Восемь черных лошадей

– Потому как понимаешь, ты реально ведешь себя очень резко, Стив. Обычно я не люблю этого, знаешь ли. Когда мужчина ведет себя так резко.

– Даю тебе 60 секунд, чтобы ты допила свой напиток, – сказал он.

"Боже, я промокла до нитки," – подумала она и прикинула не начались ли у неё внезапно месячные.

– А ты женат? – спросила она.

– Нет, – сказал он и откатил рукав куртки. На руке у него был золотой "Ролекс". В голове у нее пронеслась мысль о том, как это детектив может себе позволить золотой "Ролекс".

– Шестьдесят секунд, – сказал он. – Начиная с этого момента.

– А что если я не закончу через шестьдесят секунд?

– Ты проиграешь, – просто ответил он.

Она не подняла стакан.

– Пятьдесят пять секунд, – сказал он.

Она заглянула ему в лицо и потянулась к стакану.

– Я пью это, потому, что я хочу, – сказала она, а не потому, что ты смотришь на свои часы.

– Пятьдесят секунд.

Она умышленно пила очень медленно и вдруг ей подумалось, что она вообще не сможет допить этот чертов напиток ни за какое время. А еще она стала вспоминать, заправила ли постель утром.

– Сорок секунд, – сказал он.

– Ты реально нечто, знаешь это? – сказала она и на этот раз сделала глоток побольше.

– Ровно через тридцать восемь секунд…. – продолжал он.

– Ты носишь "пушку"? – спросила она.

– Осталось тридцать пять секунд…

– Просто я боюсь все эти "пушки".

– Тридцать секунд…

– Что это, обратный отсчет? – спросила она, но сделала еще один большой глоток.

– Двадцать шесть секунд…

– Ты очень нервируешь меня, понимаешь? – сказала она.

– Двадцать секунд…

– Заставляешь меня…

– Пятнадцать…

– Притормози, а?

– Ровно через двенадцать секунд…

– Я захлебнусь этим, – сказала она.

– Десять секунд…

– Господи!

– Мы с тобой… восемь секунд… собираемся … пять секунд… выйти отсюда… две секунды…

– Хорошо, я уже справилась! – сказала она и плюхнула пустой стакан на барную стойку .

Их взгляды встретились.

– Хорошо, – сказал он и улыбнулся.

* * *

В коробочке для шитья она нашла ленточки. Это он попросил у нее ленточки. В тот момент она отдала бы ему все. Шелковые ленточки. На её правом запястье – красная. Голубая – на левом. Розовые ленточки – на лодыжках. Она распласталась с раздвинутыми ногами на своей огромной кровати, запястья и лодыжки были привязаны к перекладинам у изголовья и ногах. На ней все еще оставались туфли на высоком каблуке, дымчато-голубые чулки и пояс с подвязками. Лифчик и трусики он с неё снял. И так она лежала: открытая и обнаженная, ожидая всего, что он надумает делать дальше, желая исполнить все, что ему взбредет в голову…

Раздеваясь, он положил свою кобуру и "пушку" на кресло в другом конце комнаты. В шутку она сказала ему: "дайте мне взглянуть на Ваш жетон" – так говорил любой житель этого города, когда-то кто-то стучался в двери посреди ночи и представлялся копом. Он посмотрел на неё, не улыбаясь. "Вот мой жетон, детка", – сказал он и расстегнул ширинку. В ту минуту она поняла, что попала в беду. Она просто не знала, какой большой была беда. Она посмотрела ему ниже пояса и сказала: "О, малыш, у меня беда", и нервно засмеялась, словно школьница. Внезапно она оказалась в его объятьях, их губы встретились и она потерялась, она чувствовала, что потерялась.

С тех пор как он привязал её к кровати прошло четыре часа

Часы на комоде показывали теперь десять часов пополудни.

Не смотря на её протест, что люди в доме напротив могли увидеть их, он настоял на том, чтобы занавески на окнах были подняты. В доме напротив горели огни. Над домом чернела ночь. Интересно, видел ли кто-нибудь из дома напротив, как она лежит, привязанная к кровати шелковыми ленточками? Она вновь сочилась внизу, до головокружения желая его, и представляла, как кто-то смотрит на неё из дома напротив. Это заводило еще сильнее.

Она наблюдала, как он подошел к креслу, поднял кобуру и вытащил из неё револьвер. Широкие, загорелые плечи, узкая талия, отпечатки её ногтей по-прежнему заметные на заднице, где она впивалась в него. Тогда в баре она описывала ему себя как наполовину тигрицу, но это было нечто, чего она от себя никогда не ожидала даже после того, как узнала всё о множественных оргазмах. Сегодня вечером… Господи Иисусе! Заплыв через её собственный океан. Всё ещё мокрая от его и своих собственных соков, все еще желающая продолжения.

Он приблизился к кровати с оружием в руке.

– В доме грабитель? – спросила она улыбаясь.

Он не улыбнулся в ответ.

– Урок, – сказал он.

– Оно заряжено? – спросила Наоми. Она смотрела на член, а не на револьвер, хотя по правде оружие пугало её. Она никогда не любила оружие. Но она продолжала все также соблазнительно, как ей казалось, улыбаться. Она извилась на кровати, перекрутив шелковые ленточки.

– Не заряжено, – сказал он и, открыв щелчком барабан, показал ей. – "Кольт Детектив Спешиал", курносый.

– Прямо как я, – сказала она. – Тебе нравится мой нос?

– Ты готова к уроку? – спросил он.

– О Боже, – сказала она раскрывая глаза и ладони связанных рук в притворном испуге. – Еще один урок?

Револьвер был не заряжен, она больше не боялась и была готова играть в любую предложенную ним игру.

– Только, если ты готова к нему, – сказал он.

– Я готова ко всему, что у тебя есть, – ответил она.

– Урок комбинаций и перестановок, – сказал он и неожиданно раскрыл левую руку. На ладони лежал револьверный патрон. – Вуаля! Шесть пустых камор в…

– У меня есть одна пустая камора прямо сейчас, – сказала она.

– … в барабане револьвера.

– Давай же, заполни её, – продолжала она.

– И один патрон в левой руке.

Он показал ей патрон с пулей.

– Я засовываю его в барабан…

– Засунь что-нибудь в меня, пожалуйста!

– … и теперь у нас одна заряженная камора и пять пустых. Вопрос: какие шансы, на то, что патрон станет напротив ствола, когда я прекращу вращать барабан?

Он начал вращать барабан медленно и лениво. "Есть идеи?" – сказал он.

– Один к пяти, – сказала она, – Давай же, трахни меня!

– Один к пяти, правильно, – сказал он и сел на край кровати, удерживая ствол револьвера напротив её бедра с внутренней стороны.

– Осторожнее с этим, – сказала она.

Он улыбнулся. Его палец находился внутри защитной скобы курка.

– В самом деле, – сказала она. – Теперь там есть пуля.

– Да, я знаю.

– Ну так… знаешь что… убери эту штуку оттуда, ладно? – Она выгнулась на кровати. Холодный ствол снова коснулся её бедра. – Ну же, Стив!

– Сейчас мы сыграем в маленькую Русскую рулетку, – сказал он, улыбаясь.

– Черта с два! – вырвалось у неё.

Но она была привязана к кровати.

Внезапно он поднялся на ноги. Стоя рядом с кроватью, глядя вниз на неё, он начал вращать барабан. Все вращал и вращал. Улыбаясь.

– Ну же, Стив, – сказала она, – ты меня пугаешь!

– Нечего бояться, – сказал он. – Шансы один к пяти.

Он остановил барабан.

Снова присел на краешек кровати.

Посмотрел на неё.

Посмотрел на револьвер.

А затем осторожно поместил ствол револьвера в ложбинку её шеи.

Она сглотнула, ужаснулась и стала дергать головой. Металл, прижатый к телу обжигал холодом.

– Эй, послушай, – сказала она, и он нажал на курок.

Тишина оглушала.

Она лежала обливаясь потом, прерывисто дыша, уверенная в том, что он нажмет на курок еще раз. Шансы были один к пяти. Сколько раз он мог бы …?

– Она деревянная, – сказал он. – Пуля в револьвере. Ты была в безопасности.

Он отнял ствол от её горла.

Она облегченно вздохнула.

И осознала, как сильно она взмокла.

И посмотрела на него.

Его эрекция была просто чудовищной.

– Тебе не следовало так меня пугать, – сказала она.

Её тело трепетало каждой клеточкой.

– Я могу делать с тобой всё, что хочу, – сказал он.

– Нет, не можешь.

– Я владею тобой, – сказал он.

– Нет, не владеешь, – прошептала она.

Но тем не менее она натянула удерживающие её ленточки, чтобы пошире раздвинуть ноги, когда он снова взобрался на неё.