Помоги проекту - поделись книгой:
– Ну, хорошо, хорошо, – Тесла задумчиво смотрел некоторое время в черноту заснеженного окна. – Итак, после открытия принципа действия индукционного двигателя я еще несколько месяцев работал на Будапештской телефонной станции, но возможности материализовать «в железе» свои идеи у меня не было ни малейшей. Рассмотрев несколько вариантов трудоустройства, я решил перебраться в один из главных европейских электротехнических центров – Париж. Вот так осенью 1882 года я распрощался с Австро-Венгрией и уехал во Францию. В Париже мне удалось устроиться на работу в должности инженера на один из электромеханических заводов Континентальной компании Эдисона. Вскоре мне удалось проявить себя как искусного наладчика электрических машин, после чего последовало назначение на престижный пост инженера по пуско-наладочным работам. Это повышение по службе делало мне большую честь, ведь в ту пору мне исполнилось всего двадцать шесть лет.
Хотя я был очень занят на работе, но не переставал помышлять о воплощении в металле своей идеи бесколлекторного электродвигателя. Однажды я познакомился с несколькими американцами-инженерами, работавшими в компании Эдисона, и поведал им о своем открытии. Они тут же предложили мне основать акционерное общество. Предложение показалось мне невероятно комичным, так как я не имел ни малейшего понятия об этом предмете, кроме того, что речь шла о чисто американском способе организации промышленного производства, мало принятом в Европе. Как и следовало ожидать, из этого ничего не вышло, и в последующие месяцы я ездил по Франции и Германии из города в город доводить до кондиции пуско-наладочные работы на электрических станциях. По возвращении в Париж я изложил свои соображения по улучшению работы динамо-машин и вскоре убедительно продемонстрировал правоту своих выводов. Успех был полным, дирекция осталась довольной и разрешила мне заняться усовершенствованием автоматических регуляторов, в которых ощущалась большая нужда.
В начале 1883 года произошел очень неприятный инцидент во время торжественного пуска электростанции постоянного тока для освещения лампами накаливания реконструированного Центрального вокзала в Страсбурге. Здесь произошло короткое замыкание и возник сильный пожар, выведший из строя большую часть электростанции. Для ликвидации последствий аварии администрация компании срочно направила меня в Страсбург в сопровождении помощника Антона Сцигети, который по моей рекомендации также перебрался из Будапешта в Париж. Для восстановления страсбургской электростанции понадобилось более полугода, и у меня было достаточно досуга заняться вплотную конструированием электродвигателя. Именно в этом городе я и построил свой первый двигатель. Я захватил с собой из Парижа некоторые материалы, а в механической мастерской при железнодорожной станции, где я монтировал электросиловую установку, сделали для меня стальной диск на подшипниках. Это был грубый и недоделанный аппарат, однако он доставил мне наивысшее удовлетворение, когда я впервые увидел вращение, вызванное переменными токами и без всякого коммутатора. С этим аппаратом мы вместе с моим помощником провели много успешных опытов в течение лета 1883 года.
Итак, мое пребывание в Страсбурге подходило к концу, и весной 1884 года привокзальная электростанция была полностью восстановлена и сдана в эксплуатацию. Я возвращался в Париж в приподнятом расположении духа. Во-первых, была большая удовлетворенность первыми опытами с макетом моего двигателя, а во-вторых, я надеялся получить обещанную компанией приличную премиальную сумму за успешное выполнение сложного технического задания и наконец-то построить настоящую действующую модель асинхронного многофазного двигателя-генератора переменного тока.
Увы, и в этот раз моим мечтам было не суждено сбыться. Дело в том, что в руководстве Континентальной компании Эдисона было три администратора, которых я для упрощения назову А, В и С. Когда я обратился к господину А, то он сказал, что вопрос о премии решает господин В. Этот джентльмен направил меня к господину С, который заверил меня, что в этом вопросе компетентен лишь господин А. После нескольких попыток получить обещанное я уразумел, что награда была просто ложной приманкой. Помнится, тогда я был немало удивлен подобным отношением к научно-техническому творчеству в компании, возглавляемой таким известным новатором, как Эдисон, и лишь много позже я понял, что такой стиль отношения к творческим личностям и изобретателям и задает самое главное руководящее лицо, на поверку оказавшееся отъявленным плагиатором, тупоголовым мошенником, беззастенчиво присваивающим плоды труда своих многочисленных интеллектуальных рабов! – Тесла перевел дух и вопросительно посмотрел на своих слушателей. Девушки тихо прыскали смехом, Чито широко и довольно улыбался, а Шерф с самым серьезным видом кусал кубы, пытаясь сдержаться, но в конце концов не выдержал и разразился гомерическим хохотом. «Символ американской предприимчивости и изобретательности» ненавидели и презирали все более-менее проницательные люди, сталкивающиеся с ним на жизненном пути.
– «Тупоголовый мошенник», мистер Тесла, – это здорово сказано! – Юлиус Чито просто сиял, давясь радостным смехом. – Сколько он вам пакостей сотворил, а вы все прощали…
– Ладно, уж, друзья, – изобретатель сохранял строго-отстраненный вид, но его большие синие глаза так и лучились смехом. – Давайте продолжать. Итак, вернувшись из Страсбурга и пробежавшись по «лошадиному кругу», как сами высокопоставленные обманщики называли процедуру бесконечного хождения по кабинетам, придуманную их же заокеанским патроном, я решил попробовать обратиться к некоторым французским промышленникам с предложением открыть дело по производству бесколлекторных двигателей переменного тока. К сожалению, моя новаторская инициатива так и повисла в воздухе. Собственно говоря, вряд ли в тогдашней Франции нашелся бы смельчак, который мог бы уверовать в перспективность и коммерческую ценность идей, выдвинутых никому не ведомым иностранцем. Я долго раздумывал над сложившейся ситуацией и в итоге решил испробовать счастья в Новом Свете, считавшемся местом воплощения самых неожиданных изобретательских идей. Я легко заручился рекомендациями руководства эдисоновской компании, поскольку имелась негласная инструкция самого Эдисона о рекрутировании пополнения американских электротехнических предприятий. В то время, как и сейчас, в эдисоновской штаб-квартире, расположенной в пригороде Нью-Йорка – Менло-Парке, работало много трудолюбивых и способных сотрудников со всего мира, причем особенно охотно Эдисон брал себе на службу одаренных европейцев. К тому времени генеральный директор Континентальной компании настолько благоволил ко мне, что, не боясь упреков в преувеличенном предрасположении, в рекомендательном письме, адресованном Эдисону и выданном мне на руки, написал: «Я знаю двух великих людей, один из них – это вы, а второй – молодой человек, которого я вам рекомендую».
Надо сказать, что более-менее комфортабельное путешествие в Америку всегда стоило дорого, а Компания не оплачивала расходов. Поэтому я был вынужден продать все свои вещи, чтобы хоть как-то наскрести денег на билеты от Парижа до Гавра по железной дороге и от Гавра до Нью-Йорка пароходом. Вот так и случилось, что весной 1884 года я отплыл на свою новую родину…
Тесла замолк и, подойдя к окну, надолго прижался лбом к холодному стеклу. Наверное, в его феноменальном художественном воображении мелькали яркие картины тех давно ушедших дней, когда молодой эмигрант с далеких Балкан в первых числах июня 1884 года подплывал к нью-йоркскому порту на островке Бедлоу, в заливе Аппер-Бей. Его взору открылась картина, так мало напоминающая ту величественную панораму крупнейшего на планете мегаполиса, где изобретателю предстояло прожить более полувека. Манхэттен, расчерченный прямыми линиями на прямоугольные кварталы, ограниченные авеню и стритами, еще не имел своего ярко выраженного лица города небоскребов, и в нем преобладали унылые, казарменного вида конторские здания и жилые дома.
Услышав деликатное покашливание своего управляющего, Тесла со смущенным видом повернулся к своим сотрудникам и, заметив, что у девушек уже слипаются глаза, несмотря на их протесты, отложил «вечер воспоминаний» на следующий день. Сам же он еще долго стоял, погруженный в глубокие размышления, приоткрыв фрамугу рамы и глотая леденистый солоноватый воздух близкого атлантического шторма.
Прогулка «электрического вампира»
Момент, когда кто-то конструирует воображаемый прибор, связан с проблемой перехода от сырой идеи к практике. Поэтому любому сделанному таким образом открытию недостает деталей, и оно обычно неполноценно. Мой метод иной. Я не спешу с эмпирической проверкой. Когда появляется идея, я сразу начинаю ее дорабатывать в своем воображении: меняю конструкцию, усовершенствую и «включаю» прибор, чтобы он зажил у меня в голове. Мне совершенно все равно, подвергаю ли я тестированию свое изобретение в лаборатории или в уме. Даже успеваю заметить, если что-то мешает исправной работе. Подобным образом я в состоянии развить идею до совершенства, ни до чего не дотрагиваясь руками. Только тогда я придаю конкретный облик этому конечному продукту своего мозга. Все мои изобретения работали именно так. За двадцать лет не случилось ни одного исключения. Вряд ли существует научное открытие, которое можно предвидеть чисто математически, без визуализации. Внедрение в практику недоработанных, грубых идей – всегда потеря энергии и времени.
Полдень – время бизнес-ланча, и весь центр Нью-Йорка заполнен тысячами «белых воротничков», спешащих основательно перекусить в кафе, бары и недорогие ресторанчики «быстрой еды». По забитому потоком сигналящих машин проспекту, досадливо морщась от голубоватых облаков выхлопных газов, быстрым шагом, почти вприпрыжку идет высокий худой черноволосый человек в темно-полосатой дорогой тройке.
Опыты ассистента Теслы Колмана Чито с высокочастотным оборудованием
Остановившийся взгляд его лихорадочно блестящих черных глаз направлен куда-то вдаль, поверх моря колышущихся цилиндров и шляпок. Тонкое лицо с красивыми черными усиками выделяется глубокой внутренней одухотворенностью, разительно отличающейся от глуповатых «американских» улыбок большинства прохожих. Неожиданно странный мыслитель останавливается и, хлопнув себя по лбу, с разгона делает красивое сальто, не замечая изумленных взгляды окружающих.
Прогулка «Доктора Электричества», как называли Николу Теслу газеты, закончилась рождением какой-то новой идеи. Если бы кульбит Теслы видели его соседи по роскошному особняку на Ист-Хаустон-авеню, то они вряд ли удивились эксцентричному поведению знаменитого изобретателя. Ведь о странном «электрическом вампире» ходили слухи, что он «родственник графа Дракулы» (ну где уж «образованным» американцам отличить серба от румына?), да и сам похож на вампира, поскольку сторонится солнечного света… А еще газеты писали, что он создал ужасные лучи смерти и оружие, стреляющее молниями.
На самом деле Тесла, конечно же, не имел никакого отношения к потусторонним силам, хотя и очень любил подпускать мистический туман в многочисленных интервью. И хотя медицине до сих пор не известно подобное заболевание, утверждал, что под воздействием мощных электромагнитных полей его нервы приобрели особую чувствительность к «лучистой энергии». Яркий свет вызывал у изобретателя нервические мигрени, но зато он прекрасно видел в сумерках и даже различал некие «энергетические контуры предметов» в полной темноте.
Посетители Пальмового зала ресторана нью-йоркского отеля «Уолдорф-Астория» заранее заказывали столики, чтобы поглазеть между изысканными блюдами на не менее изысканных и знаменитых посетителей. Сегодня главной изюминкой «обеденного представления» был выдающийся изобретатель и большой оригинал Никола Тесла, которому в знак уважения прислуживал сам метрдотель.
Компанию Тесле составляли еще две широко известные личности. Напротив изобретателя расположился Уильям Вандербильт, аристократ и один из первых в мире спортсменов-автогонщиков, а также ученого вида мужчина с вандейковской бородкой и в маленьких очках без оправы – поэт и издатель журнала «Эпоха» Роберт Андервуд Джонсон.
Не обращая внимание на взгляды с соседних столиков, Тесла увлеченно рассказывал о начале своей изобретательской деятельности:
– Итак, в январе – марте 1886 года я получил первые в своей жизни пять патентов, озаглавленных: «Электродуговая лампа», «Коллектор для динамоэлектрических машин» и «Регулятор для динамоэлектрических машин». С октября 1886-го по май 1888 года мне было выдаю еще три патента, развивающих и дополняющих предыдущие изобретения. А в марте 1886 года еще три отдельных патента, можно сказать, положили начало целому специальному разделу электромашиностроения. Речь идет об изобретении двухполюсной динамо-машины с дополнительной третьей щеткой, расположенной между двумя главными. Такой генератор обладает внешней характеристикой, обеспечивающей режим постоянства тока при падении напряжения на зажимах машины. Изменение наклона характеристичной кривой достигается сдвигом главных щеток. Соответствующий патент предусматривал автоматическое регулирование тока посредством включенного последовательно с нагрузкой соленоида, сердечник которого был сочленен с щеточными траверсами. Трехщеточные генераторы, производимые моей компанией «Tesla Electric Light», вначале широко применялись для питания сети уличного дугового освещения, но по мере ее сворачивания и перехода на лампы накаливания они постепенно практически вышли из употребления.
Как бы там ни было, но данная серия моих первых патентов давала достаточную юридическую основу для деятельности компании, и наши дела вначале шли совсем неплохо. Были получены солидные заказы на освещение улиц Нью-Йорка и его пригородов. Но уже осенью 1886 года всех накрыла первая волна финансового кризиса, и наша фирма вместе с сотнями других неудачников обанкротилась и распалась. Все вы, наверное, помните, какая страшная безработица охватила все страны мира, вот и я остался без средств к существованию и долгое время кое-как сводил концы случайными заработками. Кем мне только не пришлось работать! И электромонтером, и грузчиком, и копать землю для кабельных траншей за пару долларов в день. Временами положение представлялось настолько безнадежным, что я уже подумывал о возвращении в Европу; впрочем, доходившие оттуда слухи были еще более безрадостными, чем на моей новой отчизне.
Но, как было выгравировано на кольце премудрого царя Соломона, все когда-нибудь проходит, и однажды всесильный случай свел меня с товарищем по несчастью, который ранее служил в компании «Вестерн Юнион». Наслушавшись рассказов о моих мытарствах и нереализованных планах, он устроил мне встречу с исполнительным директором компании, во время которой я сумел убедить его в перспективности далеко идущих проектов развития техники переменных токов. После долгих раздумий руководство компании согласилось профинансировать экспериментальные исследования и полупромышленные разработки, при этом мне даже пообещали предоставить относительную свободу действий.
Таким образом, в апреле 1887 года и был подписан контракт об основании нового акционерного общества «Tesla Electric Company» с основным капиталом в полмиллиона долларов. Предусматривалось, что прибыли от коммерческой реализации моих изобретений будут делиться пополам между мной и остальными акционерами. Для устройства лаборатории и мастерских я специально выбрал просторное помещение прямо напротив штаб-квартиры Эдисона, чем вызвал у него дикую вспышку гнева и его патологической завистливости. Вот так и начался мой следующий плодотворный жизненный период, когда я уже мог не думать о ежедневном куске хлеба, всецело посвящая все свое время осуществлению так давно вынашиваемых замыслов…
Вдруг по столикам пролетел легкий шепот – к столику Теслы, улыбаясь, подошел плотный человек с роскошной спутанной шевелюрой и пышными усами – Сэмюэл Лэнгхорн Клеменс, известный всей Америке как выдающийся писатель, журналист и общественный деятель Марк Твен.
– Итак, в полночь в моей лаборатории, и я обещаю вам море незабываемых впечатлений, – донеслось от столика изобретателя. Вскоре знакомые Теслы откланялись, а спустя несколько минут, ровно в десять вечера, и сам изобретатель нервно выскочил из-за своего столика и растворился в бликах уличных фонарей Манхеттена.
По дороге в свою лабораторию он свернул в маленький парк и негромко свистнул. Со стены ближайшего дома донесся шелест крыльев. Тесла достал пакетик с зерном из кармана и начал ежевечерний ритуал кормления стаи голубей. Во всех действиях изобретателя чувствовался какой-то автоматизм, граничащий с самоотрешенностью.
Вот и знакомое многоэтажное здание лаборатории в доме номер 33/35 по Пятой авеню. Что только не воображают соседи о его опытах. Открывая дверь, Тесла хмыкнул, еле сдержав смех при воспоминании о вчерашнем эпизоде. Престарелая дама из дома напротив принесла свою издохшую облезлую кошку, умоляя изобретателя вернуть ей жизнь с помощью «револьвенций эфирного электричества», о которых она вычитала в вечерней газете. Осуждающе покачав головой, Тесла вспомнил, как сам был поражен заметкой безвестного репортера, где утверждалось, что он может не только гальванизировать, но и «тесланизировать» трупы людей и животных, наполняя их живительным электрическим эфиром.
Поднявшись на верхний «лабораторный этаж» по лестнице с загорающими и гаснущими в такт шагам светильниками (еще одно изобретение), изобретатель с усилием повернул ореховую рукоятку громадного рубильника. Свет ламп собственной конструкции озарил обширный зал с таинственными приборами, опутанными проводами. Но, как ни странно, проблемы электричества сегодня мало волновали изобретателя.
Решительными шагами он направился в дальний угол помещения, где беззвучно вибрировало его новое хитроумное изобретение. Тесла остановился перед большой платформой, снабженной какими-то странного вида балансирами с массивными шарами и коромыслами. Склонив голову набок и качаясь с пяток на носки, изобретатель долго разглядывал один из своих хитроумных «резонансных осцилляторов механических колебаний». Взгляд Теслы опять погрузился внутрь себя, в какие-то неведомые глубины пространства и времени, но вот он встряхнул головой, и на тонких губах заиграла улыбка. Изобретатель вспомнил недавнее испытание осциллятора, продемонстрировавшее его устрашающую силу. Тесла задумчиво взглянул через окно на темные очертания окружающих зданий и представил себе, как из них стали выскакивать жители, принявшие колебания фундаментов домов за толчки землетрясения.
Он пожал плечами, набросил на себя лабораторный халат и, что-то насвистывая, погрузился в глубь механизма. Все окружающее просто перестало существовать для изобретателя, и лишь настойчивые трели дверного звонка (также изобретение Теслы) заставили вынырнуть на поверхность его сознание, погруженное в глубины творческого экстаза.
Тесла поспешил вниз, чтобы поприветствовать сегодняшнюю компанию приятелей во главе с Марком Твеном.
– Никола, по пути сюда я придумал неплохой афоризм, который завтра будут цитировать миллионы моих читателей: «Гром – это хорошо, гром – это впечатляюще, но работу делает молния», – с апломбом произнес Твен.
– Ну, молнии, конечно, эффектны, но и кроме них есть много электрических чудес, – рассмеялся Тесла. – А вообще я, как всегда, с радостью почитаю, что ты напишешь о моих новых экспериментах.
И действительно, на следующий день газеты вышли с заголовками «Волшебник слова в гостях у мага электричества», где Твен с восхищением писал:
Пожар в лаборатории
Явления, на которые мы раньше взирали как на чудеса, которые трудно было объяснить, теперь мы видим в ином свете. Искровой разряд в индукционном кольце, светимость лампы накаливания, проявление механических сил токов и магнитов теперь уже не остаются вне пределов нашего понимания. Вместо прежнего непонимания, наблюдая за их действием, наш ум предлагает простое объяснение. И хотя по поводу их конкретной природы мы имеем лишь гипотезы, тем не менее мы уверены, что истина не сможет оставаться скрытой, и инстинктивно мы чувствуем, что близится время понимания. Мы все еще восхищаемся этими прекрасными явлениями, этими странными силами, но мы более не беспомощны.
Закат позапрошлого – девятнадцатого – века каждую ночь озарялся множеством газовых фонарей, сравнительно небольшим количеством новейших электрических ламп и заревами пожаров. Горели маленькие старинные городки в центре Европы, бамбуковые селения Юго-восточной Азии и роскошные латиноамериканские асьенды. Но больше всего страдали от огненных шквалов большие промышленные центры – первые ростки будущих гигантских мегаполисов. На восточном побережье Североамериканских Соединенных Штатов лидером экономического прогресса, несомненно, был знаменитый своими первыми небоскребами, электрическими экипажами и осветительными сетями Нью-Йорк. Но, увы, этот растущий индустриальный и торговый гигант отличался и периодическими буйствами огненной стихии. Причин тому было несколько: это и опасное газовое освещение, и множество открытых светильников, от свечи до лампады, и недостаток средств пожаротушения, да и просто источников воды, ну и, конечно же, примитивность самой пожарной службы, во многом выполнявшей чисто декоративные функции. И хотя термин «каменные джунгли Нью-Йорка» уже пошел широко гулять по страницам американских и европейских газет, правильнее все же было бы говорить «деревянно-каменные» и обязательно добавлять «чрезвычайно пожароопасные»…
Тесла в своей лаборатории
Ночь с 12-го на 13 марта 1895 года выдалась безлунной, с насыщенным атмосферным электричеством воздухом от полыхавших над Атлантикой зарниц приближающейся грозы. В остальном для ньюйоркцев она прошла самым обычным образом – с колотушками сторожей, свистками полицейских (рост преступности явно опережал рост населения) и привычном звоном нескольких пожарных набатов.
В обширной комнате для совещаний редакции газеты «Нью-Йорк Геральд Трибьюн» плавали такие густые клубы табачного дыма, что сквозь них с трудом, минуя открытые шторы, пробивались первые лучи восходящего солнца. Дик Трэйси, ночной репортер криминальной хроники, возбужденно метался вдоль деревянной стенной панели, покрытой множеством небрежно пришпиленных объявлений, среди которых выделялись еще сырые гранки экстренного выпуска. Быстро жестикулируя, он что-то с жаром рассказывал десятку сотрудников «ночной службы» газеты, изредка останавливаясь и, как бы в поддержку своих слов, тыча указательным пальцем в непросохшие газетные листы.
– Где-то в три с четвертью нам звонит сержант О’Нил, – Трэйси небрежно махнул рукой, выражая свое мнение о старом полицейском пьянчужке, состоявшем осведомителем у репортеров уголовной хроники, – и заплетающимся языком сообщает, что на Пятой авеню горит что-то очень необычное. Я, ясное дело, кубарем прыгаю в наш «экспресс-мобиль», и мы со стариной Чаком (редакционным водителем) несемся на место происшествия. Честно говоря, я вначале подумал, что наш сержант, как всегда, приврал, рассчитывая на десятку премиальных, но уже издалека было видно, что горит что-то странное. Из одних окон четырехэтажного здания с трехэтажной пристройкой вырывались языки голубого пламени, рассыпающего разноцветные искры, из других валил белый удушливый дым с привкусом каких-то химикалий, а из третьих с шипением вырывались струи пара вперемежку с хлопьями жирной черной копоти. Вдруг раздался резкий хлопок, напоминающий выстрел, и окна верхнего этажа озарились вспышкой ослепительно белого света… А через мгновение вместе со звоном лопнувшего стекла оттуда вылетело несколько шипящих и разбрызгивающих искры шаров размерами от теннисного шарика до футбольного мяча. Некоторые из шаров медленно растворились в ночи, а один подхватил поток горячего воздуха, и он, взвившись над коньком крыши, стал медленно планировать с наветренной стороны. Соприкоснувшись с черепицей, этот переливающийся волнами оранжево-желтого света шар вдруг взорвался с пушечным грохотом, и на пожарных, полицейских и редких зевак шрапнелью полетели осколки черепицы…
Репортер еще долго рассказывал пораженным коллегам о последствиях странного ночного пожара, произошедшего в лаборатории «волшебника электричества», «мага переменного тока» и «кудесника рукотворных молний», как называли выдающегося изобретателя Николу Теслу в газетах и журналах.
На следующее утро ровно в восемь часов – начало рабочего дня в лаборатории Теслы – несколько его сотрудников собрались перед пепелищем на Пятой авеню, с ужасом рассматривая последствия разгула огненной стихии. Сам изобретатель, по обыкновению очень поздно закончивший свой рабочий день, еще спал у себя в отеле, а по городу вместе с экстренными выпусками разносилась ужасная весть о гибели его «замка электрического вампира». Наконец звонки из полицейского участка и газетных редакций заставили портье отступить от строгих инструкций и тихонько постучать в двери «президентского номера». Реакция последовала незамедлительно, ведь и сам Тесла подчеркивал, что «длительное погружения в эманации электрического эфира» привели его к сверхчувствительному восприятию окружающего. Буквально через несколько мгновений тяжелая дверь тихо отворилась, и на пороге возникла очень высокая угловатая фигура, закутанная в роскошный шелковый халат. На очень худом лице с застывшей вежливой и немного удивленной улыбкой каким-то совершенно неземным светом горели блестящие черные глаза, и портье молча поклонился, скрывая невольные слезы.
– Доброе утро, мистер Тесла, – глухо произнес старый негр, почтительно подавая пачку газет. – Прочитайте, пожалуйста, нам всем очень жаль…
Изобретатель недоуменно пожал плечами, провожая своим «магнетическим» взглядом стремительно удаляющуюся фигуру портье. Войдя в номер, он порывистым движением бросил газеты на журнальный столик и, подойдя к громадному зеркальному окну, долго вглядывался в пелену утреннего тумана, разрываемую в клочья порывами свежего атлантического бриза. Вздохнув, он сбросил с себя остатки сна и, удобно расположившись в глубоком кресле, не спеша открыл экстренный выпуск «Морнинг пост». Через минуту газетные строчки запрыгали перед глазами изобретателя, а в воздухе повис горький смрад горелого…
Тесла отбросил газету и дрожащей рукой взял следующий листок…
Изобретатель тяжело откинулся в кресле и глубоко погрузился в мрачные думы, скомканная газета выпала из ослабевшей руки… Неожиданно раздался громкий стук, и в номер буквально ворвалась целая свора бульварных репортеров и фотографов. Обступив полукругом кресло, они стали наперебой задавать вопросы. Тесла гордо вскинул голову и, усилием воли стерев с лица все следы горя, начал интервью:
– Нет слов, это для меня огромная потеря, но я уверен, что у меня достаточно мужества и веры в свои силы, чтобы не упасть духом и не отказаться от продолжения работы. Я твердо намерен восстановить основные сгоревшие рукописи, так как все они хранятся в моей памяти, как в самом надежном сейфе…
– В моей лаборатории были уничтожены следующие самые последние достижения в области электрических явлений. Это, во-первых, механический осциллятор; во-вторых, новый метод электрического освещения; в-третьих, новый метод беспроволочной передачи сообщений на далекие расстояния и, в-четвертых, метод исследования самой природы электричества. Каждая из этих работ, а также многие другие, конечно, могут быть восстановлены, и я приложу все усилия, чтобы все это восстановить в новой лаборатории.
– Безвозвратно погибло лишь то, что имело для меня личную ценность…
На следующее утро газета «Нью-Йорк Сан» вышла с со статьей на первой полосе: «Огромное несчастье для всего мира»:
Между тем по всей Америке и Европе, как круги по воде, пошли слухи о преднамеренном поджоге лаборатории Теслы. И надо сказать, что это были далеко не беспочвенные предположения. Ведь все это произошло в разгар «войны токов», протекавшей с переменным успехом между Эдисоном и Теслой. Приборы и оборудование постоянного тока, производимые фирмами Эдисона, постепенно вытеснялись с рынка электротехники динамо-машинами и трансформаторами переменного тока, изобретенными Теслой. Поэтому версия злодейского поджога с течением времени начала обрастать новыми подробностями. Одни газеты писали о том, что пожар вызвали сами сотрудники Теслы, подкупленные Эдисоном, другие утверждали, что это сделали его механики, подбросившие пиротехническое устройство в одно из окон, а третьи настойчиво доказывали, что «король изобретателей» просто нанял несколько гангстеров, которые вломились с черного хода и устроили костер из бумаг изобретателя…
Когда эти предположения доходили до Теслы, он только молча сокрушенно качал головой. Ведь вся история его отношений с Эдисоном, этим символом американской предприимчивости, была полна самых низких обманов. Впрочем, в разговорах с корреспондентами Тесла старался придерживаться нейтрального отношения к своему конкуренту и хоть и без всякого энтузиазма, но характеризовал Эдисона как большого изобретателя и, следовательно, вполне порядочного человека. Однако в глубине души он всегда был уверен, что его следовало бы считать не «королем американских изобретателей», а неким профессором Мориарти из романов о Шерлоке Холмсе…
Никола Тесла разделял весь свой американский период жизни (а эмигрировал он еще юношей после кратковременной работы на предприятиях Континентальной электрической компании Эдисона) на черные полосы «агонии неудач» и сменяющие их краткие подъемы «блаженства успеха». Единственным средством, которое Тесла признавал для борьбы с «агонией неудач», был непрерывный труд и еще раз труд. Поэтому уже вечером в день катастрофы изобретатель начал у себя в отеле восстанавливать самые ценные и важные записи. А на следующее утро Тесла подыскал небольшое помещение для лаборатории, заказал необходимую аппаратуру и приступил к постановке тех опытов, которые прервал пожар. Вскоре к изобретателю стала поступать и финансовая помощь. Самый большой взнос сделала «Компания Ниагарских водопадов», для которой Тесла в свое время спроектировал уникальные динамо-машины переменного тока. Ее управляющий Эдвард Адамс передал в распоряжение изобретателя весьма солидную по тем временам сумму в сто тысяч долларов. На пожертвования Тесла смог оборудовать новый исследовательский центр по адресу на Хаустон-стрит, 46, с прекрасно оснащенной лабораторией, мастерской и подсобными помещениями, и уже осенью 1895 года возобновил в полном объеме основные направления исследований. Между прочим, вышеназванный Адамс, убедившись в огромных перспективах, открываемых работами Теслы, настойчиво пытался ввести своего сына в компаньоны изобретателю, обещая при этом блестящие финансовые перспективы. Тут о многом говорит факт, что Тесла после стольких неудач, ставивших его на грань разорения, так и не проникся духом американского делячества и категорически отклонил это предложение, хотя оно обеспечивало ему долгое материальное благополучие. Ведь в данном случае Адамс, как доверенное лицо, распоряжался не принадлежащими ему средствами «Компании Ниагарских водопадов», в свете чего его план выглядел как неприглядная финансовая махинация.
Итак, Тесла снова приступил к решению множества задач, но все же пожар что-то перевернул в его душе, и направление поисков ответов на загадки природы стало медленно, но решительно меняться. Так, все чаще стала выделяться одна очень непростая проблема, вскоре превратившаяся в своеобразную «идею-фикс», до конца дней преследовавшую своего автора. Эта была совершенно необычная для той эпохи проблема создания «электроэфирной системы», в которой с помощью высокочастотных электромагнитных колебаний можно было бы в глобальных масштабах перекачивать энергию в промышленных объемах для питания самых различных приборов и механизмов.
Так начался самый загадочный этап в творчестве великого изобретателя, названый впоследствии историками науки и биографами «лучевым».
Тут надо сказать несколько слов о парадоксальном творческом методе великого изобретателя, который его современники оценивали не иначе как «мистическое дарование». Суть здесь в следующем: Тесла считал, что изобретательские задачи должно решать его подсознание, переводя готовые решения в осознанные образы. При этом он несколько высокомерно заявлял, что, в отличие от того же Эдисона, «перебирающего руками тысячи технических решений, чтобы найти иголку в стоге сена», он не чувствует необходимости на этом этапе работать руками – все делает его мозг. Творческий метод Теслы ярко отразился и на его «лучевых» исследованиях, поскольку изобретатель окончательно решил, что ему самому нет надобности разрабатывать до деталей всевозможную аппаратуру для использования в различных целях открытых им токов высокой частоты. Идти вперед, непрерывно обнаруживая все новые и новые следствия из своих выдающихся открытий вращающегося магнитного поля и высокочастотных токов, давать миру все новые и новые идеи и мысли, расширять горизонты науки, обобщая, казалось бы, разрозненные и взаимно не связанные факты «электроэфирного воздействия», – именно такую задачу поставил перед собой великий изобретатель.
В то же время Тесла настойчиво продолжал совершенствование различных динамо-машин переменного тока, которые собирались на заводах известного промышленника Вестингауза, основавшего знаменитую фирму «Вестингауз Электрик». Не прекращал великий изобретатель и патентную «войну токов» с компанией Эдисона, вокруг которого группировались все сторонники постоянного тока. Кроме того, он постоянно успешно участвовал в различных форумах и выставках, а его экспозиции с действующими приборами и оборудованием вызывали полный фурор, при этом публику особенно удивляли уникальные радиоуправляемые модели катеров. В то же время Тесла так и не последовал советам своего самого близкого и верного помощника Джорджа Шерфа, настоятельно рекомендовавшего уделять больше внимания практическим сторонам блестящих открытий, доводя каждое из них до создания промышленного образца. Ведь многие фабриканты предлагали разработать машины и устройства на выгоднейших условиях, что дало бы значительный доход и надолго материально обеспечило самые сложные и дорогостоящие исследования.
– Вы хотя бы попробуйте передавать на большие расстояния всяческие условные сигналы, различные коммерческие сведения, такие как биржевые новости, – пытался уговорить изобретателя Шерф. – Ведь вы еще три года назад разработали вполне законченную идею беспроволочной передачи сигналов. А ваши последующие опыты на Чикагской выставке полностью подтвердили выбор направления исследований и вполне позволяют надеяться на сенсационный успех. Поверьте моей коммерческой интуиции и немедленно согласитесь с предложением страхового общества Ллойда. Ведь если вы сможете выполнить условие этих господ и осуществить передачу по вашей системе репортажа о ходе международной регаты, это обеспечит вам грандиозный успех и средства для любых перспективных исследований.
– Я не буду делать этого, мой милый Шерф, – с мефистофельской улыбкой твердо отвечал Тесла. – Пусть другие подбирают крохи моей интеллектуальной трапезы и разрабатывают идеи, о которых я поведал миру в своих интервью, статьях и лекциях. Сегодня я наконец-то почти вплотную подошел к созданию глобальной системы генерации и управления высокочастотными «эманациями энергии электрического эфира». Сегодня я вижу своей главной целью проектирование и создание всемирной системы беспроводной передачи токов высокой частоты. Это позволит навсегда удовлетворить энергетический голод нашего цивилизованного общества, и пока я не проработаю эту схему электроснабжения будущего, я категорически не буду отвлекаться на посторонние вещи…
Не приходилось ли Тесле в голодной нищете тридцатых годов с горестью вспоминать эти далекие споры конца девяностых с Джорджем Шерфом? Сколько бы раз удары судьбы, которые изобретатель иронично называл «агонией неудачи», ни тормозили разработку его гениальных идей по материальным условиям, он все равно оставался полностью верен себе и ни за что не отвлекался на второстепенные детали, уверенно обгоняя свое время.
В лаборатории Тесла продолжал разрабатывать сразу несколько «лучевых» проблем, изложенных им в цикле обзорных сообщений, ставших классическими после лекционного турне по ведущим университетам и научным центрам Америки и Европы. Одной из таких проблем было выяснение природы открытых им «совершенно особых лучей», обладающих удивительными свойствами пронизывать совершенно непрозрачные предметы. Изобретатель много экспериментировал с этой «странной природой лучистой энергии» и в одном из интервью смело предложил использовать ее для изучения внутреннего строения твердых тел. К сожалению, изобретатель, по обыкновению, не удосужился заявить свой приоритет на данное открытие, ограничившись лишь несколькими мимолетными упоминаниями в интервью. Поэтому, когда в середине девяностых годов позапрошлого века немецкий физик Вильгельм Рентген опубликовал свои исследования Х-лучей в журнале Вюрцбургского физико-медицинского общества, Тесла тут же откликнулся подробным письмом Рентгену. В нем он не только описал несколько конструкций «лучевых трубок», питаемых от резонансных трансформаторов собственной конструкции, но и предоставил уникальные фотографии «просвеченных» предметов. Через год изобретатель также опубликовал первую из десятка своих статей, посвященных самым различным возможностям применения Х-лучей.
Среди идей Теслы встречается и мысль о возможности обнаружения и «лучевого» лечения злокачественных опухолей. В последующих своих работах изобретатель подробно остановился на применении всепроникающих лучей для создания своеобразных «каналов в теле электроэфирной среды», по которым можно было бы передавать гигантские электрические импульсы. Эта идея создания современных плазменных шнуров как минимум на полстолетия опередила свое время. Причем и сегодня досконально не известно, насколько удалось продвинуться в подобных исследованиях изобретателю, ведь, забегая вперед, заметим, что на башне Теслы в Радио-Сити были найдены громадные батареи разбитых лучевых трубок самой разной конструкции.
Более того, Тесла сам предложил всем исследователям Х-лучей, и в первую очередь Рентгену, проводить опыты, используя токи высокого напряжения от резонансных трансформаторов собственной конструкции (трансформаторов Теслы). Между Теслой и Рентгеном завязалась дружеская переписка, продолжавшаяся долгие годы. В одном из сохранившихся писем Рентген писал:
Это довольно любопытная информация, которая показывает, что, несмотря на собственный альтруизм, Тесла все же надлежащим образом воспринял урок потери приоритета этого выдающегося открытия, за которое Рентген первым из физиков получил Нобелевскую премию.
Между тем все мысли Теслы были заняты стремлением создать универсальную систему передачи и использования электромагнитных колебаний, способную обеспечить потребление электроэнергии в любой точке земного шара. И здесь изобретатель хотел применить все результаты своих разноплановых «лучевых» экспериментов. Это были очень смелые и необычные идеи, намного опередившие свое время. Например, Тесла долго разрабатывал проект «пилотируемых волн», когда пучок электромагнитных волн распространялся в своеобразном «коридоре» из Х-лучей.
В 1896 году в пригороде Нью-Йорка Тесла впервые рискнул оборудовать «лучевой» полигон для генерации и приема микроволновых сигналов. Для этого он разработал специальные вакуумные электронные приборы – «лампы Теслы», представляющие собой стеклянные колбы самого разного размера, формы и конструкции. С помощью своих ламп изобретатель сумел резко увеличить частоту тока на приемно-передающей станции, доведя ее несущую частоту до двух мегагерц (миллионов колебаний в секунду), величины, ранее недостижимой. Сигналы радиостанции Теслы принимались за десятки километров. 2 сентября 1897 года изобретатель получил два патента в этой области. Таким образом был пройден еще один важный этап по пути к созданию всеобщей системы передачи энергии на расстояние. Экспериментируя на своей радиостанции, Тесла неожиданно оставил создание устойчивого радиотелеграфа и занялся разработкой схемы передачи радиоволн для управления различными механизмами. Надо заметить, что это один из самых таинственных моментов в истории радио, вызвавший впоследствии ожесточенные приоритетные баталии. Что же заставило изобретателя свернуть с проторенного пути, на котором ему оставалось сделать от силы полшага?
Сам Тесла так и не дал ответ на этот важнейший вопрос приоритета, предпочитая отделываться многозначительными фразами о необходимости поиска новых путей развития радиофизики. Действительно, накопленный изобретателем опыт свидетельствовал о полной осуществимости замысла создания телеуправляемых машин и механизмов. Это подтверждает и знаменитая радиоуправляемая модель «лодки Теслы», наглядно демонстрировавшая возможность надежного и безотказного дистанционного управления самыми различными автоматическими устройствами.
Через много лет изобретатель, вспоминая начало «лучевого» периода своей биографии, напишет в дневнике:
Опытная станция
Однако, если следовать самому точному значению термина, это резонансный трансформатор, который помимо данных свойств точно соответствует земному шару и его электрическим константам и свойствам, и благодаря такой конструкции он становится высокоэффективным при беспроводной передаче энергии. При этом расстояние полностью несущественно, и совсем не происходит снижения интенсивности передаваемых импульсов. Можно даже увеличить активность с ростом расстояния от электростанции в соответствии с точным математическим законом.
Это резонансный трансформатор со вторичной обмоткой, в которой части, заряженные до высокого потенциала, занимают большую область и расположены в пространстве вдоль идеальных обертывающих поверхностей, очень большого радиуса кривизны и на должном расстоянии друг от друга, таким образом повсеместно обеспечивая малую плотность поверхностного заряда, так, чтобы не могла произойти утечка, даже если проводник неизолированный. Это подходит для любой частоты от нескольких герц до тысяч герц и может использоваться для производства тока огромных объемов и небольшого напряжения или малой силы тока и огромной электродвижущей силы. Максимальное напряжение просто зависит от кривизны поверхности, на которой расположены заряженные элементы, и от ее площади.
Интерьер лаборатории в Колорадо-Спрингс. Фотомонтаж
На третий год работы в лаборатории на Хаустон-стрит Тесле стало совершенно ясно, что в условиях большого города никогда не удастся развернуть полномасштабные исследования систем дистанционной передачи энергии. Для запланированных натурных опытов требовалась малонаселенная пустынная местность с достаточно мощным источником электрической энергии. Тут изобретатель получил приглашение от своего давнего знакомого – инженера-электрика Леонарда Кертиса, работавшего на электростанции курорта Колорадо-Спрингс в Скалистых горах. Воспользовавшись финансовой помощью нескольких своих хороших знакомых, осведомленных о бедственном положении Теслы, он за три весенних месяца 1899 года на высокогорном плато Пайк вблизи местечка Теллурайд, штата Колорадо, организовал единственную в своем роде лабораторию для исследования высоковольтных систем передачи энергии. Она размещалась в небольшом деревянном здании барачного типа, над крышей которого возвышалась открытая снизу решетчатая башня, сквозь которую была пропущена шестидесятиметровая мачта-антенна, заканчивающаяся массивным медным шаром диаметром около восьмидесяти сантиметров. Этот шар играл роль антенны-разрядника и заземлялся через обмотку высокого напряжения резонансного трансформатора, имеющего в поперечнике три метра при той же высоте. Диаметр первичной обмотки трансформатора удалось расширить до полутора десятков метров. Кроме этого основного оборудования, испытательная станция была оснащена вращающимся высокочастотным генератором, преобразователем переменного тока в постоянный, конденсаторами и индуктивными катушками самых разных характеристик, регистрирующими приборами, распределительным щитом. Электроснабжение обеспечивалось от специально выделенного трехфазного генератора близлежащей электростанции Колорадской электрической компании.
Свою колорадскую установку Тесла назвал «Усилительный передатчик», и работала она на максимальной частоте полутора сотен колебаний в секунду, что соответствовало двухкилометровой длине электромагнитных волн при мощности где-то в две сотни киловатт. Уже первые опыты показали правильность расчетов изобретателя, и на вторичной обмотке резонансного трансформатора напряжение достигло дюжины миллионов вольт. Это позволило Тесле получить молниеобразные разряды длиной в десятки метров, а самый рекордный из них протянулся на три десятка метров, имея весьма устрашающий вид. В ходе подобных экспериментов выяснилось, что на величину рукотворных молний в значительной степени влияет влажность воздуха, температура, сила ветра и атмосферное давление на плато.
На протяжении всей работы Колорадской лаборатории Тесла вел постоянные наблюдения над грозами и сопровождавшими их изменениями потенциала Земли. Для этого он сконструировал специальную установку, состоящую из резонансного трансформатора собственной конструкции, один конец первичной обмотки которого был заземлен, а второй заканчивался уже описанным медным шаром-разрядником. Так как относительный электропотенциал шара зависел от высоты его подъема над землей, сама мачта имела телескопическую конструкцию, позволяющую изменять электроемкость всей системы в ходе подъема или спуска разрядника. При этом во вторичную обмотку этого трансформатора были включены несколько различных детекторов разного уровня чувствительности, данные с которых поступали на сконструированное изобретателем специальное записывающее устройство, которое назвали «самописцем».
Всякое изменение потенциала Земли вызывало в витках первичной обмотки импульсы тока, создававшие во вторичной обмотке вторичные токи, регистрируемые прибором-самописцем. Дальнейшие кропотливые наблюдения и анализ полученных суточных диаграмм убедительно показали, что потенциал Земли непрерывно колеблется. Тесла с большим интересом занялся изучением этих явлений, пытаясь найти им приемлемое физическое объяснение. Первое, что бросалось тут в глаза, – это то, что колебания земного потенциала были наиболее значительны в период формирования грозовых облаков и последующих разрядов молний. Причем от изобретателя не ускользнул довольно странный, на первый взгляд, факт, постоянно отмечаемый приборами – самописец фиксировал наиболее существенные колебания земного потенциала при отдаленных грозовых сполохах, а не при молниевых разрядах, сверкающих прямо над крышей лаборатории.
Как объяснить этот совершенно непонятный геофизический парадокс? Казалось бы, далекие грозовые разряды должны были вызвать меньшие колебания электрического потенциала Земли в месте установки аппаратуры, чем более близкие. Однако Тесла со своими ассистентами наблюдал нечто полностью обратное, когда отдаленные разряды в определенный момент вызывали более сильные колебания потенциала.
Изобретатель очень долго и напряженно размышлял над этим явлением, и вот однажды его охватило настоящее озарения, и Тесла понял, как можно было бы передавать Ниагары электроэнергии в планетарном масштабе. Для этого фантастического процесса надо было лишь создать на земной поверхности стоячие волны, вызывая их появление изменением потенциала Земли. Если его умозаключения были верны, то именно это явление и наблюдалось в детекторах исследовательской станции при прохождении далеких гроз!
Инстинктивно Тесла чувствовал, что напал на правильный след и окончательная разгадка странных наблюдений находится где-то совсем близко. И вот наступил долгожданный момент истины! 3 июля 1899 года изобретатель получил первое неопровержимое экспериментальное доказательство истины, имеющей, по его мнению, огромное значение для прогресса человечества.
Поделиться книгой: