Соло на грани

– Прорыв!

Опытные бойцы отреагировали мгновенно. Дмитрий оттолкнул засмотревшегося на жуткое цветение Яна за камни, сам залег рядом.

– Не спи, балда!

Рядом с первой «ромашкой» прорастали другие. Темно-серые, чуть поблескивающие на солнце сферы с извивающимися щупальцами вылезали из-под земли и, цепляясь за камни, двигались вперед.

– Вот прабыдлы! – Алесь оглядел свой арсенал. – Не остановим! Хрэн табе у вочы…

– Наверняка их уже засекли! Нам просто надо продержаться до прихода Гамм! – Ставр сжал рукоять наградного пистолета. Игрушка. Куда с ним против ктулху…

Неожиданно вспомнились слова Эры о будущей судьбе отряда.

– Накаркала!

Но выхода не было – остановить Прорыв тем, что было в их распоряжении, да еще без Дуэта, отряд не мог. Все, на что они сейчас годились, – задержать монстров. А передвигались они довольно быстро.

Щупальца легко цеплялись за камни и деревья, выворачивая их из земли. Ктулху удалялись от места Прорыва, оставляя за собой черный след – траву, почву, даже камни разъедала выделяемая ими кислота. Попавшая под удар органика переваривалась и впитывалась прямо поблескивающей на солнце кожей. «Несъедобные» с точки зрения захватчиков вещества размазывались по земле, скатываясь в бурого цвета комки, напоминающие кошачьи безоары.

– Ну, вперед? – И Ставр первым выскочил из укрытия, привлекая к себе внимание врага.

Животный белок эти твари любили. И ради лакомства прервали свой путь, развернувшись к людям.

– Не подставляйтесь! Главное – удержать их на месте.

И отряд закружил вокруг ктулху, превращая себя в наживку.

Извивающиеся щупальца с сосочками, выделяющими кислоту, молотили по земле, вырывали небольшие деревья и кусты, выворачивали камни. Пока людям удавалось уворачиваться. Но все понимали – долго они не выдержат. Ставр закатился за валун, и его тут же засыпало каменной крошкой, когда ктулху ударил по преграде. Вершину камня разнесло на мелкие кусочки. Но с задачей он справился – человека спас. Правда, второго удара не выдержал, длинная трещина пробежала до самой земли, раскалывая камень на две части.

– Все целы?

– Второй жив!

– Третий тут!

– Тебе не кажется, что время для переклички неподходящее?

Ставр вздрогнул – за спиной словно материализовалась Эра. Задав вопрос, она тут же потеряла интерес ко всему, кроме чудовищ. Взгляд не отрывался от бушующих извивов, а руки сжимали рукояти клинков.

– Ты… Стоять! ДУРА! Куда! Без Камертона…

Эра не слушала – едва заметным движением скинула с клинков ножны и… рванула навстречу врагу.

Толстая подошва армейского ботинка оттолкнулась от камня, мечи взметнулись… Эра напоминала диковинную птицу, рвущуюся в чистое небо…

Но через мгновение это видение исчезло. Словно уловив ритм движений ктулху, девушка кружилась, прыгала, переворачивалась в воздухе. Ей хватало краткого мига, чтобы оттолкнуться от земли, дерева, камня, извивающегося щупальца… Она успевала уйти с направления атаки прежде, чем реагировали гибкие отростки. И ни на мгновение не останавливала движения клинков, словно заключив себя в металлический кокон. Те чудовища, что решались пробить его, отшатывались, разбрызгивая вокруг прозрачную кровь, переливающуюся на солнце всеми цветами радуги.

– Работаем!

Крик командира привел отряд в чувство. Изнуряющие тренировки на полигоне, имитирующие нападение, приучили Гамму работать без координатора. Перекрикиваясь, бойцы включились в сражение, оттягивая на себя внимание «свиты» первого прорвавшегося монстра. Именно к нему рвалась Эра, кружась в немыслимом танце на пределе человеческих сил.

Почему-то, стоило уничтожить флагмана, как остальные ктулху тут же возвращались, вернее, растворялись в воздухе. Но до этого момента яростно защищали ведущего. Причины этой особенности, возможно, разгадали ученые, но делиться знаниями не торопились: все сведения о монстрах были строго засекречены. Даже Гаммы, рискующие жизнью, знали очень мало. Не больше, чем необходимо для успешных действий.

Вот и теперь, почуяв опасность, чудовищные осьминоги словно взбесились. Они сбились в кучу, стараясь опутать Эру отростками или стряхнуть на землю и пройти сверху, ломая хрупкие кости, растворяя нежную плоть… А крохотная по сравнению с ними человеческая фигурка скакала с шара на шар, уворачивалась, крутила сальто да еще умудрялась работать мечами.

Иногда щупальца отдергивались сами – пистолетные пули не причиняли вреда, но били больно.

– Эх, парочку мин бы… И снести все на хрен!

– Вместе с нами? – Алесь перекатился за выворотень, прицелился и выстрелил.

Ктулху дернулся, застыл на мгновение, но рана быстро затянулась, выплюнув на землю смятый кусок свинца.

– А хоть бы и с нами, – Дмитрий перезарядил пистолет. – Главное – положить их тут… Твари!

– Ну, извини… Как-то не прихватил. Нет, ты смотри, что творит эта мехам ляснута!

На Эру словно не действовала сила земного притяжения. Кульбит… Прыжок… Пригнуться… Отмахнуться… Не смотреть, как улетает отрубленный кусок – некогда, там другое щупальце на подходе… Оттолкнуться от него, взлететь… Пронзительная мелодия тэгына подхватывает, несет вверх и вперед…

* * *

Тело двигалось само. Эра отключила сознание, выпустив наружу инстинкты. Флейта пела на высокой ноте, помогая сосредоточиться. Сейчас важно найти основной нервный центр – единственное уязвимое место этой твари. Немало людей погибло, пока догадались, что он блуждает, останавливаясь в самом безопасном на данный момент сплетении. Почему-то Примы безошибочно определяли этот нервный узел и могли поразить его одним ударом. А для этого надо было подобраться как можно ближе…

Пируэт – рассеченный отросток мечется вокруг, заливая все прозрачной жидкостью и кислотой. Тэгын тревожно звенит… Поднырнуть, прыгнуть… Вот он! Есть! И бамбуковая флейта успокаивается, демидуэндо приглушает звук, переводя в пиано…

Плоть сопротивляется, когда два меча из особого сплава пробивают кожу и отсекают нервы вокруг узла, лишая возможности двигаться. Поворот клинков в ране… Знакомая дрожь под ногами – пора бежать! Тэгын кричит так, что болят уши… и резко обрывает звук.

Земля встречает жестко. Эра перекатывается и, не вставая, делает несколько кувырков, стремясь оказаться как можно дальше от умирающего ктулху. Он молчит, у монстров нет речевого аппарата, но крушит все вокруг. На людей обрушивается дождь из взрытой земли, осколков разбитых камней и щепок, щупальца перемалывают окружающее чуть ли не в мелкую пыль.

А «свита» тут же потеряла интерес к происходящему. Ктулху сбились в кучку, их очертания поплыли, словно растворяясь, тела стали прозрачными и… исчезли.

– Ну вот, и без бомб управились. – Дмитрий вытащил обойму. В ней оставалось три пули. – Хоть для себя последнюю оставляй.

Алесь отвесил сыну подзатыльник и повернулся к сидящей на траве Эре.

Ставр уже хлопотал возле девушки:

– Вода есть? Напоите ее. И ИПП давайте! Тут моего не хватит.

Алесь зубами разорвал герметичную упаковку индивидуального противохимического пакета – возиться с ножницами времени не было. Один кинул Ставру, из второго сам достал пропитанную антидотом салфетку.

– Димка, обезболивающее!

Дмитрий тут же добыл в аптечке ярко-оранжевую коробку и, не глядя, нашарил нужный шприц-тюбик. Эра даже не вздрогнула, когда длинная игла с лекарством вошла в кожу, прямо сквозь одежду – опасность болевого шока была выше, чем от абсцесса.

– Пей! – Руки у Эры не поднимались, и Ян держал фляжку на весу, пока она жадно глотала тепловатую воду.

Алесь и Ставр в четыре руки протирали ожоги. Они торопились – кожа уже пошла красными пятнами, переходящими в пузыри. Кое-где проступили язвы: твари начали переваривать жертву заживо.

– Так, ребята, мой рюкзак – на вас. – Капитан развернулся спиной к девушке. – Залезай!

– Еще чего! – Она попыталась встать. Ноги подкосились.

– Гордая? Не говоря о том, что сумасшедшая. Одна, без поддержки…

– Я Прима, капитан. Ею родилась, ею и умру. С вашей помощью или без…

Попытки встать все-таки увенчались успехом – помог ствол горной сосны. Эра долго не решалась отнять руку, боясь снова упасть.

– Ты скажи, зачем в бой кинулась? Без Камертона…

– А вам что за дело? Кинулась и кинулась…

– Раздевайся!

Отряд изумленно воззрился на капитана. Первым понял Ян:

– У тебя одежда плавится!

Ставр скинул куртку и протянул Эре. Воды, чтобы смыть кислоту, не было, и она продолжала разъедать ткань. Еще чуть-чуть, и прожжет насквозь, добравшись до кожи.

– Обойдусь.

– Нет, не гордая, – заключил капитан. – Просто дура.

– А ты – живой. – Девушка отвернулась, оглядывая поле боя. – О! Вот вы где!

Вопль восторга относился к ножнам, откинутым в горячке боя в сторону. Мечи заняли свое место на бедрах, и Эра заковыляла по раскуроченной тропинке, словно не замечая протянутых рук.

А в небе уже стрекотал вертолет.

– Быстро! – Ян задрал голову, наблюдая над зависшей в воздухе машиной.

– А толку? Если бы не она, – Дмитрий кивнул в сторону не обращавшей внимания на вертушку девушки, – мы бы его не встречали.

Пилоты, осмотрев поле боя, опустили машину почти к самым вершинам деревьев. И спустили трос с обвязками.

– Эра!

Девушка даже не обернулась. Продолжала мерить шагами каменистую землю.

– Может, хватит дурью маяться! – Ставр посмотрел на удаляющуюся спину и решился: – Ну, признаю: был не прав. Извини.

Не подействовало.

– Так, ребята – вы поднимайтесь, а я сейчас. – И командир побежал догонять упрямицу.

– Так и будешь бегать?

– Я не бегаю. Я гуляю.

– Тогда, может, прогуляемся вместе?

– Опять спину подставлять будешь?

– А надо? Да подожди ты!

Эра остановилась. Она устала, ожоги болели, и голова словно превратилась в филиал оркестровой ямы. Хотелось лечь прямо тут, под сосной, на опавшую хвою и заснуть, слушая ветер. Но еще больше хотелось покоя.

– Эра, давай в лагере поговорим?

– Я не хочу разговаривать, капитан. Устала я, понимаешь?

– Понимаю. Поэтому… может, лучше вертолетом, а? Быстрее до кровати доберешься. И до врачей.

* * *

Ставр ненавидел себя за эти уговоры. Чего расстилается? Схватить, запихнуть в обвязку и дать отмашку. И плевать, пусть орет и брыкается, он все равно сильнее. И к тому же отвечает за отряд. А она – его часть.

Зуммер коммуникатора прервал перепалку. Эра скривилась, увидев сообщение, и, развернувшись, заковыляла обратно.

– Как же вы все меня достали!

Почему-то Ставру эти слова показались музыкой.

В вертолете Эре не помешали заснуть ни стрекот лопастей, ни тряска. Пристегнувшись, она доверчиво обвисла в объятиях ремней, иногда поеживаясь от холода. Ставр укрыл ее своей курткой.

Во сне лицо расслабилось, исчезла гримаса вечного недовольства… Чуть приоткрытый рот придавал Эре какой-то беззащитный вид, а выпавший левый наушник усиливал это впечатление.

Ставр забрал пуговицу динамика, боясь, что она затеряется, пока хозяйка спит. Ему стало интересно, что же с таким фанатизмом слушает их Прима.

Барабанный рокот задавал ритм, то усиливался, то затухал… Сдвоенные, строенные удары перемежались длинными паузами, и тогда мелодию подхватывал вибрирующий плач флейты.

Капли дождя ударяли о воду, и ветер играл с листвой. Грозовые раскаты сменялись шепотом тростника…

Тоска поднималась из самых глубин души. Хотелось плакать. Молча, но не скрывая бегущих по щекам слез… Потом рыдать… и кричать, заглушая возникшую в душе пустоту…

– Эй, командир… Командир, ты чего?

Ставр очнулся. Вытер лицо рукавом. Оно почему-то было мокрым.

– Да так, – он поморщился. – Нашло что-то. Чего звали-то? Подлетаем?

– Ага. Наверное, пора будить? – Ян кивнул на посапывающую Эру.

– Не надо. Пусть отдыхает.

Но разбудить Приму все же пришлось. На площадке вертолет встречал лично полковник. Увидев Эру на руках Ставра, побледнел и кинулся выяснять, как тяжело она ранена.