Помоги проекту - поделись книгой:
У меня также есть проблема свести длинные мысли и рассуждения к коротким фразам. И я также раньше рисовал все, что написал выше, в уме, представляя, как мои читатели будут потешаться со мной над этими заметками из жизни. Но однажды я понял, что своими же руками я опишу это и теперь в книге, и какой прок от этого. Одного этого примера достаточно, чтобы понять, как иногда мы поддаемся общему импульсу подмечать, что все у нас через задницу, вместо того, чтобы вовремя одернуть себя и понять, что все это психологический народный садомазохизм. Куда легче иной раз просто промолчать или позвонить хотя бы в местную администрацию и хотя бы попросить сделать проще поиск городских улиц, ну даже черт с ними – пусть и с такими названиями, о коих я вкратце вам рассказал.
Или вот, что касается некоторых употребительных фраз. К примеру, такая: «Если взглянуть на это с другой стороны, предположив, что всякое может быть…», а в ответ на это я слышу: «Все относительно», мне становится страшно. Дело в том, что это диалог из реальной жизни, происходивший на планерке в фирме, где я работал. Просто я вместо того, чтобы просто подремать как обычно полчаса этих совещаний ни о чем, как-то раз попытался вслушаться, о чем они вообще. Перечитайте начало абзаца сами и попробуйте день просто внимательно слушать, о чем и как вы сами и вам говорят среди дня родные, коллеги по работе и вообще все, кого повстречаете. Легкое удивление – это первое, что я гарантирую вам уже к полудню (в случае того, что вы останетесь в здравом уме).
Мне страшно, как и любому, кто начнет вдруг задумываться о том, что он говорит себе и другим каждый день. Хватит уже безликих и лицемерных этих предположений. Вдумайтесь, если взглянуть на тех, кто так разговаривает и с каким удовольствием ждет то, что знает ответ, то, предположив, что всякое может быть, он может вообще ничего не спрашивать, и это будет честнее и легче. Это первый случай ошибки общения, ведущий к неискренности. Эйнштейн в своей теории не ошибся, и она касается точных наук. Но только их это и касается, в нашем случае бытового использования кем-нибудь его знаменитого изречения – просто знайте: перед вами абсолютно точно идиот. И таким был я, повторяя зачем-то все то, чего я не хотел говорить, но зачем-то говорил. Потому что все говорили, только поэтому. Так легче жить, как известно.
Вы знаете, мы живем в России, и я русский (мечтаю, чтобы моими читателями были люди любой нации. Это так – к слову), и мы должны это учитывать и помнить. Есть такой неглупый парень по фамилии Солженицын. Если я не ошибаюсь, то вроде бы в 1974 году он опубликовал короткое эссе под названием «Жить не по лжи». Привожу все это в пример только потому, что заметка эта его совсем короткая и имеет практический смысл.
В том послании всем тогда и сейчас живущим русским, наш великий земляк сказал про нас правду: «Мы не выходим на баррикады и не отстаиваем свои права, все мы трусы. Мы боимся последствий, подставляя свою душу обстоятельствам и сознательно готовим страшное будущее нашим детям». Но, имея в виду все это, автор все же находит выход, и это удивительно просто и емко. Скажу честно, редкий русский писатель способен на это. В общем, чтобы не затягивать, вот его концепция. Одним из способов закончить уже молоть наконец молоть чепуху каждый день и продолжать тонуть дальше в этой всей всеобщей лжи, Александр Исаевич видит в личном неучастие каждого в этой самой лжи друг другу. Что нужно для этого делать, спросите вы? Да все просто: нам нужно отказаться говорить то, чего мы не думаем! И все! И того хватит, поверьте на слово. С главной темой этой книги все это связано также, ровно так же, как и со всем тем, что есть в нас и в наших текущих обстоятельствах, всего плохого и нерешенного в жизни каждого из нас.
Глава 6
«Важно не то, что сделали из меня, а то, что я сам сделал из того, что сделали из меня»
Все вы знаете про одно наше народное изречение, которое гарантирует заживление любых ран. Однако «фармакологическое» воздействие этой народной аксиомы действует только до свадьбы, потому как всем известно, что все раны заживают именно до дня бракосочетания. После свадьбы, видимо, лечение невозможно. Если предположить, что автор сказал это не в пьяном бреду, или он просто имел в виду детвору, то все это верно, потому что каким бы молодым не был человек, он уже почти не падает на асфальт или с велосипеда (если не алкоголик и не выпивающий спортсмен выходного, разумеется). – Ах, ну ничего, до свадьбы заживет! – именно так звучат эти народные строки.
Надо сказать, что во взрослой жизни у нас с вами проявляются болезни куда более серьезные, и они по большей части уже не связаны почти никоим образом с гематомами – именно так, кстати говоря, и называют обыкновенный синяк все эти заумные придурки, которым легче так ощущать себя медиком. Я как-то задумался над этим всем и еще давно хотел узнать почему же это именно так, но как обычно забыл, чтобы вспомнить спустя годы. Вспомнить еще раз все это и перестать теперь быть идиотом, говорить как идиот, вспомнить, чтобы не верить тем, кто сейчас такой же и вряд ли изменится, вспомнить каким был я, что и как говорил, почти никогда не думая и даже не осознавая сказанного мною…
Многое в этой книге я не поведал вам сознательно, просто не хотел превращать ее в очередной справочник добрых советов, от которых, как известно, бывает толк в одном лишь случае: если он телефонный. Хотя, похоже на то, что и этот литературный жанр почти мертв. Бог миловал и, проверяя книгу во второй раз, я отметил не без удовольствия, что тут не было большого количества всяких совсем уж сложных терминов и словечек, которые в общем и хорошо знать, понимать и использовать, но куда лучшим занятием по нашей теме усвоить всего пару из таких. Например, знать, что такое психосоматика и эмпатия. Хотя, звучание их наверняка понимается людьми как полная чушь заранее, которая не нужна тем людям, которые знают, что такое сострадание и любовь, а также и то, что не всегда этими вещами можно помочь. Кстати, не всегда Нагорная проповедь похожа на правду, иногда и она не очень звучна и не претендует на роль легкого стишка для утренника. Для многих она – полная чушь. В конце книги, вы поймете, что я имел в виду, и если не дочитаете, то просто не обвиняйте и не судите заранее никого, где у вас есть хотя бы малейший шанс или попытка понять другого человека.
И все дело в том, что даже зная и понимая все, о чем сказал выше, все равно, как и каждый из нас иногда буду приходить к внутреннему конфликту, где иногда вопить от несправедливости и орать самому себе на тему «зачем тогда мне знать и узнавать все это?» – это норма. Но все же знание хоть и является силой, способной уничтожить, хотя бы на время делает тебя хоть немного, но лучше. Она же убивает нас тем, что ты вдруг стал каким-то ранимым и чувствуешь людей как никогда прежде, даже тех из них, кто водили тебя за нос годами. И даже тех, кто не сможет поступить также с вами, невзирая на вашу доброту.
Теперь все, теперь хватит, и все потому что тебе хватит одного короткого разговора, чтобы знать любого если не полностью, но уж точно больше, чем наполовину. И ты стараешься все также видеть и различать много хорошего в них, во всех этих людях вокруг, но знания рассказывают снова больше, знания показывают, что вещи, которые раньше ты находил веселыми, теперь в комбинации со многими вещами, такими как глаза, мимика, дыхание и куча прочей, вначале непонятной туфты (так мы называем все новые знания про себя), зачем-то тобою изученных, точно говорят тебе, что это все просто выглядит какой-то большой шуткой кого-то, кто умнее тебя в сотни раз. И ты точно знаешь, что это так…
Как бы там ни было, все равно приходит момент, когда понимаешь, что надо все же учиться прощать, раз уж дело зашло так далеко. Это сложно и не всегда оправдано и даже не всегда нужно, но почему-то ты начинаешь вспоминать, что умел любить что-то или кого-то просто так… все же трудно не забывать такое, хоть и часто с нами такое случается равно обратное. Сложно бывает также вдруг уговорить себя перестать читать, изучать, сравнивать, писать, слушать…
Ведь ты же знаешь, что слишком дорого для тебя все то, чего ты добивался такими усилиями, про которые никогда не вспоминаешь ни сейчас, ни потом, когда делаешь вещи, которые заставляют тебя жить вообще в каком-то другом совсем отдельном мире. И ты все равно должен ответить себе на этот вопрос: если во всем этом смысл, и не поздно ли задавать такие вопросы себе? Теперь-то я знаю, что прощать надо будет тех, кто точно виноват и виноват не меньше тебя, но после становится ясным, что виновны вообще все другие, хотя бы в силу того, что и у них есть свои первопричины абсолютно на все. Не стоит только, рассудив и подумав обо всем этом, теперь вести себя как Толстой. Не стоит обманываться и бояться этого признания, что и ты виноват и поздно бывает, и лучше бы некоторых людей оставлять в своем сердце и уважать, но держаться от них подальше. Родители рожают детей, а не наоборот, курица несет яйца, а из семечки вырастает тыква. И последовательность эта есть почти во всех вещах, что попадает под понятие «жизнь».
Глава 7
«Я не бегу от близости людей: как раз даль, извечная даль, пролегающая между человеком и человеком, гонит меня в одиночество»
Перечитайте еще раз эпиграф, мои друзья. Да, внешность автора этих умных и страшных вместе с тем строк – поражает и сокрушает одновременно. Причем, поражающий эффект от этих сентенций сравним с фото Ницше и его неизменных, нелепых усов. Конечно, у каждого есть куча мыслей, а есть те, которые ежели кому и не подходят, они просто не нужны, а иногда, быть может, просто не осознаны тем, кому нужны. Так вот это как раз слова верные, а вот красивые выражения, все эти эпиграфы нужны не для того, чтобы написать перед очередной главой что-то слишком уж умное, нет. Они лишь помогают понять и размышлять самому автору, если он не выжил из ума, конечно, и не задумал таким способом украсить свой текст за чужой счет.
Это правило понимания емких фраз и законов – главное в деле познания любой истины, я проверил лично, и это несомненно так. Не всегда и не все умное приятно, но также ведь и красота – это не всегда синоним доброте и добродетели, правда ведь?
Глава 8
«Сострадание – это нередко способность увидеть в чужих несчастьях свои собственные, это – предчувствие бедствий, которые могут постигнуть и нас».
«Хроническое невезение». История болезни. Есть два основополагающих закона: один общий, другой частный. Согласно общему, каждый может, если постарается, добиться того, чего хочет. Согласно же частному, каждый человек в отдельности является исключением из закона общего.
Именно так мы, «умники», и делаем – бегаем по песку в поисках алмазных россыпей. А дурак – останавливается где попало и «тупо» роет вглубь, пока не наткнется на золотую жилу. И «дурак» получается уже и не дурак вовсе, а человек, сумевший не допустить засорения своего сознания правилами, придуманными кем-то для оправдания собственной беспомощности, и избежать зависимости от требований, основанных на несовершенных «общечеловеческих» законах. И именно благодаря этому такой – нашедший свою удачу. Он, возможно, сам того не подозревая, следует простейшей системе, основанной на том, что дважды два – всегда четыре; системе, признать существование которой нам не позволяет наша «разносторонность». Нет, мы тоже знаем, что дважды два – четыре. Только нам этого мало. Мы – умные, нам «положено» больше. А «больше» – не будет. И если вы хотите добиться успеха, начните с того, что перестаньте желать ненужного, стремиться к тому, что именно вас счастливым никогда не сделает. Очистите свой «внутренний дом» от мусора, и вам сразу станет легче дышать.
Эта книга началась с небольшого радостного периода, когда я попробовал вкус победы. Однако, после проведения месяца в состоянии счастья, все вдруг сменилось мраком и ужасом. Тот памятный месяц после выхода моей первой книги стал таким счастливым похоже лишь за тем, чтобы я сделал последнее усилие над собой и понял, что времени разобраться в себе у меня больше не будет. Основная часть книги – это месяца два операции по спасению самого себя. Я много знал и не меньше попробовал на себе, но еще не осознал сути всего, что сам сказал здесь. За этот период произошло много странного и удивительного, необычного вначале, но закономерного и понятного мне теперь. Так, наверное, случится у каждого, кто проблему обид и всех ее производных все же поставит на место (но уже не на первое) и многое поймет о себе сам. Думаю, у вас это полегче все пройдет, и я могу лишь поделиться тем, что и как было в тот период у меня в жизни.
Я сравнивал в этой работе Толстого и Кинга, приводил примеры практики собственного самоанализа и знаний из книг Блейера и Зигмунда Фрейда. В тот период я читал в среднем по 1 книге в день и примерно год почти не спал: все подбирался к сути проблемы, чтобы однажды решить ее. Во мне копились противоречия, которые в любом бы из вас копились хотя бы из-за таких огромных объемов информации, которые каким-то образом иногда нами усваиваются. Хотя странным является то, что читаешь-то ты уж точно не для комиссии книги Гиннеса, а просто пытаешься все быстрее анализировать данные и найти недостающие детали этого странного и запутанного клубка из собственных неудач и потерь.
Тогда я зубами вцепился в нашего именитого Толстого, глотал все эти его красивые афоризмы, как семечки, понимая их совершенно четко. Но, как всегда, я понял, что просто обманул себя снова. Даже когда мне нравились его четкие выражения на все случаи жизни, я чувствовал, что слишком много тот рассуждает и каждым своим письмом, рассказом и статьей лишь скрывает собственные несчастья, о которых он знал, как никто другой и мог наверняка объяснить, что к чему, сделав понятным каждому. Но он не говорил правды – это очевидно, и я сокрушался, почему же он так упорно ни черта не сделал с собой и всю жизнь бегал от того, что понимал предельно ясно?! Теперь-то я знаю, что он просто пошел по пути большинства философов, не имеющих представления о восточных толкованиях жизни? Или он не знал о Фрейде, которого наверняка побаивался, и уж точно употреблял, но не сказал об этом ни слова, о похожем на пищевую соду веществе, которое Фрейд очень любил и про которое сказал ровно то, что есть на самом деле. И также мог сделать Толстой, будучи одаренным и имевший в то время все возможности, чтобы стать не автором очередного советчика, а написать то, что реально помогло бы всему следующему за ним поколению, потому как русские его читатели – народ в то время почти на 100 процентов грамотой вообще не владел. Классика.
Этот великий наш писатель говорил также и про «сумму сознаний», и «сумму физических тел» и называл все эти вместе взятые суммы – жизнью. Но и здесь его методика не сработала. История его кончины очень трагична и во многом показательна, к сожалению… Он всю жизнь перебирал все, что можно, и пихал в свою бесспорно умнейшую голову, и знал, разумеется, очень и очень, и очень много всего разного и интересного, и почти обо всем. Но в душе (да, я настаиваю на этом и это мои личные умозаключения) он всю жизнь ненавидел бедных и даже строил для них бесчисленные и бесплатные столовые, открывал школы для детей бедняков, в общем, много чего делал этот парень на манер благотворителей и филантропов, этих, по большей части, людей алчных и беспардонных.
Толстой признавал, что нет греха, которого бы он не попробовал в жизни, но нигде не осмелился описать все свои опыты с пороками. Согласитесь, только этого бы действия хватило бы на то, чтобы включить свое имя в число праведников, таких как Фома Аквинский или Святой Августин, но вместо этого он пошел легким (в его положении, конечно) путем. Отказав себе в такой возможности, которую этот умный и все понявший в жизни человек мог себе позволить, будучи на своем веку неприкасаемым почти абсолютно и имевший возможность говорить все, что душе угодно, включая даже Правду, вместо всего этого он предпочел легкий путь. Повторяю, легкий именно в его случае…
К примеру, он отказывался от Нобелевской премии по литературе множество раз (Википедия рассказывает о 16 подобных случаях). Также, старик много писал и говорил о скромности и о всякой добродетели вообще, но он же написал Отца Сергия, например, где не только опровергал собственные умозаключения, такие, как мысли относительно церкви и ее прихожан, то уверовав в бога, то покидая его… и он же перевоплотился в этой своей прекрасной написанной работе в красивого парня из дворянского рода, который по сценарию этой истории рискнул отказаться от всех земных благ и найти бога. Найти там, где его нет. Очень жаль, но и там Лев Николаевич ничего не нашел. Перечитав в итоге все его книги и рассказы, повести и письма к кому только можно (по большей части адресованные его приятелю Черткову), я понял, как страдал этот некрасивый внешне и вгоняющий себя в безумие гений.
Этот умнейший и развитой всесторонне писатель, невзлюбивший и раскусивший Шекспира, который каждые десять лет перечитывал этого драматурга дабы понять и сразу после, чтобы в очередной статье про то, что это даже литературой назвать сложно, подчеркнуть и скрыть тем самым собственную зависть к очевидно немалым успехам Уильяма по части успеха у женин, к примеру. Да, это мои выводы, и я могу ошибаться, но природная непрезентабельность Толстого вкупе с нормальной человеческой завистью, помноженной на образ жизни нашего великого классика, дают мне основания и право, перечитав все, что написал этот человек, сделать такой печальный вывод о нем.
Кстати, а знал ли Толстой о той же нумерологии и пользовался он этим доступным способом понять себя? Без сомнения, не мог не знать хотя бы часть того, чем мы сегодня можем пользоваться, нажав пару кнопок на тематическом ресурсе, посвященном науке о цифрах! «Почему, – спрашивал я себя, – почему он не попробовал всего по нескольким цифрам даты своего рождения и в итоге по одному главному в жизни каждого человека числу, не просчитал возможные сферы деятельности, где имел бы возможность покорить мир». Знаете, сколько было этих «почему» у меня относительно жизни этого автора по мере чтения его книг? Вопросов было примерно столько, сколько и принято задавать любому человеку, пытающемуся обвести вас вокруг пальца. Какая разница, задаем мы подобные вопросы в жизни или, читая книги?
А я доверился ему полностью поначалу, вы знаете… В тот тяжелый для меня период я схватился за него и мне было немного полегче поначалу от его «рассуждений о любви, которые эту любовь и убивают», к примеру… или от его «женщин, которые опаснее азартных игр в 1000 раз»… от его постулатов и заявлений, что основа всякого нашего существования – это страдание… да наконец, многие его трактаты обо все на свете, которые он писал, как сам о том повествует в бесконечных своих дневниках по авторской методе, которая снится всем охранникам супермаркетов мира: когда выпадает тихая ночка, и во сне ты занят любимым делом, где график один через месяц…. Он мог легко не писать и пару недель, и пару месяцев, мог проигрывать в то время целые состояния и делал это. А еще он говорил, что вредные привычки скрывают совесть – это смелое заявление, и я люблю Толстого за это.
Я спасался русским классиком, это был один из способов, и я надеялся на него. Так я начал решать свою проблему, но очень скоро понял, что мне стало еще хуже. Это случилось в тот период, когда я отдался в руки этому мастеру и его рассказам. Был случай, когда я однажды вызвал скорую помощь, она приехала быстро, но я еле дополз до двери… после книг Толстого, я еще подумал: «А вот и не дополз бы в тот день, ведь я один уже год… велика ли разница в таком случае?..»
И пару слов теперь о его любимой теме, да и вообще главной теме каждого из нас. Или даже не о главной теме, а вообще о главном. О Любви. Рассуждать о любви, наверное, и правда глупо, и это нелюбовь уже тогда – тут старик прав. Однако, заявлял данный постулат как вне всякого сомнения верный и правильной, про любовь у него написано столько выражений и слов, он сыплет ими по стольку раз в каждой своей работе и даже письмах, что это уже похоже на невроз навязчивых состояний, вылечить который он не посчитал нужным, вероятно. И все это, наверное, потому что он был слишком горд и даже настолько, что скорее всего боялся Фрейда и потому не упомянул о нем ни разу ни в одной своей работе. Хотя, совершенно точно Лев Николаевич видел и читал многие его работы и мало того, что девчонки у Фрейда стояли в такой же по важности очередности, как стоят последние каждый год на распродаже шмоток на 9 Авеню в наши дни, так он еще был и куда умнее Толстого. Фрейд был умный малый, писал и говорил, излагая мысли с пугающей логикой и смыслом, и главное – он не был дворянином. «Только в собственных рассуждениях рождается истина», – сказал Толстой. И это правда. Но про саму правду у этого великого мастера русской литературы, к сожалению, сказано очень и очень мало. Все равно он мой учитель, потому как нет разницы чему научил вас умный человек: лжи или правде. Жизнь – это великое страдание, тут Лев Николаевич прав. Но я всегда считал, что она может и должна быть лучше. И по сей день так считаю.
Глава 9 (вместо послесловия)
Не всегда приятно заканчивать дело, которое носишь на руках как собственного ребенка… дело, в которое веришь и делающее твою жизнь и вправду жизнью. Просто не всегда ее чувствуешь таковой. Но ты ведь всегда знаешь, что хоть мир и не выглядит цельным и справедливым, ты изо всех сил пытаешься делать, чтобы изменить его так и сяк – на свой лад… так, чтобы в твоем представлении когда-нибудь вот-вот, но наверняка, этот Твой Мир стал таким, как ты хочешь. Мир такой, где никто не боится смерти, а значит, и ничего не боится.
Но жизнь именно такова, и она есть, как мы ее видим и чувствуем только потому и затем, чтобы мы не стали хуже. Бессмертие в жизни, в любви, во всем, что в следующий миг…
Дети рождаются лучше нас, деревья растут и всегда они крепче их ближайших родственников, животные только потому и выживают, чтобы просто выжить и значит, быть лучше родителей и на радость им, а не исчезнуть вмиг и навсегда. Но такое положение дел не устраивает ни одного изможденного жизнью старика, что человеческого рода, что животного. Все от того, что каждый из нас валяет дурака, или как нам любят говорить еще в школе профессионалы в деле преподавания точных и не совсем наук – учителя, цитирую: «Все это от нашего странного поведения». Но для каждого, кого называют странным, обидчик кажется не менее странным. Понять и послушать собеседника и примерить его роль, эмоции и чувства на себя – простой и самый эффективный метод, который может освоить каждый из нас. Но сколько бывает надо пройти на этом пути, у всех это слишком различно и каждый чувствует мир по-своему. Неплохо бы помнить об этом.
Все просто. Все на ладони или в ней. Когда на этой ладони что-то есть, когда в ней есть ладощка любимого сынишки или нежная кисть любимой, как сейчас вот… Иногда на ладони бывают синяки или мозоли. К примеру, от ударов о баскетбольное кольцо. И на затылке – тоже бывают синяки и даже мозоли.
Заканчивал эту книгу, как и всегда я уговорил себя не пропустить очередную тренировку. Сейчас мне 3…, и я люблю играть в разновидность баскетбола, в котором больше ничего не требуется, как забивать мяч сверху до потери пульса. Такой вот, мой баскетбол… Здесь нет пасов и трехочковых, недовольных и завистливых лиц партнеров по команде, да и много чего еще лишнего здесь тоже, к счастью, отсутствует. В этой разновидности всем известной и лучшей, как по мне, игры с мячом в мире, кольца немного ниже, чем принято во всяких там НБА и прочих ассоциациях. Я вам больше скажу, все мои тренировки этим новым почти для всех и навсегда видом спорта проходят на детской площадке.
Когда я прихожу сюда немного побегать (так говорят на сленге любители стритбола, баскетбола и похоже вообще всех игр, где надо бегать), и здесь, как и положено всем детским площадкам в мире, собираются дети. Я хожу сюда давно и наблюдал их все время, что бывал здесь. Поначалу они стояли воровито и удивленно в сторонке, шептались там про меня, пока я ловил их иногда застенчивые, а иногда чем-то занятые взгляды, пока разглядывал их синяки на коленках и вспоминал себя. Я странный для них, конечно. Все же не каждый день увидишь взрослого человека, который зачем-то приперся сюда сейчас один и заставляет гадать этих по праву хозяев этого уютного места, сколько же лет этому ненормальному, и почему он всегда приходит один. Да и вообще, какого черта тут понадобилось этому то ли старшекласснику, то ли тренеру – так однажды мне и заявили, эти ребята.
Тем не менее, никто из них не был против моих визитов ни разу. Да и я не против их компании, хотя шел сюда затем, чтобы побыть одному. Всего несколько раз моих первых посещений этого места – и этого хватило для того, чтобы они перестали обращать на меня всякое внимание. А я – на них. Мне не мешают дети, а я им. Мы ни разу не пытались подружиться на всякий случай или от страха, как делают все взрослые. А значит, и обидеть друг дружку у нас вряд ли получится. Странные мы люди…
Поделиться книгой: