Помоги проекту - поделись книгой:
Чжань лежит, откинув голову назад. Цзянь И цепляется пальцами за его футболку, бормочет что-то неразборчиво. Рыжий уже отвернулся — одной ладонью упирается в колени, другую жмет к лицу. На асфальт течет прямо сквозь пальцы.
Глухо бормочет:
— Сука.
И, кажется, к ним уже спешит кто-то из преподавательского состава.
ХэТянь моргает, возвращается в действительность, выпадая из странного и несвойственного ему анабиоза.
Торопливо достаёт мобильный, набирает короткий номер, подносит к уху, ловит себя на мысли: а губы у Рыжего целые.
…в госпиталь забирают их обоих.
Версия для полиции: парни сваляли дурака — ни правых, ни виноватых, обыкновенная драка.
Шутка — конечно, никакой полиции не было. Чжань даже сотрясения не получил — только небольшая дыра в башке. Что там у Рыжего, ХэТянь не знает. Он лежит на своей огромной кровати и говорит с Цзянем по телефону, пока тот сайгаком скачет в больницу к Чжаню.
— Может быть, — говорит ХэТянь, придерживая телефон рукой и глядя в потолок, — он когда-нибудь научится не вмешиваться, куда не просят. Спроси у него. Может, ему хочется пожить ещё немного. Ну, знаешь, в добром здравии, для разнообразия.
— Я спрошу… — задыхается в трубку Цзянь. Он плохо соображает — мыслями, наверное, уже рядом с пищащим автоматом и резиновыми трубками, воткнутыми в вену Чжаня.
Где-то по ту сторону микрофона сигналит машина. Громко взвизгивают тормоза.
— Осторожнее. Или хочешь на соседнюю от него койку?
— Я не… задумывался над этим.
— Хочешь довести Чжаня до инсульта? Он получил все предназначенные тебе тумаки, а тебя сбила машина? Как-то безответственно для человека, который в два часа ночи сорвался из постели по одному зову своего…
— ХэТянь… — судя по ветру, шумящему в динамике, Цзянь и не думает сбавлять скорость, — скажи… я идиот, да?
ХэТянь замолкает и прикрывает глаза свободной рукой. Ему хочется улыбнуться, но кажется, что эта улыбка получится болезненной. В груди почему-то дерёт, как будто песок рассыпали.
Цзянь и Чжань — это слишком простая и понятная для него история.
— Да, — отвечает ХэТянь. — Полный идиот.
Куда меньший, чем я, кажется.
— Хорошо, — выдыхает тот.
Судя по тому, что шум в трубке успокаивается, он уже около больницы. Шмыгает носом и повторяет:
— Хорошо.
— Ты не поверишь, кого я встретил вчера в «Тао-Тао»!
Вот первое, что говорит сегодня утром Йонг, догоняя его на ступеньках школы и закидывая руку на шею.
Сейчас ХэТянь смотрит на блеклую деревянную вывеску «Тао-Тао» и находит десятитысячную причину, почему прямо в эту секунду лучше всего будет развернуться и отправиться обратно в школу, но не двигается с места. Сидит на лавке сбоку ото входа, закинув ногу на ногу, и смотрит.
— Что ты забыл в «Тао-Тао»? — спросил он у Йонга, пока они поднимались в класс.
— Ма сказала, что у Су появился очередной ухажер, который отвел её туда на ужин. Но не в этом соль! — Глаза Йонга загорелись с новой силой, словно новость, которую он хотел сообщить, стоила по меньшей мере тысячи юаней. — Там был тот придурок!
Сейчас время обеденного перерыва, поэтому мимо то и дело проходят мужчины в костюмах и женщины с картонными стаканами кофе. Воздух пахнет оживленным городом и горячим асфальтом, а солнце сквозь листья почти не слепит — так, осторожно касается то скул, то подбородка. Хочется закрыть глаза, но ХэТянь смотрит в широкую затемнённую витрину. Отсюда видно барную стойку и стол, за которым обедает немолодая пара. Остальное пространство кафе съедают солнечные блики.
Эта аллея никогда ему не нравилась как раз из-за вот таких забегаловок, раскиданных повсюду. Они ассоциируются с безвкусной пищей и холодным чаем.
— Какой придурок? — ХэТянь поставил свою сумку у парты и сел, кивая одноклассницам. Те привычно расплылись в улыбках и начали хихикать, бросая на них косые взгляды.
Йонг уселся на своё место впереди, оседлав стул и ухватившись за спинку руками.
— Тот рыжий тип, с которым ты столкнулся у питьевого фонтана! Ну?! Вспомнил?
Бах.
— А. Этот.
— Идиот, которого отстранили на неделю от занятий за то, что он устроил драку около спортивной площадки! Он был там!
ХэТянь быстро облизал губы, достал из сумки тетрадь и пробормотал:
— Ясно.
Йонг сильно наклонился вперёд, заговорщически скалясь.
— Он там работает, — севшим от переизбытка эмоций голосом зашептал он.
— Ого, — ХэТянь заставил себя улыбнуться в ответ и вычистить голос от любых эмоций. — Ну, я от него большего и не ожидал.
— Какая же должна быть жопа с деньгами, чтобы идти подносы тягать, ты прикинь, чувак!
ХэТянь с каменным лицом наблюдает, как человек с рыжими волосами, цвет которых не скрадывает даже тонированная витрина, подходит к столу с клетчатой скатертью, чтобы забрать грязную посуду.
ХэТянь не шевелится, не моргает, чувствует только, как ускоряются удары сердца в груди. Возможно, какая-то его часть хочет, чтобы его наконец-то заметили.
Возможно, он ради этого пришёл. Чтобы Рыжий предпринял хотя бы что-то, кроме своего осточертевшего тотального молчания.
Честно говоря, у Хэ Тяня есть план.
Он уверен, что это сработает. Что всё вернётся на круги своя.
Подохнет инстинкт раззадоренного охотника, который раз упускающего хитрого лиса.
Уязвленного породистого пса, которому не ответила на лай хромая дворняга.
Вроде бы — не очень уж и надо было, в лесу ещё тысяча лисиц, вокруг ещё миллион необлаянных дворняг. Но мысль жужжит в голове жирным шершнем: тебя натянули. И это недопустимо. Ведь у Хэ Тяня есть своё маленькое правило: ему никто не отказывает.
Все хотят общения с ним. Все хотят его.
Это даже смешно.
Но он не улыбается.
Смотрит, как открывается дверь бокового выхода «Тао-Тао».
Мужчины в костюмах и девушки с картонными стаканами внезапно исчезают, весь парк вымирает, или чёрт знает, почему, но, глядя на вышедшего с двумя здоровыми мусорными пакетами Рыжего, ХэТянь чувствует себя как вилка, воткнутая в раскрытую ладонь. Он здесь один.
Точнее, они. Вдвоём.
Сердце грохочет в своем звукоизолирующем мешке из мышцы.
Рыжий грохочет пластиковой крышкой бака, выбрасывает пакеты и разминает спину.
Лезет в карман штанов. Достаёт из мятой пачки сигарету. Слишком спокойный без своей излюбленной недовольной рожи.
Да, он действительно в форме работника «Тао-Тао». Фартук в бело-синюю продольную полоску, в нагрудный кармашек белой футболки-поло воткнут маркер и блокнот.
Баки отгорожены от парковой зоны невысоким деревянным забором, о который Рыжий и опирается поясницей.
Задумчиво и слишком сосредоточенно расправляет помятую сигарету, глядя прямо перед собой. Как тогда. Глаза не отрываются от Рыжего, который зажимает фильтр зубами, слегка выставив нижнюю челюсть вперёд.
Ощупывает глубокие карманы в поисках спичек.
Щурит глаза, когда облако дыма касается лица.
Где-то на периферии слуха ХэТянь слышит, как в кармане сумки пищит мобильный.
Большая перемена, наверное, уже закончилась, и Йонг снова выгораживает его перед учителями. С него не станется, хоть раз применит своё помело по назначению.
Мобильный играет негромко, но… чёрт.
Рыжий слегка вздрагивает. А в следующий момент встречается с Хэ Тянем взглядом.
…он делает четыре направленных, злых шага, а потом останавливается, будто вдруг передумал.
ХэТянь даже не успевает мысленно возликовать, вознести молитву какому-нибудь из богов — ни одно имя в голову не идёт. Рыжий стоит и сверлит его взглядом, от которого у нормального человека, наверное, пропало бы любое желание доживать этот день до конца.
ХэТянь уже пару недель как не входит в клуб нормальных людей.
Вот так они смотрят друг на друга порядка секунд двадцати, пока Рыжий не отворачивается. Сильно сжимает челюсти — это видно по проступившим желвакам. А потом — будто кто-то дёрнул тумблер у него в лобной доле, — вдруг продолжает идти к лавке, на которой сидит ХэТянь.
Расслабленный, закинувший ногу на ногу. Он насмешливо усмехается краем рта и думает: как хорошо, что невозможно увидеть скорость ударов человеческого сердца с такого расстояния.
Когда Рыжий молча садится рядом, ХэТяню кажется, что у него в груди минимум три сердечных мышцы. Каждая из них на грани обширного инсульта.
Рыжий наклоняется вперёд, опирается локтями о расставленные колени. Он молча докуривает и щелчком отправляет окурок в урну с плоским алюминиевым навершением.
Сцепляет пальцы перед собой.
— Чё за дела? — спрашивает спокойно, не отрывая глаз от широкой тонированной витрины «Тао-Тао».
— Вариант с «мимо проходил» не прокатит?
Голос звучит незнакомо.
Хочется опустить лицо в ладони и сильно потереть. Ударить себя по щекам и рявкнуть: очнись!
ХэТянь выбирает другой вариант: продолжает улыбаться, медленно переводит взгляд полуприкрытых глаз на профиль Рыжего.
Светлые прямые ресницы почти красные в солнечных лучах. На острой скуле небольшая царапина и нервно скачущая зеленоватая тень от листьев. Рыжий не поворачивает голову, наоборот, отворачивается и смотрит в противоположную сторону.
Что происходит у него в голове? О чём может думать человек вроде него?
Даже представить сложно. В конце концов, уже сейчас он ведёт себя непредсказуемо, ведь ХэТянь ждал, что ему в первую же секунду достанется по лицу.
— Ты меня напрягаешь, — говорит он наконец, возвращая ХэТяню свой профиль.
Хорошо. Это напоминает начало беседы.
ХэТянь смотрит внимательно и молча прикусывает верхнюю губу.
— Меня напрягает то, что ты шатаешься за мной. У нас общих дел не было и нет, понял?
Понял.
Понял, что Рыжего всё это время тоже ебала вся эта ситуация. Не понял только, хорошо это или плохо.
Ещё несколько секунд они молчат.
— Повсюду ты! — выцеживает Рыжий.
Сжимает пальцы, берёт себя в руки.
— Куда я ни пойду, повсюду ты. Что это за хрень?
Он явно кипятится.
Поднимающееся из закромов раздражение делает голос жёстче и острее. Словно каждое слово царапает затылок Хэ Тяня тёплой иголкой.
Он не собирается ничего отрицать. Вместо этого спрашивает:
— Что у тебя за проблемы? С деньгами.
На пару секунд Рыжий, наверное, забывает, что решил полностью игнорировать взгляды на Хэ Тяня, потому что резко поворачивает голову и, яростно блеснув глазами, уставляется на него. Появляется ощущение, будто с затылка игла переместилась к корню языка.
Поделиться книгой: