Помоги проекту - поделись книгой:
Это была нянюшка Ягг.
Матушка быстро прикинула, как лучше поступить. Если заметить, что нянюшка нарочно пришла пораньше, чтобы самой пошарить в доме, это сразу вызовет вопросы о том, что здесь делает матушка Ветровоск. Разумеется, дай срок, она обязательно нашла бы ответы на эти вопросы. Но в общем и целом лучше было оставить всё как есть…
— Ага, — кивнула матушка. — Она всегда была аккуратная, наша Жалка.
— Такая уж работа, — сказала нянюшка Ягг, протискиваясь мимо неё и задумчиво оглядывая комнату. — При такой работе, как у неё, всё должно быть на своём месте. Вот те на, ну и здоровенный же котище!
— Это лев, — поправила матушка Ветровоск, глядя на чучельную голову над камином.
— Кем бы он там ни был, небось здорово разогнался — аж стенку пробил, — хмыкнула нянюшка Ягг.
— Его кто-то убил, — сказала матушка Ветровоск, осматривая комнату.
— Вот и я так подумала, — ответила нянюшка. — Кабы увидела, что этакое чудище сквозь стену прется, я бы тоже угостила его кочергой.
Конечно, такой вещи, как типичный ведьмин домик, не существует в природе, но, если бы была на свете такая штука, как нетипичный ведьмин домик, главный приз за наибольшее соответствие получило бы жилище Жалки Пуст. Кроме разных звериных голов со стеклянными глазами на стенах висели книжные полки и несколько акварелек. Из подставки для зонтов торчало копье. Вместо привычной глиняной и фаянсовой посуды на буфете теснились заграничного вида медные горшки и тонкий голубой фарфор. Никаких вам сушеных растений, зато множество тетрадей, большинство из которых были исписаны мелким аккуратным почерком Жалки Пуст. Весь стол был покрыт тем, что весьма напоминало тщательно вычерченные карты.
Карты матушка Ветровоск не любила. Она инстинктивно чувствовала, что они уменьшают авторитет страны.
— Да уж, покаталась она по свету, — сказала нянюшка Ягг, взяв в руку резной веер из слоновой кости и кокетливо обмахиваясь[7].
— Ну, ей это ничего не стоило, — рассеянно ответила матушка, наугад открыв, а потом закрыв несколько шкафчиков.
После чего она провела пальцем по каминной полке и критически изучила результат.
— Могла бы найти время да пройтись по комнате тряпкой, — упрекнула она. — Я бы нипочём не стала умирать, оставляя дом в таком виде.
— Интересно, и где же она хранила… ну, знаешь… её? — поинтересовалась нянюшка, открывая дверцу больших напольных часов и заглядывая внутрь.
— Постыдилась бы, Гита Ягг, — сказала матушка. — Мы же не за
— Конечно нет. Просто интересно…
Нянюшка Ягг попыталась встать на цыпочки, чтобы заглянуть на буфет.
— Гита! Не стыдно? Сходи-ка лучше, приготовь нам чайку!
— Хорошо, хорошо…
Нянюшка Ягг, что-то бормоча, скрылась на кухне. Через несколько секунд оттуда донёсся скрип ручного насоса.
Матушка Ветровоск бочком пододвинулась к креслу и быстро пошарила под подушкой.
Из кухни послышался какой-то шум. Она поспешно выпрямилась.
— Вряд ли она прятала её под раковиной, — крикнула она.
Ответа нянюшки Ягг она не расслышала.
Матушка выждала ещё мгновение, а затем быстро склонилась к камину и сунула руку в печную трубу.
— Что-нибудь ищешь, Эсме? — спросила за её спиной незаметно приблизившаяся нянюшка Ягг.
— Ужас сколько сажи накопилось, — быстро выпрямившись, ответила матушка. — Прямо невозможно, сколько сажи!
— Значит, её и там нет? — добродушно осведомилась нянюшка Ягг.
— Понятия не имею, о чём ты.
— Не притворяйся. Все знают, что у неё она была, — сказала нянюшка Ягг. — Принадлежность профессии. Практически это и есть профессия.
— Ну… я просто хотела взглянуть, — наконец призналась матушка. — В руках подержать. Не пользоваться, нет. Ни за что на свете не стала бы пользоваться такой штукой. Я и видела-то их раз или два. В наши дни их всего ничего осталось.
Нянюшка Ягг кивнула.
— Да, дерева нужного теперь не достать…
— Надеюсь, ты не думаешь, что она забрала её с собой в могилу?
— Навряд ли. Лично я не хотела бы, чтобы меня похоронили вместе с ней. Такая вещь — она ответственность накладывает, что ли. Да и всё равно под землей она оставаться не станет. Такой штуке хочется, чтобы ею пользовались. Она всю дорогу по гробу будет барабанить. Сама знаешь, какие они беспокойные.
Нянюшка немного расслабилась.
— Пойду накрою на стол, — сказала она. — А ты пока разожги огонь.
Нянюшка Ягг снова исчезла в кухне.
Матушка Ветровоск пошарила было на каминной доске в поисках спичек, но тут же сообразила, что их там быть не может. Жалка Пуст всегда говорила, что слишком занята, а поэтому даже дома пользуется волшебными чарами. Белье у неё всегда стиралось само.
Матушка не одобряла ведьмовство в быту, но делать было нечего. Уж очень ей хотелось чаю.
Она положила в очаг пару поленьев и смотрела на них до тех пор, пока от сильного смущения они не занялись ярким пламенем.
Но тут её внимание привлекло занавешенное зеркало.
— С чего бы это? — пробормотала она. — Вот уж никогда не думала, что Жалка Пуст боится грозы.
Она откинула скатерть.
Уставилась в зеркало.
Мало кто из людей умеет держать себя в руках так, как матушка Ветровоск. Её самоконтроль был жестким, как чугунная плита. И почти столь же гибким.
Она разбила зеркало вдребезги.
Лилит в своей зеркальной башне судорожно выпрямилась.
Да, лицо было совершенно другим. Старше. Много воды утекло. Но глаза не меняются, а ведьмы всегда в первую очередь смотрят на глаза.
Она!
Маграт Чесногк, юная ведьмочка, тоже стояла перед зеркалом. В её случае оно было абсолютно не волшебным. Кроме того, пока что оно было целым, хотя в своём прошлом пережило несколько опасных ситуаций.
Маграт хмуро взглянула на своё отражение, а затем сверилась с небольшим листочком, который получила днём раньше.
Шепотом произнесла несколько слов, выпрямилась, вытянула руки перед собой, резко взмахнула ими и сказала:
— ХАААиииииййййййй! Э-э…
Ум Маграт всегда был открыт, и Маграт весьма гордилась этим. Он был открыт, как поле, открыт, как небо. Никакой ум не может быть более открыт, если только не применить специальные хирургические инструменты. И Маграт с готовностью впускала в свой открытый ум всё новое.
В данный момент его заполнял поиск внутреннего покоя, космической гармонии и истинной сути Бытия.
Когда люди говорят: «Мне пришла в голову мысль», — это не просто метафора. Неоформившиеся идеи, крошечные частицы изолированных мыслей, постоянно шныряют в космосе. И проникают в головы вроде головы Маграт ровно с той же легкостью, с какой вода впитывается в просушенный пустынными ветрами песок.
Вот что значит отсутствие образования, размышляла она. Нормальная, образованная, думающая о своей дочери мать написала бы имя «Маргарет» правильно. И тогда она могла бы быть Пегги или Мэгги — приличные, значительные имена. Исполненные надежности. А вот с Маграт ничего особенного не добьёшься. Это имя больше походит на название… на имя… такое существо даже измыслить трудно. И с ним явно не хочется водить дружбу.
Она не раз подумывала сменить имя, но в глубине души знала, что это не поможет. Даже стань она Хлоей или Изабель внешне, внутри она останется всё той же Маграт. Но всё же попробовать было бы интересно. Было бы приятно не побыть Маграт пусть даже несколько часов.
Именно такого рода мысли выводят человека на дорогу Поисков Себя. Однако первый урок, который заучила Маграт, заключался в том, что любой человек, пустившийся на Поиски Себя, поступит крайне глупо, рассказав об этом матушке Ветровоск, которая была твёрдо уверена, что эмансипация — это некий чисто женский недуг, каковой не следует обсуждать в присутствии мужчин.
А вот нянюшка Ягг относилась к подобным вещам гораздо более терпимо, но имела склонность к высказыванию того, что Маграт назвала бы двусмысленностями. Хотя сама нянюшка вкладывала в свои советы только один, определённый и явный смысл, чего никогда не смущалась.
Короче говоря, Маграт отчаялась научиться у своих старших подруг хоть чему-нибудь и обратилась в другую сторону. Совсем в другую. Можно сказать, развернулась на все сто восемьдесят градусов.
У всех убеждённых искателей мудрости есть одна довольно странная черта. Куда бы ни занесла их судьба, они повсюду продолжают искать эту самую мудрость, а зачастую мудрость таится очень далеко от дома. Мудрость — это одна из тех немногих вещей, которые чем они дальше, тем значительнее выглядят[8].
В настоящее время Маграт пыталась пройти Тропой Скорпиона, сулящей космическую гармонию, внутреннюю цельность и возможность так пнуть противника, что у того почки из ушей повыскакивают. Послав заказ, она наконец получила заветное руководство.
Но, как выяснилось, имеют место две проблемы. Автор, Великий Учитель Лобсанг Достабль, проживал в Анк-Морпорке. Этот город как-то не очень подходил на роль вместилища космической мудрости. Кроме того, хотя Учитель и понаписал кучу всякой всячины насчёт того, что Тропой следует пользоваться не для агрессии, а исключительно в целях обретения космической мудрости, это было напечатано очень мелким шрифтом между захватывающими картинками, на которых люди колотили друг друга цепами для молотьбы риса и кричали «хай!». В дальнейшем вы узнавали, как ребром ладони перерубать пополам кирпичи, расхаживать босиком по раскаленным углям и другие совершенно космические вещи.
Маграт сочла, что Ниндзя — отличное имя для девушки.
Она снова уставилась на свое отражение в зеркале.
В дверь постучали. Маграт подошла и открыла.
— Хай? — вопросила она.
В дом вошёл Харка-браконьер. Вид у него был потрясённый. Пока он пробирался через лес, часть пути за ним гнался злой волк.
— Э-э…, — произнёс Харка. Потом чуть наклонился вперёд, и потрясённое выражение у него на лице сменилось участливым. — Что, головкой ударилась, госпожа?
Маграт недоуменно уставилась на него. Затем её осенило. Она подняла руки и сняла с головы повязку с изображением хризантемы — убор, без которого практически невозможно вести поиски космической мудрости, выкручивая противнику руки на триста шестьдесят градусов.
— Всё нормально, — сказала она. — Зачем пришёл?
— Посылочку принёс, — ответил Харка, протягивая сверток.
Сверток был фута два длиной и очень тонкий.
— Тут и записка есть, — услужливо подсказал Харка.
Когда Маграт развернула листок, он придвинулся ближе, пытаясь прочитать, что там написано.
— Это личное, — резко промолвила Маграт, пряча бумажку.
— Неужто? — покорно удивился Харка.
— Да!
— Мне было обещано пенни за доставку, — сказал браконьер.
Маграт пошарила в кошельке и нашла монетку.
— Деньги лишь закаляют те цепи, что опутывают трудящиеся классы, — предупредила она, отдавая пенни.
Харка, который в жизни не считал себя трудящимся классом, но за пенни готовый выслушать сколько угодно любой чуши, простодушно кивнул.
— Надеюсь, с головой у тебя всё наладится, госпожа, — пожелал он.
Оставшись одна в своей кухне-додзе, Маграт развернула сверток. Внутри оказалась тонкая белая палочка.
Она ещё раз перечитала записку. «Все никак руки ни дахадили Васпитать себе замену придется уж тебе самой, — говорилось там. — Ты далжна паехать в город Арлею. Я бы сама сьездила да ни магу по той причине што памирла. Элла Субота НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не далжна выхадить за прынца. ПС. Эта очинь важна».
Маграт посмотрела на свое отражение в зеркале.
Потом снова взглянула на записку.
«ПСПС. Скажи этим 2 Старым Каргам што ани НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не далжны ехать с табой, ани только все Испортют».
И дальше:
«ПСПСПС. У неё тынденция нащет тыкв но ты все асвоишь очинь быстра».
Маграт опять перевела взгляд на зеркало. После чего покрутила в руках палочку.
Только что жизнь была проще некуда, а теперь вдруг исполнилась всяких сложностей.
— Вот те раз, — сказала она. — Да я ж теперь фея-крёстная!
Поделиться книгой: