Чужие игры

— Более чем, барон! — Напряженный голос Десмоса заставил меня обернуться к позабытым кустам, в которых до этого скрывались преступники, чтобы с удивлением увидеть все еще не затухающий бой между группой моих трансморфов и пятью дюжими мужчинами, что с упрямством и завидным мастерством по-прежнему слаженно сдерживали яростные атаки вампиров. Высокие, все словно на подбор, они рубились спина к спине, раз за разом отбрасывая своими прямыми мечами наскоки шипящих, словно рассерженные змеи, вампиров.

— Имперские рейнджеры! — воскликнул граф, обращая мое внимание на одинаковую форму этих бойцов-профессионалов, к этому времени успевших уложить наземь с тяжелейшими ранами порядка пяти моих кровососов!

Да уж, эти парни знали, за какой конец правильно держать меч! Я о подобном раньше даже не слышал. Трансморф априори сильней человека, да не просто сильней, он быстр и практически неуязвим для оружия, но здесь же получалось все наоборот! Будь у меня гнездо поменьше, я бы уже оказался нос к носу с этими вояками.

«Отошли!» — дал я мыслесвязью команду скалящимся вампирам.

Незачем гробить впустую своих подчиненных. Хоть и видно, что солдаты устали и местами даже вполне серьезно ранены, но, боюсь, они так мне половину всех вампиров перекалечат.

— Сложить оружие. — Вновь под ручку с графом я тихим шагом стал приближаться к тяжело дышащим бойцам.

— А то что? — усмехнулся один из них, зло сплюнув мне под ноги. — Твоей погани не одолеть нас, мальчишка.

— Нет, вы слышите, граф? — Я театрально заломил бровь, обращаясь к Десмосу. — Он сказал погани?

— О, не обращайте внимания, барон, — улыбнулся тот. — Это же имперцы, варвары. Дикие люди, понимаете ли.

— А ты подойди поближе, хмырь, — подал голос все тот же говорливый солдат. — Я тебе покажу, кто из нас дикий.

Похоже, миром конфликт не решить. Я банально не находил решения. Из уроков с госпожой Шель я знал, что империя находится с противоположного края от моих земель за лесным массивом севера, где обитали свободолюбивые пикты, и проходит границей аккуратно по восточной части на юг, практически полностью соседствуя с Финором. Добрососедскими отношения между двумя государствами вряд ли назовешь, но и последний военный конфликт, если мне не изменяет память, был уже более шестидесяти лет назад. Именно в нем, насколько я помню, погиб муж де Кервье, чем открыл той дорогу в королевы. Что этим рубакам здесь нужно? Почему вместе с толпой разбойников нападают на крестьян? Сместив взгляд за спины рейнджеров, я разглядел их вещмешки, какую-то нехитрую амуницию и… небольшого роста девчушку, огромными зелеными глазами глядящую, казалось, словно прямо мне в сердце!

Совсем еще юная, примерно ровесница моего нынешнего тела, с миловидным личиком в форме сердечка и черной тугой косой через плечо, она сидела на земле, взирая на все творящееся вокруг не столько с испугом, сколько с каким-то интересом. Надо же, какое милое создание! Кто она для них? Это ее телохранители? Похоже, они из-за нее встали каменной стеной.

— Господа. — Я примирительно поднял руку. — Давайте прекратим склоку и поговорим спокойно.

— Да пошел ты! — Тут же прилетело мне обратно пожелание счастливого пути.

Ну да на диалог я далее с ними более не желал идти. Девчушка поймала мой взгляд и бочком повернулась, демонстрируя связанные за спиной руки, кивком указав на вояк, мол, их это злодеяния.

«Адель! — позвал я призрака, наблюдая, как одна из слабых теней откликается движением на мой зов. — Они твои, девочку не тронь».

— Сильно, — спокойно произнес Десмос, наблюдая за рухнувшими как подкошенные телами пятерых вояк. Придерживаемый рукой вампира, я засеменил в направлении пленительных изумрудных глаз и встречавшей меня лучезарной улыбке.

— Вы что тут уже без меня натворили? — Из наконец подъехавшего из-за поворота обоза к нам подошла Априя. — Боги, помилуйте! Это же надо же, сколько рабочего материала!

Ну, это бабушка шутить изволила, разглядывая покойников и раненых. Лишь уже на подходе к нам она немного оживилась, умудрившись ткнуть в бок и меня и графа одновременно.

— Ну и чего вы тут уставились? — Она взмахнула руками. — Бедная девочка сидит, помощи ждет, а они вылупились на пару, хоть бы один догадался помочь!

К нашему стыду, мы и вправду стояли перед пленницей, с задумчиво возвышенным видом разглядывая это создание. Ну да, теперь она в надежных когтистых и любящих лапках некроманта. Бабулька подхватила хрупкую пленницу на руки, распихивая всякого, кто осмелился подойти к ней с помощью, чтобы спрятаться в своей крытой телеге и оттуда злобно наворчать на «глупых мужланов», у которых ничего в голове нет, кроме как «своими железяками размахивать» из стороны в сторону. Были, конечно, и другие эпитеты по поводу того, чем мы, мужики, еще можем размахивать, но их, пожалуй, стоит опустить.

— Что скажете, граф? — Мы с ним не рискнули преследовать Хенгельман до ее логова.

— Странно все это, барон. — В отличие от меня, Десмос развил бурную деятельность по потрошению вещей погибших солдат, кропотливо и досконально изучая всевозможные мелочи. — Имперцы, без сомнения, форма и амуниция рейнджеров, но вот уровень подготовки этих ребят просто феноменален!

— Что это значит? — Я с интересом следил за его действиями.

— Да вы, мой юный друг, по сторонам оглянитесь. — Он кивнул в сторону своих подопечных, имеющих довольно жалкий вид и серьезнейшие ранения. — Выучка не хуже, чем у ордена бестиаров! Такому не за год и не за два учат, это нужно с рождения из ребенка солдата делать!

— Надо же. — Я и вправду был удивлен. — Что же они и вправду здесь забыли? Если я правильно понимаю, до границы с империей отсюда не ближний путь. Ну и если допустить, что это разведчики, то я даже не представляю, что можно на нашем севере узнавать, за какой елкой тут можно шпионить? Насколько мне известно, чуть дальше и выше, на том распутье у реки, что мы проехали пару дней назад, дислоцируется королевский пограничный пехотный полк. Думаете, их задачей была слежка за ним?

— Нет. — Он поднялся, отряхивая руки. — Было бы глупо привлекать подобных специалистов для выяснения информации, которую каждый ходящий по этим дорогам купец за медный грош поведает любому желающему. Здесь, боюсь, нечто иное, возможно, девочка сможет чуть позже пролить свет на эту ситуацию.

«Чуть позже» у нас затянулось до самой ночной стоянки. Априя ни в какую не желала отпускать свою подопечную. Мы в скором времени покинули обоз крестьян и место побоища, уже без происшествий продолжая свой неспешный путь. Меняя метры и километры дорог на усталость и скрип колес. Одно радовало — дождь прекратился. Как говорится, мелочь, а приятно. К нашему барскому костру в затухающих красках заката присоединилась старая сова Хенгельман, устало протягивая свои руки к мерцающему пламени нашего очага.

— Ну что?!

Выпалили мы с графом на пару одновременно, чем тут же вызвали улыбку на устах старушки.

Хенгельман еще немного помучила нас своим кряхтеньем и попытками вроде как устроиться поудобней.

— Звать ее Ромада бат Номмед, — начала она рассказ.

— Значит, тоже из империи, — кивнул своим мыслям вампир.

Девочка была из богатой семьи торговцев, ее приставка «бат» была свидетельством хоть и не верхних слоев, но аристократии. Нечто вроде «лер» в нашем королевстве, за исключением того, что ее папенька был баснословно богат. Немного-немало, а некий Унем бат Номмед являлся личным поставщиком продуктов к имперскому двору. Правда, в прошлом. На данный момент их род был, так сказать, в опале, то ли персики были слишком мягкими, то ли рябчики слишком костлявыми, но вот уже как пять лет Номмед ведет свой бизнес в стороне от двора, продолжая торговое дело, с небольшим отличием от остальных своих братьев по ремеслу. И отличие это было в тех годах службы, за которые он успел собрать хорошие деньги, чем, естественно, заработал целое море доброжелателей, бедных родственничков, а также друзей, коих и врагам не пожелаешь, от своего цеха, что нас не касается, а интерес вызывает другое. У господина Унема было три ребенка, первый — красивый, второй — умный, ну а третий — дочь. Именно дочка сочетала, на взгляд отца, все качества, присущие ее братьям, и именно на ее будущее папенька решил выделить хорошую сумму из своих закромов. Не знаю уж по какой причине, но Унем оплатил одному из лучших магов империи, кои, надо сказать, считались на порядок выше прошедших обучение в каком-нибудь из королевств, инициализацию и посвящение в маги для своей малышки, которые она легко перенесла и даже впоследствии смогла обучиться некоторым вещам еще до наступления того возраста, когда бы уже стоило задуматься о магической академии.

Они и задумались. Крепко задумались, ведь в империи за обучение необходимо было платить, ну а наша королевская школа, по престижу лишь немного уступающая имперской, брала за обучение трудом на благо короны будущих магов. Как по мне, так лучше бы деньгами отдали, но это лишь мое мнение. У богатых свои причуды, к тому же в столице Финора у Номмеда проживал его брат и доверенный торговый партнер, на чью шею и было решено посадить маленькую Ромаду.

Долго ли коротко, но, как и я, за год до приема в академию Ромада в окружении нанятых телохранителей отправляется к нам в гости. И все бы ничего, но господа телохранители при всем своем, казалось бы, профессионализме оказались самыми что ни на есть разбойниками. Примерно месяц назад девочку связали по рукам и ногам, а дядюшке в столице Финора было отправлено письмецо, в котором весьма недвусмысленно излагалась просьба собрать на выкуп своей племяшки энную сумму энишек.

— Надо же, как весело, — произнес Десмос, чем вызвал видимое неудовольствие бабушки, не склонной в данной ситуации к юмору. — Я только не пойму, почему бойцы подобного класса стали размениваться на такую мелочевку.

— Согласен с графом, — покивал я. — В конце концов, сколько бы они получили за эту девчонку? Не похоже, что это их уровень.

— Пять тысяч золотом, — поставила жирную точку в наших сомнениях Хенгельман. — Эта малышка стоит пять тысяч золотых.

— Боги, помилуйте! — Десмос удивленно вскинул брови. — Не хочу показаться хамом, но, барон, даже вы дешевка по сравнению с этой малявкой.

— Надо полагать. — Я тоже удивленно качал головой. — Это же пять моих годовых бюджетов со всего Рингмара!

— Вот вам, господа счетоводы, и уровень! — наставительно с улыбкой произнесла Априя. — Да тут не то что наемники, смотрю, и графья с баронами не прочь руки погреть!

Мы на пару с графом фыркнули, всячески демонстрируя, что подобные грязные инсинуации нас, белую кость, не касаются… Но блин, пять кусков! Это же огромные деньжищи!

— Так! — Бабулька сердито хлопнула в ладошки. — А ну-ка слюнки подобрали, и чтобы даже думать не могли всякие гадости!

— А мы что? — Все так же с улыбочкой пожал плечами вампир. — Мы же ни-ни, так ведь, господин барон?

— В этом мире те, у кого есть власть, верят только деньгам и оружию. Нам же, идущим путём меча, это сражение не выиграть. — Я отвесил поклон графу.

— Вот-вот! — Десмос откровенно потешался. — Нам, рыцарям без упрека, претят грязные домыслы некроманта!

— В общем, я вас, голубчики, предупредила. — Бабушка смерила нас тяжелым взглядом.

* * *

Утро следующего дня мы встретили с графом в медитативной тренировке, помогающей раскрывать горизонты ментальной магии. Хороший учитель, мягкий, учтивый, не без иронии и юмора, он вел меня извилистой тропой этой грани магического искусства, пусть и не отвечая зачастую на вопрос, почему действует именно так, но вкладывая в меня не столько теоретические познания, сколько практическую основу.

— Граф. — Я блуждал в потоке еще не явных эмоциональных линий дремлющего лагеря.

— Барон? — Незримой тенью он шел за моим взором, старательно придерживая в сложных местах, то и дело давая наставления.

— Позвольте полюбопытствовать об основах вашего фехтовального искусства. — Мы на пару пытались отделять муть снов от реальной картинки, уже получаемой мозгом проснувшихся людей. — Пусть я не нахватал знаний за те пару лет обучения, что у меня были в этой области, но не могу не восхититься вашим талантом.

— Да, мой юный друг. — Ему явно нравилось будоражить свое далекое прошлое. — В свое время моему отцу эти уроки обошлись в половину той девочки, что сейчас золотым цыпленком прячется под крылышком черной гусыни Хенгельман.

Тысяча чертей, он и в самом деле граф! Правда, никакой не Десмос. Звали этого «улыбаку» Жак Перье Франциск Батерфлер.

— Стоп. — Я от удивления выскочил в реальность, широко раскрыв глаза и рот. — Вот это вы сейчас дали мне пищу для размышлений!

— Да, мой юный друг! — Он повел из стороны в сторону ручкой, склоняясь в поклоне. — Я иностранец, мое графство расположено в Лейсмарском королевстве. Ну а Десмос — это уже псевдоним, уж я-то думал, госпожа Шель подтянула вас немного в научной терминологии.

— И что же оно значит? — Я жестом пригласил его проследовать к столу, где нам уже наверняка приготовили завтрак.

— В наших краях мышь летучая. — Пожал он плечами. — Природный вампир, видимо, прототип или основоположник той идеи, которую в моем лице воспроизвели дьесальфы в своем темном искусстве.

Он не уточнял, как давно это было, а я не спрашивал, с любопытством впитывая информацию, поступающую от него.

Жак Перье Франциск Батерфлер был старшим сыном и соответственно прямым наследником рода, что не могло не сказаться на поведении красивого и, чего уж греха таить, популярного среди дамского общества юного графа. Тонкий, стройный, улыбчивый юноша к моменту своего совершеннолетия был избалован, заносчив, с апломбом оттопыривал мизинчик и, по мнению его батюшки, уже практически был покойником, из-за нежелания понимать, что замужние женщины чреваты и весьма своими рогоносцами. На счастье, если это, конечно, можно назвать счастьем, три дуэли молодой граф провел с минимальными для себя потерями, лишь на четвертом вызове получив, что называется, по полной. Как это обычно и бывает, самый опасный был самым безобидным. Мелкий купчишка, державший кожевенную лавку и не имевший за собой даже приставки «лер», формально он даже не имел права вызвать благородного на дуэль. Впрочем, лично он и не вызывал, для таких вещей существует служба экстренной помощи, звонишь 911, и к вам в город приезжает добрый доктор бретер, за энную сумму энюшек устраняющий проблему. Вообще нужно сказать, что бретер как явление в королевстве дело было нечастое. Заказной дуэлянт это все-таки сумма, но, увы, как вы сами знаете, когда затронуты дела сердечные, за ценой не стоят. Вот и купец не поскупился.

— Ну не убил же, — вклинился я в рассказ графа.

— Не убил. — Десмос замолчал, явно с трудом вновь переживая дела минувших дней. — Спасибо маман, издыхающего, исполосованного с ног до головы, она спрятала меня.

— Спрятала? — удивился я. — Зачем?

— Чтобы не добили. — На его лицо вновь вернулась улыбка. — Все считали меня покойником, от таких ран потом не встают.

Пока лечился, пока выясняли суть да дело, пока папенька граф разобрался с обидчиком, юный Батерфлер, как и свойственно молодости, вынес из этой истории урок — не работать впредь головой, а научиться на достойном уровне махать клинком. Ну, в самом деле, это же проще, чем потом как дурак до конца жизни не лазить к чужим женам под одеяло.

Мастера звали Сунг Юминь. Бывший чиновник из далекой горной империи Мао. Его нанял отец, за баснословные деньги, перевезя через три границы вместе с его семьей. Это может показаться смешным, но Сунг Юминь был счетоводом, так сказать, клерком среднего звена у себя на родине, с единственным, но значимым плюсом: один из предков Юминя был основоположником школы быстрого меча баодзеши. Искусства молниеносного удара, когда в одном движении заложен весь бой. Схематично, педантично и до безобразия грамотно просчитанное действие: буквально вынул клинок, убил и обратно в ножны. Никаких лишних движений, никаких стоек, перебежек, перекатов, холод математического расчета, свирепство физики и рациональности ума. Никто не бьется грудь на грудь, часами вздымая меч в натруженных руках, мастер баодзеши убивает сразу либо же умирает сам в тот же миг.

— Сильно, — уважительно произнес я, вспоминая, как граф одним ударом уложил недавно двоих.

— Потому и запретили, — рассмеялся граф. — На родине мастера баодзеши под запретом, их искусство настолько смертельно и неотвратимо, что император Мао особым указом всех определил как убийц немощных, своей подлостью и внезапностью повергающих воинов мерзкими и невидимыми ударами.

— Тяжелое учение? — сочувственно спросил я, представляя нагрузки, которые пришлось перенести обучаемому.

— Да не то слово! — Граф в полный голос хохотал. — Ты не представляешь, этот Юминь издевался надо мной, заставляя бочками пить с ним чай!

— Чай? — Я тоже улыбнулся, заражаясь настроением вампира.

— Искусство запретное, а передавать его потомкам как-то нужно, — продолжил он. — Вот они и трансформировали базовые движения, постановку корпуса, наклон головы для обзора и некоторые элементы движения в проклятую чайную церемонию! Мне днями приходилось сидеть с пиалой, переставлять чайники и заварники на столе, правильно держать спину, верно и грамотно складывать руки и двигать черпачками и ложечками.

— Какой ужас! — посочувствовал я ему. — Разве же так можно издеваться над людьми?! Как ты выдержал?

— Честно говоря, хреново, — подвел он итог. — Кое-что почерпнул, схватил вершки и пару базовых приемов, но дальше второго сенькао не пошел, это, по словам мастера, ступени обучения. Всего их, насколько я понял, двенадцать. Ну да в те времена и с малыми знаниями я казался себе непобедимым, за что и поплатился. Не поверишь, но я обжегся дважды под одной и той же юбкой! И главное, бабенка-то и не сказать бы, что что-то там особенное, мышка такая серая, правда любила…

— Давай пропустим, — улыбнулся я. — Мне еще рано об этом.

— Думаешь? — Подмигнул он. — Смотри, чтобы не поздно было! Ну да демоны с ней, муженек опять того самого бретера выписал! А я, дурак, поначалу, как узнал весть, даже обрадовался…

— Что действительно силен был? — История и вправду вызывала интерес.

— М-да уж. — Он покачал головой.

Его опять покалечили, и на этот раз маман уже была бессильна, лекари констатировали обширное внутреннее кровотечение, и жить ее малышу Жако оставалось считанные часы. Я уже стал догадываться о последующем развитии событий и дальнейших долгих годах жизни графа. Мама была не промах, и если кто-то подумал, что все делалось из любви к сыну, то это ошибка. Госпожа Леманьер Немье ван Деспье была расчетливой, властолюбивой и весьма амбициозной барышней из обедневшего, хоть и когда-то давно знатного рода. Сын для нее был возможностью хоть как-то выходить в свет, пусть и не в полном объеме, но компенсировать ряд крупных долгов семьи за счет мужа. А по всему получалось, что с потерей первенца она, уже не молодая и не способная к зачатию, автоматически лишалась всего, так как у графа следующий на очереди сын был не от нее, и тут уже ничего не поделаешь. В гневе она металась над умирающим сыном, расшвыривая попадающиеся под руки предметы.

Женщиной она была непростой, с раннего детства ей пришлось пережить крутое пике в обратной прогрессии, то есть из князи в грязи. Подобное не могло не сказаться на человеке, когда радужный мир осыпается осколками к твоим ногам, она стала опасным хищником, привыкшим побеждать любой ценой. И даже сейчас, в такую минуту она не хотела сдаваться, пойдя на немыслимое кощунство и преступая все видимые и невидимые законы.

Кем был его инициатор, граф так и не узнал, как и полную мотивацию своей матери, как бы он и ни пытался впоследствии. Ван Деспье ошиблась, и эта ошибка стоила ей жизни. Молодой вампир, претерпевающий первые ступени трансформации и модификации своего тела, совершенно неуправляем и не в состоянии контролировать хотя бы несколько свой голод. Десмос разорвал ее на куски в один из вечеров. Да, он собственноручно убил ее, даже не понимая в полной мере, что происходит, движимый лишь одним инстинктом насыщения.

Мы замолчали, он больше не рассказывал, а я не мог и, наверно, не имел права спрашивать о его чувствах. По крайней мере не сегодня, может быть, когда-нибудь потом, но явно не сейчас.

Наш утренний тренинг закончился, граф, погруженный в свои мысли, покинул меня, оставляя один на один со своими мыслями и остывающим завтраком.

— Доброе утро, господин барон. — Легкий мелодичный голосок юной незнакомки поприветствовал меня в тот момент, когда я играл кашей, размазывая ее по краям тарелки. — Вы позволите бедной девушке присоединиться к вам и выразить свою благодарность за свое спасение?

— Благодарность принимаю. — Я молодцевато вскинул бровь и расправил плечи. — Присаживайтесь, не стесняйтесь, ну а по поводу вашей бедности, пожалуй, даже говорить не стоит.

Выше. Определенно в этом мире что-то не так с женским полом. Они почему-то все выше меня ростом! Чем их тут кормят, интересно узнать? Девушка, хоть и погодка со мной по рождению, была на полголовы выше, тонка и угловата еще подростковой фигурой, хотя, судя по неким перекатам под одеждой, в скором времени будет способна будоражить воображение мужчин. Правда, по моему мнению, таким ни к чему излишняя телесность. Это когда мордашка не ахти и ума чуть больше, чем у курицы, то да, привлекай натурой, ну а если есть что в голове и в сердце, думаю, и без того притянешь к себе свою половинку.

— Изволите компенсацию за свой труд? — А прищур у нее ого-го, хорошая такая смесь из ехидны с королевской коброй.

Она присела за стол, принимая от слуг подаваемый завтрак и внимательно следя за мной и моими словами.

— А как же! — Я даже губами «пр-рр-р» сделал от широты воспитания и полноты чувств. — В наше время барышень благородным рыцарям все сложней и сложней становится спасать! Не то что в стародавние времена, если верить легендам.

— Да вы что? — Театрально вскинула бровь она, принимая мою игру.

— Да-да! Определенно легче! — Я праведно воздел ложку в небеса, с которой тут же пара капель упали мне на манжет куртки. — Вот раньше что надо было? Ну там дракона убить или злого колдуна какого одолеть, а теперь что?

— Что же теперь? — Она с аппетитом, но не забывая о приличиях, приступила к трапезе.

— А теперь и демоны не разберут, куда наших барышень судьба закидывает! — Я вернул ложку в ножны из тарелки и каши. — Какие-то жулики, разбойники, грязные вымогательства, темные истории и баснословные деньги, кои, как известно, во сто крат опасней любого дракона.

— М-да уж. — Она покачала головой. — Стоит только посочувствовать нашим рыцарям, ох уж эти барышни! Ну никакой совести!

— Вот и я о том же. — Я расплылся в улыбке, которой позавидовал бы любой уважающий себя «чешир». — Так что извольте компенсировать трудозатраты.

— Позвольте узнать сумму, сударь. — Она вновь стала холодна и в какой-то мере, видимо, готова обидеться.

— Три поцелуя. — Как водится, совершенно по-идиотски и необдуманно ляпнул я, тут же мысленно отвешивая себе подзатыльник за свой длинный язык. Нет, ну правда, хотя бы пару медных монет попросил или милостиво широким жестом отпустил грехи всем, нет, мне надо было паясничать!

— Дорого берете, барон! — Она рассмеялась в полный голос, наполняя воздух звонкой мелодией своего нежного голоска. — Молю вас, сжальтесь, у меня столько нет при себе!

— Ничего, я подожду. — Я милостиво помахал ручкой. — Правда, должен вас предупредить, процент по отсрочке — поцелуй за каждый пройденный год!