Помоги проекту - поделись книгой:
— Фи! Вы поражаете меня в самое сердце. Сударь, право слово, как можно быть таким безрассудным? Да, все-таки, по-другому работает сознание современных кавалеров. Вы уж меня простите, но ваше поведение видится мне весьма странным.
Женщина взяла небольшую паузу, отдышалась и вернулась к беседе:
— Тем не менее, предлагаю продолжить. Магия не терпит отлагательств. Не пугайтесь, дальше должно быть легче.
С этой фразой достопочтенная Елена Петровна достала из ящика стола и вручила мне небольшой стеклянный полупрозрачный шарик.
При прикосновении к нему, я почувствовал небольшой приятный холодок, и, одновременно с этим, слабое тепло. Уставившись на Блаватскую, я поинтересовался:
— Что это? Весьма интересный объект.
— А Вы попробуйте понять и использовать. Думаю, у Вас должно получиться. Судя по тому, что писал мне о Вас Андрей Павлович, Вы на это способны.
Я сосредоточился. Миру вернулся уже знакомый до боли блеск. Эта комната буквально вся была пропитана магией: письменные принадлежности, карта звездного неба, макет солнечной системы, амулеты и предметы на камине — все имело свою ауру, местами весьма причудливую, а местами крайне знакомую. Свою ауру имел и шарик. От него исходил блаженный белый свет, с легким золотистым ореолом. За неделю экспериментов я уже изучил множество сил и субстанций. И это, безусловно, был чистый, ничем не замутненный, «эфир». Как я недавно прочел в одной умной магической книге, «Эфир» — это базовая составляющая ткани гобелена. Вещество, из которого изначально происходит все мироздание. То, из чего фактически все рождается, и то, во что все, в конце концов, уходит. До этого момента мне доводилось ощущать эфир только единожды, но о данном факте я расскажу как-нибудь в другой раз. Сейчас намного важнее то, что это, безусловно, он — эфир. Уточню, что для магов — эфир, по сути, как вода для путника в пустыне. С помощью данной субстанции можно ускорять действие магических эффектов, расширять их влияние, делать их сотворение проще. Так же, хоть я этого еще и не умею, эфир можно преобразовывать практически в любой другой тип материи, энергии и силы. В общем и целом, переоценить значение данной субстанции вряд ли представляется возможным.
Что делать я теперь тоже догадывался. Любой, уважающий себя маг, при первой же возможности забирает себе отбившийся, бесхозный или просто свободный эфир. Если, конечно, он еще им не переполнен. Немного потрудившись, я соткал иллюзорную нить, соединяющую мою ауру с аурой шарика и спустя небольшое время, по этой ниточке, как по руслу реки, потекла та самая блаженная субстанция. Через несколько секунд я перекачал ее полностью, затем сбросил магическую пелену и снова посмотрел на Елену Петровну, ожидая реакции.
Классик философии сделала задумчивое лицо, а затем резюмировала:
— М-м… Несомненно, да, несомненно, в Вас есть потенциал, сударь. Еще бы к этому потенциалу добавить чуточку такта и толику серьезности, и получился бы знатный молодой маг. Поздравляю, Вы заслужили мои искренние комплименты, а их удостаивается далеко не каждый, сидящий на Вашем месте. Подождите немного, сударь, я заполню документы.
Несколько минут Елена Петровна что-то усердно записывала в принесенный мной свиток. Затем поставила подпись, привстала, протянула мне документ и громко объявила:
— Поздравляю, сударь, вам присвоено звание «неофит». Максимально возможное для новичка. Думаю, при вашем таланте через годик-полтора Вы сможете сдать экзамен на звание «ученика» и стать уже весьма уважаемым членом нашего ордена. Сейчас попрошу Вас проследовать за Сергеем к последнему Магистру ордена — Фердинанду фон Гомпеш цу Болхейм, для разъяснения последних формальностей и получения печати. Было очень интересно пообщаться с Вами, сударь, непременно заходите еще.
— Мне тоже очень у вас понравилось, Елена Петровна. Обязательно, при первой возможности постараюсь к Вам заглянуть. Вы очень интересная и экстравагантная женщина. Надеюсь, до скорой встречи.
С этой фразой я поднялся со стула, почтительно поклонился, взял свиток, развернулся и вышел из кабинета.
— А-я-я-й… сударь! Послышалось мне в след, но я уже закрыл дверь и не обратил на это особого внимания.
В коридоре меня ждали Андрей Павлович и Сергей. Не буду описывать вам всю дальнейшую процедуру моего путешествия по стенам замечательного дворца, но заняла она, еще минут сорок — сорок пять. Итого, где-то около половины десятого вечера я, наконец, прошел все проверки и собеседования и получил почетное звание — неофит ордена «Врата Гипербореи».
С чувством выполненного долга, и, с некоторым облегчением на душе, я отправился домой, в мою до боли любимую маленькую однокомнатную квартиру в Красносельском районе на юго-западе города. Там я и провел весь оставшийся вечер, предаваясь размышлениям об увиденном, и еще раз убеждая себя в том, что все происходящее со мной правда, а не какой-то очень затянутый и весьма нелепый сон…
Глава II
Беседа по душам
Прошел уже почти год после моего «пробуждения». За это время случалась масса всего интересно, магического и не очень:
Во-первых, я окончил первый курс Механико-Математического факультета Санкт-Петербургского Государственного университета. Наверное, это было бы очень сложно, или практически невозможно, если бы я не освоил начальный уровень домена Разума. Потому что, поверьте мне на слово, учиться в заведении подобного уровня, заниматься при этом карате, которое я, безусловно, не забросил, да еще при этом и делать достаточно большие и уверенные шаги в изучении магического искусства — это дорого стоит. Поясню, пока не забыл, домен Разума — это область мироздания, влияющая на нити гобелена, отвечающие за хитросплетения человеческого сознания, его функционирование, рождающиеся в нем мысли, и их стройность, людскую память, эмоции и чувства. В общем, за все то, чем занимаются такие науки как психология, психиатрия, психопатология и прочие. Благодаря моим новым возможностям, страницы учебников ложились в память, как под копирку, мне достаточно было спать по 4–6 часов в сутки. А формулы, они вливались в мое сознание как ручек в реку, становясь полноценными и равноправными участниками общего течения. Экзамены превратились в настоящий праздник. Они больше не вызывали трепетного ужаса, а были всего лишь, одним из этапов обучения. Я получал истинное удовольствие от ответов, от декларации теорем, и ощущал вдохновение от того, что понимал все, чему меня учили.
В общем и целом, единственная четверка, полученная мной за эти два семестра, была скорее исключением из общего правила и следствием наложения многих факторов, ключевым из которых являлась, конечно же, моя любимая старушка лень.
Во-вторых, я, как и любой молодой человек моего возраста, имею свойство влюбляться, уходить с головой в омут страстей, отдавать себя всего прекрасной и замечательной, как кажется на первых порах, незнакомке и делать ради ее любви совершенно безумные вещи. За этот год я пережил два подобных случая, которые, естественно, меня ничему не научили. Разве что только одному — быть разборчивее, но это такой совет, который не несет в себе ровным счетом никакой практической пользы.
Если первый из случаев был простым, обычным и если так можно выразиться «людским», то вот второй получился намного интересней. Объектом моих чувств, стала девушка по имени Мария. Она была из непосредственного окружения одного влиятельного питерского вампира. Да, не удивляйтесь, вампиры тоже существуют, и ведут весьма неплохую, надо сказать, жизнь, ну или правильнее выразиться — нежизнь, ведь они все-таки мертвые. Хоть девушка и крутилась возле создания тьмы, считая его, как оказалось позднее, своим учителем прожигания жизни и проповедником правильных принципов и взглядов, некая толика здравого рассудка в ней, еще теплилась, а значит, у меня был шанс.
Моя очарованность этой леди, а была Мария конечно красоты божественной (высокая, стройная, с длинными, до пояса, рыжими волосами, изумрудно-зелеными глазами, неописуемой улыбкой и ангельским смехом), заставляла меня идти на различные безумные вещи. Например, как сейчас помню мой ночной поход к охраняемому особняку того вампира, с наложенной предварительно на меня невидимостью (достигающейся всего-навсего перенаправлением поступающих на меня частиц света), с целью оставить у окна девушки букет алых роз и красивую любовную записку. Помню как стучало сердце, когда я писал эту записку, всю вдохновленность и радость, которые я чувствовал в процессе ее сочинения. Тогда мне казалось, что ничто на свете не в состоянии помешать мне донести этот клочок бумаги до любимого существа. Только сейчас я осознаю всю безумность и опасность своих поступков, но тогда все виделось мне таким простым и легким, что не вызывало никаких сомнений в адекватности.
Я помню случай, как составил для Марии специальный салют, при взрыве высвечивающий наши имена и картину, проткнутого стрелою насквозь сердца. Эмоции, которые я ощутил, когда у меня все получилось, описать словами сложно, но еще сложнее рассказать о тех чувствах, которые переполнили меня, когда я увидел радостный блеск в глазах девушки. Казалось, что я сейчас взлечу и растворюсь в блаженстве без всякого использования магических доменов.
Я пытался много разговаривать с ней обо всем на свете, поддавался на любые ее авантюры: будь то поход на состязания питерских стритрейсеров и последовавший за этим побег от полиции по дворам ночного Петербурга. Или ничем не мотивированный, кроме как женской логикой, визит к гадалке. Я старался всегда находиться рядом с ней, ловить каждую секунду нашей близости. Мои глаза и сердце горели, и я не в силах был это скрывать.
Но, в конце концов, она, несмотря ни на что, кинула меня ради этого ходячего трупа. Обидно блин, товарищи, до глубины души обидно! Я сломал мой любимый дедушкин стул и чуть не разбил клавиатуру о стену, когда пришел домой. Казалось, что вся моя жизнь теперь бессмысленна, бесполезна и никчемна, и в целом мире нет ничего, что могло бы изменить данный факт. Но что поделать, такова жизнь (как любят говорить французы — c'est la vie), она преподносит для нас различные испытания, и никогда, да, наверное, никогда среди них нет таких, которые мы не могли бы преодолеть. Эта мысль, одна из немногих положительных вещей, которые я вынес из данной ситуации.
Но вернемся к перечислению того, что со мной происходило.
В третьих, что немаловажно, я сдал на коричневый пояс. Это последняя ступень в цветовой иерархии поясов, перед таким желанным и важным черным. Мой учитель каратэ, Александр Петрович, весьма хвалил мой прогресс за последний год. Сэнсэй был очень доволен моим старанием и стремлением к развитию в себе не только внешних, физических, но и внутренних, духовных, навыков и умений. Такого уровня сосредоточенности, по его словам, он не видел никогда. Это льстило. Слегка похвастаюсь еще и тем, что при сдаче я был отмечен комиссией, как единственный из участников аттестации, не допустивший ни единой ошибки. Да, вот такой вот я молодец.
Однако, не смотря на все эти события, произошедшие в моей жизни, последнее время меня стало мучить чувство, что все в ней идет как-то не так, что я не на своем месте, что на самом деле мне нужно заниматься совершенно иными вещами и строить свое бытие на других принципах. Эти мысли терзали мою душу уже две недели, и я решил поговорить обо всем с наставником и попытаться расставить все точки над «i» в моем будущем жизненном пути. Встречу мы назначили в том самом кафе около метро «Петроградская», в котором состоялся наш первый разговор. Андрей Павлович настоял именно на этом месте, и я не имел ничего против.
Прибыл на место чуть раньше назначенного времени и сел за один из столиков в дальнем углу зала для некурящих. Затем заказал порцию суши и так любимое мной зеленое бамбуковое пиво. Ровно в 20–00, как и было оговорено, пришел мой наставник. Он улыбнулся, затем поздоровался со мной и присел за столик.
— Здравствуй, Алексей. Как настроение? Не правда ли, замечательный денек?
— Здравствуйте, Андрей Павлович (хоть мы уже давно и были на «ты» с моим наставником, иногда я все-таки предпочитал более почтительный вариант приветствия). Денек действительно хороший, теплый, но, к сожалению, не об этом мы поговорить собрались. Вот вы — никогда не чувствовали свою ненужность, заброшенность, никчемность? Извиняюсь за свой негатив.
— Эх, Алексей, Алексей. Если бы я каждый раз прислушивался к подобным ощущениям и мыслям, то, наверное, мне было бы сейчас уже не тридцать два года, а шестьдесят. Да и сидел бы я не в суши баре, а в старом, потрепанным временем кресле, читал бы газеты и разгадывал бесчисленные кроссворды. Как видишь — это ни в коей мере не так, и я улыбаюсь каждому новому солнечному деньку. Что же тебя тревожит конкретно? Или ты не задавал для себе такой вопрос?
— Меня беспокоит «магия». Теперь она повсюду, во всех аспектах моей жизни, в каждом моем шаге. Правильно ли это? Возможно, жизнь без нее была бы проще и лучше?
— М-да… Нечасто услышишь такое от начинающего перспективного мага. Но, у каждого свои тараканы в голове. Теперь отвечу на твои вопросы: начнем с первого — да, это правильно и абсолютно нормально для того, кем ты теперь являешься. Ты, черт побери, маг, это твоя судьба и предназначение, и если бы это было не так, ты бы им не стал. Начиная с того, что обуглился бы у отрядного костра, заканчивая тем, что давно уже лежал бы располовиненным на рельсах метрополитена. Да, ты можешь сказать, что все эти события случились только благодаря твоей природе, но так ли это? Сомневаюсь.
Перейдем ко второму вопросу. Его я вообще считаю кощунственным. Да, хоть у тебя и не такой явный «эйдос», как у большинства из нас, но, тем не менее, ты не станешь отрицать, что он есть и является частью тебя. Отвергнуть магию, для тебя, Алексей, это примерно, то же самое, что отрезать себе руки или вырвать сердце. Можно конечно, правда толку в этом мало, да и сакрального смысла не больше. Подумай над этим!
