно, тяжело, нервно. Как будто ты уже голая.
Глава 2
От мысли об этом стиснула колени и сжала пальцами сумочку. В зеркале увидела свое отражение и ужаснулась — мокрая, волосы к лицу прилипли, с размазанной тушью. Рядом с ним как пугало огородное.
— Пожалуйста, отвезите меня домой или отпустите — я поймаю такси.
— И на каждом углу будешь орать, что тебя сбила моя машина?
— Ваша? — я не понимала, что он имеет в виду и в машинах совершенно не разбиралась, — Какая разница чья? Господи! Да не буду я ничего орать! Мне домой надо!
— Сильно надо?
— Сильно. Ждут меня.
— Это я уже слышал.
Усмехнулся как-то по-мальчишески задорно и на смуглой щеке ямочка появилась. Он не русский. Я бы сказала похож на испанца или итальянца…и акцент этот. Легкий, мягкий, но заметный. Все в нем обескураживало, искрилось, он горел. Человек-огонь. Гипнотизирует, завораживает, притягивает. Эти глаза с наглым блеском, эти губы в постоянной сусмешке. У меня Дима. И я люблю его…Дима…Дима…Дима…Боже! Ну где я его видела? Гдеее?! Как будто только вчера и очень отчетливо.
— Плохо слышали, — сказала я и отодвинулась еще дальше, прижимаясь к окну.
— Проехали. Адрес говори.
Я бросила на него опасливый взгляд и не поверила, что все так быстро и просто сейчас закончится. Как будто стою на крыше высотного здания на самом краю и вот-вот полечу вниз. Продиктовала адрес. Какое-то время мы ехали в тишине, только музыка орала на весь салон. Прислушалась к модному хиту, прислонившись лбом к стеклу. Начала согреваться…
— Нравится?
Не сразу поняла, о чем он.
— Трэк нравится? Кто поет?
Знает город и не знает модные хиты?
— Светлана Лобода.
Поделиться книгой: