Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: У черного дуба с красной листвой - Дмитрий Самохин на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

– Так, скажи мне Дракончик, если не ты обидел тетушку Пью, так кто же тогда такой смелый? – недоуменно спросил я.

– А я знаю, – разыграл обиженную невинность Дракончик.

Я ему не поверил. Может, это конечно и не он, обидел тетушку, но уж точно знать должен, кто это сделал. Только уперся гад, теперь ни слова из него не вытянешь. Может у Ника Красавчега получится. Он скоро должен прийти.

Стоило мне о нем подумать, как дверь бара хлопнула и в зал вошел наш шериф Ник, по прозвищу Красавчег. Он огляделся по сторонам. Утром в пабе мало альтеров. Люди делом занимаются, им некогда время свое пропивать. Вот к вечеру здесь будет не продохнуть. Появится весь цвет Большого Истока. Возможно, Зеленый или Злой выползут из берлоги. Раньше они все время вместе зависали, но в последнее время что-то промеж них случилось. Теперь не разговаривают, хорошо хоть ядом друг в друга не плюются. Хотя могут. У Зеленого после «Протоки № 3» в организме повышенное содержание кислоты. А Злой сам по себе ядовитый. Ему для этого ничего делать не надо.

Ник Красавчег приблизился к нашему столику, плюхнулся на свободный стул, заложил ногу на ногу и нахально посмотрел на Дракончика.

– Что, Шу, попался таки? Судить тебя будем по всей строгости закона с прицелом на военное время.

– Какое военное время? Какой попался? Не берите мне на испуг, гражданин начальник. Я ни в чем не виноват, – не на шутку испугался Дракончик.

Он Красавчег только с виду такой добрый, а к типам сомнительным, способным на нехорошее, не просто строг, а предельно педантичен. Сказал посадит, значит посадит. Сказал расстреляет, значит пора читать отходную молитву.

– Военное время оно всегда идет. Потому что вся наша жизнь война. А по всем остальным вопросам, будь осторожен, Шу, потому что пока у меня никаких доказательств на тебя нет, но ведь будут. Что не может не успокаивать, – нахмурился Ник Красавчег, отчего стал неприятен. – Верно я говорю, преподобный?

– Так точно, подбрось и выбрось, – подтвердил я его слова.

– Так что гуляй пока, Дракончик. И не обижайся, если тетушка Пью захочет тебе отомстить. Мы ей сказали, что за бессонную ночь и траченные нервы ты ответ несешь.

– Но так же нельзя. Скажите ему, преподобный, – не на шутку испугался Дракончик.

– Нельзя, – согласился я. – Только вот и с гром-пакетом баловаться, да людей невинных обижать тоже нельзя. Так что выясняй с тетушкой Пью что можно делать, а что нельзя. Думаю у вас получится найти общий язык, подбрось да выбрось. А теперь свободен. Мечтаю, чтобы ты растворился, как можно быстрее, и не портил мне утро своим лживым лицом.

Дракончик хотел было что-то сказать еще, но обвел нас взглядом и убедился, что стоит воздержаться. Здоровье оно одно на всю жизнь, а тут можно его запросто потерять. Он вскочил, бросил десятку на стол и убежал, не оглядываясь.

– Где ты пропадал все утро? Почему я должен с подозреваемым работать? – сделав недовольное лицо, спросил я.

По лицу Ника забегали гримасы. Теперь сразу понятно стало, почему его Красавчегом назвали. Стоило ему начать кривляться, как все бабы его. Может, это магия какая. Хотя какая магия? Индивидуальность у него такая. У каждого альтера своя индивидуальность. Вот Красавчег бабам нравится умеет. Разве это опасное свойство. Но обычные люди считают, что да, поэтому и упекли Ника, как и всех остальных в Большой Исток. Правда, живется нам тут намного лучше, чем снаружи. Ведь здесь все свои. А там я себя чувствовал чужим, лишним среди толпы.

– Ты не поверишь, я вчера с такой девчонкой познакомился, – мечтательно вздохнул Ник, закатывая глаза в воспоминания.

– Вот избавь меня от подробностей. Не хватает мне еще этого для красоты ощущений. Итак, Дракончик все утро испортил, а тетушка Пью приперлась ко мне в семь утра и спать не дала.

Я провел ладонью себе по горлу, показывая где я видел весь этот мир с его проблемами. И для убедительности своих намерений добавил:

– Подбрось да выбрось.

– Ну, ладно, если ты не хочешь слушать про то, какой у тебя друг счастливый. То я тебе расскажу про другое, – радостно заявил Ник Красавчег.

Отчего-то чутье подсказывало мне, что разговор опять пойдет про женщин.

– Ладно, делись, что ты сияешь как начищенный пятак, – разрешил я, прихлебывая пиво из большой кружки.

Захотелось курить. Я достал трубку, старательно ее набил, поджег табак и затянулся. Крепкая зараза. Табачок из-за кордона мне Ванька Бедуин таранит. Куда не посмотри, весь мир вокруг него крутится.

– Я тут по дороге в «Зажигалку» такую девчонку видел. Огонь. Черненькая. Сиськи во, попа ВО! Ножки стройные. И я ее не знаю, – развел руками Ник Красавчег.

– И что тут такого удивительного? – поинтересовался я. – Ты, конечно, мужик видный, но в Большом Истоке женщин много.

– Да дело не в этом. Понимаешь, идет вся такая краля, принцесса из народа, а в руках чемодан тащит.

– И что? Подбрось и выбрось, чемодан – удивительное дело. Ты Красавчег ближе к телу, точнее к делу, – потребовал я.

Как бы я не старался показать, что новость мне не интересна, но отчего-то чемодан приковал мое внимание. Может у Ваньки Бедуина конкурент появился. Теперь чемоданами контрабанду таскать будет.

– Да тут не в чемодане дело. Вернее конечно в нем, но скорее в контрасте, – неожиданно выдал Ник.

– Теперь я понял, что ничего не понял, – зло заявил я. – Зеленого на тебя нет. Сейчас бы голову отгрыз за такие умные слова. Надо к народу поближе быть, да попроще, чтобы каждый орк с тремя классами образования и длинным коридором тебя понял.

– Я вот что имел ввиду, Крейн. Девушка вся такая принцесса, одета шикарно, все такое яркое, ухоженное. А тут чемодан. Ему лет сто еще в прошлом веке исполнилось. Весь такой потертый, засаленный, громоздкий, с большими ржавыми застежками. В общем, на какой помойке она откопала этот чемодан, один создатель знает. И теперь меня гложет вопрос. Зачем он ей потребовался, чемодан этот.

– Я тебе удивляюсь, Красавчег. Вроде мужик взрослый. Опять же шериф. А ведешь себя как мальчишка, подмышек не нюхавший. Ну если тебе так интерес раздуло, подошел бы к девушке и снял опухоль. А то весь день мучиться будешь, а ночью страдать.

– Прав, Крейн. Чертовски прав. Вот сейчас сижу и думаю. Правда, чего я не подошел. А ведь тогда прошел мимо, цепанул взглядом, удивился, но растерялся как-то, – озаботился сильно Красавчег.

– Стареешь, Ник. Подбрось да выбрось. Раньше бы ты не позволил себе такую роскошь, как растерянность. Подумаешь девушка. Ты когда в последний раз перед девушкой дар речи терял и превращался в слизень. На тебя это не похоже, Ник. Померь температуру, пока череп не взорвался.

– Прав ты, Крейн. Как всегда. Чего-то хватку теряю. Может, пора на пенсию.

Я прикончил кружку с пивом и задумался, стоит ли брать вторую. Или для одного утра один Гинесс это вполне достаточно, чтобы почувствовать себя счастливым.

– Если ты уйдешь на пенсию, что тогда случится с Большим Истоком? Народные волнения и восстание обезьян. Лучше сиди на месте, так всем спокойнее. К тому же какая пенсия в неполные сорок. И не мечтай даже.

Все-таки я решил, что вторая кружка будет лишней. Мало ли что сегодня еще приключится, а я уже под градусом. Утреннее воздержание приводит к лучшему взаимопониманию с народом.

– Есть предложение, – сказал я.

– Весь во внимании, – сгримасничал Красавчег.

– Чемодан был тяжелый?

– Пушинкой его назвать сложно, а до бетонной плиты чутка не дотягивал.

– Значит, с такой тяжестью она далеко не могла уйти. И если мы сейчас оторвем свои задницы от этих уютных кресел, подбрось и выбрось, то сумеем ее нагнать и удовлетворить твое любопытство. А то я за твое здоровье беспокоюсь. Нельзя же так себя изводить.

– Хорошо придумал, Крейн. Светлая голова, – обрадовался Красавчег.

– Так где говоришь ты ее видел?

– На Липовой возле магазина Доктора Бро.

– Так это совсем не далеко, – сказал я, поднимаясь из-за стола.

Но осуществить задуманное нам не дали. Дверь бара хлопнула и к нашему столику засеменил Слава Не Пришей Рукав. Странное у него прозвище. Никто не знает, почему его так все зовут.

– Вот вы где. Я вас повсюду ищу.

– А чего нас искать, мы что Эльдорадо, подбрось да выбрось.

– Там такое. Там такое случилось.

Слава Не Пришей Рукав тяжело дышал. Видно, бежал всю дорогу.

– И что там опять у нас стряслось? – спросил Ник Красавчег.

– Коля Факел…

– Что Коля Факел, подбрось да выбрось, – красноречие Славы меня жутко раздражало.

– Коля Факел погиб.

* * *

Коля Факел личного приземления не имел. Снимал угол у тетки Клык Марьи Ивановны. Она владела домом номер 12 по Расторопной улице, место сомнительное, славы дурной, да и Коля Факел тоже не пай-мальчик. За ним такие дела водились, что если бы его поймали с поличным – сидеть бы ему до скончания веков в Доме Покоя.

На Расторопной мне доводилось бывать раньше, впрочем как и Красавчегу. Все-таки по долгу службы и не в такую клоаку приходилось лезть. Поэтому ничему не удивляясь и ни на что не обращая внимания, мы добрались до места происшествия. Воспользовались полетом, ведь если напрямик на колесах, то можно полдня потратить на блуждания. А тут взлетел и на месте.

Дом в пять этажей над землей, а шестой уже давно ушел под землю, был взят под контроль кентаврами, так в народе звали подчиненных нашего шерифа. На большой земле их величали грозно легавые, а тут кентавры. Должны же наши копы от пришлых чем-то отличаться.

Опустившись на землю, мы направились к дому. По дороге нас перехватил ретивый капитан, командующий на объекте.

– Шериф, тут такое дело…

– Ты не телись не в молочном цехе. Мне по ходу действия все рассказали. Сейчас на месте все глянем и заценим, – осадил его Ник Красавчег.

Капитан на меня даже не взглянул. Вот что значит почет и уважения. Боятся гады, знают, что я их подноготную могу до чистых ногтей вызнать. Мне для этого трудится не надо. Достаточно только в глаза взглянуть.

– А где сейчас наша Мария Ивановна? – спросил Красавчег.

– Тетка Клык уехала к дочери в гости еще вчера вечером. Так до сейчас не вернулась, – отрапортовал капитан.

– Хорошо, что не вернулась. С ней мы завтра поговорим. Есть за что по душам потрещать, – сказал Красавчег. – А ты проследи, чтобы когда она вернулась, больше некуда не делась. А то мало ли что, какие у людей нервы.

– Будет сделано.

– И еще… зачем столько массовки по такому рядовому случаю. Всех лишних кентавров по стойлам. Не зачем народ честной пугать своим грозным видом.

– Все будет исполнено, – испуганно отчеканил капитан и попытался отдать честь.

Комната, если тот хламовник, в котором мы оказались, можно было назвать комнатой была похожа на берлогу медведя алкоголика. Столько старья я не видел за последние лет двадцать, да чего уж там говорить, вообще не видел. Похоже дела у Факела в последнее время шли не очень удачно и он решил переквалифицироваться в старьевщики.

– Чем в последнее время Коля промышлял? – спросил я.

– Раньше он с Бедуином время от времени ходил. На Большой земле промышлял грабежами, часто с поджогом, по призванию. Мы на это глаза закрывали. Что на Большой земле происходит, то Большой Исток не касается. Но потом дело громкое вышло, его еще Школьным костром прозвали. Коля по пьяни не в то здание завернул. И вместо банка в школе оказался, спалил ее под корень. Хорошо что дело ночью было, и никто кроме сторожа не пострадал. Да и сторож отделался только алкогольным синдромом, недели две стресс после пожара водкой лечил. Так Колю после этого дела сильно пробрало, и он больше на Большую землю не ходил. Заело его, что мог он детишек невинных запечь. Вот уже два месяца из Большого Истока ни ногой. Пару раз пожарным помогал, больше ни в чем предосудительным замечен не был.

Красавчег изложил все предельно ясно. Но все таки что-то меня в этой истории смущало. Совесть оно конечно дело понятное. От нее как известно далеко не скроешься, все равно заест. Но вот откуда она могла взяться у такого прожженного циника как Коля Факел это вопрос с подвывертом. На него попробуй ответь. Колька попал в Большой Исток не младенцем, а вполне взрослым дяденькой с устоявшейся психикой и жизненном укладом. Очень уж обычников не любил. А чего их любить, когда они его двадцать лет за человека не держали.

– Скромное жилье, подбрось и выбрось.

– А у тетушки Клык Марьи Ивановны хором нет. У нее все рабоче-крестьянское общежитие. Да и с санитарными нормами вечные проблемы, – с ядом в голосе сообщил Красавчег.

– Так чего не прикроете?

– Если прикроем, где вся эта шушера ночевать будет. По домам солидным пойдет, горло драть будет. Лучше уж здесь под присмотром.

– Логично, подбрось да выбрось. Только одного не пойму. Говорили Коля Факел погиб, только что-то тела не вижу.

Я оглянулся по сторонам. Нигде ничего подозрительного. Постель не прибрана. На шатком столе, застеленном дешевой китайской клеенкой, початая бутылка коньяка, две пустые рюмки, тарелка с недоеденной закуской, по которой бегал таракан, ища пути к отступлению, под столом наблюдалась пустая коньячная бутылка. Вот и весь натюрморт.

– Да кстати, а где тело? Мы сюда что жилищный вопрос приехали обсуждать? – возмутился Красавчег. – Капитан, проясни ситуацию. Капитан, ты где?

Капитан вырос как из-под земли. Попытался отдать честь, вышло скомкано.

– Осмелюсь доложить. Тела то нет.

– То есть как нет, подбрось и выбрось, – изумился я до невозможности.

– В привычном понимании тела нет, – испугался капитан.

– Что значит в привычном, непривычном. Я перестаю вас понимать, капитан. Потрудитесь внести ясность, – закипел Красавчег.

– Так это. Вот все что осталось от Коли Факела, – сказал капитан и кивнул на стену позади нас.

Резко обернувшись, я заметил огромное выжженное пятно на белой стене. Теперь понятно, почему я его не заметил. Пятно формой напоминало человеческий силуэт, поверить в то, что это все что осталось от Коли Факела, было очень трудно. Я не смог сдержать возмущенный возглас.

– Подбрось да выбрось.

– И не говори, – выдохнул изумленный Ник Красавчег. – И как такое могло произойти?

– Чтобы мне быть таким умным, – ответил я. – Вы уверены, что это и есть наш потерпевший? Других тел нет?

– Наши спецы соскоблили пепел со стены, провели анализ, достоверно пепел принадлежит Факелу. Даже Карма подтвердила, – смущаясь отчего-то сказал капитан.

– Ну, если Карма сама подтвердила, то сомнений быть не может, подбрось да выбрось. Тогда мы в глубокой заднице. Я не представляю, что тут могло произойти, что нашего Колю так раскорячило.

– Будем копать, – сказал задумчиво Красавчег. – Одно ясно, Факел последний вечер своей жизни провел в бурной компании. И успел хорошо отдохнуть. Надо найти альтера, с которым вчера Коля умеренно возлиял. Капитан, ставлю задачу. Обойдите соседей, опросите народ, кто что видел. А мы с Преподобным поедем. Нам тут больше делать нечего. Будет что серьезное, звоните.

* * *

– Ты слышал, Крейн, про нас с тобой уже стихи слагают? – поднимаясь по ступенькам крыльца, заявил Ник Красавчег.

– Подбрось да выбрось, неужели. И чем же мы так прославились и заслужили, – удивился я.

Наш народ стихосложением не очень то балуется. Не та закалка. Правда, есть исключение – Дамиан Болтун. Тот любит покуражиться над словом. Понятное дело, от его слов мир чуть-чуть меняется. Грех не воспользоваться такой возможностью.

– Догадайся с трех раз, и оба раза как в небо, – Красавчег приземлился в кресло напротив и хищно осмотрел плетенный столик на предмет чем бы поживиться.



Поделиться книгой:

На главную
Назад