— «Эйдос»… (Поясню — при пробуждении, у мага открывается вторая сторона его души, называемая «эйдос»). Суть этой стороны для творца заклинаний заключается в ее непосредственной причастности к «настоящему», если так можно выразиться, «подлинному» миру. Тому миру, что веками был наполнен магией, всевозможными человеческими фантазиями, миру, в котором оживают тысячелетние мифы и легенды, и где нет места для привычного восприятия реальности. Не имея возможности ощущать этот мир в его истинной сути, нельзя даже и помышлять о творении настоящей магии. Для большинства моих собратьев, «эйдос» проявляется в форме древнего духа покровителя, но у меня история немного другая. Видимо, мои разум и душа были изначально настроены на магическую судьбу, и при пробуждении всего лишь открылась тайная сторона моего сознания (так сказать, изнанка психики). Да, наверное, стоит согласиться, что эйдос просто так не появляется, и, вероятно, нужно относиться к этому факту более почтительно. Однако все это не отвечает на вопрос — зачем вообще мне нужна магия?
— Ты продолжаешь ходить по замкнутому кругу и повторяться. Твой вопрос из разряда: «Зачем человеку нужна его судьба и есть ли она вообще?» Можно относиться к этому вопросу по-разному, но отрицать наличие некоторых склонностей и предопределенностей в ходе человеческой жизни — нельзя. Вот и в твоем случае — у тебя Алексей, есть множество предпосылок, что бы стать по-настоящему хорошим магом. Да, наверное, ты можешь стать и замечательным математиком, возможно, физиком, или вообще исключительно талантливым продавцом цветов в киоске на перекрестке. Выбирать в итоге тебе! От себя могу лишь только сказать, что я вижу в тебе потенциал, интересную судьбу и мне очень приятно с тобой общаться и обучать тебя. Важно ли для тебя это, и как расценивать данные факты — дело твое. В конечном итоге, всегда есть «Сэадэс», но ты сам знаешь, что это означает, и что единицы самостоятельно шли на данный ритуал.
«Сэадэс»… И опять странное новое слово, вернее понятие, которое следует пояснить. На самом деле, это просто ритуал убийства эйдоса. Высшая мера наказания для особо отличившихся преступников среди магов. Большинству моих собратьев становится плохо, при одном лишь упоминании о нем, вот и на этот раз небольшая дрожь пробежала по всему моему телу. Да, все-таки, учитель умеет убеждать. Этого у него не отнять. Я еще немного поразмыслил и ответил:
— Спасибо, Андрей Павлович. Наверное, я действительно просто нагоняю на себя негатива. Видимо встал сегодня не с той ноги. Извиняюсь за несдержанность, больше так не буду. Наверное, ну — вы меня знаете. Мало ли что в голову ударит.
Наставник немного подумал и выдал:
— Леша, люди как слепые котята, не видящие мира, не желающие понять его и окунуться в его глубины. Закутавшись в кокон стереотипов, следуя дорожкой проторенной тысячами таких же, как они, не хотят и уже не могут свернуть с нее даже на пару шагов. Тебе же доступны все тропы этого мира, все его закоулки. Да, многие из них лучше никогда и не видеть, многие из них пугают, но большинство дарят ни с чем не сравнимые эмоции, которые не найдешь ни в одной точке земного шара. Помни это и живи на все катушку, наслаждайся жизнью, но не забывай и о безопасности. Соблюдай баланс и будь всегда в тонусе. Вот, в общем-то, секрет вечного долголетия души, запомни его и следуй каждую минуту. Живи, да, просто живи.
А вообще, все отлично, Алексей. Сомнения являются одним из путей, ведущих к развитию, главное очень сильно не закапываться в их иллюзорные глубины. Иногда это бывает излишним. Всегда хорошо поговорить по душам и высказать свои опасения, поделиться своими чувствами. Учитель и его ученик должны быть близки.
Я улыбнулся, впервые за долгое время, и сказал:
— Вот и замечательно, теперь предлагаю все-таки поесть и выпить. Отметить конструктивную беседу. Вы — «за»?
— Естественно. Приступим…
Глава III
В поисках друга
Я сидел в моей уютной холостяцкой «однушке» и думал о предстоящей поездке. Уют, по большей части, заключался в наличие более-менее приличной и красивой мебели, и хорошего, качественного телевизора, которым, тем не менее, пользовался я достаточно редко. Да и что там вообще смотреть? Так же присутствовала кухня с евроремонтом, приличная ванная комната, и, самое главное, — удобный раскладной диван и эргономичный компьютерный стол, а что же еще надо для счастья в 17 лет?
Вообще, я не ожидал, в таком раннем возрасте получить свою собственную квартиру, но так уж все сложилось: и внезапная смерть любимого дедушки от острой сердечной недостаточности, и благосклонность родителей, по случаю моего поступления на один из самых престижных факультетов в городе. Вот я и стал обладателем скромной, но от этого не менее теплой и уютной квартиры на улице Партизана Германа.
Но вернемся к моим размышлениям: уже послезавтра мне стукнет восемнадцать лет, и я наконец-то смогу отправиться в собственную зарубежную поездку. За хорошее окончание первого курса, я был неплохо премирован родителями и теперь мог себе это позволить. Место для вояжа я выбрал весьма экзотическое — Будапешт. Да, не удивляйтесь, именно этот небольшой город, в центре Европы, являющийся столицей такой дивной страны как Венгрия. Казалось бы, и что я там забыл? А вот нет, я парирую — недавно, в этом, как я надеюсь, добром и уютном местечке был построен музей Кубика Рубика. Я с детства питал страсть к ребусам и шарадам, и целыми днями собирал всяческие головоломки. Конструкторы приводили меня в неописуемый, бурный восторг, переходящий в неконтролируемое беганье по стенам. Но навсегда запомнились мне из детства только две вещи — это пятнашки и кубик Рубика. Что с первыми, что со вторым я мог сидеть часами, не обращая внимания на сон и еду. И теперь, я решил ненадолго окунуться в ностальгию детства и съездить на родину изобретателя данного кубика, тем более, что новый музей выглядел многообещающе. Вообще, Энрё Рубик по образованию был инженером-строителем и далеко не сразу увлекся вещами, прославившими его на весь мир. Вначале он отучился на скульптора и архитектора и только лет в тридцать пять нашел свое истинное призвание, став редактором журнала игр и головоломок. Статья в Википедии крайне скудно рассказывает об этом человеке, а книжечку о его биографии я так еще и не прочел. Думаю исправить данный недочет по пути в Будапешт, а заодно и проверю те азы венгерского, которые удалось мне постичь за последний месяц. Еще, интересно будет попробовать пообщаться с местными жителями на английском или немецком, ведь эти языки к данному моменту времени были у меня уже на весьма неплохом уровне.
Вот мне и исполнилось 18 лет. Трижды ура и в путь! Именно с этой мыслью я проснулся рано-рано утром. Затем оделся, сходил в ванную, позавтракал, еще раз проверил все необходимое для поездки и стал ждать родителей. Во время этого нехитрого процесса мне пришла SMS-ка с поздравлением от наставника, намекающая на то, что по возвращении в Питер здесь мою скромную персону уже будет ожидать определенный сюрприз. Я улыбнулся, и в этот момент засигналила у окна машина моих родителей. Взяв подготовленную заранее сумку со всеми необходимыми вещами, я спустился по лестнице, вышел из парадной и сел в припаркованный неподалеку Volkswagen Golf. Хорошая немецкая машина не подвела, и уже через сорок минут, мы были в «Пулково». Аэропорт, как обычно, кишел людьми, но, несмотря на это, я достаточно быстро, по российским меркам, прошел процедуру регистрации, попрощался с Анастасией Петровной и Валерием Прокофьевичем (так звали моих родителей) и сел в самолет. Впереди меня ждали Венгрия и музей. Это несказанно радовало. Я откинулся на удобное кресло 747-го, включил в плеере «Пикник», и расслабился…
Маршрут проходил с пересадкой в Мюнхене, все шло на удивление хорошо, и я думал, что хотя бы сегодня, в свой день рожденья, обойдусь без магии, — ан нет. При переходе в аэропорту нам преградила путь недружелюбно настроенная, дородная немецкая фрау. Судя по всему, тем, что она пыталась да нас донести, было следующее — «Проход временно закрыт. Ищите обходные пути». Мы все опешили в недоумении. Рейс отправлялся уже через несколько минут и действовать надо было оперативно. Я сконцентрировался и активировал магическое восприятие мира. Изучение ауры преградившей наш путь женщины, дало неопровержимые доказательства того, что сегодня она явно была не в духе — присутствовали яркие, багровые тона, они быстро циркулировали и смешивались, иногда переходя в коричневый, а иногда в чисто алый оттенки. Немного моих усилий и толика магии домена Разума, в сопровождении учтивого разговора на немецком, и картина стала успокаиваться. Появились позитивные зелено-голубые оттенки, круговорот цветов нормализовался. Эффект не заставил себя долго ждать и в обычном мире: фрау внезапно успокоилась, затем на некоторое время задумалась, а еще через мгновенье пропустила нас и даже улыбнулась, чем несказанно обрадовала моих спутников. Мы еле-еле успели на свой самолет и продолжили путешествие.
Приземлились мы в аэропорту «Ферихедь» около семи часов вечера по местному времени. Недавно эту воздушную бухту, наверное, в честь юбилея композитора, переименовали в аэропорт имени Ференца Листа. Это настраивало на лирический лад. Взяв такси, я направился в гостиницу. Денег у меня было не так уж много, но тем не менее достаточное количество, что бы я мог позволить себе такси. Вежливый водитель, естественно, понимал немецкий, и я решил не экспериментировать с венгерским. Мы быстро договорились о стоимости и поехали.
Будапешт встретил меня небольшими домами времен эпохи ренессанса, готическими соборами с огромным количеством стремящихся ввысь деталей, а так же множеством строений классической и викторианской архитектуры. В этом городе сочетались элементы абсолютно разных эпох и традиций, с преобладанием, конечно же, ее величества готики. Я поселился в небольшом приятном отеле на западной окраине города. Стоит отметить, что столица Венгрии была относительно небольшой, по сравнению с Питером. Проживало в ней всего около полутора миллионов человек, однако, не смотря на это, местное метро являлось старейшим на Европейском континенте. Все вышеперечисленное придавало столице некую таинственную провинциальность, смешанную с огнями большого города. Результат получался поистине неописуемый.
Номер был уютным, с просторной полутороспальной кроватью и телевизором. Я обустроился, достал ноутбук, почитал немного биографию Энрё Рубика, еще раз пробежался по достопримечательностям, наметив для себя завтрашний маршрут, затем принял душ и улегся в кровать. Ваш покорный слуга весьма устал с дороги, и поэтому решил перенести ночную прогулку по Будапешту на следующие дни. С этой мыслью я устроился поудобнее и заснул.
На все про все у меня было только пять дней. Не буду утомлять вас всеми подробностями моих прогулок по городу, скажу лишь, что в нем есть на что посмотреть и где разгуляться. На одном только проспекте Андраши можно побывать в доме-музее Ференца Листа, одноименной музыкальной академии, Театре кукол, Старом дворце искусства, Венгерском университете изобразительных искусств, Музее искусств дальнего востока, Дворце Дрекслера и, конечно же, в Венгерском государственном оперном театре. Да, естественно, не Венская опера, но тоже весьма достойно, могу сказать. Вообще, я оперы не особо любил, но упустить подобный случай никак не мог, поэтому посетил данное заведение на третий день пребывания в городе, о чем, впоследствии, ни разу не пожалел.
Надо отметить, что в Будапеште чувствовались и отголоски прошедшей второй мировой войны. Примером этого служили Музей Террора все на том же проспекте Андраши и Площадь Героев непосредственно в его завершении. В первый день все мое свободное время заняла прогулка по главной улице города. Я постарался посетить все вышеперечисленные места, зайти и осмотреть их в мельчайших подробностях. Мой фотоаппарат Canon550D работал без устали и отдыха. И, опять же, не обошлось без магии. Случай получился полукомическим, — в центре города, на дереве в одном из небольших двориков застрял воздушный змей некоего маленького сорванца. Ну вот кто, скажите мне на милость, запускает воздушных змеев в городе?! Вот и у меня нет ответа, а только факт — венгерские дети. Змей зацепился и сидел на ветке достаточно крепко. Небольшой ветерок никак не мог сбить его оттуда, пока мое вмешательство, путем создания микро эффекта турбулентности, не усилило один из потоков стихии раз этак в десять. Результат не заставил себя долго ждать и змей, пролетев еще несколько метров и чуть не зацепившись за другую ветку, все-таки упал на землю. Воистину, домен Энергий многогранен в своем применении. К счастью, мир посчитал данный эффект достаточно естественным для подобной ситуации и не наградил меня так нелюбимой всеми магами «отдачей». В дальнейшем моя ходьба по улочкам и проспектам Будапешта не принесла мне никаких сюрпризов, кроме разве что отличного венгерского мороженого. С чувством выполненного долга и «без задних ног» я пришел в отель только под вечер. Мысленно приготовившись к завтрашнему осмотру центрального пункта моей программы — новенького музея кубика Рубика, я уснул при созерцании таинственного звездного неба Будапешта.
Встал ваш покорный слуга только около полудня, достаточно быстро собрался и выдвинулся по направлению к музею. Здание у этого заведения, находящегося на берегу Дуная, было весьма и весьма впечатляющим. Вы когда-нибудь видели кубик Рубика метров этак двадцать в высоту и столько же в ширину, да еще и с полуповернутой гранью? Зрелище завораживает. На входе меня ожидало множество сувениров и головоломок, ключевой из которых являлась, угадайте какая? Экспозиция поразила меня своим разнообразием. Вообще, данный музей был задуман и реализован как некое хранилище истории всех венгерских изобретений, и с успехом выполнял свою функцию. Несколько часов я блуждал по залам странного здания, иногда возвращаясь на былые места. Скажу, что эмоции это место вызвало у меня сугубо положительные, и я открыл для себя его некоторое сходство с Политехническими музеями в Москве и Санкт-Петербурге. Вдоволь налюбовавшись и восхитившись всеми венгерскими достижениями прогресса, я покинул музей, и было намеревался отправиться в речную прогулку по столице, как внезапно в моей голове раздался уверенный и учтивый мужской голос, задавший вопрос:
— Квадратный корень из 1048576?
Я рефлекторно ответил:
— 1024.
— Что ж, приветствую тебя, двуликий.
Я судорожно начал вертеть головой, а затем, попытался сосредоточиться, и поставить щит разума. На удивление мне удалось это достаточно легко. Однако в следующий момент в этот самый щит, если так можно выразиться, постучали. Потом вежливо постучали снова, и я решил все-таки продолжить разговор. Тем более что к этому времени мое магическое чутье уже приблизительно локализовало объект, от которого исходила данная активность. Как ни странно, это была изящная девушка, метрах в ста — ста пятидесяти от меня, держащая в руках какой-то до боли знакомый предмет, который я никак не мог точно разобрать с такого почтительного расстояния.
— Я еще раз приветствую тебя и извиняюсь за бестактность, просто не так часто встретишь настолько интересных двуликих.
Я не выдержал и ответил:
— Сам ты двуликий! Это что вообще за обзывательство такое?! Ничего умнее не придумал?! И собственно говоря — ты кто?! Голос продолжал беседу все тем же уверенным и учтивым немецким тоном:
— Не сердись, двуликий. Просто для меня это более правильное обозначение мага. Ведь у тебя фактически два лика души — твоя изначальная и «эйдос», и поэтому я считаю весьма правильным наградить тебя именно таким эпитетом. Кстати — допустим, лесник доит двух своих кобылиц и смешивает их молоко. Жирность молока у первой кобылицы 15 %, а у второй — 10 %.Какова жирность полученной смеси, если первая кобылица всегда дает молока в полтора раза меньше чем вторая?
— Тут я немного призадумался, но через мгновенье выдал — 15, ой, 12 %. И что это вообще все значит? Первоклассника себе нашел?!
— Прошу прощения, двуликий, но теперь я окончательно уверен, что нам стоит познакомиться. Меня зовут Агаштон, ну или для простоты и ясности — Августин, а мою спутницу Эрика. Если тебе будет интересно, она подменыш, ну или фея, опять же, как тебе будет угодно. Предлагаю пройтись и побеседовать.
— Не скажу что охотно, но соглашусь. Чисто ради интереса и для того что бы пообщаться и посмотреть на фею — так как в моем родном городе они исключительная редкость. Кстати, меня зовут Алексей, ну или если вам так будет удобнее — Алекс.
— Итак, двуликий, какие нити судьбы привели тебя в наш город семи островов?
Тем временем я приблизился к изящной фигуре девушки на расстояние около двадцати метров, но до сих пор никак не мог разобрать ни черты лица моей будущей спутницы, ни предмет, который она держит в руках. Я продолжил разговор:
— Если честно, то меня заинтересовал ваш новый замечательный музей, так как игрушка, в честь которой он был возведен, вызывала у меня ностальгические воспоминания детства.
Когда я приблизился на расстояние десяти метров, девушка внезапно повернулась ко мне своей замечательной упругой попой и пошла по направлению к близлежащим улочкам Будапешта.
— О, двуликому интересен наш дорогой музей. Неожиданно. А не сочтет ли уважаемый Алекс сей затруднительным ответить на следующий вопрос: «После обеда два официанта пытались поделить чаевые. Пэт дал Майку столько же денег, сколько у того уже было. Майк сказал, что это слишком много, и отдал Пэту столько же, сколько у того осталось. Но Пэт ответил: «Нет, Майк, это слишком много!», — и отдал Майку обратно столько денег, сколько к тому моменту было у Майка.
После этого у Пэта не осталось ни шиллинга, а Майк стал обладателем 80 фунтов. Сколько денег было у каждого, пока они не провели все эти сложные операции?» Ох уж эти вежливые англичане.
Тут я действительно задумался.
Тем временем мы уже заходили в небольшой, но живописный переулок.
Мой мозг начал немного вскипать. Ко всем прочему, приходилось идти по брусчатке, пытаясь не споткнуться об острые выступы, и при этом стараться насладиться всеми окружающими красотами, благо таких было в достатке.
Внезапно, на пределе своих возможностей мозг выдал:
— Пятьдесят и тридцать фунтов соответственно. И перестань называть меня двуликим. Маг, так маг, значит, и называй меня магом! И хватит этих задачек, у меня уже скоро голова от них заболит, не скажу, что они мне не нравятся, но, черт побери, отвлекают от беседы.
И тут, образно выражаясь, — черт побрал. К этому моменту мы уже достаточно глубоко продвинулись по улочке, и людей вокруг почти не было. Внезапно девушка обернулась, и я чуть не упал от свалившегося на меня потока неземной красоты. Идеальные пропорции фигуры песочных часов, и высокий рост, дополнялись показавшимися из-под капюшона огненно-красными жгучими волосами. Лицо описать было невозможно — плавно перетекающие совершенные черты образовывали некий полубожественный лик, который подчеркивали и яркого, фиалкового цвета глаза. Эрика, хотя теперь я сомневался, что у такого создания вообще может быть настолько простое земное имя, улыбнулась и послала мне воздушный поцелуй, обычный воздушный поцелуй, который как ни странно мгновенно отрезвил мое восприятие мира, вернув меня с небес на землю. Все дело было в том, что мой щит разума трещал и рушился по швам. Необычайно сильная по моим тогдашним меркам магия, в каждом фибре которой чувствовались эмоции очарования и подчинения, пыталась пробиться сквозь так предусмотрительно выставленную мной завесу. Казалось еще чуть-чуть и кокон прорвется, разбившись на тысячи маленьких нитей. Но щит выстоял.
Девушка, на мгновение опешив, стремительно накинула на себя чуть спавший капюшон и с нечеловеческой скоростью побежала дальше по улочке. Прошла секунда и она уже скрылась за ближайшим поворотом, в спешке обронив, тот самый, не дававший мне покоя предмет, аккуратно укутанный в черный сверток. Я только и мог, что собираться с мыслями, да наблюдать за изящно убегающей от меня прекрасной фигурой.
Подойдя к свертку, я бережно поднял его и открыл. Каково же было мое удивление, когда там оказался весь испещренный рунами и прочими изящно-сделанными магическими символами самый что ни на есть настоящий — кубик, черт его возьми, Рубика! И тут голос снова обратился ко мне:
— Рад личному знакомству, двуликий Алекс. Отныне ты знаешь, как я выгляжу. Очень приятно. По-видимому, ты мой новый владелец, так что нам стоит поддерживать с тобой дружественные отношения, ты же в курсе, что могут дать для двуликого способности его «фамильяра»?
Я в очередной раз опешил. Буквально только недавно я беседовал на эту тему с наставником, и еще даже не определился с тем, чего мне на самом деле хочется, как выпадает подобный шанс. Немного поясню ситуацию: «фамильяр» — это близкий спутник мага, обычно сверхъестественной природы, способный решить одну из самых острых его проблем, — проблему накопления «отдачи». Каким-то непонятным, и одним им только ведомым образом, духам, которыми обычно и являются большинство «фамильяров», известны пути, по нейтрализации этого пренеприятнейшего результата реакции мира на сотворенную в нем и неприкрытую магию. Скажу лишь, что эффекты от накопления очень большого количества отдачи могут быть абсолютно непредсказуемыми — вплоть до отвалившейся руки или исторжения мага в параллельную вселенную. Поэтому, для каждого из нас далеко не лишним является наличие «фамильяра». Вернемся же к моей беседе с Августином.
Я немного подумал и ответил:
— С этого момента, пожалуйста, поподробнее. И да, первое условие — не называй меня двуликим!
— Хорошо, достопочтенный маг Алекс…сей, буду именовать тебя званием, больше свойственным твоей культуре. Прошу учесть, что длительное время я общался только с Эрикой и поэтому некоторые мои особенности и фигуры речи могут показаться тебе странными. Мурр… Ой, извините, — вырвалось, сами понимаете, быть союзником феи — еще то испытание. Да, и, конечно, иногда я все-таки буду загадывать Вам загадки в обмен на необходимую информацию или на уничтожение отдачи, такой уж я дух — загадочный и мыслящий. Думаю, со временем мы привыкнем друг к другу. Главное, не забывай кормить меня эфиром, который, к слову сказать, я, например, люблю намного больше, чем невнятный его заменитель у фей. Вот, в общем-то, и все.
Не буду описывать нашу дальнейшую странную беседу и кучу соглашений, но в итоге консенсус был найден и этим же вечером в гостиничном номере мы провели ритуал привязывания фамильяра. Оказалось, что Августин ко всем прочим своим талантам, еще и неплохо разбирается в оккультизме, гораздо лучше меня. Впрочем, это и неудивительно, ведь я всего около года изучаю данную науку. Мой новый союзник помнил описание необходимого нам ритуала для всех магических традиций. Это в очередной раз убедило вашего покорного слугу в правильности принятого решения.
Таким нехитрым образом у меня и появился свой эксцентричный, иногда хамоватый, но по большей части интересный и умный фамильяр — Августин. Замечательным было еще и то, что кубик легко помещался в карман куртки и от этого мои последующие прогулки по Будапешту и посещение венгерской оперы стали существенно ярче, эмоциональнее и информативнее. Каждая улочка и каждый поворот теперь непременно хранили для меня свои загадки, стремясь поделиться ими и раскрыть свою суть. Каждый собор обладал действительно древней, интересной и глубокой историей. Опера наполнилась новыми оттенками нюансов исполнения. Город приобрел буквальную одушевленность и будто бы беседовал со мной каждым своим поворотом и изгибом, каждым камешком на мостовой и каждой тенью падающей от викторианского вида фонарных столбов. Все приобрело неповторимый смысл и значение.
Так незаметно пролетела еще пара дней и я, с чувством выполненного долга, а также кучей фотографий и классных ощущений уселся в самолет, который должен был отвезти меня обратно в Санкт-Петербург, где меня уже ждали родители, сюрприз наставника и море, как я тогда надеялся, новых событий и приключений.
Маршрут обратного путешествия включал в себя пересадку в так запомнившемся мне, благодаря своей суровой фрау, аэропорте Мюнхена. На этот раз обошлось без эксцессов, и 30 августа в 20–07 по московскому времени я прибыл в мой родной и любимый город на Неве.
Глава IV
Прогресс
Поделиться книгой: