Помоги проекту - поделись книгой:
Р. Л. СТАЙН
Месть ожившего болванчика
ИМЕЮТСЯ СВОБОДНЫЕ МЕСТА
ЧТОБ БОЛЬШЕ СТРАХОВ ИСПЫТАТЬ, ОСТАВАЙТЕСЬ НОЧЕВАТЬ!
В стоимость проживания входят:
♠ удобные постели из гвоздей
♠ бассейн слизи
♠ ежедневная уборка трупов
Бронируйте заранее
Все умирают от желания попасть к нам!
Часы регистрации: с 4:00
Часы выписки: до сих пор никто не покидал отель
И не забудьте посетить нашу сувенирную лавку!
1
Вы, вероятно, зададитесь вопросом, почему мы с моей лучшей подругой Молли Моллой оказались на старом кладбище среди ночи.
Я поежилась при мысли о том, что мы делаем. Ветер завывал среди деревьев, и бледные зигзаги молний расчерчивали небо.
— Скорее, Молли, — прошептала я, обхватив себя руками, когда луна скрылась за тучами. — Гроза идет.
— Я и так спешу, Бритни, — сказала Молли. — Но земля… она ужасно твердая.
Мы рыли могилу. По очереди. Одна копала, а другая тем временем стояла на стреме.
Я почувствовала на лбу холодные капли дождя. Я не сводила глаз с низенькой ограды. Ни малейшего движения. Единственными звуками был скрежет лопаты, вгрызающейся в землю, да раскаты грома, глубокие, но отдаленные.
Напротив меня заскрипело старое надгробие, словно ветер накренил его.
Я втянула в себя воздух. Внезапно мне представилось, как могильный камень опрокидывается. И что-то выползает из могилы.
Ладно, ладно. У меня буйное воображение. Все знают за мной такое.
Мама так вообще говорит, что я стану либо писательницей, либо сумасшедшей.
Она думает, что это очень смешно.
Иногда обладать богатым воображением очень даже неплохо. А иногда это лишь усугубляет страхи.
Как сегодня.
Молли перестала копать, чтобы убрать волосы с глаз. Капли дождя барабанили по ковру из опавшей листвы на земле.
— Бритни, посмотри, достаточно глубоко? — спросила она хриплым шепотом.
Я взглянула на стеклянный гробик на земле.
— Копай дальше. Нужно зарыть ее как можно глубже, — сказала я.
И снова повернулась в сторону улицы. Было поздно, и квартал был погружен в темноту и тишину. Но вдруг кто-нибудь будет проезжать мимо и заметит нас?
Как мы сможем объяснить, что роем могилу?
Как мы сможем объяснить, зачем мы здесь?
Молли со стоном вогнала в землю лезвие лопаты.
Захрустели сухие листья. Затаив дыхание, я прислушалась. Шаги. Кто-то быстро подбирался к нам по опавшей листве.
— Молли… — прошептала я.
И тут я увидела их: они семенили, выстроившись цепочкой. Еноты. Стая енотов с горящими глазами. Из-за кругов черной шерсти на их мордочках создавалось впечатление, будто они вырядились на маскарад.
Они замерли на месте при виде нас. А потом поднялись на задние лапы.
Интересно, еноты на людей нападают?
Эти выглядели уж больно голодными. Я представила, как они наваливаются на нас с Молли всем скопом. Карабкаются по нам, кусают, терзают когтями…
Яркая вспышка молнии выхватила их из темноты. Все они смотрели на маленький стеклянный гробик. Уж не вздумалось ли им, что там, внутри, находится что-то съестное?
Удар грома — на этот раз ближе — напугал их. Вожак повернулся и бросился наутек. Остальные последовали за ним.
Я поежилась и вытерла со лба дождевую воду.
Молли протянула мне лопату.
— Твоя очередь, — сказала она. — Там всего ничего осталось.
Деревянный черенок оцарапал мне ладонь. Я счистила ногой грязь с лезвия и подошла к неглубокой яме.
— Никто никогда не найдет ее здесь, — сказала я. — Как только мы зароем эту зловещую штуку, она уже не будет нам угрожать.
Молли ничего не ответила.
Внезапно я почуяла что-то неладное.
Обернувшись, я увидела, что Молли, разинув рот, во все глаза смотрит, смотрит на высокое надгробье рядом с нами. Она показала пальцем:
— Брит…
И тогда я услышала, как могильный камень заскрипел. И увидела бледную руку, медленно вытягивающуюся из могилы.
Не было времени даже пошевелиться. Не было времени закричать.
Я застыла, как вкопанная — и смотрела, как рука сомкнула свои холодные костлявые пальцы на моей лодыжке.
И только тогда я закричала.
2
Двумя неделями раньше меня занимали совсем другие мысли. Я не думала о старом кладбище в конце улицы. У меня были иные проблемы.
Точнее, одна проблема, зато большая. И имя ей было Итан.
Итан — мой двоюродный брат, а ненавидеть двоюродного брата нехорошо. Так что давайте просто скажем: он не самый мой любимый человек на Земле.
Я люблю составлять списки. И если бы я составляла список из пяти тысяч самых моих любимых людей в мире, мой двоюродный братец в него не вошел бы.
Понимаете, о чем я?
Был вечер пятницы, почти время ужина. А я примостилась на краешке кровати в моей новой спальне.
Почему у меня новая спальня?
Потому что мама с папой выкинули меня из моей замечательной комнаты в мансарде, дабы освободить комнату отгадайте для кого? Для Итана, разумеется. Теперь мне приходилось спать в маминой каморке для шитья. И швейная машина так и стояла до сих пор у стены. Так что догадайтесь сами, много места было в моем распоряжении? Ясное дело, не слишком.
Я разговаривала по сотовому с Молли. Молли, наверное, единственный человек, который знает, какая зараза этот Итан. Потому что она имела удовольствие познакомиться с ним. И получила на память две ссадины на коленках.
Кто вообще сказал Итану, что лягать людей — это весело?
Мы с Молли прямо как сестры. Если уж речь зашла о Молли Моллой, не забудьте и меня, Бритни Кросби. Нам обеим по двенадцать лет, живем мы в одном квартале и учимся вместе с третьего класса.
Мы обе любим рисовать и раскрашивать. Нам обеим нравится составлять всевозможные списки. Мы постоянно заканчиваем фразы друг за друга — как будто у нас один разум!
Молли чуть выше меня и спортивнее. У нас обеих медно-рыжие волосы, разве что ее посветлее и более волнистые. И у обеих нас карие глаза.
Я всегда веселая. А Молли нелегко рассмешить.
Думаю, она серьезнее меня потому, что ее родители расстались, и она живет со своим папой. Он много путешествует и вообще слегка не от мира сего. Так что она чувствует себя единственной взрослой в доме.
Очевидно, я много думала об этом.
Как-то раз я составила список своих хороших и дурных качеств. И одним из хороших было то, что я всегда искренне стараюсь понять своих друзей.
— Я не могу сейчас прийти, — говорила я Молли. — Этот паршивец Итан будет здесь с минуты на минуту. Папа отправился на автобусную остановку его встречать.
Молли застонала в телефон.
— Может, тебе повезет. Может, он автобус пропустит. Какого черта он вообще к вам приперся?
— Да предкам его пришлось куда-то уехать, — сказала я. — Он даже пойдет в местную школу. Вроде бы в третий класс.
— Он совершенно больной, — сказала Молли. — Может, тебе следовало бы переселиться куда-нибудь, пока он не съедет.
Я закатила глаза:
— Так мама и согласится!
— Она знает, что ты его ненавидишь, — сказала Молли.
— Мне надо жалеть Итана, потому что у него такая нелегкая жизнь, — сказала я. — Ну, знаешь, родители у него долго болели, не уделяли ему внимания.
На том конце линии Молли, должно быть, покачала головой:
— Да уж. Помню.
Я застонала.
— Так что мама и папа велели мне хорошенько о нем заботиться. Каждые десять минут напоминают, что я должна быть к нему добра.
— Ну здрасьте! — сказала Молли. — А они в курсе, что он всех пинает, когда взрослые не смотрят? Они знают, как он пытался дать тебе подножку, чтобы ты полетела вниз головой с лестницы? Ты рассказывала им, как он скормил тебе сэндвич с дохлыми жуками?
— Он редкий пакостник, но они мне не верят, — сказала я. — В прошлый раз, как Итан у нас гостил, он стал возиться с моим компьютером и стер весь мой доклад. Сказал, что это вышло нечаянно. А потом заржал.
Молли опять застонала.
— Вот гаденыш.
— Молли, ну что же мне делать? — запричитала я. — Он будет жить с нами несколько недель.
Молли с мгновение помолчала. А потом сказала тихо:
— Смирись, Бритни. Твоя жизнь кончена.
— ОЙ! — вскрикнула я, услышав оглушительный треск. Это что, внизу?
Я чуть не выронила телефон.
Неужели Итан уже здесь?
3
Я бросилась в кухню и обнаружила там маму: склонившись в три погибели, она собирала с пола фарфоровые черепки.
— Поверить не могу, что уронила эту тарелку, — проговорила она, качая головой.
Мама невысока ростом, в ее темно-каштановых волосах белеет седая прядь. Она маленькая, худенькая и буквально кипит энергией. И вообще она симпатичная, разве только очки в темной оправе придают ей вид эдакой профессорши философии. Она постоянно суетится, все у нее из рук валится. И всякий раз она говорит: «Поверить не могу, что я это уронила».
— Может быть, ты нервничаешь из-за Итана, — сказала я, наклоняясь подобрать зазубренный осколок фарфора. — Уж я-то точно нервничаю.
— Эй. — Она ущипнула меня за щеку. Не со зла, конечно, но все же слишком сильно. Я единственная на свете, кого она щипает. Уж не знаю, почему.
— Хорошее отношение, помнишь? — сказала она. — Поддерживай хорошее отношение. Ты давала слово.
— Я тогда пальцы скрестила, — сказала я.
Какое тут хорошее отношение!
В последний приезд Итана у нас с ним вспыхнула настоящая драка. Представляете? Тихоня Бритни Кросби расквашивает своему двоюродному братцу нос и заставляет его разреветься в присутствии всех своих друзей!
На меня это совершенно не похоже. Но он доводит меня до белого каления!
— Дай Итану шанс, — сказала мама, отряхивая джинсы. Она носит модные джинсы в обтяжку и здорово в них смотрится. С ее маленьким ростом мы можем меняться вещами. Что очень удобно. — У него было много проблем, — продолжала она. — А теперь еще и родители оставили его Бог знает на сколько. Он не плохой. Он проказничает только потому, что ему одиноко.
Ну да. Конечно.
Я услышала, как хлопнула дверца машины. Из гаража донесся голос папы.
Поделиться книгой: